***
В поместье Малфоев всегда царила удивительная, гнетущая тишина. Даже в те времена, когда все было хорошо, вернее, когда никто не знал правды. Галереи с портретами именитых предков, семейные реликвии, артефакты самого Салазара Слизерина - вот то, что окружало Драко с детства. Ну и, конечно, пресловутая чистота крови. Малфои считались одним из самых породистых представителей всего волшебного мира, и Люциус Малфой страшно гордился таким положением в обществе. Неудивительно, что я стал заложником этой гордыни. Тщеславие отца не знало границ: его заставляли учить целые тома, где была описана жизнь и деяния рода Малфоев, насаждая ощущение своего собственного величия. Разумеется, во всем, что касалось дальнейшей жизни, у Драко тоже не было особенных вариантов. Ему выбирали круг общения, друзей и, предполагалось, что он продолжит славную династию, избрав в качестве спутницы жизни одну из чистокровных отпрысков других уважаемых семейств. Малфой, в свою очередь, не только не стремился связывать себя узами брака, но и избегал любых мало-мальски серьезных отношений. Его официальной подружкой считалась Пэнси Паркинсон - сокурсница по Слизерину - однако в его постели побывало достаточно много других девушек, и ни к одной он не испытывал ничего даже отдаленно похожего на привязанность. Наоборот - одиночество. Я бесконечно одинок. Отец знал обо всех этих похождениях из своих проверенных источников и хмурился, но выговора не делал и, очевидно, надеялся на то, что сын наиграется и к нужному сроку придет в норму. Увы, даже если такое и произойдет, теперь он вряд ли это увидит. Малфой сжал стакан до хруста в пальцах и украдкой огляделся вокруг. Никому не было до него дела. Сегодня он изгой, наверное, не лучше Грейнджер. Его отец, как оказалось, был давним и преданным приверженцем Волдеморта, а он сам, Драко, оказался лишь пешкой в этой борьбе. Теперь все сторонники Темного Лорда либо мертвы, как дорогая тетушка Беллатриса, либо томятся в Азкабане, как Люциус Малфой. Либо сошли с ума, как его мать. Сердце Драко сжалось от безмолвного страдания. Да, его мать не была идеалом, она явно сочувствовала всем деяниям отца, но... она не заслужила такой участи. И, кажется, она была единственным существом на этом свете, который по-своему любил Драко. Не использовал в своих целях, а любил. Хоть немного. Вслед за жалостью к матери Драко почувствовал нарастающую злость на отца. В Большом зале уже было почти весело: вчерашняя грусть уступила место радостному общению. Так всегда в Хогвартсе, этого не отнимешь. Невозможно долго сокрушаться по потерянному - ведь так много волшебства окружает тебя прямо сейчас. Рядом с Малфоем весело щебетала Пэнси, рассказывая подругам что-то о платье, которое видела в одном из магазинов Косого переулка. С другой стороны Ник Ургхарт громко читал новости о чемпионате по квиддичу, а остальные слушали его открыв рот. И никто не замечал немой ярости Драко, которую он силился сдержать и не выпустить наружу. Люциус Малфой никогда не любил его. Для него сын был лишь инструментом в этой темной войне, козырем, который всегда был припрятан в рукаве. Предполагалось, что после победы лорда Волдеморта Драко примкнет к группе Пожирателей Смерти, и будущее его будет предопределено. Люциус жил с этой мыслью, взращивал ее долго и упорно, не оставляя пространства для маневра. Драко был не самостоятельной единицей, а всего лишь винтиком в иерархии зла. И самое отвратительное то, что Малфой и сам свыкся с судьбой, начертанной другими. Какая мерзость. Не бывать этому! - Эй, приятель, ты чего? - слегка настороженный голос Блейза Забини вернул Малфоя к реальности. На его вопросительный взгляд Забини пожал плечами: - Ну, ты сидишь, смотришь в одну точку и весь трясешься. Вот я и спросил. - Все в порядке, - буркнул Драко. - Что-то нашло. Забини было трудно провести, но он все же отличался некоторым тактом, за что его и уважал Малфой, поэтому просто кивнул и продолжил трапезу. Что же делать дальше? Дай мне знак.***
Следующим утром Хогвартс уже вошел в ритм обычной школьной жизни. По коридорам замельтешили стайки первокурсников, испуганно держащие в руках огромные фолианты, и старшекурсники, вальяжно расхаживающие взад-вперед в перерывах между занятиями. - Хотелось бы мне, чтобы было поменьше народу, - пробормотал Рон, втискиваясь с подносом между Гарри и Гермионой. - Вы это видели? Да там не протолкнуться. - Не знаю как вы, а меня больше интересует то, что мы будем проходить на предстоящей Защите от темных искусств, - Гермиона задумчиво пролистнула еще один лист толстенной книги. - Я никогда не думала, что здесь может быть ТАКОЕ. - Какое? - спросил Гарри с набитым ртом. - Невероятно сложное и...страшное. Понятно, почему изначально этого в программе не было. И никогда бы не появилось, не случись беда. Все трое замолчали на минуту. - Что это у тебя, Гермиона? - Рон вдруг заметил в руке у подруги странный предмет - округлый корпус со стрелками. - Это Компас верного пути, одолжила у МакГонагалл. - С каких это пор наш декан выдает тебе магические безделушки? Гермиона раздраженно поправила выбившуюся прядь за ухо: - Это не смешно, Рональд. У профессора много завалявшихся вещиц, которые никому не нужны, а сейчас такое время, что... В общем, пригодится все. К тому же эту штуку надо починить, она работает неправильно. Будто в подтверждение этих слов тонкая стрелка тихонько задергалась и замерла. - А что он делает? - Он должен указывать, где искать потерянное. Скажем, вещь. Так объяснила МакГонагалл. Я пробовала найти свой пропавший в прошлом году учебник по травологии, но ничего не вышло. Нужно поискать заклинания, может, получится привести его в порядок. - Ага, полезная штука. Ладно, ребята, я пойду, мне надо увидеть Джинни, - Гарри схватил сумку и встал из-за стола. Рон хмыкнул. - У них с моей сестрой все серьезно. Гермиона пожала плечами: - Да, похоже на то. Что же, я тоже пойду, увидимся на занятии, Рон. - Подожди, - теплая мягкая ладонь легла на ее руку. - Гермиона, мы ведь так и не смогли толком поговорить за все это время. Девушка подавила глубокий вздох. Я и в себе не могу толком разобраться, а ты просишь меня обсуждать наши отношения. Она помнила, как смотрел на нее Рон последние несколько лет. Добрый, милый друг, который всегда готов был прийти на помощь и был неразлучен с ней и Гарри, вот только он стал видеть в ней что-то большее, чем просто близкого по духу товарища. Она помнила и те робкие поцелуи, которые у них были. И признания, которые, заикаясь от собственной несмелости и преданно заглядывая в глаза, произносил Рон. Наверное, я его люблю. По-своему. После всего того ужаса, который выпал на их долю, друзья разъехались по домам и каждый переживал трагедию где-то глубоко в себе. У них не было ни сил, ни желания торопить события, тем более, они знали: скоро грядет новая встреча. Гермиона понимала, что рано или поздно придется объясняться с Роном, мучительно думала о том, что сказать ему в ответ, но не находила решения и отодвигала его поиск на потом. А это "потом" никогда не наступало. И вот он тут, рядом, и снова ждет от нее взаимных чувств. - Рон, я... Я не могу... - слова не шли в голову, и Грейнджер смотрела куда-то в пол. - Понимаю, - Рон слегка откинулся на спинку стула, но руку не убрал. - Мы многое пережили, и если ты пока не готова, то ничего страшного. Только знай - ты мне очень, очень дорога, - тихо добавил он. Эта фраза прозвучала так искренне, что у Гермионы защипало в глазах и на миг она возненавидела себя за то, что прямо сейчас не может ответить ему такой же любовью. - Ты мне тоже, Рон, - совершенно честно сказала она, встречаясь взглядом с его голубыми глазами. Дорог, как друг. "Как странно", - подумала она. Нежная голубизна его глаз, веселые чертики в них, когда ему смешно, забавные ямочки на щеках, когда он улыбается... И ничего. Сердце не начинает биться быстрее. А с другой стороны - покрытая льдом сталь, холодная насмешка, навеки поселившаяся в зрачках, мороз по коже, когда он смотрит... Малфой. Мурашки по всему телу. Так нельзя. "Нельзя об этом думать", - приказала Гермиона себе. Иначе она пропадет. И улыбнулась Рону. - Пойдем лучше на занятия.***
- Итак, в этом году, как вы уже, вероятно, знаете, мы будем учить заклинания экстра-класса, которых... кхм... не должно было быть в стенах этого учебного заведения, но реальность вносит свои коррективы, - профессор Флитвик немного нервничал и явно был недоволен тем, что приходится отступать от привычных канонов. - М-да, действительность такова, нравится нам это или нет. - Профессору придется попотеть, чтобы вспомнить хотя бы половину из того, чему ему предстоит научить нас, - хихикнул Рон. Гермиона, сидевшая на ряд впереди него, с возмущением обернулась. - Ради всего святого, прекрати издеваться, Рон. Думаю, ты сам прекрасно знаешь, зачем это нужно. И Флитвику тоже непросто, как и всем нам. Занятие проходило на пару с Пуффендуем, и в башне, где находился кабинет преподавателя по заклинаниям, было тесно и душно. Начнем, пожалуй, с комбусто. Кто знает что-нибудь об этом заклинании? Рука Гермионы взметнулась вверх. Рон с Гарри понимающе переглянулись. Многое претерпело изменения, что-то ушло безвозвратно, но одно оставалось постоянным: Гермиона была все такой же прилежной ученицей, как и на первом курсе. - Да, мисс Грейнджер? - Взрывающее заклинание, можно применять на предметы и... - Гермиона немного запнулась, а потом тихо добавила - на людей тоже. Невилл Лонгботтом, сидевший рядом, восхищенно посмотрел на соседку, а кто-то из пуффендуйцев одобрительно свистнул. Будь здесь Слизерин, лучшее, что я бы услышала, это что-то вроде "грязнокровка опять умничает". Может быть, и от него. Внутренне поблагодарив Мерлина за то, что сегодня у них нет занятий с серебристо-зелеными, она села на место. - Абсолютно верно, пять очков Гриффиндору, - воодушевился Флитвик. - Как мы знаем, заклинания такого уровня сложности обычно нельзя применять в стенах Хогвартса. Но опять же, как я уже сказал...эм...после некоторых событий... Профессор, умоляю, хватит юлить. Называйте вещи своими именами. После битвы с Волдемортом, принесшей смерть и разрушение. ... профессор Альбус Дамблдор снял запрет на их использование. - Но предупреждаю, - Флитвик угрожающе помахал палочкой, хотя выглядело это скорее комично, - Это не значит, что вы можете вытворять все, что взбредет в голову. Вне уроков - никаких заклинаний, кроме общедоступных. То, что мы с вами будем тренировать, нуждается в неукоснительном соблюдении техники безопасности. Кое-что из этого мы изучим в специально отведенных местах, потому как здесь, в кабинете, это не представляется возможным. Закончив речь, Флитвик вопросительно посмотрел на собравшихся. - Может быть, что-то осталось неясным? Джастин Финч-Флетчли со стороны Пуффендуя подал голос: - Мы будем отрабатывать заклятия, которыми владели Пожиратели смерти и сам Волдеморт? Флитвик не выносил таких упоминаний в своем присутствии и сердито нахмурил брови. - Ш-ш-ш, мистер Финч-Флетчли, вы могли бы и не напоминать... - А что такого, - Джастин беззаботно пожал плечами. - Кажется, сейчас настало время без всякого страха говорить о них. Они же побеждены, так, профессор? Флитвику такая тональность разговора явно не нравилась. - Я, Темный Лорд, приду за тобой! Ты не смеешь так обо мне говорить, недостойный, - кто-то из пуффендуйцев шутливо изобразил загробный голос и схватил Джастина за плечи сзади, и когда его сосед засмеялся, добавил, - И за тобой, Макмиллан, тоже. Этого несчастный профессор Флитвик уже не мог вытерпеть. - Перестаньте сейчас же, не то наложу на вас заклинание гробового молчания! Гермиона подавила смешок. Бедный Флитвик, он все еще не может свыкнуться. Безвозвратно ушедшее прошлое. Мы не будем прежними. Она украдкой посмотрела на Рона. Он сидел, крепко сжав пальцы так, что костяшки побелели. Как угодно, но Рон был тем, кого произошедшее коснулось лично. Коснулось так, что что-то внутри надломилось. Первое время после смерти Фреда Рон не выходил на связь с внешним миром. Как, впрочем, и Гарри. Его семья трудно пережила этот период, однако в конце концов вернулась к жизни. Помогло и осознание того, что они все сыграли не последнюю роль в победе над злом, которое представлялось всем глобальным и неуязвимым. Молли Уизли направила контрольный удар по Беллатрисе Лестрейндж - ближайшей приспешнице Волдеморта, однако никто так и не понял, как та была убита. Ее тело впоследствии не нашли и, видимо, оно осталось погребено в руинах. А Гарри сокрушил самого Волдеморта, что стало конечной точкой борьбы. Гарри было в некотором смысле даже тяжелее - о нем безостановочно трубили все газеты, он был главным героем своего времени, но вот парадокс - он вовсе не хотел им быть. Такой ценой. Гермионе иногда казалось, что вместо того, чтобы выносить такой триумф, ее друг предпочел бы вернуться в свою каморку в доме своих дяди и тети Дурслей и переждать там. Той весной, увидев огромную статью Риты Скитер в "Ежедневном пророке" и свою веселую физиономию на всю первую полосу газеты (откуда они только ее взяли?), он в ярости порвал испещренные буквами страницы, смял обрывки и злостно выбросил их в урну, после чего на весь оставшийся день заперся в спальне. "Они ничего не понимают", - говорил он. И правда, ничего... Рону было практически так же трудно, но он, как заключила Гермиона, все же принял решение продолжать жить. И в этом, как он думал, ему должна помочь именно она. - Комбусто! Яблоко на столе перед Невиллом взорвалось и разлетелось во все стороны. - Мистер Лонгботтом! - заорал Флитвик. - Я не давал команды начинать! Невилл виновато посмотрел на профессора. - Простите, я просто хотел попробовать. - Я же сказал, тренировать мы будем в другом месте и в другое время! Пока ваша задача - просто уяснить, как работают эти заклинания, - Флитвик нервно вытер пот со лба и продолжил уже чуть спокойнее. - И это еще самое невинное, с чем вы столкнетесь. Пожалуй, на этом этапе лучше будем изучать что-нибудь более мирное. Все заметно приуныли после этих слов профессора. - Алливера Патронус! Темные стены башни стали наполняться светом. Волшебное серебристое сияние окутало комнату, а в воздухе повисли едва видимые глазу гирлянды хрустальных бусин, похожих на маленькие звезды. Духота мгновенно испарилась, дышать стало легче и свободнее. Гермиона не смогла скрыть восхищение. Где-то она читала про это заклинание, но не могла вспомнить, где именно... Тем временем против воли воображение стало рисовать приятные воспоминания, памятные события, людей. Где-то в глубине мелькнула платиновая прядь... - Например, такое, - ее размышления прервал голос Флитвика, медленно и неохотно врываясь в блаженное состояние сознания. - Это можно назвать эффектом патронуса, только наложенного на всю комнату в целом. Обеспечивает защиту помещения от злых чар, а также изгоняет дементоров. Еще одним взмахом палочки профессор все вернул на свои места и, кажется, был удовлетворен произведенным на учеников впечатлением. - А ревивикус? - слова вырвались быстрее, чем Гермиона смогла проанализировать сказанное. Зачем она вообще спросила об этом? Но затуманенный теплым серебристым светом ум не сумел остановиться, и Гермиона закусила губу, нерешительно глядя на профессора. Флитвик нахмурился. - Это, мисс Грейнджер, особая магия. Не думаю, что вам нужно знать все подробности сейчас. Хотя...кхм... возможно, мы об этом поговорим позже. - Но ведь такое заклинание работает? - неожиданно спросил Гарри. Девушка удивленно вскинула бровь. Невероятно, но ее друг тоже в курсе - видимо, бессонные ночи в библиотеке в попытке осознать горе не прошли даром. Преподаватель задумался. - Ну что же, если вам интересно... Теоретически оно работает, но ни в одной книге не описано таких случаев. Это заклятье работает как противовес заклинанию смерти, оно используется, когда нужно воскресить только что умершего, но с одним условием - жизнь за жизнь. То есть волшебник, решившийся его произнести, отдает свою жизнь взамен. Все почтительно замолчали. - Вот так просто? - спросил Гарри тихо. - Нет, мистер Поттер. Повторюсь, никаких официально подтвержденных случаев нет - можете даже запросить информацию в Министерстве Магии. Кто знает, какие побочные эффекты здесь могут быть. И еще - чтобы его использовать, нужно быть серьезным боевым магом или аврором. Обычные рядовые волшебники вряд ли смогут применять заклятия такого уровня успешно. - Моя мать смогла убить Беллатрису Лестрейндж, - вдруг отозвался Рон. - Она вовсе не боевой маг. Она просто хотела защитить своих детей. Защитить нас... - голос Рона дрогнул. Гермионе очень захотелось крепко его обнять, но она ограничилась сочувствующим взглядом. - Да, все верно, мистер Уизли, - поспешил ответить Флитвик. - Иногда достаточно огромного желания, чтобы реализовать потенциал заклинания, даже очень сложного. Но это скорее исключение из правил. Царило молчание. - Что же, - растерянно добавил профессор. - Если больше вопросов нет, думаю, на сегодня хватит. Никто не стал возражать.