***
Драко душил ужас. Его отец, который, как он думал, будет гнить в Азкабане вечно, возвращается к своему темному прошлому. Мысли хаотично сплетались одна за другой, и невозможно было поймать за хвост ни одну из них. Люциус Малфой вырвался на свободу. Он преступник, убийца, но все-таки его собственный отец. Его кровь течет в жилах, чистая и изощренно-благородная. В памяти Драко воскресли прежние времена, когда он и его семья были уважаемыми персонами в мире волшебников, первосортными представителями общества, презрительно смотрящими сверху вниз на других. Но отец - зло, и эта аксиома железным гвоздем вбита в сознание. Малфой не помнил, как он снова оказался в пустой спальне совершенно один. Заголовок "Пророка" едкими стрелами пронзил его насквозь, и после этого - только отвратительные, ноющие ощущения. Меня сейчас вырвет, я не могу здесь находиться. На удивление он оказался вне внимания сокурсников, поэтому беспрепятственно покинул зал и, хватаясь за перила и силясь преодолеть накатывающую слабость, поднялся в восточную башню. Драко сорвал с себя мантию и рубашку, лег на кровать и закрыл лицо руками. Виски отчаянно пульсировали, будто стремясь прорвать кожу. Невероятным усилием воли он заставил себя дышать ровно. Тик-так. Сердце трепыхалось в груди. Когда же этот кошмар закончится? Тик-так. Секундная стрелка часов резонировала в такт. Он вспомнил, что скоро начнется занятие по трансфигурации, и спокойно отсидеться в укромном месте не выйдет. Только не в школе волшебства. Вытерев со лба холодный пот, Драко попытался расслабиться. Надо взять себя в руки. Беспорядочный поток мыслей, наконец, немного сбавил темп, и Малфой постарался переключиться на что-нибудь другое. Грязнокровка Грейнджер. Перед глазами ожили картины их прошлой встречи. В сумраке и прохладе она стоит, почти прижавшись к стене, а его как магнитом притягивает к ней... В любом другом случае Малфой злостно отогнал бы от себя все, что так или иначе было связано с Грейнджер. Но сейчас не было сил сопротивляться, и воспоминания потоком потекли по извилистым дорожкам сознания. Какого дьявола он вообще сделал шаг вперед? Нужно было уйти в тот же момент и не искушать судьбу. Ведь он где-то в глубине себя прекрасно знал: это конец. Вот так фокус: он оказался в таком плачевном положении и в придачу влюбился в грязнокровку. Рассудок пытался возмущенно замахать руками и восстановить доблестный образ Драко Малфоя в его же собственных глазах. Но он устал. Устал спорить и отрицать. С тех самых пор, как они встретились, он ощущал невидимую нить, которая иголкой сшила их вместе. В этой игре в ненависть он как мог намеревался ее уколоть, сделать ей как можно больнее, унизить и подавить. И слишком поздно пришло осмысление того, что этим ножом, заточенным с двух сторон, он ранит и себя. Может быть, даже сильнее, чем ее. Слишком поздно он понял всю странную трагичность своей жизни. Малфой долго панически боялся взглянуть правде в лицо, пытаясь замаскировать и завуалировать свои чувства, чтобы их не заметил никто. В том числе и отец. Драко охватывал какой-то жуткий трепет, когда он представлял, что Люциус поймет это. Порой проницательный взгляд отца, от которого трудно было скрыть даже самые потаенные уголки души, выхватывал мелкие подробности, недоступные обычному наблюдателю, и заставлял сына сжиматься от страха. Такова была настоящая сущность Драко - страх и неуверенность, спрятанные под личиной самодовольства и запредельной, запущенной гордыни. Иногда Малфой был уверен, что отец все видел и знал. Увидел, почувствовал, прикоснулся и в отвращении убрал руки от сына, который посмел опуститься до такого. Малфоя начала бить мелкая дрожь. Тик-так. Тик-так. Тик-так.***
Гарри продолжал выглядеть так, словно был накачан одурманивающим зельем, но, по крайней мере, оцепенение с него спало. - Это никуда не годится, - твердо сказал он, чуть ли не ударив кулаком по столу. - Мы не должны сидеть и терпеливо ждать, пока все станет еще хуже. - Отчего хуже? Министерство вроде как этим занимается, - возразил Рон. - Сегодня я пошлю сову к отцу и узнаю, как дела. - Министерство... Министерство не принимало участия в битве, оно не может утверждать наверняка. В любом случае, мы, то есть как минимум я, - осекся Гарри, - могли бы помочь. - Рон прав, я должна сказать, - со вздохом произнесла Гермиона. - Мы не имеем никаких достоверных данных. Сначала надо понять, что нужно Беллатрисе и бывшим сторонникам Волдеморта. Или ты собрался единолично ходить с палочкой вокруг Хогвартса в поисках угроз? Рон слегка прыснул и, как обычно, это было неуместно. - Логично, - мрачно согласился Гарри. - Но все же сидеть сложа руки нельзя. - Ладно, пойдем-ка на занятие, иначе опоздаем, - Гермиона мельком посмотрела на часы и взяла книги в охапку, прижав их к себе. На пути к кабинету трансфигурации навстречу им выбежала стайка первокурсников, которые тоже опаздывали на занятие и мчались, не разбирая дороги. Гермиона в этот самый момент задумчиво перебирала в голове варианты действий, как предполагал Гарри, и не успела увернуться от пухлого мальчика, который, в свою очередь, даже и не намеревался затормозить. Гермиона смогла удержаться на ногах и лишь слегка ударилась о стену, но книги рассыпались по полу. Экземпляр в тяжелой обложке с грохотом отлетел в сторону, а несколько листков, заботливо исписанных ей, разлетелись по всему коридору. - Эй, смотрите куда идете! - проворчал вдогонку первокурсникам Рон и тут же наклонился к Гермионе, которая впопыхах собирала книги. - Я помогу. Она откинула рукой волосы, падавшие на лицо. - Нет, идите с Гарри к МакГонагалл. Лучше опоздаю я одна, чем мы трое. Дайте мне минуту. Пожав плечами, Рон поднялся. Гермиона подняла книги, потом произнесла: -Акцио! И листочки, словно бумажные самолетики, тут же сложились в аккуратную стопку и прилетели прямо к ней в руки. Дверь за Гарри и Роном, которые входили последними, почти закрылась, и Гермиона поспешила за ними. Она была на пороге, когда все уже сидели, и в этот самый момент услышала голос Минервы МакГонагалл. - Мисс Грейнджер, раз уж вы еще не заняли свое место, будьте добры подняться наверх и выяснить, что с мистером Малфоем - он отсутствует на занятии. Мерлин! Только этого сейчас не хватало.***
Гермиона поднималась по лестнице, ведущую в восточную башню, и чертыхалась про себя. Угораздило ее уронить книги и попасть под руку профессору! К тому же МакГонагалл была прекрасно осведомлена о том, что Гермиона спокойно может пропустить часть занятия - она и без того была лучшей ученицей. Гостиную Слизерина не пришлось долго искать - она находилась рядом с гостиной Гриффиндора. Вход охранял портрет тощего волшебника с бледным лицом, больше похожего на вампира. Из курса истории магии Гермиона знала, что это барон Дервент, родственник Дайлис Дервент. - Пароль? - лениво поинтересовался портрет, когда увидел перед собой очень симпатичную девушку с длинными каштановыми волосами, на груди которой красовался значок Гриффиндора. - Не знаю, - процедила Гермиона, - профессор МакГонагалл послала меня за одним из ваших учеников. Барон недоверчиво покосился на нее и сказал: - В таком случае мне нужно удостовериться, - после чего скрылся, видимо, чтобы зайти в гости к другим портретам и узнать, правда ли это. Гермиона вскипела. Она чувствовала себя невероятно глупо, стоя тут, у входа в гостиную Слизерина в ожидании Малфоя. Наконец, барон Дервент объявился и торжественно объявил, что ей дозволено войти. - Кстати, пароль "эмеральдус". Если вдруг надумаете прийти еще. Ну уж ни за что. Она протиснулась в достаточно узкий проход, пригнув голову, чтобы не удариться о низкий потолок, и спустя секунду оказалась в большом просторном помещении. По размерам оно было такое же, как их собственная факультетская гостиная, только выглядело совершенно по-другому. Куда не глянь, везде серебряно-зеленые оттенки. Гермиона с удовлетворением отметила, что здесь гораздо менее уютно, чем в их теплом комфортном гриффиндорском штабе: цветовая гамма делала помещение чересчур холодным и угрюмым. В гостиной Малфоя не было, и это разбило последние надежды Гермионы. Она могла бы быстро передать ему сообщение профессора и уйти, но нет! Господина Драко Малфоя еще требовалось отыскать. Она недоверчиво покосилась на ступени, ведущие в спальню. Как обидно, что теперь у них не многолюдная общая на весь факультет гостиная, а отдельная, где никого нет. В ином случае можно было просто попросить ошивавшихся рядом студентов других курсов позвать Малфоя... Гермиона понимала, в какой нелепой ситуации она оказалась. Вокруг ни души, она одна в чужой гостиной и ей надо подняться в чужую спальню и... Тьфу. - Малфой! - громко крикнула она. Начнем с этого. Но, как и предполагалось, ответа не последовало. Толстые стены и запертые двери с легкостью заглушили ее крик. Помедлив еще полминуты, она решила не тянуть и с воинственным видом поднялась по каменным ступенькам. Стоя у двери спальни, Гермиона еще раз произнесла громко его имя и постучала. Еще раз. И еще раз. Наконец за дверью послышался слабый шум, и через мгновение она открылась. - Ты. Только и смог выдавить из себя Малфой, вытаращившись на нее. Гермиона в панике подняла глаза наверх и не знала, куда их деть. Малфой стоял прямо перед ней обнаженный до пояса. Она успела заметить, что он бледен и весь в поту. Ее лицо густо залила краска. Черт, нет, только не это. Он сейчас заметит! Разумеется, Малфой заметил ее реакцию. - Чего это ты так покраснела? Не видела парней без одежды, даже частично? Надо дать Уизли подсказку, как словить тебя на крючок. В его голосе на удивление не было издевательских ноток, он все это говорил по старой привычке - просто чтобы задеть. - Эээ...Малфой, я пришла сюда не по своей воле... конечно же, - взгляд Гермионы по-прежнему хаотично метался из стороны в сторону, лишь на доли секунды задерживаясь на Драко. А он, казалось, совершенно не стеснялся и одеваться, судя по всему, особо не спешил. Гермиона заметила пронизывающий взгляд голубых глаз, скользивший по ней. Как в прошлый раз, только в абсолютно неподходящем месте. - МакГонагалл послала за тобой, ты отсутствовал на трансфигурации, - продолжила она с некоторой запинкой. - Послала кого, тебя? А она знает толк в извращениях, - вероятно, если бы Гермиона смотрела, она бы увидела едва заметную ухмылку на его лице. - Некогда мне тут стоять, - сердито выпалила она, разозлившись на себя и на него. - Велено привести тебя, так что будь добр, собирайся и приготовься объяснить профессору причину своего опоздания. Напоминаю, что она не любит такие штучки от учеников. С этими словами она повернулась и намеревалась спуститься вниз подальше от Малфоя, бросив ему через плечо, что будет ждать внизу, у портрета. Но сильный электрический импульс вдруг будто пронзил ее до самых костей. Он схватил ее за запястье. Это было дико и странно. Словно земля перевернулась вверх ногами. Чувствовать его руку на себе. Кожа к коже. Впервые. Это совсем не было грубо. Скорее даже ласково, но при этом твердо. Гермиона застыла на месте и смотрела на то место, где его пальцы сомкнулись вокруг ее хрупкого запястья. - Отпусти, - непривычно тонким голосом сказала она, тем не менее, не высвобождая руку силой. Держи меня так, не отпускай. - Мне больно, - попыталась она еще раз. Это смертельно приятно - ощущать тебя ... Он молчал. Делать было нечего - Гермиона подняла глаза вверх и уже не противилась попыткам рассмотреть его. Худое мускулистое тело, крепкие плечи, кожа гладкая и кажется белой, как алебастр, в редких лучах дневного солнца, попадающих на нее... И глубокий графит зрачков, которые вонзились в нее и подобно черной дыре поглощали свет. Малфой схватил Гермиону за руку инстинктивно, когда она вдруг повернулась и хотела уйти. Не так быстро, подожди. Ты еще мне нужна. Она смотрела на него с некоторым испугом, замешанным со смятением. Ей нравится! Эта мысль вдруг пронеслась у него в голове. Драко неторопливо разомкнул пальцы на запястье, поднес руку к ее лицу и, едва касаясь, дотронулся до щеки, все так же пристально вглядываясь, будто пытаясь проникнуть в душу и прочесть в ней что-то важное. Они были совсем близко друг от друга. "Это сон, это не может быть по-настоящему" - мысль яростно билась в сознании Гермионы, как птица, норовящая вырваться из клетки, но сон был слишком реальным. Он не кончался. Гермиона дрожала и не могла подавить в себе тягучее томление. Его пальцы продолжали еле-еле касаться щеки, потом скользнули по волосам. Столько раз он едко высмеивал ее внешность, в том числе доставалось и прическе: советы пойти и причесаться были самыми дружелюбными из всех фраз, которые он кидал в ее сторону. И теперь пальцы Малфоя с каким-то трепетным упоением пробегают вниз по ее непокорным прядям, путаясь и утопая в них. Он делал это нежно, предельно сосредоточенно. - Что...ты...делаешь? - наконец опомнилась Гермиона, с огромным трудом выбравшись из сладкой вязкой комы. Когда рассудок воззвал к ней, она неожиданно и с ужасом осознала, что стоит у двери спальни Малфоя и позволяет ему делать такое, о чем даже не могла помыслить раньше. Он молниеносно остановился. - Я просто проверил, насколько далеко ты можешь зайти. Оказывается, твоему дорогому Рональду так просто можно наставить рога, - его голос звучал немного хрипло. Наваждение как рукой сняло. Как она могла допустить такое? МакГонагалл послала ее привести Малфоя, а вместо, этого, полюбуйтесь-ка, она стоит и сходит с ума, пока Малфой дурачится над ней. Гермиона готова была провалиться сквозь пол. - Поди прочь, - прошипела она, резко поворачиваясь и сбегая вниз по лестнице. Если раньше она готова была посочувствовать Малфою ввиду того, что он снова оказался под прицелом излишнего внимания из-за своего отца, то сейчас просто полыхала ненавистью. Ненавижу. Будь ты проклят, Малфой!***
Малфой прижался лбом к холодному камню стен и тяжело дышал. Ее волосы, ее запах были так близко, что бороться с собой оказалось невозможным. Эта грязнокровка, которая очаровывала и постепенно, шаг за шагом затягивала в топкую воронку чувств. Почему она? Когда вокруг так много других.. Да, она красива. Поразительно красива и, черт, подери, это так соблазнительно, когда она вдумчиво смотрит на него океаном карих глаз из-под густых ресниц. Настолько, что хочется кричать. А потом яростно прижать к себе и никуда не отпускать. Раньше ругательства и издевки помогали Драко справиться с эмоциями, но сейчас этот метод перестал работать. Они повзрослели, и все зашло слишком далеко. Гермиона в это самое время на всех парах бежала обратно. Ей было все равно, что она не выполнила поручение профессора. В конце концов, сделано все, что было в ее силах. Остальное от нее не зависит. У самого кабинета Гермиона вдруг остановилась на месте, прижалась спиной к стене и тихо сползла на пол, сложив руки перед собой и зарывшись лицом в мантию. Глаза защипало от подступающих слез. Как же все-таки много от нас не зависит.***
Дамблдор в одиночестве сидел в своем кабинете. В маленьком стрельчатом окне на фоне строгих башен Хогвартса темно-синее полотно небо было украшено яркой россыпью звезд. Ветер задувал в приоткрытую створку, отчего пламя высокой свечи в канделябре трепетало и извивалось. Дамблдор тихо постукивал крючковатыми пальцами по дубовому столу. Рядом с ним стоял наполовину наполненный кубок. Глаза его были почти закрыты, но директор Хогвартса не спал. Где-то вдалеке одиноко ухнула сова, а потом мир снова провалился в тишину. - Легилименс, - губы его едва двигались, когда Дамблдор прошептал заклинание. Мгновенно глаза его широко открылись, но, очевидно, он больше не присутствовал в своем теле. Рука с согнутыми пальцами замерла на столе. Спустя короткое время в кабинет неслышно вошел Снейп. Его фигура в темном облачении практически сливалась с обстановкой, а затем мягко опустилась на кресло напротив замершего Дамблдора. Царило молчание. Хаотичное мерцание свечи тускло освещало часть кабинета у окна, все остальное сливалось с мраком. Наконец, Дамблдор вздрогнул и пришел в себя. - И? - отрывисто спросил Снейп. - Все печально, Северус. Боюсь, что мы совершили огромную ошибку, упустив Беллатрису Лестрейдж. - Я не понимаю. - Беллатриса еще слаба, и пока не могла защититься от моего проникновения в ее сознание окклюменцией - вы были правы, это сработало. Но она стремительно набирает силу, - Альбус Дамблдор сокрушительно покачал головой. - Это все? - Нет, - интонация старика стала еще более напряженной. - Она знает способ возродить Волдеморта. - Это невозможно, - Снейп повысил голос. - Все семь крестражей уничтожены, он мертв. - Разумеется, но есть еще кое-что. Он знал все о преданности своих ближайших приспешников, и в какой-то степени доверил себя им. Нечто, связанное с Томом Реддлом, все еще существует в волшебном мире. - Что это? - Она не знает, но всячески пытается узнать. Это знал Барти Крауч младший, но теперь он поцелован дементором, и информация безнадежно утрачена. Беллатриса же осведомлена о способе вернуть Волдеморта, осталось только выяснить, что за предмет поможет это сделать. Лицо Снейпа было мертвенно бледным и похожим на маску. - Этот предмет - еще один крестраж? - помедлив, спросил он. Дамблдор задумался. - Не совсем, ведь крестражи Том Реддл создавал сам путем зверского расщепления своей души на осколки. Этот предмет - скорее, неявный крестраж. Что-то, что невольно стало частью его самого. - Как Поттер, - почти утвердительно сказал Снейп. - Да, как Поттер. Только эта вещь другой природы. И еще, Северус: я полагаю, теперь Беллатриса в курсе моего вторжения, несмотря на то, что она не смогла ему помешать. На несколько минут повисла тишина, в которой каждый из собеседников обдумывал сказанное. - Дамблдор, - наконец произнес Снейп. - Мы должны остановить ее. Любой ценой. Альбус Дамблдор согласно кивнул и прикрыл глаза.