Правдивая история Итачи: книга глубокой ночи

Увидев юношу, стоящего перед ним, Данзо подумал, что в нем недостаточно тьмы. Он сравнил его с шиноби его же клана… Итачи. — Я слышал, что завтра в храме Нака состоится собрание? — Учитывая, что вы находитесь в тени деревни, неудивительно, что вы знаете об этом… И все же я ошеломлен тем фактом, что вам известны даже такие секреты. — Таковы реалии деревни. — Значит, мы вынуждены ходить по краю этой пропасти? — Ты очень сообразительный, Учиха Шисуи. Они стояли перед вратами резиденции Корня. Кроме них двоих больше не было никого. — Есть кое-что, о чем я хочу спросить столь сообразительного шиноби. — У меня мало времени, поэтому будьте кратки… — Да, будет плохо, если ты упустишь свой шанс атаковать Фугаку. Между бровями Шисуи образовалась складка. — Даже это… — Не пойми меня неправильно. Я узнал это не от Хирузена и тем более не от Итачи. Об этом разузнали мои люди. По лбу юноши скатилась капелька пота. — Не сказал бы, что остановить государственный переворот, взяв контроль над Фугаку с помощью глазной техники — хороший план. Данзо посмотрел на юного шиноби, подперев рукой подбородок. — Большая часть клана поддерживает идею государственного переворота. Если Фугаку, глава клана, пойдет на попятную, это лишь подольет масла в огонь. — Если мы не попытаемся… — Уверяю тебя. Я дважды прошел через Великую Войну. Ваш план провалится. Шисуи потерял дар речи. — Даже если тебе удастся взять контроль над Фугаку своей глазной техникой и отложить осуществление плана на сегодняшнем собрании, ничего не изменится. Радикальная фракция просто подумает, что Фугаку передумал, потому что он старый и трусливый. Тогда они тут же выберут нового лидера и перейдут к дальнейшим действиям. Послушай, Шисуи… Взгляд Данзо стал более серьезен. — Лидера всегда можно заменить. — Не говорите так, будто все уже произошло! Чистая ярость юноши казалась Данзо ничем иным, как истерикой. — Этот мангекё шаринган… Я мог бы использовать его более эффективно, чем ты. — Нет. Шисуи отскочил назад и пытался прикинуть расстояние между ними. Но… Только когда его ноги перестали подчиняться его воле, он понял. — Насекомые — интересные существа, — сказал Данзо, делая два шага вперед, — Когда человека кусает комар, он не чувствует боли, тем более не чувствует укуса. Он начинает чесаться только после того, как комар улетел… Он сделал еще один шаг, приблизившись к Шисуи. — Яд скорпионов и пауков иногда убивает даже крупных животных… — Ч… что вы сделали? — Если мы предположим, что есть насекомое, которое жалит, как комар, а в жале яд, как у скорпиона, оно будет доставлять людям массу проблем. Внезапно картина позади Шисуи замерцала, и за ним появился человек. На нем была белая тигровая маска. Лицо Шисуи, дрожавшего всем телом, медленно повернулось, и он посмотрел на мужчину через плечо. Данзо бросил человеку в белой тигриной маске несколько слов. — Каково теперь твое имя? — Сугару. — Так вот… Сделав еще несколько шагов, он еще больше сократил расстояние между собой и Шисуи. — Этот человек из клана Абураме. Раз уж ты такой умный, думаю, после этого тебе не требуется дальнейших объяснений. — Гх… Пытаясь пошевелиться, Шисуи стиснул зубы. Его храбрость выглядела настолько жалко, что губы Данзо искривились в непроизвольной улыбке. — Расслабься, этот яд не убьет тебя сразу. Для того, чтобы вырвать оба твоих глаза, еще достаточно времени. Он был уже близок к Шисуи. Стоит ему протянуть руку, и он коснется его лица. — К ним быстрее приспосабливаешься, если вырывать их у еще живого человека, а не у трупа. — Данзо… Что вы… — Это. На этом он вытянул левую руку. Данзо коснулся правого глаза Шисуи. На его верхнее веко он надавил указательным и средним пальцами, а на нижнее — большим. Его скользкий и поблескивающий глаз постепенно обнажался. Без малейшего колебания Данзо сунул пальцы в глазницу. Он почувствовал тепло на ладони, исходящее от глазного яблока. Наконец он получил мангекё шаринган. Сердце Данзо было готово пуститься в пляс от непередаваемой радости. — Теперь второй, — пробормотал он. Стоило ему подумать о левом глазе Шисуи, как юноша внезапно пропал из поля его зрения. — Телесное Мерцание! — проворчал Сугару. — Быстро, за ним! — взревел Данзо, и Сугару тут же приступил к погоне, а вместе с ним и другие подчиненные, ожидавшие приказа, — Нельзя оставлять этого парня в живых! Тем, кто должен воплотить давнее желание Данзо в жизнь, был Итачи. Шисуи же — лишь помеха. Не будь у него столь ценной способности, как мангекё шаринган, Данзо бы даже не обратил на него внимания. — Убейте его… Немедленно убейте его! Подчиненные, которые уже исчезли из виду, не услышали его голоса, однако он все равно не мог не отдать приказ. Независимо от исхода операции, Шисуи должен прийти сюда. Стоя на утесе, где они должны встретиться, Итачи в одиночестве ожидал своего друга. Солнце начало клониться к западу, и очень скоро наступит ночь. До начала собрания осталось совсем немного. Шисуи прямо сейчас должен был взять под контроль сознание Фугаку силой мангекё шарингана. Даже если собрание будет коротким, до его начала оставалось два часа. Время еще оставалось. Итачи задумался. Хотя предотвратить государственный переворот ради мира в деревне было их общей целью, все это время конкретные действия выполнял именно Шисуи. Получив разрешение Хокаге на свободу действий, он самостоятельно изучал каждый ход клана. Даже план, согласно которому они сейчас действуют, был разработан им. Все это дело рук Шисуи. Итачи не имел к этому никакого отношения. Шисуи сказал, что все изменится, как только он заставит Фугаку отказаться от идеи государственного переворота. Вряд ли пылкая молодежь клана также изменит свое отношение к деревне с переменами сердца его отца. Вероятно, они смогут оттянуть время, но даже так молодежь клана не откажется от государственного переворота. И что они будут делать после того, как отстранят Фугаку? Вот о чем нужно подумать в первую очередь. И поэтому он больше не мог полагаться только на Шисуи. Итачи сам должен подумать обо всем этом. Только тогда они смогут быть с Шисуи на равных. — ! Внезапно он почувствовал чье-то присутствие позади себя и повернулся. — Шисуи… — произнес Итачи, ошеломленный ранним прибытием друга. Из-под закрытого правого глаза Шисуи шла дорожка уже засохшей крови. — Прости, Итачи. Его друг нетвердой походкой вышел вперед и остановился у края утеса, обойдя Итачи. Стало ясно, что случилось что-то плохое, и его друг явился рассказать обо всем. Итачи молча ждал. — Я все провалил. — Что случилось с твоим правым глазом? Шисуи не ответил. Он молча смотрел с края утеса. Итачи отчаянно пытался успокоить свое взволнованное сердце в ожидании, когда его друг продолжит свой рассказ. — Я даже не успел встретиться с Фугаку-самой. Вероятно, собрание уже началось. Должно быть, сегодня укрепится фундамент государственного переворота. Наш план провалился. — Это не значит, что все кончено. Его друг был сломлен. — Кто это сделал? — Данзо. Сердце Итачи бешено заколотилось. В его памяти всплыло лицо этого коварного человека. — Среди его подчиненных есть кто-то, кто использует насекомых, да? — Он меня и отравил. Меня уже не спасти. Это был Сугару. Член клана Абураме. Он использовал насекомых. — Итачи. Голос Шисуи был настолько бессильным, что это удивило его. Его друг, стоявший сейчас перед ним, еще никогда за все их встречи не выглядел таким ослабленным. Аура смерти неотрывно следовала за этим человеком, который был ему словно старшим братом, всегда идущим впереди Итачи и борющимся с ним за судьбу клана. — Теперь… Крайне маловероятно, что государственный переворот удастся предотвратить. Если в Конохе начнется гражданская война, несомненно, это привлечет и другие страны… Что в итоге перерастет в войну. 'Крайне маловероятно, что государственный переворот удастся предотвратить.' Это были слова, которые он так не хотел услышать от Шисуи. Неужели его друг решил сдаться? Неужели смерть делает людей настолько хрупкими? Итачи, на чьи пятки не наступала смерть, не понимал, что чувствует Шисуи. Шисуи посмотрел на Итачи через плечо. — Я собирался использовать котоамацуками и остановить государственный переворот… Но Данзо украл у меня правый глаз. Он не доверял мне… Он намерен своими методами защищать деревню… У Итачи было достаточно времени, чтобы понаблюдать за Данзо, так что он знал это. Данзо не доверял никому. Он относился с недоверием даже к Третьему, его давнему товарищу по оружию. 'Он намерен своими методами защищать деревню…' Итачи почувствовал, как по спине пробежала дрожь. — Вероятно, мой левый глаз тоже станет его мишенью… Шисуи коснулся своего левого глаза рукой. Он провел кончиками пальцев под веком и вложил в них силу. — Прежде чем это случилось, я отдам свой глаз тебе. Он убрал руку от левого глаза. Веки сомкнулись, и по его лицу потекла свежая кровь. Шисуи раскрыл ладонь. На ней был глаз с мангекё шаринганом. Доверить Итачи этот глаз означало передать ему силу, заключенную нем. Сердце Итачи сжалось от осознания, как сильно Шисуи доверяет ему. Шисуи… Он не смог произнести имя друга. Если бы он произнес его, вероятно, слезы хлынули бы из его глаз. Он не мог позволить себе плакать перед другими. Тем более перед своим другом, который говорил с ним, находясь на краю смерти. — Ты единственный друг, которому я доверяю… Эта деревня… Клан Учиха… Защити их… Он посмотрел на свою протянутую ладонь, формируя чакру. Один ворон спустился с неба и остановился на руке Шисуи. На его раскрытой ладони был виден глаз. Он приложил его к левому глазу ворона, и они слились, словно он был поглощен птицей. Даже если Шисуи потерял оба глаза и не мог видеть, доверив Итачи свой глаз, он облегченно улыбнулся. Ворон выпрямил шею и взлетел в потемневшее небо. — Есть еще кое-что, что я хочу тебе передать… Шисуи снова повернулся к нему спиной. — Но прежде я хочу, чтобы ты знал… — Что же? — с большим трудом спросил Итачи. Но на самом деле он хотел сказать совершенно другое. Не умирай… Не сдавайся… Но другу, который уже был готов умереть, это было говорить бессмысленно. Вот почему он промолчал. В глубине сердца же Итачи не переставал кричать. Не умирай. Если ты сдашься, все будет кончено. Шиноби должен сражаться до последнего. Это еще не конец. Однако Шисуи не мог услышать его криков. — Я убил своего лучшего друга собственными руками. Лучшего друга? О ком он говорит? От такого внезапного признания поток мыслей Итачи прервался. Шисуи невозмутимо продолжил, оставляя своего лучшего друга позади. — Это случилось незадолго до того, как я встретил тебя. Итачи не мог рассмотреть выражение лица Шисуи, стоявшего к нему спиной. — В Академии я познакомился с мальчиком, которого считал своим другом. Мы в одно время стали генинами, поэтому сражались вместе, будучи товарищами по команде. Он был другом, которому я мог доверять, как никому другому. Однако… — на мгновенье Шисуи прервал свою речь, — Не прошло и года, — продолжил он свое шокирующее признание, — Это было время, когда Великая Война уже подошла к концу. Кроме того, миссии были намного более суровы, чем сейчас. Наша команда оказалась оторвана от остальных посреди послевоенной операции, которую мы выполняли с другими командами. К несчастью, мы столкнулись с большим количеством врагов и оказались загнанными в угол, где нас ждала верная смерть. Это произошло еще до того, как Итачи стал шиноби. — К счастью, меня спасли товарищи, сбившиеся с пути. Они заметили меня, но мой друг сбежал слишком поздно. Если бы только я протянул ему руку, он бы не умер. Судя по словам Шисуи, его друг, вероятно, был убит врагами с небольшого расстояния. Выживешь ты или умрешь зависит лишь от крохотной разницы в судьбах, которая и постигла этих двух друзей. Конечно же, Шисуи не виноват. Но Шисуи скорбел о смерти друга так, словно убил его собственными руками. — Это была не твоя вина… — Нет, — оборвал его Шисуи, — Я завидовал ему. Он был наделен большим талантом, чем я. Я завидовал ему из-за того, что он всегда был впереди меня. Вот почему я не протянул ему руку, когда должен был… Это было нарочно… Я убил его. Он и не знал, что в сердце Шисуи дремлет подобная тьма. Какую сторону его лучший друг показывал ему все это время? У Итачи закружилась голова. — Я несколько месяцев страдал из-за смерти своего друга. Это было тогда… Когда я встретил тебя. Итачи даже сейчас отчетливо помнил день их знакомства. Когда он пошел тренироваться в одиночку, готовясь к поступлению в Академию, внезапно появился Шисуи, который еще и предложил ему стать друзьями. — Видя, как ты изо дня в день усердно тренируешься, я неосознанно окликнул тебя. Ты всегда бежал вперед, и проводя время с тобой, я мало-помалу приходил в себя. Я очень тебе благодарен. Я благодарен тебе еще сильнее… Но Итачи не успел произнести эти слова. — Смерть моего друга подарила мне новую силу. Мангекё шаринган. От множества неожиданных поворотов у Итачи голова шла круга. Шисуи продолжил: — Вероятно, сила глаз клана Учиха пробуждается от сильных эмоциональных потрясений. Скорее всего, мой мангекё шаринган пробудился от раскаяния из-за того, что я убил своего друга. — От раскаяния из-за того, что убил своего друга… — Да… У Итачи возникло неприятное предчувствие. — Убей меня, Итачи, и ты получишь силу мангекё шарингана. Сделав это, ты станешь намного сильнее. — Это… — Меня все равно не спасти. Будет лучше, если я умру, сумев помочь тебе обрести эту силу. Итачи ощутил жжение в своих глазах. От растерянности он не мог хладнокровно проанализировать, слезы это или поток энергии, предчувствующий появление новой силы. — Давай, сделай это! Итачи! Слова старшего брата, подталкивающего младшего вперед… Итачи, пошатываясь, шагнул вперед. — Молодец. Что-то теплое, похожее на кровь, потекло по щекам Итачи. Слезы… Итачи продолжил идти вперед, сдерживая всхлипы, чтобы Шисуи, стоявший спиной к нему, не заметил, что он плачет. — Ты со своими 'способностями' не вписываешься в клан. Ты сможешь выйти за пределы судьбы клана. Нет… — Шисуи… — Я думаю, твои способности настолько значительны, что превосходят даже систему ценностей шиноби. — Мои способности? Итачи понял, что его голос дрожит, чего никогда прежде не случалось. — Я рад, что встретил тебя. — ... Он протянул обе руки, дрожа всем телом, к спине Шисуи. — Остальное оставляю на тебя, — слова, произнесенные его другом в последние секунды жизни. Темнота… Этой непроглядной ночью на небе не было ни Луны, не звезд. Казалось, черные тучи, затянувшие небо, вот-вот разразятся слезами. Он убил своего друга. Он обеими руками вжался в то место, где только что стоял Шисуи, и опустил голову, не в силах пошевелиться. Его измученное тело казалось тяжелым, словно свинец, а израненный и истерзанный разум отказывался плести нить мыслей. Слезы текли из его глаз одна за другой, и он был не в силах их остановить. Его тело и разум были полностью парализованы. Нет… Где-то в теле Итачи, сливавшимся со тьмой, что-то начинало разгораться. На бескрайней мертвой земле, покрытой льдом, тускло мерцала маленькая искорка. Пытаясь ухватиться за это слабое тепло, Итачи впустил его в свое сердце. Здесь. Две искры. Внутри его правого и левого глаз. Он крепко удерживал это тепло в своем израненном и измученном сердце. Стучит… В мгновение ока эти искры окутали все его тело, превратившись в огромные языки пламени. Его левый и правый глаза, ставшие их ядром, были массой горячей магмы. — Я точно обрел его, Шисуи. В глазах Итачи, из которых непрерывно текли слезы, вспыхнул глубокий красный свет. — Я обещаю тебе, я остановлю клан. Итачи выпустил голос своего сердца в темноту, надеясь, что он достигнет царства мертвых.