Правдивая история Итачи: книга глубокой ночи

— Итачи исполнилось двенадцать. Уже пора, — Данзо посмотрел на Хирузена, сидевшего за столом Хокаге, и продолжил: — Со смертью Шисуи Итачи стал нашим единственным подконтрольным звеном против клана Учиха. Нельзя чтобы он и дальше ежедневно был занят на миссиях Анбу под непосредственным контролем Хокаге, как это происходит сейчас. — Повысить его до капитана… — Как я уже говорил, если увеличить его официальный возраст на один год, проблема будет решена. Вздохнув, Хирузен положил руку на стол. Взяв со стола трубку, он закурил. В воздухе заклубился дым. Морщинки у его глаз стали глубже, когда Хирузен сказал, посмотрев на Данзо: — Хотя смерть Шисуи и вызывает сожаление, я не могу слишком сильно скорбеть по нему. Подумать только, шиноби совершил самоубийство… Данзо мысленно усмехнулся. Яд, которым Сугару отравил Шисуи, растворился в его крови, как только тот умер. Поэтому, как бы тщательно не было проведено расследование, обнаружить его не было возможно. Это была идеальная тактика для члена Корня, организации, в обязанности которой входили убийства. Такая глупая структура, как Военная Полиция, не могла догадаться о тайных замыслах Данзо. Кто и беспокоил Данзо, то только Итачи. Его смущала предсмертная записка, оставленная Шисуи. Вряд ли у того было время, чтобы оставить ее в своей комнате перед тем, как сброситься в реку. Более вероятным ему казалось, что она была написана Итачи, который скопировал почерк Шисуи. Если он использует желание Итачи о спокойствие в мире, то вполне сможет справиться с ним. — Также Учихи, которые временно утихли после смерти Шисуи, снова активизировались. В том положении, в котором мы находимся сейчас, скорее всего, нам не удастся предотвратить внезапный мятеж. — Я понимаю, к чему ты ведешь. — И? — Я поддержу повышение Итачи. Уголки губ Данзо непроизвольно приподнялись. — Ну что же, тогда начнем процедуру. — Но это исключение. Данзо ответил кивком. — Когда с недовольствами клана Учиха будет покончено, мы отпустим Итачи. — Пока они спокойны, я не буду использовать Итачи. А там поступай, как считаешь нужным. Настанет ли когда-то этот день? Данзо мысленно усмехнулся чрезмерно оптимистичному настрою Хирузена. — Из-за увеличения числа миссий недавно в Анбу была сформирована новая команда. В связи с этим возникает необходимость в назначении капитана. Было решено назначить тебя на эту должность, — прямо сказал Данзо, сидевший перед Итачи, выпрямив спину. Они находились в его кабинете в резиденции Корня. Позади Данзо стоял Сугару, на котором, как обычно, была надета тигриная маска. — Я потребовал, чтобы в эту новую команду были отобраны члены из Корня, и получил одобрение от Хирузена. — В таком случае и я становлюсь членом Корня? — Даже если ты больше не под прямым руководством Хокаге, это не означает, что ты член Корня. Можно даже сказать, что это особая независимая команда внутри Анбу. — Я не совсем понимаю, что это означает, — твердо сказал Итачи, на что Данзо улыбнулся. — Позволь объяснить тебе, — Данзо прервался и мягко погладил свой правый глаз, скрытый повязкой, — Официально это новая команда, но в нее не будет добавлено новых лиц. Это лишь обходная уловка, чтобы дать тебе больше свободы. Но, думаю, я выделю тебе двоих подчиненных. — Ради клана Учиха… — Именно. Данзо встал и обошел стол. Приблизившись к Итачи, он посмотрел на него сверху вниз своим темным взглядом. — Хоть я и сказал, что новыми членами будут люди Корня, это для того, чтобы не вызвать подозрения у Анбу, находящихся под прямым контролем Хокаге. Точно также, как Учиха Шисуи работал на Хирузена, отныне ты будешь работать на меня. Данзо назвал имя его друга таким тоном, что Итачи прочувствовал всю глубину темноты человека, стоящего перед ним. Именно два человека, находящиеся с ним в этой комнате, убили Шисуи. Он был уверен в этом, потому что его друг сам ему рассказал. — Зачем вы убили Шисуи? — спросил Итачи, и в его глазах появились узоры в форме томоэ. Данзо мгновенно отреагировал на шаринган, но не двинулся с места, продолжая улыбаться. — Как я и думал, ты в курсе. — Шисуи пытался предотвратить государственный переворот ради спасения деревни. И он умер от ваших рук во время исполнения плана. — Ты правда думаешь, что действия Шисуи могли остановить государственный переворот? Теряясь в словах, Итачи ощутил стыд за самого себя. — Для моей тактики предотвращения государственного переворота действия этого человека были помехой. В прочем, его называли Шисуи Телесное Мерцание. Даже если бы я, тот, кто не является его начальником, приказал ему остановиться, он бы не послушал меня. — Хочешь сказать, вы убили его именно поэтому? — Так и есть. Во взгляде Итачи промелькнуло убийственное намерение. Через мгновение он прицелился в горло Данзо, сжимая кунай в правой руке. Человек в тигриной маске преградил ему путь. Кунай Итачи пронзил ладонь Сугару. Оглянувшись через плечо на своего верного подчиненного, Данзо продолжил разговор с Итачи. — Ты уже понял, не так ли? — Заткнись… — Как можно защищать мир в деревне? И кто должен сделать это? — Разве ты не услышал, что я сказал тебе заткнуться? — Ты можешь убить меня, если хочешь. Но, сделав это, ты не изменишь настрой клана. Скорее, устранив помеху в лице меня, ты сделаешь так, что клан придет в еще большее возбуждение. Убив меня, высокопоставленного члена деревни, ты станешь преступником. Если думаешь, что сможешь покинуть резиденцию Корня, то знай… Мои подчиненные будут преследовать тебя до самой смерти. Ты не сможешь спасти свой клан. Тебе только и останется, что из-за пределов деревни наблюдать за тем, как твой клан влачит жалкое существование. Если собираешься выбрать столь глупый путь, скорее же убей меня. Это была явная провокация. У Данзо не было ни малейшего намерения умирать. В этом кабинете с ними находился только Сугару, но за его пределами было множество подчиненных Данзо. Если он убьет Данзо, то станет врагом для каждого из них и, вероятно, ему даже не удастся покинуть резиденцию Корня. — Пока ты мешкаешь, твои шансы убить меня становятся все меньше. На разговоры нет времени. Когда шиноби принимает решение, он должен действовать незамедлительно. Сугару неторопливо вытащил кунай из своей ладони и развернулся. Данзо бесстрашно встал рядом с ним. Сугару принял стойку, выставив одну ногу вперед и согнув ее в колене, а другую вытянул назад. — Полагаю, твое молчание и есть ответ, не так ли? Он все понял… Убивать Данзо было бессмысленно. Напротив, это только все усугубит. У Итачи была цель, которая имела больший приоритет, чем нападение на человека, убившего его друга. Он убрал кунай в карман жилета. — Как я и ожидал, Учиха Итачи. Данзо удовлетворенно кивнул. — Ну что ж, вернемся к делу. — Я ухожу домой, — произнес Итачи и повернулся к Данзо спиной. — Больше не желаешь меня слушать? Как я и думал, ты все понял. Итачи направился к двери. — Если это сделает кто-то из другого клана, недовольства деревней никуда не исчезнут. Тот клан будет бояться закончить также, как Учихи, и, вероятно, именно такая судьба их и будет ждать. Вот почему… Итачи положил руку на дверь, игнорируя его. Данзо продолжал говорить: — Это должен сделать кто-то из клана. Юный Учиха, сошедший с ума… Если убедить в этом всех, в деревне воцарится мир. Итачи открыл дверь дрожащими руками и посмотрел на Данзо через плечо. — Никто, кроме тебя, не сможет справиться с этой ролью, — заявил Данзо, и Итачи вышел из кабинета. Покинув резиденцию Корня, он пошел по тропинке через лес у подножья скалы Хокаге. Послышался звук пролетающего жука. — Не прикидывайся идиотом. Почему бы тебе скорее не показаться передо мной? — сказал Итачи, глядя в небо. Солнечный свет пробивался через верхушки деревьев. Над его головой качнулась ветка, и человеческая фигура устремилась вниз. — Приветики, — беззаботным тоном произнес Сугару. — Чего тебе? — Мне бы хотелось немного поговорить с тобой. — По приказу Данзо? — Это мое собственное желание, — сказал Сугару и положил руку на свою тигриную маску. Итачи молча смотрел на него. Сугару снял маску с лица. — Я так и знал, что это ты. — Да, это был я. Он вспомнил это улыбающееся лицо. Когда во время миссии по сопровождению даймё из Страны Огня умер Тенма, а Шинко отказалась быть шиноби, их заменили на двух других ниндзя — девочку, что много болтала, и мальчика, который всегда молчал. — Я забыл, как тебя звали раньше. — Йоджи. — Точно. Человек, стоявший перед ним, некогда был генином по имени Йоджи. — У Корня на всю деревню Скрытого Листа выделено всего десять человек. Тем не менее, ради клана Учиха специально выделено еще два человека… — Что ты хочешь сказать? — За кланом ведется надзор. Кроме Анбу, находящихся под непосредственным руководством Хокаге, есть также команда наблюдения Корня. Это была организация Данзо. Неудивительно, что они поступили так. — Только так мы можем знать обо всем, что происходит в деревне. Вряд ли он говорил с ним только для того, чтобы дать понять, насколько превосходен Корень. Итачи молча продолжил слушать Сугару. — Но есть еще один человек, которому приказано следить за вами. Указательный палец Сугару медленно начал подниматься вверх. Сугару указал на собственный подбородок. — Это я. — И за кем именно ты следишь? — За тобой. Все время. С тех пор, как ты поступил в Академию, я следил лишь за одним человеком: за тобой, Учиха Итачи. Он не удивился. У него появилось странное предчувствие еще с тех пор, как Данзо впервые подошел к нему в день выпуска. Это было что-то, похожее на дежавю, он как бы задавался вопросом — а не знал ли он этого человека раньше? Если Данзо начал шпионить за ним с его поступления в Академию, то становится понятно, что это было за предчувствие. — Данзо-сама назначил двенадцать человек для слежки за деревней. Тот факт, что я слежу за тобой одним, доказывает, как давно он положил на тебя глаз. — Даже если это так, я не особенно счастлив. — Вероятно, я не очень хорошо объяснился. Ты уже в руках Данзо-самы. Тебе никогда не удастся вырваться из этой тьмы. — И ты пришел сюда только для того, чтобы сказать мне эту глупость? — Мой отец был чрезвычайно жестоким человеком, — внезапно произнес Сугару, — Он был полон зависти и ненависти на то, что его сын превзошел его. Я, так или иначе еще сильнее усиливающий его гнев, начал познавать боль с самого детства, — равнодушно говорил он, и его голос звучал пугающе спокойно, — Это случилось в мой пятый день рождения. Я случайно упал со стула и пролил сок на одежду сидящего передо мной отца. В тот день у него было плохое настроение. Он сказал мне: «Твой голос слишком дерзок» и перерезал мне горло, — тон Сугару постепенно становился все жестче и мрачнее, — В тот день я впервые убил человека. — Значит, вот почему теперь ты так разговариваешь? — По вине отца я лишился голоса. Данзо-сама нашел для меня способ снова начать говорить, заставляя резонировать звук крыльев жуков, которые живут в моем теле. Получается, его хриплый голос был ничем иным, как сплетением звука крыльев его жуков. — В людях всегда таится тьма. Я осознал это, когда мне было пять лет. Однако, если сравнивать тьму внутри меня и тьму Данзо-самы, то она весьма незначительна. Внутри меня моя личная тьма, тогда как внутри Данзо-самы тьма всей деревни. Поэтому, если ты убьешь этого человека, тьма, которую он сдерживает, сразу же накроет всю деревню. Если это случится, деревня увязнет в хаосе. — Так вот почему ты говоришь мне не убивать его? — Ты и не сможешь его убить. — Пока я не попробую, нель… — Я знаю, — сказал Сугару, перебивая его, — Ты еще недостаточно готов… — … — Ты недостаточно готов быть обремененным тьмой своего клана. Ты знаешь ребенка по имени Наруто? — Джинчурики Девятихвостого… — Он — сын Четвертого Хокаге. Тебе не кажется странным, что все в деревне плохо обращаются с ним, ссылаясь на то, что в его теле запечатан Девятихвостый? — Это дело рук Данзо? — Да, — прищурившись, Сугару улыбнулся, — Люди — трусливые создания, которые сочувствуют тем, кто находится в худшем положении, чем они сами, или оскорбляют глупцов, благодаря чему сохраняют свое эмоциональное равновесие. — Все люди… — Они знают, — кратко ответил Сугару, не дав Итачи договорить, и продолжил, все еще улыбаясь: — За исключением людей, которые, как и ты, родились под звездой силы. Но не все люди также сильны, как ты. Итачи хотел стать сильным, но никогда не считал себя таковым. — Данзо-сама сделал все просто. Он распространил по деревне знание о том, что «в этом ребенке запечатан Девятихвостый, который напал на деревню». Жители деревни сами решили дискриминировать Наруто, оправдываясь, что он — ребенок, которого нужно бояться, перекладывая с себя вину на другого человека. Все равнодушно относятся к Наруто. И, глядя на этого несчастного ребенка свысока, они сохраняют свое душевное равновесие. Твой клан также подвергается дискриминации, как и Наруто, не так ли? — Хочешь сказать, Данзо является главной причиной дискриминации клана Учиха? — Неприязнь к Учихам зародилась еще до рождения Данзо-самы. Ты не можешь винить Данзо-саму во всем. Итачи был обведен вокруг пальца неуловимым темпом разговора Сугару. — Жертвуя жизнью Наруто, он избавляет деревню от недовольств. Жертвуя кланом Учиха, он защищает общественный порядок в деревне. Данзо-сама намерен взять на себя несчастья всех людей, живущих здесь. Вся ответственность лежит на нем. Этот человек готов нести на своих плечах всю тьму деревни. Разве у тебя нет такой же решимости, Учиха Итачи? Решимость быть обремененным тьмой, порожденной людскими жертвами… Это были самые тяжелые слова для Итачи. Неужели он постоянно будет обременен тьмой, порожденной жертвами вроде смерти его лучшего друга? — Как я и думал, ты не можешь убить Данзо-саму. И никогда не сможешь скрыться от него. Слова Сугару все глубже затягивали Итачи в темноту. — И имей в виду: я всегда слежу за тобой. Тело Сугару распалось на бесчисленных жуков, прежде чем полностью исчезнуть. Множество черных точек заслонили солнечный свет, просачивающийся сквозь деревья. — Шисуи… — произнес Итачи, глядя в небо, в котором исчезали жуки, — Что же мне делать? — он никогда не нуждался в своем друге так сильно, как сейчас, — Ответь мне, Шисуи… Тот факт, что душа его друга не говорила с ним, означал, что бог не протянул ему руку помощи.