В тени крыльев

      Пит проснулся первым. Едва открыв глаза, он почувствовал, как они опухли из-за слез во сне. Ужасное ощущение. Голова немного гудела. Перевернувшись на другой бок, он наткнулся взглядом на еще спящего Майкла.              До чего же он был красив! У Пита захватило дух — приоткрытые тонкие губы, длинные темные ресницы, так отчетливо заметные на бледной коже лица родинки, разбросанные тут и там по лицу и шее, на которой выступали вены… Рука была подложена под щеку, что добавляло картине еще более уютный вид. Одна крупная кудряшка упала на лицо брюнета. Пит долго смотрел на это произведение искусства. Ох, если бы он только умел рисовать, то рисовал бы только Майкла — он прекрасен!              Тельман давно хотел дотронуться до этих волос. Они вызывали у него противоречивые эмоции: копна кудрей выглядела очень мягко, но Пит был уверен, что они несколько жестковаты. Выдался шанс проверить это. Несмело Пит вытащил свою руку из-под одеяла и аккуратно, боясь разбудить лежащего рядом, откинул прядь с лица, вернув к остальным кудряшкам. Пит проиграл своему желанию и зарылся пятерней в чужие волосы. Они оказались гораздо мягче, чем он ожидал — они были буквально словно цыплячий пух, немного пружинили и вообще были очень забавными, если так можно охарактеризовать волосы. Сердце рыжего так колотилось, что казалось, Майкл проснется именно из-за этого. Вернув свою руку под одеяло, Пит укрылся до плеч и подвинулся ближе к спящему брюнету. Он пах так приятно, словно ежевикой (это была единственная ассоциация). Он ощущал тепло лежащего рядом человека. Он понимал, что ведет себя сейчас как полный идиот, но ему было так приятно лежать сейчас рядом с Майклом, нарушать его личное пространство. Кажется, Питу просто не хватало любви и заботы. Этой позицией он оправдывал свой интерес и любовь к Майклу, это оправдание каждый раз его расстраивало, потому что когда он начинал думать, ему казалось, что оправдывается перед собой за то, что влюбился. Оправдывает свой конформизм.              С этой мыслью он придвинулся еще ближе, едва касаясь холодным кончиком своего носа теплого изгиба чужой шеи. Эта робкая попытка контакта заставила рыжего трепетать. Сейчас он чувствовал себя спокойно. Сейчас он чувствовал себя в безопасности.              От теплых мыслей, что укутали Пита и начали, убаюкивая, погружать в сон, отвлекло ощущение поглаживания по голове. Тельман думал, что ему снится сон, но затем он услышал мягкое:              — Пит, доброе утро.              Внутри все за секунду сжалось в один безумно тугой узел. Он разбудил Майкла, тот увидел его слабость, раскрыл, обнаружил! У Пита чуть ли не слезы на глазах выступили от злости на себя.Единственным решением, которое он увидел, было притвориться спящим, поэтому он не ответил на фразы Майкла и продолжил лежать, уткнувшись носом в лежащего рядом.              — Ты спишь? — Тельман услышал в голосе улыбку. Не легкую и нежную, черт возьми, Майкл практически смеялся. Да он просто издевался над ним! Пит лениво потянулся и медленно открыл глаза, щурясь от света, изображая то, он только что проснулся. На него смотрели прищуренные от широкой доброй улыбки глаза.              — Если бы ты говорил тише, я бы спал, — угрюмо ответил Тельман и демонстративно перевернулся на другой бой, повернувшись спиной к парню, чтобы скрыть свое пылающее лицо.              — Как ты себя чувствуешь? — чужая ладонь прошлась по крашеным волосам Пита и его обдало волной жара. Такое неожиданное касание, сколько эмоций Тельман испытал за секунду! Из него бы вышел неплохой обогреватель. Рука, пройдясь от затылка до макушки, а затем свернув к виску, медленно, но уверенно скользнула на лоб. Рыжий чувствовал, как Майкл приподнимается на локте, чтобы достать до него, подвигаясь ближе. Тельман лег на спину и поднял взгляд на брюнета. Он был так близко, при желании (а желание было, еще какое) он мог бы поцеловать его прямо сейчас.              «Не смей даже думать об этом, идиот!» — резко осадил себя в мыслях Тельман, а на вопрос кудрявого парня ответил:              — Спасибо, гораздо лучше, чем вчера. Благодаря тебе и твоим стараниям я не помер. Даже не знаю, благодарить или проклинать тебя, — улыбнулся рыжий, получив в ответ такую же нежную улыбку.              — Ты уже поблагодарил, Пит, поздно думать о проклятии.              — Никогда не поздно! — возразил Тельман.              Майкл, по-прежнему улыбаясь, отвернулся в сторону окна. Сквозь плотно задернутые им шторы пробивались лучи осеннего солнца, которые непонятно что вообще забыли в такое время года в Саус Парке. Казалось, он задумался о чем-то, давая Питу возможность полюбоваться им.              Тельман знал, что Майкл не дурак. Он видит все и все понимает, но благородно не показывает этого, за что парень был ему бесконечно благодарен. И все же, улыбающийся Майкл — явление дольно-таки редкое и удивительное, поэтому рыжий парень постарался насладиться редкими мгновениями.              — Какого черта творится с погодой? — первым нарушил тишину бывший болеющий. Майкл лишь неопределенно повел плечом.              Пит лежал на спине, повернув голову в сторону окна, Майкл все так же опирался на локоть и заботливо смотрел на Тельмана. Он признался себе в чувстве гордости за то, что не позволил этому дураку, который совершенно не заботится о себе, заболеть.              Они оба молча лежали и смотрели. Вскоре Пит выдохнул и глянул на Майкла. Тот ответил вежливой улыбкой, показывая, что готов к диалогу. Рыжий парень несколько раз тяжело вздохнул, собираясь с духом и начиная уже говорить, но потом его мысли перестраивались, заставляя его начинать сначала. И наконец, после долгой борьбы с собой и своими мыслями, которые так усердно не хотели складываться во что-то весьма очевидное, он произнес:              — Спасибо. Спасибо, что был со мной вчера. Спасибо, что заботился обо мне и… — Тельман прервался, решая, говорить ли ему фразу до конца, и, видимо, решив, что все же стоит, продолжил, — что был рядом, когда мне это было нужно больше всего. Последние пару недель мне было хуже обычного, твоя компания вчера очень помогла, — Пит решил не вдаваться в подробности своего настроения. Он виновато глянул на Майкла и, заметив в его глазах беспокойство, пожалел о своих словах.              — Ты хочешь поговорить об этом, Пит? — аккуратно задал вопрос кудрявый. — Пожалуйста, если я могу помочь…              — Все в порядке Майкл. Не бери в голову, — Пит слабо улыбнулся. — Знаешь, о чем я сегодня думаю все утро? — естественно, это были вовсе не единственные мысли в его голове, Тельман всегда думал о нескольких вещах сразу.              Ответом Майкла был вопросительный взгляд и ожидание ответа.              — Я думал о том, как по-конформистски мы вели себя вчера и продолжаем вести себя сейчас. И что меня действительно пугает, — он перевел взгляд на лежащего ряжом парня и посмотрел ему прямо в глаза, вкладывая в это действо истинный смысл фразы, — так это то, что мне не противно такое свое поведение. Я чувствую себя лучше обычного. Не представляю, насколько велико будет торжество Генриетты, когда она узнает обо всем, — губы его растянулись в горькой ухмылке.              Майкл незаметно подвинулся на локте чуть ближе.              — С чего ты решил, что она узнает? — этот вопрос он задал так легко, словно невзначай. Пит округлил глаза и непонимающе посмотрел на парня.              — Разве ты не скажешь им? А как же…       — Нет, — перебил его Майкл. — Это личное дело каждого, как и с кем он проводит свое время. Да и к тому же, им это знать не к чему, — Тельману показалось, что уши кудрявого чуть покраснели.              — Ты ведешь себя как конформист, Майкл. Вот видишь. Я плешь в нонконформистском обществе. Ты провел со мной всего один вечер, — Пит хмыкнул, акцентируя двусмысленность фразы, — а уже ведешь себя как герой-любовник. Ужасно, Майкл. А ведь все заметят, и обвинят в этом именно меня, — последние слова рыжий уже чуть ли не шептал, следка придвинувшись к брюнету, создавая своеобразную доверительную ауру, орудуя которой пытался убедить парня рядом в своей виновности.              — Если нонконформизм ограничивает мою свободу действий, мыслей и поступков, то мне нахуй не нужен такой нонконформизм, — отчеканил Майкл, вмиг став серьезным. — Пит, ты забыл основной посыл, основную идею.То, в чем мы действительно отличаемся от всех остальных. Им всем плевать друг на друга, а нам — нет. Мы держимся друг за друга. Я искренне верю, что поступаю правильно, помогая тебе вчера. И я буду продолжать делать то, что считаю правильным, корректным и нужным для меня. И мне плевать, что будут думать окружающие, я не буду забивать хер на то, что мне важно. Именно поэтому, Пит, ты не плешь, ты нонконформист гораздо больше, чем Феркл и Генриетта, потому что ты делаешь то, что нужно именно тебе, не оглядываясь на других. В отличие от тебя они просто мудаки.              С этими словами Майкл встал и направился вниз, на кухню, оставив Пита одного со своими мыслями, которые вновь водили тревожный хоровод в голове рыжего парня.              

***

                    — Майкл, ты уверен, что не хочешь поесть у меня? — обеспокоенно спросил Пит уже в пятый раз, демонстративно не оборачиваясь, пока брюнет ну очень медленно переодевался в свою повседневную одежду.              — Все в порядке, правда, — улыбка тронула губы Майкла. — Я заберу эту футболку, постираю и верну через пару дней, при встрече.              — Не выдумывай! Ты весь день и ночь просидел со мной как с маленьким ребенком, так что оставь такую мелочь на меня и не придумывай себе лишнюю работу. — Палец Пита был угрожающе направлен Майклу в грудь.              — Ладно, — он сдался слишком легко. Пит обрадовался своей маленькой победе.       Они стояли возле входной двери. В узкое окошко все так же лилось солнце, наполняя комнату тем самым уютом, который так напоминал Майклу о детстве. Приятные воспоминание трепыхнулись где-то внутри.              — Что ж, до встречи, — первым сказал кудрявый, смотря в лицо рыжему парню напротив. Тот несколько смущенно улыбнулся, склонив голову чуть вбок (Майкл заметил, что когда Пит искренне улыбается, когда он действительно доволен, то всегда непроизвольно так делает). — Постарайся не заболеть и не забывай, что через полтора дня мы с тобой идем, куда договаривались, — на последних словах Тельман демонстративно закатил глаза и вздохнул.              — Да-да, помню я, — улыбаясь произнес он. И я постараюсь не заболеть. Хотя и ничего не обещаю.              — Тогда, до скорого, — Майкл бросил последнюю прощальную улыбку и вышел за дверь.