***
— Где Кукки? , — без малейшего намёка на приветствие произносит Нуён, как только металлическая дверь перед ней открывается.«И ты все ещё считаешь, что её можно пожалеть? Ты итак рискуешь всем, что только есть»
«Твоего совета я не спрашивал» Вместо ответа Чимин сверкающе улыбается, демонстрируя идеально ровные зубы, и блондинку почему-то бросает в дрожь от этого жеста. Она нескрываемо даёт понять, что страх овладевает ей со стремительной скоростью, и Пак прекрасно это чувствует. Он поправляет волосы, смешивая две разноцветные половинки в одну неопрятную причёску с неровным пробором, и жестом правой руки приглашает войти. Нуён без раздумий переступает порог его дома, и в сердце вдруг неприятно отдаётся иголками каждый шаг.«Без мозгов»
— Чонгууукки? , — протяжно громко зовёт она, заглядывая в каждую комнату, доступную взору, но с места не сдвивается. Её голос, такой льстивый и в до безумия отвратительной тональности вызывает рвотный рефлекс.«Отвратительно»
— Он ищет в подсобке свой телефон, — Чимин указывает мизинцем на приоткрытую дверь в конце коридора, которую с первого взгляда трудно увидеть из-за отсутствия освещения.«Слишком глупо. Поведеться?»
«Уже» Стук невысоких каблучков уже раздавался в стороне подвала. Чимин расплылся в ужасной чеширской улыбке, делая финальный третий оборот замка на входной двери. Он даёт ей фору — одна минута и семь секунд. Но глупая блондинка не понимает даже этого. Первое, что бросается ей в глаза: операционная кушетка и металлический стол с кучей разнообразных инструментов. Взгляд бежит в другую сторону, однако и эта картинка не застает её врасплох. Да, она определённо каждый день видит парня своих фантазий, полусидячего — полулежачего в прозрачной коробке, обитой матрасами. — Чонгук! , — слышит Пак из коридора и понимает, что последняя стена сопротивления была сломана окончательно. А были ли они вообще? Глаза Чона широко раскрываются, когда он видит перед собой лицо той самой надоедливой подружки, а потом парень дёргается от резкого звука позади неё. Казалось, что глазные яблоки прямо сейчас выпадут из его глазниц. Нуён искренне не понимает и не осознает ситуацию, пока не слышит, как за спиной захлопывается металлическая дверь. — Я был прав, то была дурочка, — произносит Чимин и улыбается настолько невинно, что любой младенец позавидовал бы. Под гнетом этой улыбки блондинка не успевает проследить, как дверь в подвал закрывается на три замка ключами, которые исчезают в неизвестном направлении. Она приходит в себя только после того, как слышит резиновый звук — обычно с таким звуком её маникюрщица надевает новые перчатки в её присутствии. Пак делает все неторопливо, выпрямляя каждую латексную складку, пока рука Нуён тянется за телефоном в сумочку. Железные цепи вместо обычной ручки всегда нравились ей в аксессуарах, но только их дорогой лязг в определённый момент может оказаться предательским. Палец успевает проскользнуть по последней строке с списке вызовов, прежде чем с характерным хрустом выгнуться наружу. Айфон выпадает из руки прямо перед запачканными чёрными кедами, слышится первый гудок. — Посмотрим, нужна ли ты кому-то, — он медлит. Медлит и его пульс от напряжения, становится почти нитевидным. «Если сейчас кто-то возьмёт трубку — ты труп» «Никто не возьмёт» После пятого гудка вызов скидывают на другом конце. Сердце Нуён рухает вниз, слезы струятся по щекам, вероятно испортив идеальное тональное покрытие. Она пытается сфокусировать взгляд на лице Чимина, но застоявшиеся капли слез преграждают ей путь, словно на лобовом стекле автомобиля. По левой щеке огненной вспышкой проходиться боль от чужой массивной, по сравнению с её, ладони и девушка понимает, что все секунды до этого она кричала во все горло. — Ну, а теперь полюбуйся на шоу, Чонгууууки, — пародия на голос Нуён выходит отвратительно пугающая. Одним резким движением Чимин переворачивает девушку за сломанный палец прямо к хирургическому столу. Последнее, что она успевает увидеть, прежде чем оказаться на нем повернутой на бок — широко раскрытые глаза Чонгука, который, по всей видимости, от страха лишился зрачков. На шею, плечи, талию и бедра ложатся мерзкие на ощупь кожаные ремни, крепко пригвождающие жертву к поверхности. — Профессор рассказывал на истории медицины один занимательные способ, которым наказывали сплетников. Может, ты слышала об этом? , — в ответ получает лишь громкий всхлтп, смешанный с болевым постанываем. — Ах да… Ты же не посещаешь… Ну, тогда я продемонстрирую тебе. Пак отходит к металлическому столику, подносит к спиртовке спичку и возвышает над ней пробирку с желтой жидкостью, которую держит железными щипцами. Кончик пламени аккуратно движется по стеклянному дну, и уже к концу первой минуты жидкость в пробирке начинает бурлить. Когда первая искрящаяся капля вылетает из нагретого стекла, Чимин гасит спиртовку. — Прекрасное место для свиданий. Как ваши впечатления от этого заведения? — Отпусти меня, прошу, — срывается с губ девушки. — Что, прости? , — парень ставит пробирку в держатель. — Умоляю, не трогай меня. Я заплачу. Я заплачу столько, сколько скажешь! , — кричит та, переставая ощущать вес собственного тела из-за болевого шока. — Оу… Правда? , — голос звучит прямо над ее ухом. Пак касается её щеки подбородком и ощущает фактическое наличие слоя тональника. Он шепчет ей на ухо: — Ну и сколько ты готова мне предложить? Может, пожертвуешь своей дественной плевой? , — гнусный вопрос срывается с губ, которые пошло обхватывают кончик уха, слегка прикусывая зубами. В ответ вновь молчание. Нуён буквально корчится от мерзких ощущений, и её лицо покрывается морщинами. — В прочем, меня не интересуют девушки. Я всего лишь хочу объяснить тебе лекцию. Парень отстраняется и видит, как Чонгук истерически бьется в припадке, не переставая долбить синюшной правой рукой по прозрачной панели.«Не додержал, не атрофировалась»
«Плевать» — Профессор говорил, что в древней Руси предателей царя ждала ужасная пытка. Суть её заключалась в том, что жертве заливали в ушные раковины кипящее масло в знак того, что слухи больше не смогут быть услышанными. Нам, как медицинским работникам, данный вид пыток был интересен лишь тем, как это может повлиять на организм. Пак берет щипцами пробирку и подносит к голове своей пациентки. Он чувствует, как у неё развивается тахикардия, потому что удары сердца слышны от этой опасной близости, и буквально ощущает, как адреналин резкими точками выбрасывается в кровесное русло. — Раскаленная жидкость проникает через ушной канал в среднее ухо. Оно лишь на долю секунды задерживается в его полости из-за барабанной перепонки, а после под аккомпанемент криков жертвы проникает во внутреннее ухо. Левая рука в перчатках прикасается к ушному козелку и оттягивает его. Нуён истерично дёргается. Пробирка медленно наклоняется, «палач» дозирует орудие пытки на капли — их ровно три. Они оставляют обжигающие дорожки. Когда они достигают барабанной перепонки девушка вновь издаёт надрывный крик. — Там оно повреждает самые мелкие косточки в организме человека, нарушая их иннервацию. Кто знает, как они называются? Это звучит, словно обычная лекция по анатомии. — Правильно, молоточек, наковальня, и стремечко. Потом… Потом масло повреждает иннервацию лицевого нерва. Ещё три капли. Жидкость следует маршруту, который ей словами прокладывает столь умный мучитель, словно двигается навигатор. — А ещё оно повреждает кожу и попадает в мельчайшие полости височной кости, вызывая инфекцию. Сплетник чувствует, как опаляющим жаром по вискам растекается масло, затем ощущает колкую боль, словно маленький гангстер в ухе стреляет по стенкам из дробовика, а потом наступает оглушающая тишина… Одновременно с последней фразой в оттянутое ухо выплескивается остаток изощренной экзекуции. Спустя ещё минуту трясущееся в конвульсиях тело вдруг замолкает. — Как тебе шоу?