Когда догорит свеча...

      Незнакомец опять что-то пробормотал на чешском, прежде чем выпрямиться, и после внимательно, с искренним интересом, посмотрел в удивлëнные медовые глаза. Мэри просто откровенно пялилась на молодого человека с выразительными скулами, тонкими губами и короткими, чуть вьющимися волосами цвета вороньего крыла, которые делали его похожим на резвого, любопытного мальчишку. Но пронизывающий взгляд лазуритных очей напрочь отгонял эти нелепые мысли. В полумраке они казались тëмными океанами, в глубинах которых сокрыта какая-то тайна, что хорошо известна только высшим силам, святым и этому мужчине. Да, мужчине. Такие глаза не могли принадлежать юнцу, у Мэри язык и не повернëтся так его назвать. Но…       Он всë же слишком молод для священника! Это бред какой-то. Можно поверить во всякое, но точно не в то, что он стал священнослужителем по собственной воле. Люди его возраста чаще думают, как насытить свою жизнь яркими, сумасшедшими событиями, чтобы было что вспомнить в старости, а на смертном одре не пожалеть об упущенном. И лишь в последнюю очередь они вспоминают о Боге. Мэри отлично понимала это, ведь сама относила себя к ним. Вопрос: что же могло так сильно повлиять на этого молодого мужчину, что он так рано в церковь подался?       Священник явно смутился от столь пристального внимания со стороны странной девушки. Он на мгновение отвëл глаза и попытался спрятать своë хмурое лицо. Парень догадался, чем произвëл фурор на юную леди, из-за чего почувствовал ещë больший дискомфорт. Было видно, что он внутренне борется с самим собой, ведëт мысленные переговоры с разумом, понятные только ему. «Такой открытый. Он явно не умеет врать. Совсем как мальчишка.» Но небесные глаза вновь обратились к незнакомке, и мальчик, снова став взрослым, натянул улыбку и выдал на неплохом английском, с характерным чешским акцентом:       — Я так понимаю, вы гостья?       — Что? — Мэри на секунду опешила от чуть хриплого, грубоватого голоса, и остатки образа черноволосого ангела вмиг рассеялись. Она нахмурила брови.       — Вы не местная, ведь так? — священник склонил голову набок.       — С чего вы взяли? — резкие слова сорвались с губ, не успел мозг проанализировать их. Конечно, она нездешняя. Этого не заметит только слепой и глухой. Леди ещë более нахмурилась от своей глупости и отвела взор.       Священник быстро уловил смену настроений, едва улыбнулся и без церемоний уселся рядом с покрасневшей девушкой. Стоило ей с немым удивлением и неким укором оценить его выходку, как он поставил подсвечник с зажжëнной свечкой между ними, тем самым ограничивая расстояние. Мэри в задумчивости перевела взгляд на огонëк, никак не прокомментировав случившееся.       — Не поймите меня неправильно, мисс, но вы себя выдали ещë с порога, как только зашли в храм.       — Чем? — на автомате спросила она, всë так же не поднимая глаз на парня, что поудобнее устроился на месте, чуть развернувшись к ней.       — Вы молоды и красивы, мисс. — девушка приподняла левую бровь и поймала блестящий взор голубых очей. Священник между тем грустно улыбнулся и продолжил: — Такие, как вы, — совсем нечастые посетители церквей. Как бы это прискорбно не звучало, местная молодëжь, по еë же разумению, не нуждается в божественном наставлении, а потому и не посещает дом Господа. Соответственно, вы тоже пришли не за этим. А значит, скорее всего, в вас играл простой туристический интерес к новому неизвестному месту. Хотя, честно признаться, церковь святой Авроры не особо интересен гостям.       Дом Господа.       Мэри не сдержалась и громко усмехнулась, но тут же прикусила щëку с внутренней стороны. До чего же абсурдно это звучало из его уст. Молодежь… Он же сам такой! Ну, должен быть таким…       — Я кажусь вам смешным? — священник насторожился, свëл брови к переносице и, кажется, слегка обиделся от глумливой насмешки.       «Что ты творишь?»       — Нет, вовсе нет. — она быстро покачала головой из стороны в сторону, а после устало выдохнула и вновь откинулась на спинку скамьи. Стыдливо прикрыла глаза.       Что же с ней происходит? Почему она так себя ведëт? Без причины огрызается, беззастенчиво пялится и, к тому же, насмехается. Ну и что, что он молодой. Ей какое дело? Что она прицепилась то к этой бредовой мысли, сравнивать всех с собой? Ранее Луи навязывала свои интересы и искренне не понимала, почему он не может быть таким, как она. А теперь вот, недоумевает из-за священника. Идиотка, привыкшая писать выгодные сценарии не только своим вымышленным персонажам, но и реальным людям.       — Простите меня. — прошелестел опустошëнный голос леди из красивых губ. Веки еë всë ещë были опущены так, что длинные веера тëмных ресниц играючи касались чуть впалых щëк. А танцующее пламя свечи задорно удлиняло их с помощью игры теней. И даже заметные синяки под глазами не портили вид. Настолько завораживающее зрелище, что священник невольно затаил дыхание. — Я… Я просто сейчас не в самом лучшем расположении духа. Извините, если как-то вас задела. Господи, ну конечно задела! Простите. — она отворила свои медовые, тягучие глаза и тревожно посмотрела на священника, чуть приподнявшись.       А он и не услышал ничего, кроме одного слова. Господи… Так красиво Его имя звучало из еë уст! Она не задумывалась об этом. Произнесла машинально. Но сколь небрежно, почти легко леди это сделала, как никогда не делал этого он! Священника аж заклинило. Непонятно только, в каком смысле: хорошем или плохом. Он ещë более насупил брови, не понимая, что с ним происходит.       Мэри инстинктивно сжалась — уж слишком пронзительно священник смотрел на неë. Переводил недоумëнный взгляд с глаз на губы, и обратно. Решив, что его ответа не дождëтся, Эмерсон стремительно поднялась с места, чуть не потушив порывом ветра слабый источник света, и виновато потупила очи.       — Мне уже пора. Меня… Меня ждут. Извините за столь поздний визит. — и не стыдно врать в таком месте? Никто еë не ждëт. Тот, кто должен был, сейчас наверняка резвится с той же Джулией в другой гостинице, в которую переехал сразу после разговора с Мэри. Она в который раз за день помрачнела и сжала без того тонкие губы. Сколько бы девушка не утверждала, что этот разрыв — вынужденная мера, сколько бы не утешала себя, всë равно не могла свыкнуться с нагрянувшим одиночеством и с мыслью, что больше не проснëтся от ласковых поцелуев любимого. Хотя, когда в последний раз он так делал?       Священник не мог не заметить следы душевного терзания на девичьем лице. Он и сам не понял, почему поступил именно так, но когда Мэри развернулась к выходу, аккуратно обхватил тонкое запястье.       — Покайтесь, мисс. — тихо, но уверенно прошептал он. Глаза зажглись в лихорадочном блеске, а хватка стала чуть крепче. Парень не хотел отпускать еë. Не в таком убитом состоянии. В конце концов, это его обязанность — помогать заблудшим душам.       — Покайтесь, попросите помощи у Господа, и вы найдëте утешение. Познаете Его прощение и…       Мэри быстро выдернула руку, гордо вскинула голову и чуть заплетающимся языком выпалила:       — Я в это не верю.       Священник, всего на секунду, горько усмехнулся, а затем натянул прежнюю улыбку.       — А в людей вы верите, мисс? — уверенно спросил он, немного погодя.       — Вера — понятие далеко не однозначное. И не ко всем оно относится. Но, да. Я верю в людей. — она снова села на скамью, но незаметно отодвинулась от свечи. А потом дополнила: — В некоторых. И вообще, к чему был задан вопрос?       — Я вижу, в каком отчаянии вы пребываете. Не стоит отрицать этого, у вас всë написано на лице. Не держите в себе этот комок горечи и грусти. Поговорите со мной. Доверьте секреты мне, раз Ему вы не в состоянии.       — Вы предлагаете мне исповедаться? — Мэри в недоумении подняла брови.       — Нет. Это не исповедь. Поговорите со мной не как со священником, а как с обычным человеком, у которого такие же проблемы, взгляды на жизнь и приоритеты.       — Но ведь это неправда. Наши интересы определëнно разнятся.       — А вы вообразите, что они не расходятся. — парень мило улыбнулся. — Давайте сыграем?       Удивление промелькнуло в янтарных глазах, но быстро сменилось зарождающимся интересом. Что-что, а такого поворота Эмерсон не ожидала.       — Во что?       — В вопрос-ответ. — мужчина заговорщечески подмигнул поражëнной леди и принялся объяснять: — Я вам задаю вопрос, а вы максимально правдиво отвечаете на него. Чтобы было честно, можете сами задавать вопрос мне. И так по очереди. — священник распознал нотки сомнения в красивых очах, отчего быстро дополнил — Конечно, я ни в коем случае вас не заставляю. Но, согласитесь, это весьма увлекательно.       Откройся ему…       «Хах, не такой уж ты и святоша» — победно, в мыслях, воскликнула Мэри, а вслух сказала:       — Уговорили. Только я начинаю первой. — она чуть-чуть придвинулась, приняла удобную позу и, не задумываясь, спросила — Как вас зовут?       Он не хотел этого признавать, но когда понял, что девушка пока не собирается спрашивать его о прошлом, едва заметно выдохнул.       — Меня зовут Дэниел. А вас?       — Мэри. У вас красивое имя. — и без раздумий протянула свою руку. Парень в ступоре осмотрел изящную ладонь и аккуратно ответил на рукопожатие, но весьма спешно убрал свою, будто пожалев о чëм-то.       — Вопрос за мной. — он чарующе улыбнулся и выдал без промедления. — Откуда вы родом?       — Англия. Ливерпуль. — девушка произнесла это на автомате. — Можем ли мы перейти на «ты»?       Мэри до сих пор было не очень комфортно обращаться к своему ровеснику в таком ключе.       Дэниел задумался. И девушке в который раз захотелось просто снять с его головы скальп, залезть туда и, наконец, расшифровать его мысли, необычное поведение.       — Почему бы и нет? Я не против. — сказал он, после паузы. — Как тебе Прага?       — Сказочный город, красота которого отражается не только в архитектуре, но и в местных жителях. — сказала она с лëгкой улыбкой, когда вспомнила пожилого человека с еë кошельком и любезную женщину, горничную, что успокаивала леди какое-то время после неприятного разговора. На лицо вновь опустился мрак.       — Я рад, что у тебя сложилось такое впечатление о моëм родном городе. — священник улыбнулся, а в голове отметил, что с девушкой случилось что-то плохое именно здесь.       Эмерсон ответила полуулыбкой, и надолго замолкла, не решаясь задать следующий вопрос.       — Сколько тебе лет?       — Мне двадцать пять. — Дэниел чуть помедлил, прежде чем выдал свой возраст.       В принципе, Мэри почти так и думала. Он всего-то на два года был старше неë. И от этого девушку захлестнуло ещë большее негодование. «Ну почему он ушëл в священнослужители?! У него вся жизнь впереди! Неужели он сам этого захотел?». Она не знала ответов на свои вопросы. Но одно ясно осознавала — леди не задаст их Дэниелу. По-крайней мере, не сейчас.       — Мэри, — девушка вздрогнула от его голоса и посмотрела в блестящие лазуриты. — Почему ты гуляла в такое позднее время?       — Я не хотела сидеть в номере.       — Отчего? Мне казалось, в такую скверную погоду люди наоборот стараются не покидать домов. — он пытливо смотрел в янтарные очи.       — Не честно. Моя очередь задавать вопрос. — она нервно потеребила край рубашки.       — Ты же понимаешь, что я задам его снова, сразу после твоего. Смысл тянуть время? Тебе всë равно не уйти от ответа. — священник немигающим взором проследил за тем, как на еë лице сменяются такие разные эмоции: сначала испуг, затем раздражение, гнев, уныние и полная отрешëнность. — Доверься мне. — в каторый раз попросил он. — Я понимаю, насколько глупо это звучит — открыться первому встречному. Но, по сути, незнакомцу легче доверить свою тайну. Он не осудит. Не обвинит. Зато даст трезвую непредвзятую оценку ситуации.       Открой тайное дверце…       Убитым взглядом она обвела каждую чëрточку симпатичного лица, чтобы отложить его в дальний ящик своего сознания и запомнить, после чего отвела взгляд и направила на икону. Затем посмотрела на стоящий впереди амвон и глубоко вздохнула. Отвечать надо было, ведь молчание длилось уже больше минуты. Но Дэниел не торопил. Он будто мысленно поддерживал еë, подбадривал сказать первое слово, которое, словно трещина в плотине, перерастëт в предложение, а дальше преграда рухнет, и поток тревожных мыслей свободно потечëт из дрожащих уст. Ей надоело копить в себе все проблемы. Ей надоело делить их лишь со своим воображением. И Мэри поддалась сладким речам священника, обещаниям про то, что станет легче.       — Я несколько лет состояла в отношениях — очень тихо начала она, стараясь не смотреть на замершего мужчину. — Мы с Луи познакомились в университете. В то время, когда я, по его же словам, была совсем иной — весëлой, задорной и решительной. Нам обоим тогда сорвало крышу от страсти и азарта. Мы ведь даже особо не знали друг друга. Но не прошла неделя, как мы официально признались, что встречаемся. И всë было поистине прекрасно: мы любили друг друга, несмотря на зависть и ненависть других, невзирая на то, что его отец был против длительных отношений со мной. Кто я такая? «Замухрышка из спального района, родители которой батрачат с утра до ночи на работе, чтобы хоть как-то сводить концы с концами». Этими словами поприветствовал меня Джонатан, влиятельный юрист, отец моего возлюбленного, когда последний впервые пригласил в свой дом на семейный ужин. Но даже несмотря на его запрет, парень был со мной. Не бросал. Мы были счастливы, много странствовали и прожигали свою молодость, до тех пор, пока мой папа чуть не погиб в автокатастрофе. Надо признать, Луи тогда повëл себя очень благородно: не отказал в финансовой помощи на лечение. Но… Его не было рядом. Он слишком неусидчив. Крайне не терпит горя и кислых лиц рядом с собой. Я сильно изменилась за то время, что провела с родителями, заботясь о папе. Многое потеряло для меня значение. И на первое место вышли семейные ценности, тихая жизнь. Луи это не принял. Отношения начали рушиться. Он неоднократно говорил об этом, но я не слушала. Считала…что он и есть моя судьба, за которую надо бороться. Но, прилетев сюда, я потерпела поражение. Мы окончательно расстались несколько дней назад и… — Мэри запнулась, но набравшись смелости, продолжила — и я совсем не понимаю, как мне быть дальше. В голове я должна забыть его и продолжить жить обычной жизни. В голове легко, но в реальности не получается. — она замолкла и опустила голову. Наверняка, чтобы с глаз не сорвались непрошеные слëзы.       Дэниел поджал губы и сильно нахмурился. «Прав был наставник. От этой недо любви одни беды» — сокрушëнно подумал он, но вслух, конечно, не сказал. Ему было искренне жаль видеть цветущую девушку в таком уныние. За такой красавицей наверняка выстраивалась целая очередь из достойных молодых людей. Но своë предпочтение она отдала не самому лучшему из них. Вот поэтому Дэниел не разделял взглядов своих ровесников. Вот поэтому любил исключительно Бога, ведь кто может быть совершеннее Него? Но Мэри, к ужасу парня, не признаëт Всевышнего. А значит и совет — подарить всю свою любовь лишь Господу — воспримет в штыки.       — Мэри, ты знаешь, как переводится твоë имя?       — Что? — она удивилась и быстро спросила: — Это-то здесь к чему?       — Желанная. Вот что оно означает. — он аккуратно положил руку на хрупкое плечо и мило улыбнулся, — Желанная, манящая, волнующая душу. Тот, кто потерял твоë расположение, пренебрëг чувствами, не был дарован тебе свыше. Зачем же убиваться, когда точно знаешь, что это не тот человек, по которому следует грустить? Этот парень скрасил лишь отрезок твоего жизненного пути. Живи легко. Живи правильно. Живи с мыслью, что Создатель обязательно подарит тебе того, кто по-настоящему возжелает не твоë тело, а душу и сердце.       Заворожëнно слушая парня, Мэри не совсем вовремя заметила, что тот уже перестал говорить. А он с отеческой улыбкой наблюдал за ней, и мысленно ликовал, ведь снежная королева наконец оттаяла и впустила его в свои мысли.       — Улыбнись, Мэри. Такой, как ты больше нет на свете. Поэтому не разменивайся на мелочи. Бери своë. Но живи с добрыми намерениями.       Девушка повторила красивую улыбку Дэниела, а после и вовсе широко растянула губы. Она с большой благодарностью посмотрела в небесные очи. А он вновь замер, не в силах бороться со своей душой, которая вопила от счастья, что удалось увидеть еë счастливую улыбку.       — Спасибо.       Дэниел лишь медленно кивнул.       — Мне очень стыдно. — после недолгого молчания Мэри тихо рассмеялась, — Я ведь считала, что ты не очень хороший собеседник. Ну, в плане давать советы. Прости. Я обидела тебя?       — Нет. Не стоит, я понимаю, что тебя насторожило — он застенчиво ухмыльнулся. — Многие считают меня неопытным в церковных делах. Но, как правило, все уходят довольными, с чистым разумом и лëгкой душой. Я помогаю, чем могу, исходя из своих возможностей, которые даровал мне Господь.       — А почему ты…       — Э, нет. — он еле слышно рассмеялся, отчего мурашки побежали по спине девушки. — Давай на этом закончим играть.       — Несправедливо. Я о тебе ничего подробно не узнала!       — А надо ли? — он со смешком посмотрел на леди с пунцовыми щеками.       Мэри стыдливо прикусила губу. Что это ей взбрело? Конечно, не надо ничего знать о нëм. Она простая туристка. А Дэниел священник. При чëм очень хитрый, раз сумел выудить информацию. Но девушка, какую бы колючку из себя не строила, признала, что очень не хочет прощаться с этим загадочным мужчиной. Зато желает узнать его получше. Аккуратно и искусно залезть в его голову, как это проделал с ней он несколько мгновений назад.       — Уже поздно, Мэри. — тихо протянул Дэниел. Ему также не хотелось прерывать эту маленькую идиллию. Казалось, он мог разговаривать с леди о чëм угодно и сколько угодно. Еë душа манила. Еë глаза притягивали. «Действительно желанная» — стремительно подумал он и ужаснулся. О чëм же он думает?! Нет. Надо срочно завязывать с бессонными ночами — всякая ересь в голову лезет.       — Прости, мне нужно идти. Доброй ночи. — священник быстро распрощался с удивлëнной леди и удалился в сторону лестницы. Сердце его бешено колотилось. Он не хотел оставлять Мэри одну в этой темноте, но просто не мог находиться рядом с ней. «Грех. Ты думаешь о непристойном» — парень безжалостно корил себя. Поэтому, не в силах справиться с мыслью о совершении зла, он подошëл к иконе и от всего сердца, с остервенением начал молиться.       А тем временем огонь начал беспокойно мигать, после чего погас. Весь воск расплавился, и всë, что осталось от былой свечи — лишь лужица, в которой застыл кусочек фитиля. Мэри осторожно пробралась к выходу, так и не спросив дороги… ***       Удивительный мир, без обмана и слëз, Где рая посланник взирает глубоко, Откроет врата свои, полны сладостных грëз, Тем, кто верен лишь милосердному Богу.       Здесь пазуха Господа, его милый дом, Куда он приглашает тебя, своë чадо, Так будь человечен, цени сей приëм, Как ценишь редкие минуты отрады.       Зажжëтся свеча, ночной мрак разгоняя, И воздаст светлым образам свою теплоту. Они же, взамен, тишину нарушая, Тихонько прошепчут: «откройся ему.»       Покайся же, странник, обнажи своë сердце Поверишь, иль нет, но станет легко. Как отворишь в душе своей тайное дверце, Познаешь прощение и Божью любовь.       Последнее слово сорвëтся с уста, Расплавится воск, после пламя погаснет. Но вспыхнут огнëм странным светлы глаза, И образы ужаснутся с иконостаса…