Искры

      Тема: чужая фантазия       Предупреждения: абсурд, намек на слэш       Каспий и Жмых лежали на крыше подстанции на окраине Припяти тихо-тихо, как мышки, и с ужасом наблюдали за разворачивающимся внизу действием.       Там, на заросшей сочной травой, обрамленной густыми зарослями площадке, на фоне туманного мертвого города творился форменный пиздец.       - Единственный мой грех - любовь к тебе! - заламывая руки, патетично восклицал смазливый юный монолитовец.       - Вот за нее ты и умрешь сегодня... - угрожающе низко вторил ему суровый здоровяк - весь в шрамах и с сожженным ухом.       И да, он принадлежал к тому же клану.       - Смерть за любовь с природой не согласна! - возразил пацан, - Как страшен ты! Недобрый знак, но я его отнесть к себе никак, никак не в состоянье!       - Молчи, ни слова больше! - оборвал его здоровяк.       - Это чо, стихи? - шепотом возмутился Жмых.       - Шекспир, смерть Дездемоны, - кивнул более образованный Каспий.       - Охуеть…       Каспий был не только образованным, но еще и очень воспитанным, а потому вслух ничего не сказал, хотя был абсолютно согласен с напарником.       Конечно, вся Зона давно уже в курсе, что «Монолит», суть - дурка на прогулке, но не настолько же буквально…       А полуухий Отелло тем временем уже всерьез душил юнца.       - Он же его щас кончит! - шепотом возмутился Жмых.       - Тихо ты, - шикнул Каспий, - Нам же меньше работы.       А здоровяк вдруг мотнул головой и отпустил посиневшего пацана. Дездемон замертво рухнул на землю и остался лежать.       - Неужто сдох? - спросил Жмых.       Каспий пожал плечами.       Юный монолитовец лежал неподвижно.       Тянулись долгие минуты. Припять жила своей жизнью, баюкала шумом ветра, шелестом листьев, усталыми вздохами многоэтажек, далекими очередями, лаем и гулким скрежетом. Стены мертвых домов глушили звуки и множили эхо, и определить направление не представлялось возможным.       Жмых начал клевать носом. Да и у Каспия, признаться, слипались глаза.       Тут из кустов вылетел еще один монолитовец.       - Андрюха, у нас труп! - крикнул он, - Возможно, криминал…       К нему присоединилась целая команда в пять человек. Они потоптались вокруг дохлого Дездемона, осмотрели шею, заглянули под веки, подергали за руки, а самый молодой вдруг выдал:       - А давайте оттащим его за дорогу? Там уже не наш участок, пусть у соседей голова болит.       Первый монолитовец - видимо, старший в группе - даже не дослушав, выдал ему воспитательный подзатыльник, и веско заявил:       - Труп наш, значит и разбираться нам.       Они еще немного посовещались и рысью умчались вслед за «Отелло».       Прошло несколько минут. Пацан по-прежнему не подавал признаков жизни.       - Ну чо, идем? - нетерпеливо поерзал Жмых.       Каспию тоже порядком надоело греть пузом рубероид, но какое-то смутное предчувствие не отпускало, шептало, что спускаться пока рано.       - Ждем, - отрезал он.       Чуть погодя на площадку приковылял еще не старый, но почти седой сектант, с тростью и в накинутом поверх комбеза пыльном белом халате. Он покружил вокруг трупа Дездемона, пробормотал:       - Это явно не волчанка… - и пнул его в бок.       Пацан неожиданно встрепенулся, захрипел, закашлялся до рвоты, но протянутую руку принял, и, как ни в чем не бывало, ускакал по своим делам.       Монолитовец с тростью закинул в рот какую-то таблетку, поднял голову и - Каспий готов был в этом поклясться! - прошил его острым взглядом прямо сквозь прицел. Но к оружию не потянулся, тревогу не поднял, просто усмехнулся и, прихрамывая, потащился куда-то в город.       - Чота я уже нихуя не понимаю, - пожаловался Жмых, - Они совсем тут ебанулись?       Ответить Каспий не успел: в поле зрения показался очередной психованный сектант.       Он шел танцующей походкой по разбитой дороге, улыбался, мечтательно жмурясь в небо, и являл собой прямо таки эталон беззаботности: даже оружия при себе не имел. Зато на голове его ярким нимбом желтел одуванчиковый венок, а в руке был зажат букет из тех же одуванчиков.       Дойдя до площадки, он остался ждать в тени кустов.       Вскоре к нему присоединился еще один - постарше и при всем параде, увешанный стволами и в экзе.       Одуван просиял, со смехом бросился ему на шею.       Суровый рыцарь в экзо-доспехе легко поймал его, целуя, закружил…       - Фу, - скривился Жмых, - Так и знал, что все они - пидоры…       - Тс! - шикнул на него Каспий.       Окончательно поехавшие монолитовцы его странным образом увлекали.       К примеру, он был почти уверен, что знает, откуда предыдущая сценка. И ребята с «криминалом» тоже казались знакомыми - что-то такое Каспий видел в далеком детстве. Ему было даже любопытно, найдут ли они «Отелло».       Да и лежащий рядом Жмых перестал ворчать и подозрительно притих, во все глаза следя за разворачивающимся внизу действом.       А посмотреть было на что.       Монолитовцы с комфортом устроились на травке, так, что залегшим над ними сталкерам открывался прекрасный вид на все происходящее.       Сектант в экзе - Каспий про себя назвал его «рыцарем» - уже успел стащить со своего блаженного «принца»-одувана разгрузку, верх комбеза и даже майку, уложил его себе на колени и, что-то ласково гудя, водил закованной в кевлар и сталь ладонью по вязи шрамов на груди. «Принц» откровенно млел, смущенно розовел, хихикал, но из рук не рвался.       Странное дело, но их поведение не вызывало у Каспия какого-либо неприятия или отвращения. Наоборот - монолитовцы были столь нежны и естественны, что взаимность и чистота их чувств не вызывала сомнений.       В конце концов, они же «влюбленные», так? Им положено ласкать друг друга.       А эти неторопливые дразнящие движения, этот контраст меж мощью стали и беззащитной кожей, органичный сплав механики и плоти просто… завораживали.       Рука в броне, осмелев, скользнула под ремень. «Принц» покраснел, прижался ближе, и спустя пару минут тихо ахнул, выгибаясь.       - Бля, мне бы кто так… - проскулил Жмых.       Каспий согласно кивнул, поймав себя на мысли, что тоже позавидовал влюбленным.       - Пойду, - вздохнул напарник, - Вдруг не прогонят.       И тихонько уполз с крыши. Спустя пару минут он медленно и осторожно вышел из-за угла и направился к сектантам.       Те смутились, но стрелять не стали. Встретили, как родного: «принц» водрузил на голову Жмыха свой венок, «рыцарь» похлопал по плечу. Они о чем-то поговорили - Каспий не разобрал слова, слышал только тихий смех - и втроем отправились в город - спокойно, неторопливо, ни от кого не прячась.       Жмых так ни разу и не оглянулся.       Каспий смотрел в сутулую спину уходящего напарника, внезапно ощущая себя беспредельно одиноким и брошенным.       Припять молчала - не слышно было ни голосов, ни выстрелов, ни лая. Даже ветер стих. Только вздыхали усталые дома, да щебетали птицы.       Каспий подумал-погрустил, подхватил винтовку, спустился с крыши и отправился их догонять…       В последнее время сталкеры будто с цепи сорвались. Жажда славы и наживы, а то и просто вера в чудо гнала их в Припять. Алтари не пустовали ни днем, ни ночью.       Но была во всем этом благополучии одна проблема: Монолит познал праздность.       Стоило вечному голоду чуть отступить, как Ему стало неописуемо скучно. Настолько, что в конце концов Он начал разыгрывать сценки, подсмотренные в памяти своих детей. Это оказалось… познавательно.       Новая игра слегка развеяла тоску и даже добавила в пси-поле приятное разнообразие. Отдельной пикантной приправой были эмоции чужаков - невольных зрителей в Его домашнем кукольном театре.       И все же этого было мало. Монолит по-прежнему скучал…