Amazing Grace

Двенадцать лет назад Грейс одевалась в спальне. Когда она наклонялась, у нее кружилась голова и, чтобы завязать кроссовки, ей пришлось сесть. Рэй прошел мимо, голый по пояс, вытирая шею полотенцем, и посмотрел на ее оранжевые найки. «Надень босоножки», - сказал он. «Зачем?» - Грейс положила ногу на ногу и намотала на пальцы шнурки. Это было просто. Она же помнила как их завязывать. «Ты каждый день в кроссовках», - Рэй ответил походя и ушел в ванную. Раздалось жужжание электробритвы. Зашатались флаконы на сливном бачке, он кинул в них полотенцем. Грейс выпустила шнурки из пальцев и посмотрела в сторону ванной. Она могла надеть босоножки. Рэй привез ей новые, дорогие, в зеленой коробке с логотипом. Они были немного маловаты, но все равно хорошо смотрелись. Почему-то было обидно. Грейс не любила туфли на каблуке, Рэй это знал. Подружки его друзей все ходили на каблуках — из MARSOC и те, другие, которых Грейс не знала и которые ей не нравились. Она говорила, что они выглядят как бандиты, а Рэй говорил что это просто ребята. Когда Рэй добрился и вышел за футболкой, Грейс сидела, уперев руки в матрас, и, перенеся вес на пятки, задрала мыски и рассматривала черные босоножки со стразами. Каблук был небольшой, но все равно было непривычно. Рэй ничего не сказал, только посмотрел одобрительно. «Что, сильно лучше?» - спросила его Грейс уже в машине. Ей было неприятно, что она уступила, но босоножки были красивые. Она пыталась себя убедить, что поступила правильно. Рэй смотрел на дорогу, положив руку на руль. Другую он положил Грейс на бедро. «У тебя красивые ножки, - сказал их. - Показывай их иногда». «Кому?» «Мне». Ее выписали из госпиталя год назад, на три месяца раньше вернулся Рэй — сказал, что это его последний контракт. Грейс спрашивала, не из-за нее ли это, и пылко настаивала, что Рэй должен продолжать карьеру. «Какую карьеру?». Он выкинул форму. «А как же «Всегда верный, всегда впереди?». «Может, для друзей. Для тебя. Для семьи». Они вышли из машины, хорошо, что на каблуках не приходилось следить, чтобы шпилька не попала в трещину в бетоне — каблук был квадратный, устойчивый. Вышли самоанцы, вышел Леви, вышел Маркус, подружка Леви с дочкой на руках — дочка была маленькая, толстенькая, покрытая складочками, как шарпей. «Привет, Грейс!» - подружка Леви распахнула руку для объятий, второй она прижимала к себе девочку. Громко играла музыка, на заднем дворе поднимался дым от барбекю. Грейс неловко обняла «подружку Леви» - она не помнила, как ее зовут, память продолжала отторгать новые имена и названия — краем глаза наблюдая за Рэем. Мужчины жали руки, били по плечам, а потом ушли за стол. Мужчины уходят с мужчинами, женщины — с женщинами. На женской половине дома готовится еда, а на мужской делаются дела. Как на Ближнем Востоке. Леви, уходя, кивнул Грейс, Маркус, кажется, что-то сказал — они обозначили ее присутствие, но разговаривали с Роем и группировались вокруг него, как маламуты вокруг вожака. «Ты не подержишь ее на минутку, кажется, хот-доги разморозились», - подружка Леви протянула Грейс ребенка, и Грейс оторопела. «Но я... Я не очень люблю детей и это...» «Ох, ты разберешься, главное держи крепко», - засмеялась та в ответ. Она была красива той выразительной ориентальной красотой, которая часто встречалась на Гавайях, и Грейс было приятно на нее смотреть. Девочка, маленькая и теплая, уже тюкнулась Грейс в грудь, и Грейс обхватила ее обеими руками. Подружка Леви сжала руку Грейс прежде, чем убежать, ободряюще улыбаясь. Грейс ответила неловкой улыбкой. Как же ее зовут? Что-то на «Эм». А как называется это место? Что-то там драйв. Грейс знала, помнила адрес, и с Малоа на руках — точно, девочку звали Малоа, но как звали мать... — дошла до зеленого указателя на углу, чтобы посмотреть на него. Две женщины вышли курить со двора на парковочное место. Одна была темная, яркая, с золотым то ли париком, то ли шиньоном, а вторая, кажется, латина, с разрезом глаз как у ягуара. Обе были красивые, обе одеты так, как в фильмах Б-класса одеваются подружки крутых парней, обтягивающе и открыто. Обе смотрели не на Грейс, но она знала, что они ее рассматривают. В воздухе не было враждебности, не было и добродушия. «Эй, Грейс», - Грейс обернулась. Это был Маркус, он вернулся, в руке у него была открытая бутылка с пивом. Грейс обрадовалась ему, как родному, и сделала несколько шагов навстречу. Малоа на руках начала издавать гукающе-булькающие звуки и схватила Грейс за волосы. «Красный лидер, помоги, меня прижали». «Запроси поддержку с воздуха», - Маркус достал из кармана ключи и потряс над Малоа. Она увидела блестящий, гремящий брелок и потянула к нему руки. «Тебе нужно стать отцом, - Грейс перехватила сползающую Малоа поудобнее. - Врожденное умение обращаться с детьми». «Не раньше чем ты станешь матерью, - засмеялся Маркус. - Держишь ее вполне профессионально». Маркус тоже родился на Островах, Грейс была дружна с ним на базе. С ним было спокойнее, чем со старыми женатыми и новыми, странными, друзьями Рэя. Он разговаривал с женщинами не только потому, что флиртовал, и с ним Грейс могла поговорить о «старых добрых» или о политике. Но не в этот раз. «Что это... Это БМВ? - Грейс присмотрелась к брелоку, оглянулась и увидела машину. Она была похожа на черный, сияющий круизер, на котором отправляются в плавание к тропикам с шампанским и топ-моделями. - Но это последняя модель. Откуда деньги? Точно не с ветеранской пенсии». «Бизнес идет хорошо, - засмеялся Маркус, сунув руки в карманы. - Готов поспорить, Рэй уже чего-нибудь накупил». «Ты его знаешь, он не любит пускать деньги на ветер. Но он подарил мне эти босоножки, - Грейс вытянула ногу вперед. - Он не может запомнить, что я не люблю стразы. Кстати, почему ваши подружки все похожи друг на друга, и на подружек героев боевиков?» «Потому что каждый мальчишка хочет стать похожим на героя боевиков, - Маркус сунул руки в карманы. Татуировок у него на руках стало больше, они заняли последние свободные участки кожи. - Женщины вроде тебя переумняют мужчин. Средний парень хочет горячую подружку, пиво и большой стейк». «Хорошо что меня никогда не интересовали средние парни». «Ты думаешь, что Рэй особенный?» - неожиданно спросил Маркус, подходя ближе. Грейс была готова ответить, не думая, «конечно» - но тут на ум пришли босоножки. Средний парень хочет горячую подружку. Он хочет показать горячую подружку другим парням. «Он был со мной в госпитале, - ответила Грейс, помолчав. - После того, как меня сбили. Он приходил каждый день и разговаривал со мной по нескольку часов. Я не думала, что он на это способен. Странно, конечно, говорить такое о собственном муже, но я не знаю много мужчин, которые бы оставались с женщинами после тяжелых травм. Женщины - да». «Да, - Маркус пнул носком кроссовка камень. Шея у него была загоревшая, но темнее, чем плечи, на которых были вытатуированы солнце и луна, смотрящие друг на друга. - Наш друг Рэй Мерримен полон сюрпризов. И все с тех пор, как ты вернулась за ними на той высоте под обстрелом. Он ценит верность, знаешь. Но Грейс, я...» Он начал со вздохом, но Малия уже спустилась с крыльца. Вот как ее звали, Малия! Она торопливо подошла к Грейс и протянула руки к девочке, которая уже затянула ключи от БМВ в рот. «Больше спасибо, что присмотрела. Это что такое... Маркус, что это?» «Это блестяшка, - Маркус просунул палец в кольцо и забрал ключи. - Она пыталась скальпировать нашу Грейс». «Никогда так больше не делай, она тянет в рот все подряд, а ты не часто моешь руки», - ахнула Малия. «Ладно-ладно, дамы. Оставляю вас», - он обернулся и ушел во двор. Грейс проводила его взглядом. Она не была уверена в том, что хотела услышать то, что Маркус собирался сказать, и испытала облегчение. «Совсем головой не думает, - сказала Малия, тоже провожавшая Маркуса взглядом. - Леви не такой. Он всегда думает на десять ходов вперед. Мне нравится, что он осторожный... Кстати, хочешь выпить?» «Читаешь мысли. Я бы убила за текилу». Малия вернулась в дом, Грейс пошла за ней. «Как ты себя чувствуешь?» - спросила Малия, лавируя среди разбросанных вещей и игрушек. Грейс чуть не споткнулась о кубики, и остановилась, опираясь об косяк. Она стянула пальцами ноги ремешки одной босоножки, и вылезла из второй, помогая себе босой ногой. «Нормально. Для человека, который пережил крушение вертолета, нормально». Дом был дешевый, одноэтажный, с тонкими стенами и дверьми, проволочным забором, но внутри стоял большой белый кожаный диван и телевизор с диагональю в размах рук. Они не вязались с другой мебелью, которая выглядела так, словно ее подобрали на дворовой распродаже. На столе в кухне стояли в ряд бутылки, все марочные. Грейс наклонилась к бутылкам, начала крутить их и разглядывать. Малия ушла ставить Малоа в манеж и быстро вернулась. «Я все хотела спросить, почему ты пошла служить?» - Малия открыла дверцу шкафчика и достала стаканы. Стаканы были от Баккарди, с летучей мышью. Грейс пожала плечами. «Я хотела помочь своей стране. Сделать что-то значимое». «Все, кого я знаю, пошли в армию потому, что это было лучше, чем якшаться с бандами, - Малоа поставила стаканы на стол и открыла текилу. - Нам нужны лаймы». «Где их взять?» «А вон, на подоконнике». «Я порежу». Грейс забрала теплые лаймы в руку и посмотрела в окно. Рэй сидел у стола, спиной к окну, стоял Леви, скрестив руки на груди. Вокруг сидели и стояли эти его новые друзья. Маркус ходил вокруг новой, сверкающей красным жаровни, с пивом, и оглядывался вокруг. Он смотрел на дом, в какой-то момент их взгляды пересеклись. Грейс отвела взгляд. «А ты, значит, из совсем другой семьи? - спросила Малия. Она разлила текилу и начала трясти солонку со слипшейся солью. Грейс вытянула нож из сушки и оглянулась в поисках доски. - Ты режь прямо на столешнице». «После открывания пива зубами это не так уж и плохо». «А ты умеешь?» - развеселилась Малия. «Я нет, но Маркус умел. Он любил это показывать. Рэй однажды попытался и надколол зуб. Было смешно. Представляешь, командир отряда ломает зуб крышкой от «Бада», - Грейс прижала лайм рукой, прицелилась, и разрезала его ровно посередине, стараясь не давить ножом, так, чтобы поменьше сока вытекло. «А Леви? - спросила Малия с каким-то замиранием в голосе. - Его ты тоже знаешь с этой вашей базы?» «Леви не больно тебе рассказывал о службе? - удивилась Грейс. - Он был самым спокойным. Самым уравновешенным. Этакий голос разума. Тогда мы на равных. Рэй не рассказывает мне о том, чем они занимаются сейчас». «Может, лучше и не знать», - сказала Малия и протянула Грейс стакан. Грейс отрезала от лайма по дольке и протянула дольки Малии на раскрытой ладони. Та взяла дольку, и они чокнулись. Грейс опрокинула текилу с локтя и закусила лимоном. На краешке стакана была соль, а она и не заметила. Она облизала соль и еще всосала лимона, открыв глаза, она увидела Малию, зажмурившуюся над стаканом. «Я из военной семьи, - сказала Грейс, - поставив стакан на стол. Мой отец погиб в Заливе. Воспитывал меня отчим, он был танковым механиком. Я росла и думала, что армия — это место для настоящих героев. Я тоже хотела быть героем». «Ты стала героем, - сказала Малия. Ее голос почему-то звучал как сквозь кусок ваты. - У Леви есть медаль, знаешь. Только иногда он кричит во сне, и я просто...» Вокруг стремительно темнело. Стало нечем дышать, Грейс схватилась за столешницу. В ушах с силой сотни барабанов бился пульс. Падая, она попыталась сгруппироваться, но как сгруппируешься, если ремень вдавливает тебя в кресло. Она зашарила рукой вокруг, рядом должна была быть кнопка катапультирования. Взрыв оглушил ее, зато она не слышала криков. Она падала в вакуум, и высота была такой огромной, что ее начало тошнить. Когда Грейс открыла глаза, она не услышала голосов. Она смотрела в потолок, чьи-то ладони шарили у нее на груди. «Убери руки», - сказала она и запоздало подумала, что это, наверное, медик. Свой голос она услышала с задержкой. Грейс попыталась сесть, но в грудь ей уперлась ладонь. Рэй наклонился над ней, бледный, как смерть, так, что под загаром можно было пересчитать веснушки. «Гуадайякиль. Повтори», - потребовал он. «Гуадайякиль. Это не инсульт», - предупредила Грейс. Врач в госпитале предупреждал о такой возможности. «Что ты пила? - Рэй задрал голову и посмотрел на бутылки на столе. - Ром, виски?» «Текилу». «К черту текилу. Больше никакой выпивки, никогда. Мы едем домой». «Прости, я не знала...» - Грейс услышала умоляющий голос Малии. «Это может и не текила. От текилы в обморок не падают», - возразил Леви. Рэй не ответил, он припал на одно колено, заваливаясь на бок, и подстраховал себя, упираясь локтем в ковролин. Он подсунул Грейс руку под спину и под колени, она уперлась ему руками в грудь. «Прекрати. Я дойду сама. Малия, все нормально. Леви прав, текила тут ни при чем». «Ты падаешь от стакана, ты никуда сама не пойдешь», - Рэй поднял ее рывком, от натуги он покрылся легким румянцем. «Она же говорит, что дойдет сама...» - попытался вклиниться Маркус, вставший в дверях. Рэй посмотрел на него, и тот примиряюще поднял руки ладонями кверху. «Мои босоножки», - вспомнила Грейс. «Дайте Грейс босоножки». Рэй вынес ее из дома, Леви открыл дверцу машины. Грейс чувствовала себя настолько унизительно, что не сопротивлялась. Малия сунула ей в руки босоножки, извиняясь, но Грейс не слышала — поднялся звон в ушах. Рэй сел в машину и посмотрел на Грейс свирепо, но увидев ее глаза, что-то понял и ничего не стал говорить, только вдавил газ. «Не надо в госпиталь», - с усилием сказала Грейс. Когда машина поехала, звон прошел. Он свернул не в сторону дома и они встали на перекрестке. Светофор загорелся красным, Рэй смотрел прямо перед собой, на шее у него вздулась вена. «Мерримен, слышишь меня? - Грейс шлепнула его по руке. - Не надо в госпиталь». Рэй молчал. Он покрутил головой и ударил по гудку, когда перед ним на повороте замешкалась машина. «Мерримен, почему ты перестал со мной разговаривать? Я тебе арабская жена, которая только молчит и кивает, или кто?» «Не пори чушь». «Так выслушай меня!» «Я тебя слушаю», - заорал он. Светофор зажегся зеленым, машины сзади загудели. «Что с тобой не так?» - спросила Грейс, заглядывая ему в лицо. Он долго не смотрел на нее, поехал вперед, проехал еще немного, и только там, перед последним поворотом, встал к обочине. «Это что с тобой не так, - он наконец-то посмотрел на нее. Взгляд у него был тяжелый, чужой. - Ты пережила клиническую смерть, но я здесь единственный, кого это вообще беспокоит. Какого черта ты пила?» Грейс глубоко вздохнула. Под босыми ногами она чувствовала песок, скопившийся на коврике. «Я пережила клиническую смерть, и я хочу еще пожить. Не посидеть в детском загончике. И я хочу своего мужа обратно. Того, который со мной разговаривал». «Я просидел с тобой в госпитале три месяца. Как на часах. Для того, чтобы ты делала все, что запретил врач?» Рэй молчал, вцепившись в руль, и желваки на его скулах ходили, как поршни. Грейс наклонилась и обняла его, он хотел ее оттолкнуть, но без настоящего желания, и она прижалась крепче. Словно нехотя, он положил руку ей на спину, а другую — на плечо, Грейс погладила его по руке и подняла голову. У него было лицо как десять лет назад, когда они впервые встретились — высокий, мускулистый пехотинец с детским взглядом и повадками задиры. Когда он сказал Грейс, что она хорошая девочка, и должна его опасаться, потому что он плохой парень, она так хохотала, что у нее пиво из носа потекло. Но чем старше он становился, тем увереннее и красивее он был, и однажды, когда он подошел к ней и сказал, что хочет с ней потанцевать, она не устояла. «Ты меня еще любишь?» - спросила Грейс. Она любила задавать ему этот вопрос только чтобы услышать ответ - он никогда не говорил «да», если она спрашивала, только если говорил это сам. «Я думаю отвезти тебя туда, где взял, и вернуть деньги обратно», - Рэй откинул голову на подголовник, прикрыл и положил Грейс руку на затылок. Грейс прильнула к его груди и положила голову ему на плечо. Он дышал ей в лоб, легонько постукивая пальцами по голове. «Какая жалость что они не принимают товар обратно». «Раз так, - Рэй сделал вид, что задумался, даже подбородок пальцами потер, - то мне придется тебя оставить». «Только поэтому? Тогда я пожалуй сама от тебя уйду», - Грейс сделала вид, что берется за дверцу машины, но она была заблокирована. «Не сегодня», - сказал он, не открывая глаз. «Какая жестокость. Видимо, тогда мне и правда придется остаться».