Ты не забыл?

Я ощутил дорожки слёз на своих щеках. К носу подкатили сопли. Во рту стал ощущаться привкус то ли соли, то ли крови. Стало очень неприятно. На самом деле истерики у меня не было. Мне не хотелось кричать. Мне не хотелось убегать. Мне не хотелось сейчас взять, и, например, вцепиться Гаврилиной в волосы, и оттащить её за них, выцарапав ей глаза и шибанув головой об стенку. Мне просто было больно. Даже не то, что больно. Даже не знаю, что я ощущал. Жалость к себе? Одиночество? Покинутость? Возможно. В любом, случае, хоть подсознательно я и пытался это отрицать, я чувствовал себя не лучшим образом. Потоки солоноватой жидкости я остановить уже никак не мог. На меня почти никто не обращал внимание. Я просто стоял в проходе и смотрел на эту целующуюся пару. Они лишь изредка прерывались, чтобы вдохнуть воздуха, после чего вновь сливались в поцелуе. И им было хорошо. Я же больше не могу на это смотреть. Мне больно. Тошно. Теперь мне всё-таки очень хочется убежать отсюда. - Хэ-эй, Никит, ты что плачешь? - раздался вдруг удивлённый голос Покровской. В этот момент Даня с Юлей снова прервались, чтобы глотнуть воздуха. Правда на этот раз они не начали снова целоваться, чему я был крайне рад. Гаврилина смотрела Милохину прямо в глаза. Она казалась ужасно счастливой, от чего мне снова стало тошно. А сам Даня наконец поставил её на пол, отвернулся и посмотрел на меня. - Никита... - начал было он что-то говорить, но я его перебил. - Нет, стой, н-ничего не говори!.. Я заметил, что почти все теперь перевели свои взгляды, полные растерянности и сочувствия, на меня. - П-пожалуйста, ничего не говорите. Я-я... Мне нужно идти!.. После чего я бегом рванул из комнаты в коридор, и от туда сразу на улицу, на бегу пытаясь вытирать бегущие без остановки слёзы. Я бежал по улице, сам не понимая, куда и зачем я бегу. Только сейчас я понял, что выбежал из дома в одной футболке. А на улице, чёрт возьми, снег и -10! Но я не чувствовал холода. Через какое-то время я начал ужасно уставать. Моя дыхалка начала подводить, и я начал задыхаться. Руки ужасно окоченели и начали сохнуть и шелушиться. Лицо тоже, но больше из-за засыхающих от холода слёз. Теперь я и вправду почувствовал, что начал замерзать. Я решил наконец остановиться и отдохнуть. Прекратив бежать, я обнаружил, что не узнаю окружающую меня местность. Я явно не бывал здесь раньше. Прекрасно! Я ужасно замёрз, у меня болят ноги и голова от долгого непрерывного бега, и я понятия не имею, где нахожусь. Молодец, Авдеев, так держать! Тут я вспомнил о лежащем в кармане телефоне. Я поспешно вынул его и попытался разблокировать. Он сел. Охуенно. - Никита! Что? Мне послышалось? Кто-то позвал меня по имени? Кажется, у меня начали промерзать мозги, и я начинаю сходить с ума. Поскольку дальше ничего не произошло, я просто проигнорировал это, решив, что мне померещилось. - Никита-а! Нет, ну два раза же не может померещиться? Я оглянулся по сторонам, пытаясь отыскать источник звука. Но я никого не увидел. Тогда я решил подождать ещё. И вот скоро вновь раздалось: - Хэ-э-эй, Никита! Я прислушался к голосу, пытаясь понять, знаю ли я его. Нет, я определённо слышу его впервые. - Никита, если ты меня слышишь, отзовись, пожалуйста! Почему я должен отвечать, если я даже не знаю, кто это? А вдруг это какой-то маньяк? Боже, Никита, не сходи с ума, какой к чёрту маньяк, да ты бредишь! Но тут я услышал приближающиеся ко мне громкие быстрые шаги, и в следующую секунду кто-то набросился на меня сзади и накинул на меня что-то, закрыв мне глаза. Первое, что мне во время паники пришло в голову, это со всей дури долбануть куда-нибудь в сторону ногой, надеясь, что я не промахнусь. И, видимо, я попал, потому что тут же раздалось, таким знакомым мне голосом, хриплое и яростное: - Блять!