Идеальное оружие

Вилланель        Рассчитывала ли я на выходной? Да! Получила ли я его?       — Привет, — сказала сухо я, устраиваясь на заднем сидении.       — Доброе утро. Как видишь, я вновь вовремя. Не хочешь сесть вперёд?       — Нет, поехали уже.        Оливер явно посетил барбера с утра и был как обычно свеж. Чёрная футболка плотно прилегает к его телу, вырисовывая мускулы, серые клетчатые брюки сидят идеально. Его ремень создал итальянский модный дом Gucci, а над часами Breguet с традиционным дизайном постарались шведы, и эти детали украшают простенькую одежду. Нет, дело в нём, всё это нужно уметь носить, чтобы это было гармонично. Интересно, он выбирает всё это сам? Наклонив зеркало заднего вида, он смотрит на меня. В его светлых глазах привычная грусть, просто такие глаза, он как щеночек.       — Ты сегодня яркая, — делает комплимент он, слегка улыбнувшись.        Да, красный кожаный комбинезон, Bershka — это ярко, белые, девственно-чистые кеды тоже.       — И ты хорош, — улыбнулась в ответ я, оттолкнувшись лопатками от сидения, — Знаешь, со дня знакомства хотела кое-что попробовать с тобой.       — Да? Я заинтересован.        Протянув руку, я коснулась его волос. Эти тысячи мелких, мягких иголочек защекотали мою ладонь. Как я и думала, это приятно и необычно, мужчины располагают этим козырем. Я вожу ладонью по его голове, и он закрывает глаза. С другой стороны сидения я раскрываю бабочку и тут же подставляю лезвие к его горлу.       — Ха! Отвлёкся!       — Так ты и умрёшь, доверившись кому-то полностью.       — Возможно, — хмыкнула я, допустив эту мысль, — Выходит, доверяешь мне?       — А ты мне?       — Не знаю, что ты сказал вчера Ив?       — Ничего плохого, лишь дал совет.       — Какой? — Ив ночью не призналась, от него я тоже не жду.       — Не скажу, это между нами. Знаешь, я могу отвечать на твои вопросы и без ножа у горла.       — Но так ты будешь откровеннее, — заметила я, повернув нож, кончик уткнулся в место над кадыком, — За ней следят?       — Только когда ты рядом.       — Зачем?       — Чтобы вы не сорвались куда-нибудь вместе.       — Я не думаю о побеге, меня всё устраивает.       — А её?       — Я задаю вопросы, — остриё впилось в его кожу, но опасности он не ощущает, наоборот, расслаблен и даже засмеялся.       — Ты думаешь, я не могу выхватить у тебя нож?       — Не можешь!       — Твоё запястье пострадает.       — Заботишься обо мне?       — Всё, что от тебя требуется, это покончить с Поластри. Оставь её, дай ей жить спокойно. Я не угрожал. Хелен просила, но я не стал.       — Почему?       — Ты. Твой взгляд перед уходом. Мы вмешались во что-то личное, мы ворвались в место, где ты совсем другой человек. Мы встретились лицом к лицу с твоей главной уязвимостью.       — Я убью за Ив любого. Это не мне нужно прекратить, это вам не стоит лезть к нам, я серьёзно.        Надавив на нож, я убрала его в сторону, Оливер вытер каплю проступившей крови тыльной стороной ладони.       — Знаешь, что меня радует в общении с тобой? Я не могу тебя испортить. Нечего портить. Ты предаёшь доверие в угоду своим интересам. Сейчас ты можешь только угрожать, ты напугана. Это выглядит жалко, Вилланель. Ещё раз тронешь меня, и я сломаю тебе руку.       — Ты не сможешь.       — Думаешь, власть у той, что лижет тебе ночами?       — Я нужна Хелен, целиком!       — Она не против, чтобы после Германии ты вернулась по кускам, и только я стараюсь вложить в тебя то, что тебя убережёт.       — Посмотрите на него! Само милосердие и доблесть!       — Выйди из машины, если тебе это ненужно.        Я вышла, закрыла дверь, но тут же открыла переднюю, села и перетянула себя ремнём.       — Поехали уже.        В отличие от предыдущих дней, сегодня солнечно и Лондонский асфальт наконец-то просох. Шины успокаивающе шуршали, мы молчали всю дорогу. Я могла бы подумать, что он зол на меня, но его просьба по приезду помочь ему с пакетами была мягкой. Сегодня в загородном доме мы были не одни, садовники не упустили момента сухой погоды, чтобы подрезать живую изгородь.       — Я хотел порадовать тебя сразу, но ты явно не заслужила.       — Чем порадовать? — заинтересовалась я, помогая разгрузить пакеты с едой.       — Вместо встречи с репетитором, мы займёмся оружием.       — Звучит куда лучше, чем развитие иноязычной коммуникативной компетенции!       — Она оставила тебе кучу заданий на выходные, вряд ли ты расслабишься. Заберёшь в кабинете после тренировки, к понедельнику должно быть готово.       — Её не будет и завтра? Какой же кайф! Если я её убью, мне пришлют другого?       — Если я убью тебя, без работы не останусь, всех можно заменить.       — Мы живём в суровом мире, — цокнула я, похитив бутылку с соком.        Сегодня всё иначе, без нудного немецкого я чувствую больше сил, а может, это результат ежедневных мук? Мне хочется думать, что я становлюсь лучше, что ловкость начинает поддаваться мне, и соперник, обладающий силой, может уступить моей тактике. У нас уходит половина дня, но мы не сдаёмся, с нас течёт, всё тело гудит, и в голове туман, но я хочу впитать в себя больше.       — Я устал, — избавляясь от боксёрских бинтов на руках, Оливер остаётся победителем, уложив меня на лопатки и сев на мои бёдра.       — А я нет! Мне нужны результаты, чтобы всё быстрее закончилось!       — Руки будут дрожать, как ты справишься с оружием?       — Я умею снимать напряжение в теле.        А что делать с напряжением во взглядах, я понятия не имею. Мне хочется к нему прикоснуться, начать заигрывать, но ему я явно не интересна. Конечно, большую часть времени он видит меня растрёпанной, потной и слабой! Я вечно под ним, летаю на пол чаще, чем отбиваюсь. Мои лопатки ноют от ударов и моя задница, мне её жаль… Оливер встаёт с меня и идёт в душ, я добираюсь до бутылки с водой и утоляю жажду. Упрямство движет мной в сторону боксёрской груши, я не могла бить Оливера, он не поддастся, но эта штука стерпит всю мою злость и агрессию. Я ударяю с криком, я бью со всей силы, но рука даёт о себе знать, и я успокаиваюсь, повиснув на груше. Плетусь в раздевалку. Я ничего не написала Ив с самого утра, и она, конечно же, не стала. Если я не буду к ней так настойчиво приходить, она не будет меня искать? Никакой связи со мной? Этого она хочет? В душевой шумит вода, я бесцеремонно вхожу, прекрасно понимая, что Оливер ещё не закончил. Он стоит, положив ладони на кафель, а вода бьёт его по затылку. Обнажённым он выглядит как греческая скульптура, как произведение искусства, и даже изъяны в виде шрамов не портят картину. Я разматываю бинты, наблюдая за ним, он отталкивается от стены, подставляет лицо под воду, проводит ладонями по волосам. Его достоинство даже в спокойном состоянии весьма внушительное.       — Не насмотрелась ещё? — неожиданно спрашивает он, шагнув вперёд, смахивая с лица воду.       — Как ты узнал, что я здесь?       — Ощущение присутствия, разве у тебя такого нет? К тому же после тренировки ты дышишь слишком громко.       — Можно интимный вопрос?       — Все вопросы покажутся интимными, я без одежды перед тобой. Задавай.       — О чём ты думаешь во время тренировки?       — О том, как запал на твои губы без помады и на твой жар, исходящий от тела. Как завиваются твои волосы на влажном затылке и вот тут, на висках, — Оливер показал на себе и в упор посмотрел на меня.       — А я думаю о ней. О том, как я разбиваюсь об её нормальность и никак не могу проникнуть сквозь защиту. И ты вызываешь у меня такие же ощущения. Ты можешь подпустить, но вряд ли это будет что-то настоящее.       — Подойди.        Я бросаю бинты и подхожу к нему, снимаю кроссовки, он притягивает меня за талию, дыхание перехватывает от его близости, от его взгляда, наполненного желанием.       — Ты обладаешь даром не прятать чувства, это почти искусство — быть открытой, просто тебе не кому было отдавать себя, а теперь… Поластри боится того, как сильно ты можешь её любить. Если она первая, кого ты пустила глубже, неудивительно, что эти чувства сносят тебе голову. Ты можешь думать только о ней.       — Ты испытывал подобное?       — Нет, я этого избегаю.       — Я хочу быть кому-то нужной, Оливер.       — Ты искушение.       — Поддайся, — легко шепнула я в его ленивую улыбку.        Я знаю, что мы сейчас нужны друг другу, чтобы снять напряжение, чтобы быть свободными в желаниях. Я провожу ладонями по его торсу.       — Не дразни меня, это опасно.       — Чем же? — подняв в удивлении бровь, усмехнулась я.       — Просто пойми, это будет неправильно.       — Из-за Хелен?       — Из-за нас, мы можем не остановиться.       — Не надо останавливаться. Просто удовольствие, без обязательств.        Взяв меня за волосы, он рывком опустил меня на колени и приставил головку к моим губам.       — Я слишком давно это делала и вообще не уверена, что умею.       — С твоими губами и моим желанием это неважно. Давай, возьми его в рот, всё сама поймёшь, когда начнёшь.       — Можешь не смотреть?       — Боже, Вилланель! Как скажешь, я закрыл глаза.       — Можно с руками?       — Я тебя сейчас выпорю! Делай как хочешь.        Погрузив в рот головку, я обняла его член губами, он действительно внушительный, моментально затвердевший. Я помню, как неопытно делала это одному парню в школе, было стыдно, и я не думаю, что мои оральные навыки повысились сами собой. Женщины не жаловались, с мужчинами я этого не допускала, не знаю, почему сейчас, мне самой хотелось делать это. Довести его, чтобы он начал смотреть на меня иначе, чтобы подавить его превосходство. Оливер тяжело дышал, закрыв глаза и доверившись мне. Его член был таким крепким и пульсировал в моём рту, а в момент предельного напряжения, когда я сжала губы, он выскользнул. Подняв на ноги, Оливер рывком стянул с меня шорты и прижал меня к кафелю. Жадно целуя губы, что подарили ему наслаждение, он стиснул мою ноющую грудь в своих крепких руках.       — Я хочу тебя, а ты? — простонал он, спрашивая разрешение.       — Да, только осторожнее, у меня давно не было такого секса, а твой друг…       — Мы будем аккуратны с тобой.        Подхватив меня за одно бедро, он совсем по-другому стал целовать меня, желая расслабить и подготовить. Пальцы не такие нежные, как у Ив, не такие тонкие, в них больше уверенности обладателя, больше опыта, они завладевают мной. Я не могу не думать об Ив, и надеюсь, он это понимает. Закрыв глаза, я отдаюсь, после губ он посасывает нежную кожу на моей шее. Мои челюсти сжались, я так хотела упустить всё это, чтобы он ворвался в меня, трахнул как следует, насытиться эйфорией. От этого шумит голова, будто я пьяна, я так теку, что ощущаю, как Оливер этим пользуется, чтобы проникнуть в меня. Я хочу его! Стремление овладеть мной достигло максимума, пальцы продавили вход, я тихо зашипела. Медленно пробираясь всё глубже и глубже, он разрабатывает меня. Когда я освоилась с осаждающими меня пальцами, он стал продвигаться дальше, а я вцепилась ногтями в его широкие плечи.       — Думаю, ты готова, — говорит он, но всё будто не со мной, пусть делает, что хочет.       — Оливер, чёрт, сделай это, Оливер, — зашептала я, когда он подставил горячую головку к входу.        Он не мог терпеть, провёл головкой по влажным губкам, поставил к входу и устремился в меня. Вчерашний вечер с Хелен показался безобидным после такого вторжения. Я терпела и молчала первые секунды, сжимая со всей силы его плечи, его руки были прекрасны в этот момент: вздутые вены, напряжённые мышцы. Он наполнял меня, и тело охотно реагировало, прилив кровь ко всем эрогенным местам и лицу. Это стучало в висках и между ног, это заставило меня стонать. Член шёл туго, он помогал ему, придерживая и направляя вглубь, застыл во мне, когда стон сменился на крик. Мы тут же взмокли, он старался не кончить, как только вошёл, но я так сильно сжимала его внутри себя.       — Вилланель, я не могу, кончу, и начнём заново.       — Хорошо, — тихо согласилась она.        Получив разрешение, он зарычал и сделал буквально два толчка бёдрами. Всё во мне сотрясалось от его немыслимого напряжения, его тело получило разрядку, тепло наполнило меня. Я жалобно заныла, лишившись его твёрдости в себе.       — Пара минут, — улыбнулся он, когда я открыла глаза.        Стянув с меня топ, он нежно приподнял мою грудь, я вцепилась в его затылок и притянула к себе. Захватив один сосок ртом, он рассосал его до твёрдости и напал на другой. Я опустила руку вниз, обхватив его член, он вновь обретал силу, я лишь слегка помогла. Мы продолжили то, на чём остановились.

***

       Мы должны были быть разряжены, как батарейки, но это вовсе не так. На улице к вечеру стало ещё теплее, Оливер доверил мне оружие. Местный ассортимент меня удивил, из многого я в жизни не стреляла, и азарт охватил меня. Живот приятно ныл, мышцы ещё не остыли, я чувствовала лёгкость и приятную усталость. Оливер наблюдал за мной первые минуты.       — Так вот в чём ты сильна. Тут мне нечему тебя учить, займусь ужином.        Это была высшая похвала с его стороны, меня нечему учить! Оружие в моих руках как продолжение меня самой. Его отдача как стук моего сердца, моё зрение никогда не подведёт, расчёты всегда верны. Я дырявлю одну сердцевину за другой, и мне не хочется останавливаться. Заряжая разные виды, от пистолетов до винтовок и автоматов, я увлекаюсь этим делом целиком, но всё же… Всё же я слежу за Оливером, который занялся барбекю, открыл себе бутылочку пива и потягивал его, явно удовлетворённый этим днём. Каково же было моё удивление, когда в очередной раз, повернувшись к нему, я увидела Хелен. Она повисла на нём, а он держал её за талию. Мне следует скрывать тот факт, что теперь мы все друг с другом спали? Выпустив очередь, я вынула обойму и сложила оружие. Хелен шла ко мне. Впервые я не увидела на ней элегантной одежды, чего-то рабочего и строгого, это были джинсы и свитер с воротником, очень уютный, тоже хочу такой.       — Жаль, я уже сложила оружие, — я развела руками и сразу сунула их в карманы.       — Хотела бы показать мне свои навыки?       — Нет, застрелить тебя. Представь, как это было бы легко: просто повернуться в твою сторону и спустить курок.       — Ты всё ещё злишься, — снисходительно хмыкнув, Хелен подошла вплотную и поцеловала меня губы.       — Ты запрещаешь мне видеться с Ив!       — Я ревную.       — Я даже не сплю с ней, — подчеркнув это, я заметила её насмешку в глазах.       — Чем же вы занимаетесь?       — Чаще всего мы обсуждаем, какая я редкостная сволочь.       — Нужно быть там, где тебя понимают. У Оливера всё готово, ты голодна?       — Ты в курсе, что он меня вообще не кормит? А мы тут целыми днями!       — Он уже исправляет это. Идём.        Оливер наполняет бокалы вином, выкладывает мясо на тарелки, добавляет салат, когда мужчины готовят, в этом что-то есть. Мне хочется остаться с ним наедине и поговорить об Ив. Я узнала, что могу не держать всё в себе, что есть тот, кто меня поймёт. Хелен… Она между нами, не даёт мне сесть в подвесное кресло, тянет к себе на диван, это злит. Делая глоток вина, она проводит пальцами по моей шее, смотрит так пристально, что от этого хочется сбежать. Оливер подаёт мне тарелку и бокал. Мы вместе ударяем бокалы друг об друга.       — За ваши успехи, — сладко произносит Хелен, — Не порти больше ей личико.       — Думаю, она этого хотела, — подчеркнул он, я метнула в него злой взгляд, ведь она будет и дальше задавать вопросы.       — Зачем тебе это, Ви?       — Так я себя чувствовала и хотела соответствовать внешне.       — Разбитой? Сейчас ты в норме? Я могу записать тебя к психологу, будет полезно.       — Мне не нужен психолог! Никогда не был нужен.       — Перед заданиями, когда они возобновлятся, я всё равно направлю тебя к нему.       — Разве ты не видишь, что я в полном порядке?       — Не раздражайся, — предупреждает Оливер.        Я демонстративно пережёвываю мясо, сдерживая дальнейшие комментарии и все же:       — Это лучшее, что было в моём рту за сегодня.       — А как он хорош на кухне, — почти простонала Хелен.        Чёртов Оливер, похоже, он хорош абсолютно во всём. Смущённый нашими взглядами, он отправляется в дом за пивом. Хелен лезет целоваться.       — Может, тебе уже определиться? Ты трахаешься со мной или с Оливером?       — Ты такая грубая, Ви. Мне нравится. К чему этот вопрос?       — Брось, я видела, как он брал тебя в зале, и вы целуетесь, ты смотришь на него с желанием оседлать.       — Он мой муж, что в этом такого?       — Муж? Оливер? — я приподнялась и отодвинулась от такой новости, — Он слишком молод для тебя!       — А ты слишком молода для Поластри, но бегаешь к ней каждый вечер.       — Прекрати следить за мной!       — Ты под присмотром, я не скрываю этого с самого начала.       — Но скрыла, что Оливер твой муж!       — Я так понимаю, он тоже не посчитал нужным говорить тебе об этом.       — Теперь понимаю, почему он злился, когда я говорила о нас. Почему он не ревнует сильнее?       — У нас свободные отношения, мы смирились, что не моногамны. Просто не придавай этому значения, если тебе комфортно с нами, пусть так и будет, но уже без секрета.        Оливер вернулся и, увидев моё замешательство, тут же спросил:       — Я что-то пропустил?       — Немного секретов, чисто для девочек, — усмехнулась Хелен.        Можно было подумать, что эта компания окажется для меня слишком трудной, но мы говорим на разные темы и я узнаю их лучше. Воспринимаю их иначе. Если в основу разговора вложить странствия по миру, то он автоматически становится интересным. Все мы многое видели, а что нет, то берём на вооружение. Темнеет, и я всё чаще думаю о телефоне, на который не пришло ни одного сообщения от Ив. Обычного «Привет» было бы достаточно. Но если не пишу я, она ни за что не напишет первой. Хелен заметно захмелела и легла мне на колени, я слушала Оливера, поглаживая её волосы, она смотрела на меня и в небо, она казалась такой беззащитной. Нет, только не она, Хелен не остановит меня.       — Мне пора ехать домой. Ещё тесты делать, и завтра опять подъём с утра.       — Мы все можем остаться в этом доме, — предлагает Хелен.       — Чей он?       — Организации. Здесь может остановиться любой из наших, к тому же отличная площадка для тренировок. А так же здесь восемь спален. Можем выбрать каждый свою, или одну…       — Одну? — переспросила я, сощурив взгляд, потому что Оливер смотрел на меня с хитрецой.       — Мы будем нежны с тобой.       — Какого! — Я резко отодвинула Хелен от себя, вскочив на ноги, — Мне нужно ехать.       — К Поластри? Ей сейчас не до тебя.       — В каком смысле?       — Мне показалось, слов недостаточно. Мои ребята…       — Хелен! Какого черта ты делаешь! — воскликнул Оливер, встав за моей спиной.       — Она цела, но урок усвоила лучше.       — Они что-то сделали с ней?       — Нет. Она не пострадала, но впредь, Вилланель, знай, что они способны на всё. Перевернуть её дом, разбить пару тарелок — это славное начало наших переговоров.       — Оливер, отвези меня домой!       — Я выпил, Хелен позвонит водителю, верно?       — Я хочу, чтобы ты осталась, Вилланель.       — Мои желания не учитываются?       — Жизнь — это сплошное кладбище желаний, детка.       — Рой ямы для своих! Я заберу задания. Если машины не будет, я вызову такси.        Ворвавшись в дом, я набираю Ив, сколько бы я не держала вызов, она не отвечает.

Я узнала только что! Ответь!

Ив, я не могу приехать.

За мной следят, но мы можем встретиться.

Я напишу тебе, куда подъехать. Дай мне время.

       Пробую дозвониться ещё и ещё. В кабинете полумрак, нахожу сложенное в стопку задание на столе вместе со словарём и парой учебников. Тень Оливера появляется на моём пути.       — Напугана?       — С чего ты взял?       — Этого она и добивается. Проверяет и наблюдает, какие решения ты принимаешь, что для тебя важнее.       — Ты действительно пьян?       — Да.       — Водитель будет?       — Да, она позвонила. Вилланель, это проверка.       — Я поеду домой.       — Ты ставишь Поластри в опасное положение.       — Она сильная, она понимает, что происходит.       — Или ты так думаешь.       — Ты! Ты муж Хелен! Какого чёрта ты мне не сказал? Думаешь, нормально было узнать это от неё? После того… После всего!       — Тебе необязательно было знать это, до сегодняшнего дня. Я бы рассказал, обдумал и сказал бы уже завтра.       — Пошли вы оба, уйди с моего пути!       — Вилланель…       — Заткнись!       — Мой совет Поластри. Я сказал, что вы должны встречаться осторожнее. Надеюсь, этому тебя учить не нужно?        Я ничего не ответила. Это странно, что Оливер на моей стороне, мы знакомы неделю, как давно они в браке с Хелен? Не может ли оказаться так, что мной манипулируют. Я не могу ему доверять. По пути в город я обдумываю его совет: осторожность, — и как её добиться?        Создаю в доме видимость присутствия, оставлю телек в темноте, чтобы мелькал на первом этаже, и много света на втором. Я ведь могла приехать и заняться тестами? Сунув паспорт, деньги, карту и телефон в карманы комбинезона, я выглядываю из окна второго этажа. Это единственная тёмная сторона дома, которую не видно с улицы, к сожалению, окна внизу нет, значит, придётся спуститься по сточной трубе со второго этажа. Я убиваю новые кеды, но спуск прошёл отлично, перелезаю через забор и уже чувствую свободу. От дома до аренды авто всего пара кварталов, и можно срезать, я поторапливаюсь. Ив не отвечает на вызовы. Из представленных авто я выбираю Mercedes S-класса, комфортабельный, серьёзный и сдержанный. Поторапливаю с оформлением — я же его не покупаю в конце концов! Получив ключи, я выезжаю с парковки и пишу сообщение Ив, мы можем встретиться в парке недалеко от её дома, пусть сделает вид, что ей захотелось прогуляться. Ив впервые отвечает, печатает долго, и когда сообщение появляется на экране, я тут же ввожу название бара в GPS навигатор. Её дом разгромили, конечно, она не захочет там быть! Я приезжаю по указанному адресу, удивляюсь просторной парковке возле него и тороплюсь бросить машину.        В баре играет слишком громкая музыка. Бордовый свет от стен смешивается с неоном бара, режет глаза. Я рассчитывала найти Ив в углу, запуганную, одинокую, жалко попивающую дешёвый коктейль. Но обнаруживаю её у стойки, в окружении людей, с которыми она явно знакома, а одного я даже видела, именно он подвозил её до дома.       — Вот и я, идём отсюда, — моя краткость должна была спасти положение, но Ив посмотрела на меня пьяным, злым взглядом и буквально проигнорировала мою просьбу.       — Вилланель, верно? Ив нам рассказала о тебе, — сдвинув очки к переносице, её якобы начальник положил на её плечо руку, которую мне захотелось сломать.       — Не такая уж она и опасная, — хмыкнул полный кудрявый парень.        Ну, раз все тут обо мне знают, нужно соответствовать заявленным критериям. Напав на чудика, я заломила ему руку, все тут же вскочили со своих стульев, Ив кинулась на меня, схватив за ворот комбинезона.       — Пусти его, он пошутил, отпусти, — я удивлена тому, как жалобно звучит её голос. Так просят, когда боятся, ну не убью же я его при всех.       — Плохая шутка, — подчеркнула я, отпустив его, — Мне нужен счёт на эту компанию, — попросила я у бармена, раз уж он пялился на наш конфликт за стойкой.       — Нет, мы выпьем ещё, — отмахнулась Ив, отпрянув от меня, забравшись обратно на стул, — Ты же не против оплатить ещё несколько шотов в качестве извинений?       — Я не против, только ты уже сильно пьяна, Ив. Зачем ты так много пьёшь?       — Я не пью, я долго дегустирую. Впервые в этом баре, у них лучшие коктейли!        Бармен расставляет шоты, я успеваю выхватить тот, что предназначался Ив, и опрокинуть в себя.       — Счёт, — сглотнув обжигающую жидкость, кинула я.       — Я не хочу уходить.       — Ты написала мне, чтобы я тебя забрала.       — В моём доме беспорядок, не хватало ещё, чтобы ты его сожгла, угрожая мне! Я посчитала, что лучше сказать, где я. От тебя ведь не скрыться, от тебя не избавиться, никуда не убежать.       — Бегать от меня? Умрёшь уставшей. Идём.        Оплатив счёт за всех, я с трудом вывела её из бара, они её не отпускали со мной, настаивали, что вызовут такси и поедут все вместе.       — Поедешь со мной на такси, убедишься, что я зашла в дом, и можешь уезжать, — вполне серьёзно и, я бы сказала, трезво сказала Ив, пока я вела её за руку за собой.       — Я за рулём.       — Что? Нет, — Ив встала на половине пути, дёрнув меня.       — Холодно, идём. Я отвезу тебя.       — Куда?       — Домой, к тебе, поехали.       — Я хочу поехать на такси.       — Что за упрямство, Ив?       — Не хочу оставаться с тобой наедине, мне лучше вернуться обратно.       — Стой! Ив, ну, в самом деле, что ты начинаешь? Я освободила вечер для нас, и мне нужно извиниться.       — Извиниться? Они разнесли мне весь дом!       — Я куплю, оплачу всё.       — Мне не нужны твои кровавые деньги! Я хочу, чтобы все оставили меня в покое!       — Ты расстроена, пьяна и устала. Я отвезу тебя в постель, и мы поговорим завтра.       — Если ты появишься на пороге моего дома, они меня убьют.       — Никто тебя не тронет, Ив, — заверила я, толкая её в сторону машины, уже сняла с сигнализации, осталось только затолкать в неё Ив.       — Ты не хочешь признавать того, что происходит?       — И что же, по-твоему, происходит? — ответила я вопросом на вопрос с гримасой сомнения на лице: может, я действительно чего-то не понимаю.       — Скажи мне, прямо сейчас, с кем ты спишь? Оливер или Хелен? Они оба?       — Я же сказала, как только ты признаешь…       — Знаю! Я слышала это. Так, с кем?        Я открыла машину, заднюю дверь для Ив, указывая, чтобы она садилась.       — С кем?       — Оба.       — Сколько ты знаешь их? — вопросы становятся сложнее, я понимаю, чего она добивается, — Сколько? Почему молчишь? Говори! Ты ведь любишь говорить и плести всякую чушь про любовь, чувства и желания!       — Не думаю, что знаю их.       — Ты их даже не знаешь, но подпустила к себе, к своему телу, между тобой и посторонними людьми не было ни сантиметра расстояния, ты дала им себя использовать, а потом пришла ко мне? За какой-то любовью?       — Я не так отношусь к сексу, как ты, подпустила и что? Просто секс.       — Кто-то может годами завоёвывать каждый сантиметр, каждый миллиметр доверия и тела. Для тебя это пустое.       — Разочаровывать тебя — моё хобби. Всё сказала? Садись в машину.       — Почему ты не можешь оставить меня?       — Не я всё это начала, не мне заканчивать. Ты первая. Ты искала меня, не я. Ты пришла тогда в мою квартиру в Париже! Ты пырнула меня, сделала это первой! Ты сделала всё, чтобы я заинтересовалась тобой. Ты поцеловала меня в автобусе, наш первый поцелуй! Ты пришла в отель, ты проявила жалость, ты занялась сексом со мной! Ты, Ив! Ты первая! Ты столько раз дала мне понять, что нуждаешься во мне! Чего ты хочешь теперь, Ив? Чтобы я вновь и вновь приползала к тебе на коленях? Чтобы выманивала твои чувства? А ты, открывшись, вновь закрывалась и отталкивала меня? Тебе нравятся именно такие отношения? Почему ты просто не можешь любить меня, принимать такой, какая я есть, и заниматься сексом в удовольствие! Ты затягиваешь меня в сложности, ты нагружаешь меня ненужными чувствами и мыслями, я задыхаюсь! Неудивительно, что мне легче переспать с кем-то на стороне, чем выпросить у тебя жалкое прикосновение!        Ив влепила мне пощёчину. Сложно понять, за какие именно слова, я наговорила всё то, о чём даже не думала. Всё вылетело само по себе. Щёку обожгло, я растёрла её.       — Я ухожу, мне заканчивать, и это конец, — срываясь на слёзы, кинула Ив.       — Сядь в машину, — в последний раз, попросила я, но стоило ей проигнорировать ещё раз…        Я схватила её и подтащила силой к машине, она начала вырываться, я согнула её, нажимая на голову, чтобы она не ударилась. Толкнув в салон, я забралась следом, заблокировав двери и повалившись на неё.        Бери, но не причиняй боли, пусть вырывается, просто сдерживай её. Покажи, как сильно нуждаешься в ней. Проще просить прощения, чем разрешения. Несколько простейших, полных здравого смысла фраз, ориентир, мой план, и я пытаюсь следовать им. Наскоро сколоченные подпорки помогают не сорваться. Подавляют желание встряхнуть её со всей силы или сдавить её горло, чтобы она перестала сопротивляться.       — Ты пьяна и слаба, Ив. Подумай, чему ты вообще сопротивляешься? Этому?        Мои губы оставляют поцелуи на подбородке, на линии скул, на шее, но я не трогаю её губы. Дотягиваюсь и сбрасываю с неё туфли, руками провожу по щиколоткам и вверх, Ив колотит меня в спину, я жарко дышу в её шею.       — Пусти меня! Я буду кричать! Помогите! Я здесь!        Я прерываю это попыткой накрыть её рот рукой, она кусает меня за ребро ладони — это терпимо.       — Ты знаешь правило? Прижатое тело сопротивляться не должно.       — Выпусти меня!        Её толчок в мои рёбра ощутим, ноги бьются подо мной, но меня это ещё больше заводит. Платье на ней сбивается вверх, я провожу рукой по горячему бедру, на ней колготки. Я создаю трение наших тел, я передаю свою энергию ей, я так хочу, чтобы мы слились уже во что-то единое.       — Не отталкивай, ты знаешь, это бесполезно, — напоминаю я, на меня смотрят пара огненно-карих глаз, я осмеливаюсь тронуть её губы.        Поцелуй простреливает моё тело, тянущее ощущение отзывается даже в копчике. Её мягкие губы поддаются не сразу, я нежно овладеваю её ртом, она остаётся безучастна — просто не оказывает сопротивление. Язык скользит между зубами так же просто, как рука под платьем, я поглаживаю её бедра, предвкушая большее. Вкус её слюны, жар её рта, я плавлюсь на ней. Эта одержимость не поддаётся объяснению. Мне просто нужна она, всё, что есть в ней. Я издала успокаивающий звук в глубине горла, ощутила, как всё глубже покалывает мой клитор, как я намокла, как всё в теле пульсирует, я расслабилась и тут же получила отпор. Ив укусила меня, во рту тут же почувствовался металлический привкус крови.       — Если тебе так нравится, — бросила я весьма обиженно.        Раздираю её колготки, поджав губу, останавливая кровь языком. Она не может свести ноги, я между ними, тут не так уж много места, она никуда не денется от меня. По моим щекам скатываются слёзы — это было действительно больно, Ив протягивает руки к моему лицу.       — Прости, — шепнула она.       — Это больно, я с тобой такого не делаю.       — Прости, можно я пожалею?        Вспомнив автобус, как она поцеловала, а затем ударила, я не склонна доверять ей сейчас, и слёзы стекают уже по другой причине.       — Правда? — спрашиваю я с надеждой, что она понимает, почему этот вопрос звучит.        Она тянет меня на себя, я перестаю посасывать свою губу, чувствуется, как она припухла, пульсирует, воздух её холодит. Ив приближается к моему лицу, и за этим следует нечто, совсем не опасное. Она обхватывает мою нижнюю губу своими губами, находит ранку языком, самое время забраться к ней в бельё. Я замираю над ней, как же это больно и приятно.       — Стой! — отпустив мою губу, Ив останавливает меня, когда я уже между её ног и чувствую под пальцами влажное бельё, — Остановись, послушай меня хоть раз.       — Я только и делаю, что слушаю тебя, хватит!       — Брось меня сама, откажись, или нас заставят.       — Никто не заставит меня отвернуться от тебя.       — Ты умна и должна понимать!       — Ты пьяна и уже должна стонать, а не останавливать меня пустыми словами!       — Пустыми? Я с каждым днём всё ближе к смерти.       — Не ты одна, это заложено природой.       — Прекрати! — Ив ударила меня в плечо, вновь начала вырываться, пришлось поменять положение рук, прижать её плечи к сидению, — Я не люблю тебя, слышишь? Тебе будет хорошо с ними, они такие же, как ты, оставь меня.        Не любит? Я вскрикнула, будто мне нажали на открытую рану, будто со всей силы надавили и продолжили это делать. Отползая от неё, я забиваюсь в угол, прижавшись к двери и обхватив себя руками, сжимаюсь. Я вдруг почувствовала, что разваливаюсь на части, что если не буду держать себя сейчас, натворю что-то. Я впервые испугалась себя, ведь сейчас я ощущаю ту же обиду на Ив, что и в Риме. Ей стоит бежать прямо сейчас. В груди что-то сдавило, а всё тело задрожало, из меня вырвалось рыдание, град горьких слёз обрушился вниз. Я не хочу, не хочу делать это перед ней, будь всё проклято! Но я не могу с собой совладать.       — Вилланель?        От её руки меня передёргивает, её «не люблю» звенит в ушах. Я была ей противна всё это время? Я мерзость, что никак не смыть с себя?       — Ты не воспринимаешь жестокость всерьёз, ты считаешь, что делаешь всё правильно. Вилланель? Мне слишком больно рядом с тобой. И… Не убивай меня за это.       — Я хочу, — сквозь зубы и слёзы, это звучит зловеще, но я поднимаю на неё взгляд, чтобы она видела, я больше на это неспособна. Кто угодно, но не она.        Мы сближаемся, чего быть сейчас не должно, Ив целует меня в губы, и я чувствую вновь пульсацию между ног. Нижняя губа немеет от боли, привкус крови никуда не делся, но я готова терпеть ради её не смелого вторжения в мой рот. Смелее — убеждаю нас двоих я, напирая сверху, укладывая её вновь на сидение. Сквозь мои всхлипы и её шумное дыхание я слышу, как шумит давление в моём теле. То, что грелось между ног, теперь растекается по телу, зарывается мурашками в волосы на затылке, отдаётся дрожью в руках, заставляет соски затвердеть и кольнуть. Ив как чувствует: тянет за молнию комбинезона, запускает под него руки, сдавливая мою грудь. Её зрачки такие большие, охватывают почти всю радужку, её губы дрожат, когда я смотрю в них, слезы на щеках высыхают и покалывают кожу. Её пальцы пробираются в мой лиф сверху, сдавливают соски, я пропускаю руку между её ног, сдвигаю полоску белья в сторону. Тяжёлый выдох в мои губы.       — Это словно… Последний раз, — шепчу я, — Это будет великолепно и это будет точка?       — Не думай об этом.       — А о чём мне думать? Мне нескучно с тобой, быть с тобой нескучно. Даже когда мы на расстоянии, даже если мы вместе, но молчим, без прикосновений, в ненависти или ревности, — я сбиваю голос до полухрипа, потому что касаюсь её влажной, горячей плоти, плавным давлением вторгаюсь в неё, и она вздрагивает, — Я доверяю тебе и твоим мыслям, всё запоминаю и думаю об этом. Ты не представляешь, как я стараюсь быть человеком рядом с тобой. В тебе есть то, что мне нужно, а сколького я ещё не знаю и горю желанием узнать! Какая ты по утрам, какая ты, когда счастлива. Мы боимся разных вещей, но демоны внутри нас идут на контакт, почему мы их не слушаем?       — Вилланель, — Ив застонала, схватив мои руки, я развела пальцы внутри неё и сделала движение тугим и глубоким, она откинула голову назад, я провела языком по её горлу, прижалась к нему губами.       — Я намного хуже, чем есть на деле, а ты гораздо лучше, чем думаешь. Ты почти святая, Ив, и, касаясь тебя…        Не могу сказать это. Моя грязь, моя тьма — скольких я в ней утопила?       — В отличие от тебя я люблю и не собираюсь мириться с твоим отсутствием, Ив.