Снятся кошмары наяву

Я слышал легенду об однорогой рыси, что дарует вечную молодость одним лишь дыханием.

      Мальчик остался в одиночестве. Всю ночь он не мог сомкнуть глаза от гнетущих мыслей, наводнивших голову. Дио заснул только под утро, когда небо покрылось едва заметной светлеющей пленкой. Наверное, именно поэтому Дио встал так поздно и чувствовал себя... мягко говоря, не очень. Все-таки он привык вставать очень рано. Иногда получалось даже проснуться до рассвета, и в такие моменты мальчик наслаждался тишиной и покоем, которых время от времени не хватало. Но не сейчас. Сейчас хотелось негромкой возни и еле слышного бормотания под нос. Хотелось услышать неосознанное пение Риши по утрам. Хотелось обменяться с ней парой дежурных фраз, а потом получить от нее какие-нибудь еще новости про дядю или Тату. Хотелось, чтобы Дио не был один.       Но не сегодня — сегодня он один. Весь день в его распоряжении, но Дио этому не был рад. Беспокойство грызло сердце: что если и правда никто не вернется? Мальчик грустно-пустыми глазами гипнотизировал потолок. Судя по наклону солнечных квадратиков, время уже близилось к полудню. Дио недовольно шикнул: вот ведь соня... Отчасти это даже хорошо, что Риши здесь нет — она не подшутит над ним по такому поводу. Хотя до этого еще ни разу она не подшучивала, пускай и были подходящие случаи. И все же Дио был почему-то уверен, что Риша могла бы так поступить... Мальчик зевнул и потер глаза. Слабость сковала все тело, будто Дио не спал вовсе. Вставать не хотелось совсем. — Я тебя вижу, — негромко пробубнил Дио, краем глаза замечая желтый шлейф. Золотая дымка заметалась на солнечных стылых пятнах и воссоздала несколько бесформенный образ старика. Мальчик внутренне застонал: чего опять этому деду надо от него? Решил вместо Риши поиздеваться над ним? — Чего валяешься, шкет? — голос, похожий на завывание ветра в скрипящей бочке, разрезал блаженную тишину. — Совсем тебе делать нечего? — Да, нечего, — съязвил Дио, даже не глядя в сторону Гандри. — Остается только слушать жалобы дохлого старика.       Гандри шумно выдохнул. Ноздри у него раздулись как у разъяренного быка. Наверное, от вспышки гнева призрака удерживало только собственное посмертное состояние. Если бы Гандри мог, он бы преподал урок этому наглому остроязычному мальчишке. Однако он не может. Остается молча — а иногда и не молча, демонстративно — сетовать на молодежь. Впрочем, и этим дедуля не собирался сейчас заниматься. Пока Риши нет рядом, Гандри собирается сам присмотреть за Дио. Хотя он имеет смутное представление, как будет это делать. Мальчик уже доказал, что пустыми словами его не проймешь. А что может сделать бестелесный дух, кроме как не гундеть без конца? Гандри выжидательно навис над Дио. Надо как-то его вытащить из кровати. Старик не мог ответить на вопрос, почему вообще решил так бессмысленно печься о мальчишке. Попытка искупить вину? Или просто желание испытать то чувство контакта с детьми, которого он был лишен? — Эй, старик... — негромко обратился к нему Дио, вяло садясь на край кровати и потирая глаза. Матово-светящийся силуэт Гандри слегка вспыхнул, символизируя внимание. Мальчик не знал, как задать вопрос насчет той книги, которую он вчера нашел под домом. Вдруг дед сам не знает ничего? Однако все же он подсказал заглянуть вниз... или все же знает? Просто так никто ничего никогда не делает. — Ты ведь... не просто так направил меня к той книге? Ну, которая “Одаренные светом” или как там ее? — Дио поднял глаза на Гандри. Старик молчал, обдумывая вопрос. Эта ответная тишина только подкрепила подозрения Дио — слишком уж красноречиво-задумчивое было лицо у деда. А Гандри все молчал, сверху-вниз глядя на мальчишку. Внезапно он как-то насмешливо хмыкнул и поплыл к выходу из комнаты. Дио возмущенно вскрикнул и вскочил на ноги. Лицо старика победоносно посветлело. Дио, все поняв, остолбенел и негодующе нахмурился. — И позавтракать не забудь, — рассмеялся дух, раскидывая во все стороны желтую пыльцу, — пускай сейчас и время для обеда.       Недовольно ворча и фыркая под нос, Дио сменил ночную рубашку на повседневную. Голова неприятно гудела и ее тянуло обратно к подушке. Однако Дио знал, что если он поддастся этому порыву, то ему станет еще хуже. Риша всегда по белому завидовала мальчику, вернее, его способности высыпаться за часов пять. Ей всегда нужно было около девяти, а то и десяти. А Дио искренне не понимал, как вообще можно столько спать. Ведь так много времени уходит впустую! Да, сны смотреть здорово, но они бесполезны. От них нет никакого толку! Зачем вообще людям такая дурацкая вещь, как сновидения? В общем, Дио не любил спать, считая это пустой деятельностью. Вот было бы здорово, если бы он мог не спать вообще! Сколько дел можно было бы сделать! — Бесполезно большой дом, — рассеянно пробормотал Дио, вылезая из комнаты и поднимая взгляд на лестницу, ведущую на второй этаж. — Слишком бесполезно. — А вот когда вся моя семья была жива, мы всеми поколениями жили здесь, — протянул Гандри, предаваясь воспоминаниям. — Прабабка, бабка, тетка, папаша, мать, мачеха... у меня еще было три сестры, но они потом все вышли замуж за кого попало, а там и след простыл. Даже не знаю, живы ли они сейчас. Давай, шевелись, нельзя начинать день, не подкрепившись! — невесомая рука из золотой дымки отвесила подзатыльник Дио. Тот фыркнул, машинально сдувая с лица призрачные пылинки. Мальчик ничего даже не почувствовал: ни холода, ни тепла, ни дуновения. — Дабы ты понимал, с чем столкнешься, — продолжил старик, наблюдая за вялыми и неохотными движениями ножа по тосту, — я должен еще тебе кой-чего рассказать. А вот рассказывать ли это Рише или твоему дяде — уже твое решение. Ты же и правда умный мальчик, да? — Угу, — буркнул Дио, не особо слушая Гандри. Есть не хотелось совсем, весь желудок будто изнутри был набит камнями. Но дед был прав и хоть что-то съесть надо было. В конце концов, Риша сказала бы такую же вещь. И все же пускай старик ворчит сколько влезет: чай он делать не станет, пускай и был весь язык покрыт липкой вязкой сладостью вишневого джема. Дио запоздало вспомнил, что вишню-то он не любит. Впрочем, плевать. Он-то потерпит, а Гандри зато на ухо жужжать меньше будет. — Вся наша семья владела даром, передающимся из поколения в поколение, от отца к сыну, — нудным тоном сказочника начал Гандри, ни на шаг не отставая от Дио. — Но это не тот дар, что у тебя, мальчик. Это особенный дар. Мы могли превращать людей в книги. А книги, знаешь ли, всегда стоили недешево. Этим мы, на самом-то деле, и жили. А наше древесное ремесло — так, прикрытие, да и лишним фунт не бывает. — Это невозможно, — пробормотал Дио, приближаясь к знакомым резным колоннам. — Книги делают из дерева. А люди состоят из плоти, крови и костей. Думаешь, я поверю в твои безумные россказни? — С таким же успехом я могу не верить в твою силу, — монотонно пробубнил Гандри. Его расплывающаяся пыльная фигура оставляла тонкий светящийся след на ступеньках. Старик хотел было напомнить Дио, чтобы он поискал хоть какую-то свечу — благо их было навалом здесь — но тот по памяти побежал вперед. В тело ударился край деревянного стола. Резко выдохнув весь выбитый из легких воздух и шумно возвращая его обратно, Дио невольно вспыхнул тусклым огненным золотом. Мягкое и мутное свечение напомнило ему, где лежит та самая загадочная книга. Недолго думая, Дио взял ее и быстрым шагом направился обратно. Светлый квадратик подсказывал, где выход и где лестница. — Тот, кого ты держишь, был самым необычным гостем у моего прапрапрадеда, — прошуршал Гандри, поднимаясь вслед за Дио. — Это был путешественник с Востока. Он совершал паломничество по всему свету, надеясь найти лекарство от своей неизлечимой болезни. Однако его поиски были тщетны, а смерть была уже совсем близко. Путешественник уже не надеялся умереть у себя на родине. А когда он узнал, на что способен мой прапрапрадед, то попросил, чтобы его превратили в книгу. Не знаю, какие цели он преследовал. Может, хотел обеспечить хотя бы такое бессмертие?       Дио молча слушал историю. Его пугало то, что в руках лежала не просто тяжеленная книга, а чье-то мертвое тело. Не хотелось верить, однако Дио понимал нутром, что Гандри говорит правду. В дневном ярко-рассеянном свете рассмотреть книгу оказалось гораздо легче.       Обложка напоминала серозное льняное полотно. Дио с осторожностью понюхал книгу — серой не пахло вопреки всем ожиданиям. Вес сотен тонких страниц тянул вниз. Дио решил не тратить время и силы на удерживание столь тяжелой вещи и поспешил на второй этаж. Он припоминал небольшой кабинет, как раз напротив той проклятой спальни, где убили Гандри. Дио не помнил, была ли открыта дверь: порой он просто забывал закрывать комнаты. Мальчик пнул дверь, подавляя в себе желание бросить книгу на пол. На его счастье кабинет был открыт. Руки уже ныли от непривычной продолжительной тяжести, которую дети не должны нести.       Кабинет выглядел очень... стереотипно, так это называется? Если бы Дио попросили представить рабочую зону умных начитанных людей, то определенно такую комнату, какая была у него перед глазами, он бы представил. Например, там точно было бы большое окно, впускающее внутрь как можно больше света. По обеим сторонам от него: от двух до четырех книжных стеллажей, между ними идеально ровно резной письменный стол, а где-то в углу глобус. Впрочем, тут и там был тонкий, почти незаметный слой пылинок. Зато все было в относительном порядке. Эта комната была, наверно, если не самой любимой в доме, то являлась одной из таковых. Дио чувствовал здесь чуть взрослее, чем на самом деле. А порой так не хватало именно той самой взрослости! Правда все эти книги на полках были слишком скучными и сложными для него. Но Дио пообещал себе, что однажды их все же прочитает. А сейчас у него другая книга в списке.       Стоило книге рухнуть из утомленных рук мальчишки на поверхность письменного стола, как в воздух поднялось облачко пыли. Дио закашлялся, когда оно попало в нос и рот. Что же ему так не везет с уборкой? Наверное, было бы очень удобно, если бы Риша наняла какую-нибудь прислугу. Однако почему-то она наотрез отказывалась это делать. Порой у Дио чесались руки сделать это самостоятельно, но он понимал, что Риша такую самодеятельность не оценит и лучше сделает все сама. Она всегда старается делать все своими силами, никогда не прибегая к чьей-либо помощи. Наверное, она была просто слишком гордой. Дио тоже такой, поэтому он ее не обвинял. Но ведь есть вещи поважнее бытовых мелочей! — Я Рише запретил нанимать кого-то, зачем нам это? — Гандри будто прочитал мысли мальчика. — Прислугу нанимают в большие семьи. Зачем тратиться на кого-то? Я не таким уж беспомощным стариком был! А Риша... ой, парень, тяжело ей будет. Ты уж приглядывай за ней. — Зачем? — не понял Дио, открывая книгу на первой странице. — Она сильная. Она умная и смелая. Это она должна за мной приглядывать. Так сказал дядя. — Сдается мне, дядя твой хотел, чтобы ты присмотрел за ней, а не она за тобой, — вздохнул призрак, понимая, что детям не всегда легко понимать такие сложные вещи. Дио фыркнул, не соглашаясь с услышанным, но в то же время и не решаясь спорить. Он открыл первую страницу.       Обычно на первой странице указывается автор произведения и дата выпуска книги. Однако ничего подобного не было. Дио ожидал, что увидит хотя бы имя того, кто стал этой книгой. Но первые листы, сухие, тоненькие и желтые, были абсолютно пусты. Гандри в ответ на замешательство мальчика сразу сказал, что тоже не знает, как звали того человека. Дио отмахнулся: какая, впрочем, разница, кто это был? Все равно он его никогда не встретит. Да и с потомками вряд ли столкнется. Жизнь, конечно, странная штука — так говорил дядя — но не до такой же степени! Хотя дядя бы возразил... Грустно вздохнув, Дио перелистнул еще пару страниц.       Увиденное сначала совсем сбило его с толку. Вместо привычных глазу английских букв Дио увидел непонятные закорючки. Непонимание тут же сменилось испугом: в памяти зашевелились письмена, которыми покрылось то чертово послание от Лорна, где сидела Тень. Но потом Дио вгляделся в начертания символов и облегченно выдохнул: нет, это вовсе не они. В отличие от них, книжные "буквы" (Дио не был уверен, что это они — ему доводилось слышать про письменность в Китае, где каждая каракуля что-то значила) выглядели более округленными и мягкими, да и написаны они были чем-то золотым. Мальчик провел пальцем по одному из символов. Те словно всохли в бумагу, не оставив ни частички на коже. Дио посмотрел на обложку и обомлел: вместо знакомого названия там тоже были аналогичные символы. Как же он тогда прочитал незнакомый язык? А главное, как он прочитает это все сейчас? Мальчик уже чувствовал досаду и злость, слезливо подступающих к горлу. Гандри задумчиво хмыкнул и склонился над книгой. Дио безучастно смотрел на символы, словно он надеялся, что они сами собой скажут что-то важное. На мгновение ему даже показалось, что на обложке неизвестные закорючки опять сложились в англоязычное "Одаренные светом". — Парень, не кисни, — буркнул старик, отклоняясь обратно и смотря в окно. — Я заметил кой-чего. — И что же? — Дио постарался скрыть уныние раздражением. Вот же ж, Гандри снова в чем-то лучше него! Небось ухмыльнется и скажет, что Риша поторопилась с выводами об "умном" мальчике. — Когда ты увидел эту книгу, то зажег свечку своей силой, так? — Гандри повернулся обратно к Дио и сел на стол, скрестив жилистые руки на груди. — Солнца сейчас нет. И свечки тоже. — И что? — допытывался Дио. Черт возьми, почему этот дед не может сказать все сразу и прямо?! — Долго же до тебя доходит... — фыркнул Гандри. — Путешественник этот, по словам предка, владел силой, похожей на солнце, и ее же он унес в книгу. Дио, ты с такой же хренью ходишь! Просто!.. не знаю... посвети своими руками рядом со страницами, что ли! — А сразу так сказать нельзя? — огрызнулся мальчик, но все же последовал совету. Дио положил руку рядом с книгой и, закрыв глаза, глубоко вдохнул через рот. По телу тут же растекся приятный жар, а треск воздуха вокруг известил об излучении волшебной силы. Дио открыл глаза и радостно воскликнул. — И правда читается! — И что в таком случае надо сказать? — ехидно пропел Гандри над ухом мальчика, заставив того дернуться. Хотя он опять же ничего не почувствовал, что могло бы сообщить о присутствии призрака в мире живых. Дио прекрасно понял, что от него хотят услышать. Потому через секунду он и скривился. Еще и благодарность просит? Вот ведь!.. — Спасибо, дед, — кисло процедил Дио, словно съев червивую вишню. Гандри хмыкнул. Он знает, что это "спасибо" было самым неискренним, каким его мог сказать Дио, но давить на него старик не стал. Все-таки у мальчишки нет причин как-то тепло относиться к Гандри, равно как и у самого духа к Дио. Они друг для друга никто. Они даже относятся к разным измерениям. Может быть, так даже лучше, что они не собираются друг к другу привязываться. Вот отправится однажды Гандри в мир иной, а там и Дио вздохнет с облегчением — впервые радость друг другу сделают!       Призрак с толикой интереса наблюдал за читающим Дио. Сам Гандри не мог понять незнакомый язык. Он даже впервые видел что-то подобное, хотя мог бы сказать, что знаки напоминали нечто арабское. Дио читал медленно, с усердием водя пальцем по строкам. На самом деле, читает он обычно быстро, но в этой книге текст был настолько сложным и непонятным, что мальчику то и дело приходилось перечитывать слово за словом! Однако общий смысл до него доходил, и все внутри от этого как-то трепетало. — "Да прочитает эту книгу тот, кто Темным Солнцем озарен", — бормотал Дио, все сильнее хмурясь и теряя понимание того, что читает. — Что за бред? Старик, смотри. "Когда в небе сияет ветер из золотых волн, значит Первый Творец мчится по миру, ища тех, кто сохранит в себе его дар — хамон. Это околоплодные воды, в которых плывет душа, ожидая своего сосуда. Это свет, тепло и жизнь, в которые превращаются умершие, покинувшие свой сосуд". То есть, если я правильно понял... то ты такой желтый, потому что моя сила желтая? А что такое околоплодные воды? — Ну, э, — занервничал Гандри. — Когда женщина вынашивает ребенка, то он, знаешь ли, у нее в животе... И там, где он сидит, этот ребеночек... это место наполнено жидкостью. Ну, а ребенок этот и есть плод. Потому и воды околоплодные. Понял? — Ага, — порывисто кивнул Дио, хотя объяснение как-то у него не усвоилось. Но переспрашивать Дио не захотел. Потом у кого-нибудь другого спросит или сам разберется.       Значит, его сила называется "хамон". Далее книга аж три страницы уделила непонятной истории про не менее непонятное Темное Солнце — как и ожидалось, Гандри вообще не слышал про такую штуку — и тому, насколько чудесен этот хамон. Однако его свойства Дио и так успел понять на практике: появляется от дыхания, умеет лечить, концентрируется где-то внутри. Зато из следующих страниц, показавшихся мальчику гораздо интереснее, Дио узнал, что сам хамон появился в разных точках света, но само учение пути хамона зародилось давным-давно на Востоке. А ведь Гандри сказал, что тот путешественник откуда-то оттуда... значит, он учился хамону? Дио продолжил чтение. "Первый Творец являет себя миру в форме невиданного зверя и в ней же возвращается обратно. Он хитер и самовлюблен, силен и величественен. У него глаза, как у рыси, и стать, как у оленя. Он готов одарить своей любовью каждого, и никто не смеет противиться его милости." — Похоже на какую-то дурацкую Библию, — пробурчал Дио, стремительно теряя интерес к тексту. — Опять бог какой-то.       Однако следующий текст резко поменялся в стиле, превратившись в что-то похожее на запись из чьего-то дневника. Да и писал будто какой-то безумный фанатик. "Первый Творец явился ко мне. У него рысье лицо и оленье тело. У него рог, пронзающий небо, и ноги, не касающиеся земли. Он ослепителен и великолепен, как само сияние солнца. Шерсть переливалась дорогим шелком, а черные пятна, коими испещрено солнцетворное тело, искрились углями. Творец открыл рот, и глубоко в горле я узрел еще одно солнце. Он прыгнул и поглотил меня, принимая в себя всю мою прежнюю ничтожность и сжигая ее дотла. Я родился вновь, преисполненный хамоном. Я издал первый крик на руках матери, и криком моим был приказ Творца жить и сиять, пока я не стану лишь следом в истории. Это было пророчество, которое я ни на секунду не забывал. Это было пророчество, которое я исполнил. Наградой мне стала вечная служба и вечная любовь Творца." — Дурацкая жизнь и дурацкая смерть, — фыркнул Дио. Мальчик раз за разом перечитывал описание Творца. Его внешность была совсем причудливой, ну прям как в сказках! Может, Риша была права, назвав это сборником небылиц? Дио и правда хотелось посмеяться над этой историей, над этой легендой, даже над самой нелепостью описания бога. Но даже намек на смех не вышел. Дио сидел, замерев и тупым взглядом смотря в текст, ничего не воспринимая. Гандри забеспокоился: уж не случилось ли чего с ним? Дио впивался в каждое слово жадным взглядом, не понимая, чего он этим добивается.       Рысье лицо... оленье тело... рог, пронзающий небо... и ноги, не касающиеся земли... Дио судорожно вдохнул, когда свет зажегся внутри головы: он ведь уже сталкивался с этим! Просто он забыл каким-то образом... Было неприятно осознавать, но та Тень была права, когда сказала, что Дио забыл что-то очень важное. Вот что это было! Приятное чувство возвышенности, уже почти что перетекшее в восторг, резко сменилось тревогой и заинтересованностью. Он же не мог видеть этого бога, верно? Или все же мог? Дио про разные пантеоны слышал. В какой-то книге он даже читал про египетских богов. Разумеется, ему понравился самый главный бог. Ведь если он самый главный, то самый сильный, верно? Лидерство даруется по праву силы! Но мальчик мог поклясться, что нигде не сталкивался со сборищем богов, где упоминались бы Первые, Вторые, Третьи и еще какие-то Творцы. Однако в то же время он мог бы поклясться, что и в самом деле видел своими глазами существо, описываемое в книге. Он даже помнит когда это было. Дио закрыл глаза, борясь с неприятной прохладой внутри: он все вспомнил, в том числе и день, когда он умер.       Ему было пять лет. До этого он уже месяц второй болел чахоткой, а за окном, как назло, была зима. Днем безжалостный противный отец выгнал мальчишку из дому, чтобы он достал ему еще выпивку. Его совсем не заботило состояние родного сына. А еще его не заботила сама чахотка: его будто ни одна болячка не брала! Дио тогда был очень усталым даже для того, чтобы просто кашлянуть. Мальчик едва волочил ноги по снегу, смешанного с колотым льдом и грязью. Ни холода, ни боли в груди, ни вкуса крови он не ощущал. Перед глазами билось в такт сердцу одно ненавистно-привычное слово: выпивка. Он не понял, как обессиленно упал где-то в глубине трущоб, в самом центре "Ангельских лугов". Какие-то случайные прохожие либо брезгливо смотрели в сторону ребенка, иногда плюя на него, а какие-то просто не замечали его, огибая его тело. Один мужик, которому явно надоело смотреть на эту унылую картину, взял мальчика за шкирку и поволок за собой, пробухтев сквозь дым дешевого курева что-то про ненужность лишней заразы. А Дио было уже все равно, что с ним будет. Он слишком устал и хотел спать. Желательно подольше, чтобы потом проснуться, а вокруг все хорошо и мама живая, здоровая, счастливая. Мужик все волочил умирающего мальчишку, а последнего по лицу и по рукам хлестали голые ветки кустарников. Его уволокли куда-то в лес. Наверное, чтобы случайные бродяжки-звери нашли и съели. — Все, сдыхай здесь, щенок, — каркнул мужик, швыряя Дио в сугроб. — Не разноси дурной воздух! И так мрем, как мухи...       Мальчик безучастно глядел на прочищающееся от облаков небо. Он редко видел красивые лазурные клочки над головой. В Англии часто бывает толстенная пелена белесых валов и сизых туч. А тут оно стремительно расцветает бескрайним васильковым полем прямо на его глазах. Дио нашел в себе силы слабо-слабо, но все же улыбнуться: хоть что-то красивое он успеет увидеть. — Бедняга, — в голове раскатом грома проурчал бархатный голос. Дио краем глаза увидел как что-то огненно-рыжее и горячее, как разыгравшийся пожар, подошло к нему, обдав раскаленным дыханием. Даже снег будто топился, превращаясь в безобразную серую кашицу. Мальчику хотелось закрыть глаза и провалиться в сон, но нечто очень теплое не давало ему это сделать. Напротив, что-то заставило его перевернуться на живот и встать на ноги, а потом упереться лицом в широкую звериную грудь. Дио казалось, что это кто-то очень хорошо знакомый. Неужели это про него ходила молва в округе? Про него, про однорогого оленя с солнцем во рту? Про того, с кем свои встречи в лесу описывала его мать, а Дио все это считал сказками на ночь?       Послышался тихий свист лезвий, будто кто-то щелкнул ножницами рядом с ухом. А потом...       ...Дио понял, что тогда он все и забыл вместе с щелчком. Он думал, что вспомнив все, ему станет страшно. Но все оказалось совсем наоборот! Дио даже обрадовался: каждый ли похвастается, что его воскресил бог да еще и одарив частичкой своей силы? Да еще и за просто так? Да еще и вылечив от чахотки? Дио с облегчением рассмеялся и захлопал в ладоши. Как давно ему не было так свободно и светло на душе! Гандри с недоумением и подозрением смотрел на мальчика. Наверняка вопрошал себя, тронулся ли Дио умом после чтения. — Эта темная штука хотела меня напугать, — самоуверенно смеялся мальчишка, откинувшись на спинку кресла. — Но не-е-ет... это я ее буду пугать! Даже еще больше. Если я знаю о себе и своей силе чуть больше, то я должен стать сильнее. Правду ведь говорю, старик? — Ну, может ты и прав, — протянул Гандри, все еще не беря в толк, о чем вообще идет речь. — Про какую штуку ты говоришь-то, мальчик? "А ведь правда!" — спохватился Дио и спешно вернулся к книге, вновь вдохнув и осветив ладони. — "Если книга знает про хамон, то наверняка знает и про тех, против кого он его надо использовать! Если Тень боится, то хамон на нее должен действовать."       Однако с каждой прочитанной страницей Дио испытывал все большее разочарование. Он не нашел ни одного упоминания про что-то похожее на ту черную говорящую жижу. Старик подсказал в таком случае поискать причину, по которой создали учение хамона, но и здесь Дио потерпела неудача. Мальчик разозлился: эта книга такая большая, тяжелая и толстая, но в ней нет нужной информации? Что за дикость! Вместо этого страницы описывали ежедневную рутину обучения и овладевания мастерством хамона, истории про учителей и учеников и время от времени вставляли хвалебные оды этому Первому Творцу. Дио уже тошнило от него. Неужели этому путешественнику больше нечего рассказать важного? — Ну, он же не мог все знать, — подбодрил мальчика Гандри. — Да и сам посмотри, сколько страниц! Ты за день и четверти не прочитаешь! — Но я должен узнать, что это за Тень была, — отчаянно возразил Дио, упрямо листая книгу. — Это очень-очень важно! — А еще важно отдыхать и не переутруждать себя, — твердо произнес призрак, просачиваясь сквозь стол и выныривая прямо из книги, заставляя Дио отшатнуться. — Что я скажу Рише, когда она вернется? — Ничего ты ей... — фыркнул было Дио, но оглушительный звон бьющегося стекла заставил его замолчать и испуганно сжаться. Дух Гандри машинально прижался к столу. Мальчик в страхе часто дышал, закрыв руками голову. Осколки не могли его в любом случае задеть, но все же Дио не хотел как-либо пораниться. Успокоившись, он несмело выглянул из-за спинки кресла. Гандри воскликнул, чтобы Дио не лез на рожон, но мальчик его проигнорировал. Вместо этого он, крадучись, подошел к лежащим осколкам. Дио неуверенно посмотрел на дыру внизу окна, потом снова на куски стекла, а затем на небольшой металлический шар. Наверное, им окно и разбили. Дио осторожно взял шар в одну руку и взвесил его. — Ого, тяжелый... — пробормотал он. Как же его кинули на второй этаж? Гандри задумчиво хмыкнул, разглядывая шар. Он был небольшим, легко помещался в детской руке, темная поверхность матово сияла в дневном свете. Шар можно было разделить на половинки благодаря опоясывающей щели. Дио провел по ней ногтем, после чего вопросительно посмотрел на старика. Призрак закивал. — Да, я знаю, о чем ты думаешь. Я видел такие. Гильдийцы, бывало, приносили. Они в них что-то таскали. Ну, мелочь всякую, не знаю какую. Вот только я без понятия, как такие штуки открывать, так что думай сам. Случаем твой чудесный хамон не может открывать такие механизмы? — Может! — гордо кивнул Дио. Ему еще нет столько лет, сколько Гандри, чтобы тут же забывать прочитанное! — Тогда возись, — довольно ответил призрак, подплывая к окну. — Ну надо же, а там человек стоит! Стало быть, это он и кинул. Дио, подь сюды. Знаешь такого? — он указал на очевидно мужской силуэт во всем черном. Даже шляпа была черная и широкополая, лицо никак не разглядеть. Дио этот незнакомец-вандал совсем не понравился. Как у него вообще хватило наглости заявиться в чужой двор и хозяйничать там? Человек, видимо, заметил мальчика в окне, медленно помахал ему рукой и таким же шагом цапли пошел прочь. — Зуб даю, он из Черной гильдии, — прошептал Дио, отвлекаясь на шар. Гандри молчал. Скорее всего, думал о том, как убрать этот беспорядок.       Мальчик привычно вдохнул и пустил поток хамона по сфере. Металл монотонно и протяжно запел, покрывшись искрящимися золотыми волнами. Дио с нетерпеливым ожиданием уставился на нагретый в руке шар. Со временем гудение затихло. Дио вновь испытал укол сожаления и гневного разочарования: неужели он ошибся? Или эту штуку невозможно открыть силой хамона? А может, он просто не умеет это делать? Ведь он до этого ни разу ничего подобного не делал — только и знал, что лечил и калечил. Зачастую, лечил гораздо чаще, чем вредил. Дио бросился к книге, надеясь найти заветные инструкции, которые он, возможно, просто упустил из виду. — Кто бы мог подумать, что все будет так легко, — громко протянул Гандри, паря уже где-то под потолком. — Мальчик, не все можно узнать так просто. Не пытался подумать или, как это называется, поэкспериментировать? — У меня нет времени на это! — раздраженно воскликнул Дио, яростно листая страницы. Гандри хмыкнул. — А время бестолково издеваться над книгой, значится, есть?       Дио скрипнул зубами и злобно уставился на Гандри. Тот беззастенчиво и противно ухмылялся. Вот ведь гад! Знает, что Дио ничего не может ему сделать, и внаглую пользуется этим! Мальчик рассеянно пробежался глазами по символам. Интересно, а хамон умеет прогонять духов туда, где им и место? Наверное, нет... Ведь духи в каком-то смысле живые, то есть, они как бы состоят из него. Тогда хамон против них бесполезен. Жалко. Порядок действий для открытия механизмов, кстати, тоже не обнаружился. Дио недовольно цокнул: опять придется пойти на поводу у старика. Мальчик взглянул на шар. Разумеется, от испепеляющего взора мальчика он никак не шелохнулся. Кто бы сомневался. — Ладно, — Дио опять постарался успокоиться. — Ладно... В книге написано, что "дыхание должно быть ровным, как у спящего". То есть, злиться мне не надо... — Давай пошустрее, парень, — гаркнул сверху призрак. — Тебе еще стекляшки убирать, а я не хочу торчать тут весь день и ждать, пока до тебя дойдет что-то умное! — Заткнись! — рыкнул мальчик. — Не торопи меня!       Чертов Гандри! Из-за него Дио только еще больше бесится. А это ему сейчас противопоказано. Надо бы вообще научиться не обращать на дураков внимания. Дядя это говорил неоднократно, но только сейчас до Дио дошли ценность и смысл этого совета. Старик совсем раскис до состояния желтого облака, застрявшего под потолком кабинета. Мальчик теперь не мог даже примерно понять, где у Гандри были руки и ноги, а где — голова. Только уныло-патриотичная песня какого-то прошлого века давала знать, что Дио не один в комнате, а то облако над головой — вовсе не облако, а застрявший в мире живых дух покойника. — Может, кинуть его? — задумчиво пробормотал Дио. — Хотя нет, не поможет... — А чегой-то нет? — крякнул голос свыше. — Думаю, он бы сломался еще приземлившись сюда, нет? — Дио отчего-то с каждой секундой становился все уверенней в своей правоте. — Все-таки надо понять, как хамоном открыть эту штуку... надеюсь, в ней и правда что-то ценное! — Ага, и оставят тебя с носом, — скептически фыркнул Гандри. — Зачем им ценное что-то оставлять? — Э-э... не знаю. Тогда наверняка там послание какое-то! Сообщение! — А чего лично тогда не сказали? — не унимался дух. В виске Дио что-то запульсировало от злости. — Не знаю! У них сам и спроси, когда окажешься на том свете.       Дио пропускал хамон снова и снова. То он пытался облучить шар самым мощным током энергии, какое могло только создать детское тело, то сбавлял солнечные волны до редких приливов. Внезапно пришла идея, показавшейся вначале Дио бестолковой: попробовать пустить хамон разной силы с двух точек. Однако мальчик не только отчаялся разобраться с этим механизмом — по его телу расползалась слабость из свинцовой ваты. Он никогда в жизни так активно не использовал свою силу. Надо открыть эту штуку как можно скорее, пока Дио совсем не устал. — Лишь бы сработало... — прошептал он, втайне молясь нечто божественному, что обитает где-то в мире. — Лишь бы сработало...       Кончики пальцем одной руки закололи, будто немея, а ладонь другой словно окунулась в очень теплую, почти горячую воду. Светящиеся волны сталкивались друг с другом и разбрасывали искры. Когда-то упорядоченные приливы превратились в хаотичную рябь, то учащающуюся, то редеющую. Металл загудел громче обычного. Дио, занервничав, зажмурился: ему вдруг показалось, что сейчас произойдет что-то не по плану. А еще он просто устал дышать так глубоко и ровно — голова вот-вот закружится.       В сфере послышался громкий и выразительный щелчок. Дио от внезапности подскочил и чуть не выронил шар. Одна из половинок сама собой закрутилась с легким скрежетом и приподнялась. Гандри спустился вниз, заинтересовавшись содержимым. Дио утомленно упал в кресло и открутил крышку, после чего посмотрел на маленький, аккуратно сложенный квадратик бумаги. Сердце мальчика забилось еще быстрее. Слегка подрагивающей рукой он взял бумажку и развернул ее, получив короткую записку. “В воскресенье начнем жатву.”       Однако Дио напугала не надпись, а красноречивая иллюстрация к ней. Мальчик мог бы поклясться, что даже Гандри как-то побледнел, если подобное вообще можно было сказать в отношении призрака. Но его Дио не винил: ему самому не по себе. Как тут не бояться, когда на рисунке изображены стоящие в ряд четыре надгробия с четырьмя владельцами: Тату, Р. Спидвагон, Ц. Эвигтраум и Д. Брандо? — Конец недели... Мальчик, сегодня какой день? — Суббота...