Перед рассветом небо всегда темнее.
Дио был напряжен донельзя. Он шарахался от каждого звука, ожидая нападения воображаемого врага. Впрочем, он не совсем был воображаемым: вот-вот стукнет воскресенье, и что тогда? Книга говорила, что хамон помогает как в атаке (пускай и против неживых), так и в обороне. Но Дио тяжко было признавать, что его сил недостаточно даже для этого. Понаблюдав за Ришей и дядей, мальчик сразу понял, что Черная гильдия — не просто шайка криминальных ребят, а натренированные головорезы с ловкими руками. Такие и вынесут, и подложат, и зарежут, и подкинут тело, чтобы подставить. Репутация темнее самой черной ночи, как и их «подвиги». Сейчас как раз темень за окном. Сидя, наверное, час на деревянном подоконнике второго этажа и глядя на мерцающие фонари, Дио запоздало понял, что уже ничем не хуже Риши. Подобное бы польстило мальчишку в другой ситуации, но не сейчас — сейчас от этого осознания ему стало только страшно. Словно тоскующее по матери дитя, он высматривал знакомый силуэт. Его пугали снующие туда-сюда в спешке фигуры полицейских. Дио не хотел думать, что они рыщут в поисках Риши или дяди. Может, они просто патрулируют территорию, как обычно и бывало изо дня в день. Может, они ищут кого-то другого. Может, то были и не полицейские вовсе — в темноте да кривляющихся тенях легко все перепутать. Гандри не было ни видно, ни слышно. Наверное, шляется где-то по комнатам и коридорам, пуская призрачно-золотые блики. Дио не знал, хочет ли он хотя бы Гандри в качестве компании или нет. Вроде старик был ну слишком уж неприятен. А вроде одному совсем страшно… Дио прижал колени к груди и уткнулся в них лицом, сонно прикрыв глаза. Голову кто-то набил опилками. Мальчишка с удовольствием бы провалился в сон прямо здесь, на подоконнике, но он хотел дождаться Ришу и услышать новости. Вкрадчивый голосок с левого плеча шептал всякие противные вещи. А если не вернется? Дио поднял взгляд на прозрачно-легкое черное небо. Ни единой угольной ватки не было на небосводе, ни даже робкой и слабой звездочки. Только круглая луна, как-то сурово и строго смотрящая на него. Белесое леденисто-желтое око будто осуждало его за все грехи, которые когда-либо совершил Дио. Поежившись, он опустил глаза и уставился на свою худенькую бледную ручку с обломанными ногтями. Ему не хотелось смотреть на луну. В ее свете все кажется совсем другим. А это Дио не нравилось. Под солнцем все живое, теплое, как хамон внутри. Под луной же хамон будто слабее становится. Но, наверное, Дио это просто кажется. Все-таки сейчас он сильнее, чем год-два назад. Раньше удавалось создать только жалкие искры. Кто знает, каких успехов он добьется годы спустя? Вата в голове превращалась в что-то совсем мягкое и липкое, как бархатный мед с сонными травами. Стрекот ночных шумов убаюкивал. Дио и не думал сопротивляться навязчивому чувству. Из дремлющего прибоя его вывел сбивчивый марш копыт. Вздрогнув и потерев глаза, Дио уставился в окно, пытаясь понять, кто его разбудил. Как и ожидалось, это была пара лошадей с наездниками. Один был повыше и посильнее, а второй совсем напротив — узкоплечий и не такой грубо сложенный, но зато в седле он сидел явно увереннее товарища. Остановив лошадей почти вплотную бок к боку, всадники о чем-то тихо переговаривались, судя по оживленным кивкам и порывистым жестам. Дио хотел разглядеть лица, но видел только полы шляп, свисающие с плеч концы шарфов и помятого вида кожаные куртки. Мальчика особенно взволновали кивки, направленные в сторону его дома. Это ведь не про него говорят? Это ведь просто совпадение? Внизу со скрипом отворилась дверь. По спине Дио пробежал испуганный холодок, и он сглотнул. Бесшумно соскользнув с подоконника, мальчик негнущимися пальцами с трудом сжал рукоять ножа, лежавшего на полу в готовности к бою. Сердце билось как в ритме бешеного танца. Пытаясь победить страх, Дио попытался выровнять дыхание и хотя бы разок выпустить хамон и пустить его в лезвие ножа, но все оказалось тщетно. Он был слишком напуган, чтобы контролировать себя. Он всегда наивно полагал, что сможет защитить себя, если что-то пойдет не так. Но сейчас хотелось просто жалобно плакать и умолять кого-то о защите. Мальчишка еще не готов сталкиваться с опасностями такого рода. — Т-с-с. — из пола медленно выплыла голова Гандри. — Чужак здесь. Дио сжал губы, руки предательски задрожали. Он не был уверен, что вообще сможет размахаться ножом без вреда для себя. Конечно, Дио думал, что это очень просто: просто стой себе и рассекай воздух, как живая мельница. Однако теперь вся уверенность куда-то улетучилась, как и Гандри, наверняка оставшийся следить за вторженцем в доме. Дио прильнул к стене рядом с дверным косяком и навострил уши. Он хотел понять, где примерно ходит незваный гость. Послышался настороженный монотонный скрип дерева. Мальчишку опять окатило холодом: так скрипит только лестница на второй этаж. Неужто поднимается сюда? Судя по визгливому стону половиц, ступал кто-то грузный и тяжелый. Дио вспомнил одного из всадников. Заподозрив неладное, мальчишка порвался было к окну, чтобы проверить догадку, но тут же заставил самого себя стоять на месте без движений. Если его услышат, то ему точно крышка! В нос ударил кислый дух гнили. Не сдержавшись, Дио сдавленно закашлялся, закрыв рот рукавом. От жуткой вони заслезились глаза и закружилась голова, в желудке что-то перевернулось несколько раз. С каждым шагом омерзительный смрад усиливался, а Дио становилось все хуже и хуже. Либо его вырвет и он выдаст свое местоположение, либо он это уже успел сделать, подавившись кашлем от запаха, либо он упадет в обморок и даже не заметит, как умрет. Дио не знал, какой вариант нравился ему больше всего. Они все казались плохими. Вновь послышалась дверь этажом ниже, но теперь ее не тихонько приоткрыли, а яростно распахнули — наверное пинком. Ползучие шаги спрятались на фоне громыхающей и такой же яростной поступи. Будто бы огромная статуя какого-нибудь оленя или коня ожила и принялась топтать землю, пуская трещины и сотрясая мир. Удивительно, как скрипучее дерево не проламывалось под тяжелыми ногами. Бах! Дио подскочил на месте, когда жуткий влажный треск прокатился, наверное, по всему дому. Последовал новый удар — послышался утробный вялый стон. Еще удар — раздался отвратительный хруст и чавканье, будто рвали сырое сочное мясо. Негромкий сдавленный рык — стон на мгновение стал громче, а потом сонливо затих. Дио ничего не успел понять, как тут же дверь резко распахнулась, чуть не ударив мальчишку по лицу — тот едва успел закрыться рукой. — Дядя? — Дио не поверил своему счастью. Спасен! С ним все хорошо! Значит, и с Ришей порядок. Дядя выглядел и внушительно, и пугающе одновременно. И без того грубые черты лица вовсе казались какими-то нечеловеческими. С каким-то зловещим сопением выдохнув сквозь зубы, Роберт убрал упавшие на глаза пряди волос. На коже блестело что-то склизкое, похожее на черные сопли. Радостный возглас племянника дядя будто услышал не сразу. Повернувшись, он с непонятной толикой удивления посмотрел на Дио. Тот мог поклясться, что заметил, как в его глазах погасли страшные огоньки. Дио подавил нервный смешок: он всегда знал, что дядю злить нельзя. — Опа! Повезло, что я ту тварюгу прибил раньше, чем она добралась до тебя, — скованно заулыбался Роберт, зажимая пальцами поля верной шляпы. — Держишь оборону? Молодец! — Дядя, что произошло? Вы всех перебили, да? — Дио начал наперебой задавать вопросы. Дядя резко мотнул головой и молча взял Дио на руки, крепко прижав к себе. — Потом, все потом. Нож у тебя? Правильно, держи. Риша не одобрит, но мне спокойнее, что у тебя будет хоть какое-то оружие. Не боись, прорвемся. — Не всех перебили?.. — севшим голосом спросил Дио, не в силах оторвать взгляд от бесформенного гниющего тела какого-то старика, буквально раздувшегося от черной слизи. Это от него воняло, как от мертвеца. Нет, это и был мертвец. Дио был уверен, что его оживила та самая черная штука, которую он как-то раз прогнал. Вернее, ему хотелось думать, что он прогнал. Разумеется, она никуда не уйдет… и будет только еще больше портить жизнь. — Потом, Дио, потом! Не смотри на этого монстра, слышишь? Нечего детям на такое глазеть. — Это был зомби, да? — Скорее всего, — быстро и рвано ответил Роберт. Он не мог знать наверняка. Сладко-пряная ночная прохлада вскружила Дио голову. Ему стало гораздо лучше на свежем воздухе. На мгновение он и забыл об опасности, что кружила над их головами как голодное воронье. Мальчик повернулся и увидел тех самых двух лошадей, которых до этого заметил в окне. Дио поймал на себе взгляд Риши. Только расцветающее чувство радостного облегчения сменилось трясущимся страхом. В отличие от дяди, лицо Риши пестрело кровящими ссадинами, да и несколько перевязок прямо поверх одежды говорили сами за себя. Дио вспомнил, что перевязывать еще можно под одеждой, и ему стало еще страшнее. Как сильно она пострадала, сражаясь за право жить спокойно? Ему так сильно хотелось прильнуть к ней и отдать столько хамона, сколько может, чтобы залечить каждую царапинку, каждый порезик и пулевое ранение! Дио стиснул зубы и сжал кулаки, заставляя себя отвести взгляд. Он же сам себе приказал держать свой дар в секрете… Он понимает, что это, скорее всего, самое дурацкое решение, которое он когда-либо принимал. — Братишка, ты не поверишь! — Роберт широким шагом, едва ли не срывающимся на бег, подскочил к своей лошади и усадил на нее Дио, после чего оседлал ее сам, заняв место позади ребенка. Риша дернула головой, мол, продолжай. — Мое чутье меня не обмануло! Это был зомби. Ну, или вроде того. Так несло тухлятиной! Думал, меня наизнанку вывернет раньше, чем прибью тварь. — Зомби? — Риша дернула поводья и пустила своего коня бодрой рысью. — Ты уверен? — Скажу больше: я уверен, что это был трупак Хипа, — лошадь Роберта последовала за конем. Пока взрослые разговаривали, Дио то и дело мотал головой: не рядом ли враги? Но пока все было тихо. Сумрак расползался в косых тенях, там, где свет — разлитое серебро, а там, где влага — масляные пятна лунных бликов. — Сбрендил! — Риша воскликнула это чуть пронзительнее и испуганнее, чем того хотела. Роберт скривил лицо. — Клянусь шрамом, Риш. Он хоть и сгнил, да еще и сочился чем-то черным, явно не гнилью, но харю этого бандита я запомнил еще давно. Как нога? — Жить буду, не переживай, — голос был натянут, как напряженная струна. Роберт нахмурился: Риша определенно скрывала боль. Обычное дело перед всеми, даже перед ним. Вздохнув, Роберт достал револьвер и проверил его. Заряжен и готов к пальбе. — Эй, Роб, — тихо обратилась к мужчине Риша после короткого молчания под мягкий стук копыт по траве. — У меня бредовая мысль. — Выкладывай, братиш. — Если Хип зомби, то думаешь, что еще кто-то может им сделаться? —…все возможно. Не хочу думать об этом. Просто если… — Роберт сглотнул, прочищая горло, — если Кемпо тоже… ну, того… — Мы его похоронили. Закопали под деревом. Он давно должен был разложиться. — Как и Хип, — мрачно хмыкнул мужчина. — Но что-то в скелет он не превратился. Напротив, во что-то раздувшееся и смердящее. Как это там по-немецки будет? — Что именно? — Что-то мерзкое и страшное. — Greuel, — подумав, ответила Риша. — Но это неточно. Я уже сто лет как не на родине живу, язык потихоньку стирается. Только ругательства и помню, потому что постоянно их про себя повторяю. — Ругаться — это нехорошо, — задумчиво протянул Роберт. Риша фыркнула: — Кто бы говорил, мистер Умные-Мысли-Преследуют-Меня-Но-Я-Быстрее. — Эй, дядь, — Дио внезапно кое-что понял, и ему это не понравилось. — Зомби же типа мертвые, да? Я имею в виду… их разве можно просто так убить? — Надеюсь, что можно, — нахмурился Роберт и ускорил лошадиную поступь. — Забудь об этом, Дио. Мы сюда вернемся нескоро. — Нескоро? — и это тоже не понравилось. — Почему? — Мы должны замести следы нашего существования. Тату, этот хитрый лис, успел где-то достать нам новые документы. С ними мы месяц-другой проживем в Солфорде. Мы пытались максимально зачистить все, но… хвост все еще за нами. — Кстати, Роб, — Риша подогнала к нему коня, и они вновь почти соприкасались боками, — а Тату не будет опасно там оставаться одному? Он ведь все еще один из нас. Ну… ты понимаешь, о чем я. — Понимаю, — кивнул Роберт. — Но… есть одна загвоздка. Ты же… ты же знаешь Тату, верно? Знаешь, как этот придурок любит скрывать болячки? Я помню, как один раз он чуть не лишился ноги из-за заразы, которую он где-то подцепил. В итоге, отсекли ему несколько пальцев, но ногу сохранили. Из-за того, что он молчал… тц, ничему он не учится. — Давай к делу, Роб, — занервничала Риша. Роберт тревожился не меньше. Ему тяжело давался рассказ о неприятном известии. — Чахотка у него, Риш. Он недели две или три с ней гулял. Я это понял по запаху. Когда почуял ту самую чахоточную вонь, то припер его к стенке и выбил признание: болеет, ублюдок, врачи поставили ему диагноз, — он вытер заблестевшие глаза. — Ты же знаешь, что это значит. За меня не беспокойся, я ничем не болею, не знаю почему так везет. Но кто-то из вас легко заразится, помяни мое слово. Особенно Дио. Он ребенок, как говорится, растущий и хрупкий. Как все дети. Мужчина замолчал. Тишина стала крайне плотной и почти что осязаемой — можно пальцами вырвать ком. Дио вцепился в грубую неухоженную гриву лошади, вслушиваясь в хриплый храп вздувающихся от вдохов боков. Попутно мальчик прислушивался к такому же шумному дыханию дяди. Он глубоко и часто пробовал воздух, словно надеясь что-то почуять. Риша косилась на него: отслеживала каждое изменение на лице. Если Роберт что-то заметит, то тут же даст знать. Девушка закусила губу. Боль в подстреленной ноге продолжала ее беспокоить. Видимо, так будет продолжаться до тех пор, пока они не прибудут в Солфорд, где Риша уже сможет сделать какую-никакую, но перевязку. Она искренне завидовала везучести Роберта — его ни пули, ни ножи не брали. Порой казалось, что он не человек вовсе. — Вперед, Риш! — внезапно закричал Роберт, уставившись куда-то в темную и ясную даль за ней. От этого клича и девушка, и Дио подскочили. Риша быстро спохватилась и дернула поводья, резко переходя на бег. Дио смотрел туда же, куда всматривался дядя. Вскоре из теней, словно из кошмаров, выступили всадники с ружьями и револьверами наготове. Темные фигуры с темными ружьями, верхом на черных ночных кобылах. Прогремел хлопок. Роберт молниеносно достал свой огнестрел и выстрелил в ответ, сразу же ударяя ботинками по бокам лошади, заставляя ее помчаться вперед. Дио непроизвольно прижался всем телом к лошади. Риша уже успела ускакать недалеко вперед. — Риша, не лезь! — воскликнул Роберт, перекрикивая гулкий стук копыт. — Помни про план! — Как ты его провернешь, если Дио у тебя?! — совсем нервно и будто отчаянно отозвалась Риша, запуская руку куда-то внутрь одежды и вынимая нож за кончик лезвия, когда вражеский наездник подобрался к ней на опасно-близкое расстояние. Мальчик восхищенно проследил за полетом ножа. Он вонзился в мускулистую шею чужого коня, и тот, жалобно заржав и захрипев, упал, проезжая по траве всем телом. Выстрел дяди добил неприятеля. — Поймай его тогда! — Роберт пристрелил еще одного, но враги будто не кончались. Как настоящие жнецы, они выступали из самых темных уголков окружения, куда не могла заглянуть луна. Воздух снова оглушительно взорвался, и дядя сдавленно вскрикнул, схватившись одной рукой за плечо. Дио испуганно вскочил и обернулся, но Роберт, стиснув зубы от боли, заставил его прижаться обратно. — Лежи! Не дай им попасть по тебе! — а сам бледный с окровавленными пальцами. Громыхнул очередной выстрел. Дио ощутил затылком на мгновение раскалившийся над ним воздух. Роберт не по-человечески зарычал и, будто перестав ощущать прежде терзающую боль, легко выбросил в сторону руку с револьвером и пару раз нажал на курок. Деликатный щелчок сообщил об отсутствующих патронах. — Твою ж мать! — яростно вскрикнул мужчина. Хлопок — и револьвер вылетает из руки, падая куда-то на землю. Внутри Дио все сжалось: дядя теперь совершенно безоружный. Но у Роберта, кажется, был еще туз в рукаве, как всякому шулеру со стажем и полагалось — слишком он был решителен, как и бешеный огонь в глазах. Пока противник готовил свое оружие к новой атаке, Роберт хлопнул Дио по спине: — Ездить на лошадях умеешь? — С ума сошел?! Нет! — Дио заражался истерическим отчаянием, буквально волнами передававшегося от Риши. Девушка изо всех сил пыталась быть рядом с ними, но всадники будто пытались их разделить. — Значит, научишься! — Роберт всунул поводья мальчишке в руки и ловко спрыгнул с лошади, приземлившись ровно на ноги, после чего как Риша достал из куртки нож. Но вопреки всем ожиданиям, мужчина его не метнул. Как обезумевший серийный убийца, он ринулся прямо на врага, уже наставлявшего дуло. Дио, не в силах наблюдать за этим, отвернулся и постарался сосредоточиться на езде. Выстрел сзади, смешанный с душераздирающим воплем, — и Дио машинально обернулся. Мальчик думал, что увидит скорчившееся падающее тело дяди с взлетающем роем кровавых мух, что дядя не успеет увернуться от дула — то было вплотную наставлено прямо ему в лицо. — Сукин сын! — хрипло рявкнул Роберт, болезненно зажмурившись от рези в правом ухе. Кажется, ему разорвало перепонку от выстрела. Повезло, что он успел нырнуть под ружье раньше, чем пальнуло. Всадник замахнулся ружьем, но мужчина среагировал за доли секунды — вцепившись в ногу наездника изо всех сил, Роберт буквально выкинул его из седла и с размаху ударил об землю. Выразительный хруст и слизкого вида кровянистое содержимое, потекшее из разбитой в кашу головы, сказали все за себя. От алого тумана с запахом и вкусом соли все мутнело перед глазами. Роберт, глубоко дыша, пару раз похлопал себя по уху и нащупал кончиками пальцев неприятную влагу. Черт, он точно оглохнет. Или, того хуже, уже оглох. Мужчина будто находился одной ногой вне сознания. Он не понимал, что за чертовщина творится сейчас, сколько еще ему придется переламывать недругов в мертвое месиво и как сильно он пострадал сейчас. Про раненое плечо он и думать забыл — голова, особенно с правой стороны, гудела гораздо сильнее и противнее. — Сколько вас?.. — еле слышно пробормотал немеющими губами Роберт, пытаясь увидеть хоть что-то сквозь кровавые мушки. — А, еще двое. Ну, ничего… Я и не в такой заднице был. Клянусь шрамом, вы меня хрен убьете, паскуды лондонские… — он собрал во рту слюну и сплюнул ее куда-то в сторону мертвеца. Хоть в ней крови не было, уже хорошо. Прогремел новый выстрел, за которым сразу последовало истошное ржание коня, лишившегося своего всадника несколько минут назад. Роберт испуганно дернулся и уставился на черное животное, вставшего на дыбы и уже начавшего обессиленно заваливаться на бок, грозясь раздавить мужчину своим весом. Вместо того, чтобы отскочить, Роберт выставил руки вперед, упираясь ими в потную горячую конскую кожу. Трепещущие легкие бились под ладонями, в любой момент собираясь выдохнуть в последний раз. Конь негромко и жалобно храпел, скрипуче ржал и пытался бороться за свою жизнь. Гнев закипел с новой силой. — Животину-то за что?! — яростно воскликнул Роберт, отталкивая от себя тело умирающего коня. — Ничего святого! Где ты, псина сутулая? — как назло, именно сейчас начала на него наваливаться усталость. Плечо напоминало о своем ранении и робко пульсировало болью. Повышать голос Роберт не хотел, да и не мог. Он тяжело дышал, вновь приложив ладонь к слабеющей от раны руке, и пытался взглядом найти того, кто сейчас стрелял. Убьет этого — останется последний. Убьет последнего — можно вздохнуть спокойно. Роберт пытался не думать об ужасном зрелище, которое разворачивалось вокруг. А вокруг — ни души, только он и два всадника с пушками наперевес. А вокруг — рубиновые блики, алая гуашь, изуродованные мертвецы, бездыханные кони с простреленными боками и глотками. Стоило подумать о воронье, что прилетит сюда пировать и горевать, так тут же не по себе стало. Лучше не думать вовсе. У него есть дело поважнее. Мужчина трясущимися руками перезарядил револьвер, едва не выронив пару патронов. Запоздало дошло, что он успел когда-то прикусить язык. Боли он не почувствовал — только солоноватость на зубах. Роберт сжал оружие и выследил взглядом очередного противника. Запоздало дошла еще одна мысль — последнего всадника не видать. Неужели преследует Ришу и Дио? Дерьмово. — Давай так, братец, — Роберт попытался улыбнуться, но вышло что-то вроде звериного оскала. — Я прибью тебя по-быстрому, возьму коня и поскачу вслед за твоим собратом, которого тоже прибью, если он не успел сдохнуть еще раньше. По рукам? — мужчина прицелился. Он как никогда был уверен в своих навыках стрельбы. Всадник казался каким-то особенным, будто и правда это был рыцарь тьмы. Конь сквозь храп раздувал ноздри, из приоткрытого рта вверх взмывала белесая струйка дыма, роскошная черно-бархатная грива спускались до колен, обсидиановые копыта нервно попирали траву. Роберт прищурился, пытаясь хотя бы немного разглядеть лицо наездника. Однако он будто специально опустил голову, позволяя широким полам темной шляпы, до одури напоминающей женскую, закрыть все лицо. Но кое-что Роберт успел заметить: оно было небрежно замотано бинтами, словно пострадало от ожогов. Мужчина занервничал. Выставленная рука с оружием слегка опустилась сама собой. Этот всадник и правда отличался ото всех… и дело было не только в лице или совсем другой манере ведения боя. Роберт не мог объяснить даже самому себе, что именно с этим наездником было не так. Черный конь издал странный звук, будто кашлянул, и нарочито медленным шагом направился в сторону Роберта. Тот тряхнул головой — шляпа чуть не слетела, но мужчина не обратил на это внимания — и вернул твердость руке, вновь уверенно направив ее на грудину человека. Вся уверенность в себе куда-то улетучилась. В обычной ситуации он бы целился прямо в лицо — чего мелочиться? Но сейчас все было совсем по-другому. Конь опять кашлянул. Роберт дернулся. Всадник тоже нацелился, и сердце у Спидвагона екнуло: либо он, либо его. Либо вдвоем полягут. А уж о том, что оба выстрела окажутся беспочвенными, речи и идти не могло. Роберт верит в чудеса, но не в такие. Как и Риша, он верил в удачу, но не сейчас. Как и Дио, он мог бы просто поверить в свою безграничную силу, будь она у него, а ее не было. Как и Лукас, он мог бы поступить как-нибудь совсем по-идиотски и внезапно оказаться в выигрыше. Роберт утомленно закрыл глаза, совсем не думая о том, что его жизнь балансирует на конце чужого ствола. Черт, сюда бы Тату или Кемпо… Это всего лишь курок. Нужно просто нажать и выстрелить. Ты всегда так делал. Ты хотел так сделать, еще когда увидел паршивого отца, оставившего тебе этот шрам. Так чего ты тупишь, Спидвагон?! Эти слова он сказал еще когда в самый первый раз взял в руки огнестрел. Ну и ну… Роберт и не думал, что придется их снова повторять. Для закрепления он бы еще дал самому себе пощечину, однако время и место были не те. Роберт разом вдохнул и выстрелил. За мгновение до выстрела в голове мелькнула мысль: это же точно я выстрелил? Роберт с детской потерянностью и непониманием смотрел на вспыхнувшее чужое дуло, сливающееся со вспышкой со своей стороны. Пули встретились. Невозможно! Слишком хорошо, чтобы было правдой! Вовремя очнувшись от удивления, граничащего с шоком, Роберт с каплей жалости и ненависти к себе выстрелил в грудь коня, подошедшего слишком близко. Его всадник глухо ойкнул, упав на землю вместе с лошадью. Роберта трясло. То ли от переутомления, то ли от понимания, что он едва не погиб. На кряхтящего и нелепо лежащего наездника Роберт не обратил внимания — туша лошади придавила ему ногу, и вылезет из-под ее тела он нескоро. К тому же, он умудрился не просто выронить свое оружие, но и кинуть его куда-то за пределы досягаемости. Роберт с отвращением посмотрел на безоружного и беспомощного человека. Прямо сейчас он может застрелить его. Мужчина прицелился. — Давай, стреляй, — вяло проскрипел монотонный голос из-под забинтованного рта. — Мне нечего терять. Не убьешь ты — убьет Лорн. Отвращение внезапно перекинулось на него самого. Спидвагон злобно шикнул и сплюнул куда-то в сторону, отворачиваясь и от вражьей невидимой морды, и от трупа лошади с тяжелым седлом, на котором висел неиспользованный небольшой топор. Наверняка хотел решить все дальним боем. Роберт еще не настолько опустился, чтобы добивать лежачих. Вот пусть Лорн его и прибьет за промах. А сам Роберт и так уже по горло напился и чужой, и своей крови. — Обойдешься, — фыркнул Роберт, с выразительным облегчением убирая револьвер в кобуру. Еще разогретый ствол обжигал сквозь плотную ткань грязной одежды, но эта боль уже была ничем на фоне всего произошедшего. Всадник затих и с непонятной покорностью опустил голову, будто благодаря Спидвагона за милосердие. Роберт поплелся в направлении Солфорда. Ноги едва находили в себе силы переставляться с места на место. Мужчина тусклым взглядом осмотрелся: ни единой лошади, ни единой живой души, кроме него и того чертового лорнового всадника. Уныние зацарапало грудь. Это что же, пешком чапать? На ночь глядя, в адской усталости? Да он сам не заметит, как упадет лицом в траву и отрубится без задних ног. Верный способ помереть от рук каких-нибудь врагов. Жгучая боль рассекла спину от плеча до низа. Роберт судорожно вдохнул. Он хотел обернуться, но тело, объятое фантомным огнем, онемело. С липким ужасом он ощутил, как что-то горячее и жидкое стекает вниз. Ноги подкашивались сами собой. В глазах все то темнело и расплывалось в очертаниях, то становилось неестественно-ярким и четким, будто нарисованным необычайно-насыщенными масляными красками. Все запахи сами собой обострились, душная вонь собственной крови особенно резала нос. А соображать Роберт совсем переставал. Впервые он пожалел, что пощадил кого-то.***
Дио бил Ришу по щекам. Он не знал, как приводить в чувство бессознательных людей, но видел пару раз, как их так били. Наверное, это помогает. Дио хотелось на это надеяться, по крайней мере. Мальчишку всего трясло: от неожиданной самостоятельной скачки на лошади, от нападения мутных людей, от потерявшей сознание Риши, от своей откуда-то взявшейся решимости убить человека, пускай и враждебного. Дио с ненавистью посмотрел на лежащее неподалеку тело, от которого шел дымок с едва заметными огненно-золотистыми искрами. Он не знал, что с ним не так, но тот человек вспыхнул как спичка, стоило хамону коснуться его. Теперь мертвец напоминал наполовину обугленный кусок забытого кем-то мяса. — Риша, — жалобно протянул Дио, тряся девушку за плечи. — Очнись же! Ты не можешь просто так меня оставить! Он ведь даже подлечил немного раны! Конечно, это не те ссадины, что были на коленках ДжоДжо… Но, кажется, ей должно быть полегче. Однако почему тогда Риша не приходит в себя? Неужели он сделал слишком мало? Неужели он не может сделать большего?! Идея попросту разрыдаться как маленький ребенок уже не казалась глупой. Он ведь действительно всего лишь ребенок, пускай и с хамоном. Это не делает его таким сильным, как Дио всегда полагал, как всегда хотел полагать. — Твою ж… — еле слышно застонала Риша, морщась и приоткрывая глаза, — мать… как же… блин… — Риша! — внутри Дио все возликовало. — Ты живая! — Куда ж я денусь… — беззлобно проворчала Риша, слегка приподнимаясь и садясь с помощью мальчика. — Так… чего там с этим? — С кем? — Дио аккуратно поддерживал ее за плечи, не давая завалиться и упасть. Его уже даже не волновало, что Риша могла заметить предательский блеск и красноту в детских глазах. — В кого я там ножи кидала, — она опять поморщилась и приложила подрагивающие пальцы сначала ко лбу, потом к забинтованному бедру. — Тц, сукины дети… Хромой калекой останусь… Ну да ладно, потом ныть буду. Дио, ты… ты как сам? — Я… я в порядке! — надтреснуто воскликнул Дио, все еще борясь с желанием расплакаться на женском плече. — Оказывается, на лошадях не так страшно ездить. А еще ты так круто ножи кидаешь! Я тоже так хочу! Риша, а еще я… — нет, он все же расплачется прямо здесь и сейчас, и крупные слезные градины сказали все за себя. — Я испугался! Когда ты упала и долго не приходила в себя, я подумал, что ты… что ты… Рука неуклюже обхватила его и прижала к себе, запястьем скованно поглаживая по волосам. Дио рвано вдохнул, вцепившись в Ришу пальцами, будто боясь, что она вот-вот куда-то исчезнет. Но нет, она все еще здесь. Пускай раненая, усталая, напуганная и собирающая все остатки воли и силы в кулак, но все же здесь и просто так уходить она не собирается. Риша обернулась. Она увидела только затуманенную травянистую гладь вперемешку с лесными выступами. Они были совершенно одни, не считая двух чудом выживших коней. Их безвинный отдых казался полной фантасмагорией. — Что-то я волнуюсь за него… — пробормотала Риша, не переставая гладить Дио по голове. Тот поднял на нее глаза. — Может, вернемся? — Нельзя, — отрезала Риша, все не спуская глаз с дороги позади. Хочется вернуться и убедиться, что Робертом все хорошо. Дио не то грустно, не то злобно вздохнул. Он бы вернулся, но взрослым видимо виднее. — Едем без дяди? — Придется, — Риша подошла к одной из лошадей и быстро осмотрела ее. — Главное — добраться до Солфорда и ждать. — И молиться… — шепотом добавил Дио. Риша помолчала и так же тихо промолвила в ответ. — Да, Дио. И молиться. Оставь вторую лошадку здесь, все равно ты поедешь со мной, — Дио хотел было возразить, но передумал. Все-таки Риша должна за ним приглядывать, а его хотелкам определенно сейчас не время разгораться. Вот прибудут они в Солфорд, и тогда Дио дни напролет будет на лошадях рассекать поля и луга! А пока надо потерпеть и делать то, что велят. Ведь даже Рише приходится подчиняться какому-то хитрому плану, который придумал дядя. Часть пути они проделали в тишине. Дио устало прислонился щекой к узкой спине Риши, изо всех сил пытаясь не уснуть. А сама девушка, кажется, о чем-то непрерывно думала и постоянно посматривала назад: не догоняет ли их Спидвагон, не преследует ли их новая вражеская стая? Но было пусто и уныло. — Дио, я знаю, что сейчас не самое лучшее место и время для этого, но все же я спрошу, — заговорила Риша, и мальчик встрепенулся. Внутри заскреблись встревоженные кошки. Смутно он догадывался, о чем пойдет речь. — Я обратила внимание на характер ранений того всадника. Они были… необычными. Ты видел что-нибудь? Все-таки ты наверняка должен был видеть его смерть. Или, если говорить правильнее, быть причастным к ней. — Д-да… — Дио не знал, что бы ей такого сказать, но придется плести веревки из того, что лежит под рукой. — Я запаниковал и… ну, кинул в него зажигалку. — Зажигалку? Ты взял ее с собой? Зачем? — Ну, на всякий случай, — на самом деле у него никакой зажигалки с собой не было, но Рише необязательно это знать. — Я еще ту штуку с собой взял. Ну, которая… как ты там ее называла? Осколок? — Подожди, — забормотала Риша, помотав головой, — какой осколок? — Ну, ты говорила, что его тебе Тату подарил давным-давно. Я подумал, что эта вещь тебе будет очень дорога, а дорогие вещи оставлять нельзя. Риша замолчала. Дио с напряжением ждал от нее хоть какого-то ответа. Про то непонятное подобие осколка от чего-то мальчик точно не соврал — это подтверждали твердые прохладные касания на груди, где висела эта штука на самодельной цепочке. —…спасибо, — наконец, еле слышно прошелестела Риша. — Я не ожидала, что ты это сделаешь, но я только рада. Пусть осколок побудет пока у тебя. — Хорошо. Вновь тишина с ритмичным стуком копыт. Дио безынтересно смотрел на сливающиеся друг с другом вершины, первые черепашьи спинки домиков, переплетающиеся ветви деревьев и кустарников, далекие-далекие огни фонарей. Даже воздух постепенно менялся, становился каким-то другим. Потерев кулаком глаза, Дио посмотрел на луну, уверенно догоняющую беглецов, как настоящий воздушный змей. Мальчик сам не заметил, как покорно уснул, прильнув к спине Рише и вяло обхватив ее руками. Проснулся он где-то в полумраке. Это определенно был какой-то домишко, обставленный старой, чуть ли не ветхой мебелью. Где-то в углу висели часы, но они молчали. Мальчик даже не был уверен, что они вообще работают. Дио все еще чувствовал себя разбито. Поерзав на жесткой кровати и окончательно превратившись в неопрятный кокон из тонкого пледа, Дио нашел взглядом окно. Судя по цвету неба, уже светало. Наверное, сейчас часов пять утра — ДжоДжо как-то сказал, что солнце восходит примерно в четыре часа, если это не зима. Нехотя Дио принимал тот факт, что ДжоДжо порой все же говорит умные и полезные вещи. Даже непривычно как-то. — Доброе утро, ранняя пташка, — едва слышно прохрипел голос дяди, но в этой густой тишине он оказался подобен раскату грома. Дио тут же вскочил и не поверил своим глазам. В кресле изнуренно растекся, вытянув ноги, Роберт, руками поддерживая спящую на груди Ришу. Он был весь в крови, но огненно-лихой блеск в глазах говорил: живой и невредимый. — Она мне такую взбучку устроила, ты не представляешь, — добродушно улыбнулся дядя, кивком указывая на Ришу. — Ну, ее можно понять. Столько всего перенести за эти дни… пусть отоспится. — Дядя, ты и правда всех перебил? — восторженным шепотом спросил Дио. Дядя вздохнул: плохо, когда дети восхищаются такими страшными вещами. — Да. Хотя думал, что копыта откину. Мне шрам оставили на спине. — Шрам? — вдохнул мальчик, подходя ближе. — Большой? — От плеча до пояса, — ухмыльнулся дядя. — Нет, Дио, шрамы — это плохо, так что не улыбайся так. Риша тебе скажет то же самое. И мне это сказала сто раз. Еще повезло, что вы одну лошадь оставили, а сами уехали: мою-то подбили гады. Боялся, что пешком придется идти, а это еще день потерять. — Дядь, а мы где? Это не Солфорд, это точно. — Ну, тут ты прав, мальчик, — очень тихо рассмеялся Роберт, чтобы не потревожить сон Риши. — Это заброшенная деревушка неподалеку от Солфорда. Побудем тут денек, максимум два, а там и в Солфорд. Хвоста за нами не будет. Можно никуда сильно не спешить. — А что потом? — Потом месяц-другой, не больше, проживем в Солфорде под поддельными документами. А потом… — он по-кошачьи зажмурился, зная, что следующие слова сильно обрадуют Дио. — А потом сюрприз. — Ну дядя! — обиделся Дио, скрещивая руки на груди. — Так нечестно! Это ведь… это ведь касается нашей безопасности. Я тоже вправе знать! — Да, но я просто хочу сделать сюрприз, — хихикнул Роберт, трепля мальчика по волосам. — Иначе неинтересно будет. Но тебе понравится, я обещаю. Клянусь своей шляпой. Просто наберись терпения, Дио. Чтобы мой план исполнился, ему нужно только время. — Дядь… а как у тебя так шрамы за день появляются? — поинтересовался Дио. Мужчина замолчал, зажевав губы. — Секрет, — только и ответил он, хитро улыбнувшись. — Дядя! — Это и правда секрет, — повторил Роберт, но уже гораздо серьезнее. — Это связано с Черной гильдией? — Да. Потому и секрет. — Как много секретов! — фыркнул Дио, начиная немного скучать. Чем бы заняться в такое позднее время? Роберт заметил это: — Хочешь разведать со мной обстановку? Прогуляешься, развеешься, а я тебе чуть подробнее объясню наш план, чтобы ты понимал, что к чему делается. Да и Рише мешать не будем. Дио радостно улыбнулся и с готовностью кивнул, уже подлетая к выходу. Дядя еле слышно рассмеялся и поудобнее перехватил Ришу, после чего подошел к кровати, еще хранившей тепло мальчика, и бережно уложил на нее девушку, заботливо накрыв пледом. Скорее всего, когда они вернутся, она будет еще спать и проснется только ближе к полудню. Дио внимательно наблюдал за дядей. Он заметил, как на спине из-под огромного пореза на куртке торчали такие же рваные окровавленные края белой рубашки, а среди алого тканевого частокола — широченная красновато-розовая грубая полоса. Дио поежился: чем это таким ударили дядю, да еще так подло, сзади? — Так, погнали, разбойник, — дядя поправил шляпу с блестящими лезвиями вместо тканевых полей. — Нам еще есть о чем перетереть. — А ты все же расскажешь, как всех плохих парней перебил? — Раз так хочешь, то расскажу, — покорно вздохнул Роберт. Дио весело рассмеялся и побежал навстречу утренней прохладе, окутавшей деревню-призрак. Мужчине оставалось только поспевать за мальчишкой. Свобода маячила совсем близко — как рассвет из-за леса неподалеку.