У человека в овечьей шкуре все равно видны волчьи зубы.
Все казалось плохим сном, который вот так невежливо пришел, не постучавшись в дверь, не извинившись, нагрубив и навредив — совсем не по-джентльменски, как любили говорить он и Дио. Так говорил папа, от него ДжоДжо и заразился этими паразитарными словечками. Чуть что — ДжоДжо, это не по-джентльменски! Дио, тебя это тоже касается, ты же тоже будущий джентльмен! Тогда Джонатан будто встряхивал самого себя — соберись, ты же и правда джентльмен и не можешь опозорить род Джостаров! — и невольно выпрямлял спину и расправлял плечи, как настоящий гордый англичанин. Дио же супился, фыркал, но все же вел себя гораздо сдержаннее. По крайней мере, настолько, насколько острый язык его слушался. А остальных обитателей особняка это забавляло в разной мере: миссис Вудброк смешно передразнивала его, Риша украдкой закатывала глаза (этот ее постоянный жест тоже не остался без внимания), Анна всерьез говорила, что если мистер Джостар перестанет это говорить, то он скорее всего тяжело болен... А мама улыбалась и по-доброму посмеивалась. ДжоДжо шмыгнул носом и перевернулся на бок, поворачиваясь лицом к окну. Там горела луна, как будто чей-то божественный кулак пробил небо и впустил недружелюбный свет. Мама говорила: ДжоДжо, милый, будь оплотом благородства и примером для всех. Папа говорил: ДжоДжо, подавай пример своему братцу! Дио, кажется, считал себя старше и нередко спорил с ним о возрастном первенстве. Мама ласково трепала их обоим по головам, если заставала их в самый разгар кипящей дискуссии, и разрешала конфликт еще в зародыше одним лишь мягким голосом: — Вы равны между собой, глупенькие. Просто стыдно было при ней продолжать столь детский спор. Мальчики прекращали до следующего повода вспомнить про мизерную разницу в их возрасте — всего-то несколько месяцев. Вот уже третий день мамы нет ни рядом, ни где-то далеко — ее просто нет. Нет и не будет. ДжоДжо было слишком грустно, чтобы злиться на того гнусного, гадкого, плохого человека, забравшего жизнь мамы! Но он обязательно отомстит! Джентльмены не должны спускать такой ужасный поступок с рук! Эрина бы точно такое сказала, если бы она сидела рядом, где-нибудь на лугу, кажущемся бескрайним, в завихрениях улетающих вместе с ветром и загаданными желаниями одуванчиковых парашютиков. Луна угнетала мальчика. ДжоДжо отвернулся от окна и уставился на дверь, под которой узенькой желтой полосочкой лился свет ламп. Бедняжка Эрина... Наверное, тоже сидит у себя в комнате и плачет. Мальчики знали ее отца, мистера Пендлтона, и были уверены на все сто процентов, что он невиновен! Его зря обвинили! Глупые полицейские! Но кто станет слушать детей? Только посмеются, а то и отругают, но в любом случае прогонят прочь. Ведь нечего донимать важных взрослых с их важными проблемами! А какие проблемы у детей? Нет у них проблем, говорят они. Только тратят время и мнят себя умными, говорят они! Да если бы они только знали, что в последнее время ДжоДжо, Дио и Эрина переживают! Особенно Дио... Эти взрослые тут же бы заскулили, как сказал бы он сейчас. Раньше бы Джонатан попросил Дио не выражаться так грубо, даже не взирая на отсутствие этих самых “взрослых” поблизости, но сейчас хотелось говорить словами брата. Как же он зол! Даже людей не могут защитить! Джонатан закрывал глаза каждый раз, когда за дверью слышались чьи-то шаги — пусть все думают, что он спит. Не хотелось вообще ни с кем видеться и разговаривать. Мальчик поразмыслил немного и опять повернулся к окну, а потом приподнялся и, сложив руки, лег телом на маленький подоконник. Спать совсем все-таки не хотелось. Когда ДжоДжо был маленьким и не мог уснуть, то мама всегда читала ему книги. Спустя годы Джонатан отказался от такой привилегии — он ведь большой мальчик! Горькая усмешка тронула губы, и он вытер кулаком заслезившиеся глаза. Ага, большой... Воздух за окном не шевелился. Ночи в Англии зачастую ветреные, даже завывание бывает слышно. Дио подшучивал: это призраки тебя ищут, потому что почуяли душу и хотят унести вместе с ветром! И ДжоДжо принимал это за чистую монету. Доверчивый он больно, правильно Дио говорит. Но Дио никогда не злоупотреблял его доверием! Только немного незлых шуток... так ведь можно? Сейчас ночь тихая-тихая, неподвижная, застывшая, как желе. Призраки больше не ищут ДжоДжо, он им не нужен, им и мамы хватит. Уже третий день тихо. Мама улетела с ветром. Деревья и кустарники казались сборищем черных трещин посреди темного невыразительного пейзажа. Днем все гораздо красивее. Луна оставляет серебристые мазки и угольные разводы, чтобы показать объем фигур и местности. Две такие тени были на траве, одна съела другую и слилась, став единой темной полосой. В одной фигурке ДжоДжо узнал Анну. Мальчик заинтересовался и насторожился одновременно: с кем это служанка разговаривает? Да еще так долго? Обычно она мало с кем говорит так долго, да еще спокойно, не трясясь как лист. — Чего высматриваешь? — хриплый полушепот Дио заставил ДжоДжо подскочить на месте и испуганно обернуться. — Напугал! — икнул Джонатан, неиронично держась за сердце. И когда это Дио успел зайти?! Как он не услышал щелчок ручки и скрип двери? Сквозь темноту ДжоДжо всмотрелся в смутные очертания лица Дио, которые будто стали еще резче, но единственное, что разглядел мальчик: сдвинутые к переносице брови и ярко-сияющие мрачной гневной решимостью глаза. Наверняка обдумывал недавние происшествия и тоже пришел к мысли, что надо действовать. И обязательно тайком от взрослых! Они только мешать будут. Они найдут настоящего преступника, как-нибудь накажут его, сдадут в руки полиции и вернут доброе имя мистеру Пендлтону! Дио еще вставил бы пункт про вознаграждение, но Джонатан считал, что это не по-джентльменски — говорить о деньгах или славе в такой ситуации. — Извини, — прошептал Дио таким тоном, будто вовсе и не собирался просить прощения, и закрыл за собой дверь. — Так и знал, что ты не спишь. Ты слишком предсказуемый, ДжоДжо. — Ну а я что сделаю? — подавленно фыркнул тот. Сейчас совсем не время для нравоучений от братца! Дио какое-то время помолчал, а потом так же беззвучно, как и появился, приблизился к кровати ДжоДжо и забрался на нее, занимая рядом с ним место. Ему было интересно, что Джонатан такого там увидел. Джонатан ткнул пальцем в стекло: — Дио, смотри. Ты знаешь его? — Кого? — Дио послушно посмотрел на монохромно-сизый пейзаж за окном. Вскоре, он увидел тех, кто обеспокоил ДжоДжо: Анну он распознал мгновенно, а вот второй человек... Нет, впервые видит. Дио поджал губы и медленно покачал головой. Джонатан заметно приуныл. — Это странно, — пробормотал Дио, по-взрослому складывая руки на груди и мягко барабаня пальцем по кончику носа. — Я бы сказал, Анна рада видеть его. — Может это не Анна? — спросил Джонатан. Дио снова помотал головой. ДжоДжо понял, насколько глупым был его вопрос. Конечно же, это могла быть только Анна! Хоть она и пытается всегда слиться с местностью, но почему-то ее все равно хорошо видно и слышно всегда и везде. Перри как-то раз обмолвился, что некоторые люди просто сами по себе хорошо привлекают внимание, зачастую ничего для этого не делая — все из-за сильной энергетики, хотя мальчики не совсем поняли, что это значило. Джонатан при этих словах не сдержал улыбку: это у Анны-то сильная? Дио же обычно вспоминал дядю с его талантом сливаться с толпой тогда, когда ему это было нужно. Вот у дяди Роберта точно сильная-пресильная энергетика! Дио хотелось надеяться, что у него тоже такая сейчас. Или будет, по крайней мере, в будущем. — Нигде никогда его не видел, — вынес безрадостный вердикт Дио. — А может это твой дядя тайком приехал? Тоже высоченный! — Да ну, нет... — с сомнением протянул Дио. — Он в Америке и приехал бы только в самом крайнем случае. Да и зачем тайком? Зная дядю, он бы уведомил весь Манчестер о своем приезде. Утрирую, конечно, но... ты понял. — Понял, — кивнул ДжоДжо. — Тогда... кто еще? — Кто-то, кого мы не знаем, — уверенно заявил Дио. — Надо узнать, кто это! — Спросим Анну? — Точно не так! — решительность преисполняла Дио. — Она же не ответит. Надо как-то... не знаю... пошпионить! Это еще при условии, что тот человек придет снова. Если это только разок, то ничего. В конце концов, мы должны бросить все силы на нахождение убийцы, а не на узнавание личностей всяких мутных типов. — Если Анна с ним разговаривала, то вряд ли он такой мутный, — задумался ДжоДжо. Дио пропустил эти слова мимо ушей — он был уверен в себе и своей правоте. И если он кого-то назвал мутным, то так оно и есть! А Анна глупая, ее легче простого обвести вокруг пальца! Даже если тот человек, чью внешность они никак не смогли разглядеть, никак не был связан с манчестерским маньяком (у Дио, кажется, уже развивалась паранойя на этой почве) и был всего лишь жалким мошенником, неприятностей он все равно может доставить. — Интересно, а еще кто-нибудь его заметил? — пробормотал ДжоДжо. — Не удивлюсь, если Перри заметил, — хмыкнул Дио. Джонатан, не сдержавшись, прыснул. Ситуация не очень смешная, вообще-то, но им почему-то сделалось очень даже смешно. Мальчики сдавленно захихикали. Смех тут же испуганно затих, когда дверь опять отворилась. Боевой силуэт с рукой, упертой в бок, подсказал: Риша услышала их предночное хихиканье и решила разобраться. — Чего ржем? — просто спросила она, делая шаг вперед и ногой закрывая за собой дверь. Что-то заставило напрочь отключить ее все манеры и правила приличия. Дио почуял тонкую ниточку винного аромата, и в животе все неприятно перевернулось. Почему-то легкий цветочно-ягодный запах с благородной кислинкой стал для Дио тем же, что и безумно сильная рвотная вонь спирта. Как образ Риши и отвратительного папаши внезапно встали на одну линию? Нет-нет-нет, так не должно быть... — Ничего, — севшим голосом ответил Дио, еще не отойдя от удушающей волны нежеланных ассоциаций. — Просто... — Просто болтаем! — спохватился Джонатан. — Так, кончайте дурить меня, — Риша скрестила руки на груди. — Колитесь. Я не так много выпила, чтобы совсем не соображать. Чего уж нельзя сказать, кстати, о миссис Вудброк... Ну да ладно, к утру оклемается. Перри видели? — Перри? — мальчики переглянулись и синхронно помотали головами. Риша протяжно выдохнула. Наверняка закатила глаза вдобавок. — Где же его черти носят... Ладно, надеюсь, завтра увижу его. Дети, либо ложитесь спать сейчас же, либо говорите, чего вы тут собрались на ночь глядя. Я вас двоих уже знаю как облупленных. Особенно тебя, Дио, не отводи взгляд, хитрюга, — она добродушно-насмешливое хмыкнула. Мальчики опять переглянулись: говорить? Или не стоит? Риша может либо стать их союзником, либо же прикажет сидеть на месте и не рыпаться. Джонатан, первым набравшись храбрости, осторожно начал: — Ну, я просто увидел в окне, как Анна с кем-то разговаривает... — Да-да, я тоже это увидел! — поддакнул Дио. — Кто-то незнакомый. А кто в здравом уме и с чистой совестью будет ночью шастать к нам? — А еще Анна его не боялась! Это тоже странно! — Но это точно не дядя, хотя такой же высокий, сильный и в шляпе. — Он ведь не может быть связан с тем маньяком в городе, верно? Или быть им? Риша щелкнула пальцами, создавая тишину. То ли среагировала на вопрос про маньяка, то ли просто не выдержала поток сбивчивой пылкой речи двух мальчишек. Те разом замолкли, будто набрали в рот воды, и в очередной раз переглянулись. Иногда казалось, что они общались на телепатическом уровне. Когда воцарилась тишина, Риша быстро подошла к окну и, встав на носочки, взглянула на шерстистую равнину с перелеском неподалеку. — Никого нет. — Что?! — дернулся ДжоДжо и прижался к стеклу. — Был же! — Ушел, значит, — нахмурился Дио, глядя на окно как на врага всей своей жизни. — Так и знал, что надолго задерживаться не станет. Риш, — он поднял глаза на гувернантку, и та негромко промычала, показывая внимание, — а тебе зачем так неожиданно Перри понадобился? — Нужен. — Понимаю, что нужен, — вот же ж, опять скрытничает, как и всякий взрослый! — но зачем? — Просто нужен. Дио цокнул языком, но упрямиться не стал: бесполезно же. Джонатан тихонько посмотрел в окно в последний раз, но никто там снова не появился. Будто и правда это им только привиделось. Судя по хмурости лица Риши, казавшемуся отчего-то еще страшнее под льющимся лунным светом, она восприняла новость детей всерьез. И это ее не обрадовало. Перри, черт побери, нужен Перри... А еще не хватало Роберта. Роб бы точно подкинул умную идейку. Тоскливые нынче деньки. — Я подумаю, что с этим делать, — наконец, ответила она и поволокла ноги к выходу. — Спите уже. Доброй ночи. — Доброй, — нестройным эхом протянули мальчики. Дверь со скрипом закрылась. — Что будем делать? — прошептал ДжоДжо. — Не знаю. Только надеяться, что Риша что-нибудь придумает, — Дио еще немного промолчал и добавил. — Возможно, Эрина сможет что-то тоже узнать. Ее же предки врачи, помнишь? Особенно ее дед. Он точно сотрудничает с полицией. — А ведь точно! — щелкнул пальцами ДжоДжо, схватывая зарождающуюся мысль на лету. — Дедушка ее очень любит и всегда все рассказывает! Мы можем этим воспользоваться! Надо только с самой Эриной встретиться, если она захочет. — Если ей позволят, — поправил его Дио с горькой улыбкой. Прошло еще четыре дня. Ни для кого не стало секретом, что мистер Джостар начал хворать. Лицо его несколько побледнело и осунулось, на висках появилась ранняя седина. Оказалось, именно это заметила Риша и хотела поинтересоваться у Перри насчет врачей, пока болезнь не запустила глубоко зловредные корни. Она не забыла, как Тату до последнего скрывал чахотку. Риша боялась, что это может повториться. Перри был другого мнения, но с наймом врача согласился, однако это должно быть согласовано с самим мистером Джостаром. А тот отнекивался, отмахивался — все в порядке, не волнуйтесь, право! Только слепоглухонемой не распознал бы явную ложь. От этой лжи все беспокоились только еще больше. Забеспокоилась и Эрина, когда мальчики наконец встретились с ней. Она сидела на берегу речки, едва не касаясь кончиками туфелек изгибов спокойной воды, идущей мерными невысокими волнами. Мутная, нечистая, но все еще пахнет свежестью. В траве, прямо под рукой девочки, лежала ее верная кукла. Выглядела она еще более потрепанной, чем раньше, будто угодила в собачьи зубы — нет одного глаза, да и кое-где вырваны клоки волос. От этого она казалось совсем страшной и уродливой, и мальчики старались не смотреть на нее. Эрина тоже изменилась, ее будто подменили: не встретила их ни солнечная улыбка, ни озорные огоньки в ныне потухших глазах, ни бодрая припрыжка, ни звонкий смех. ДжоДжо было безумно жалко ее, ему хотелось обнять ее и пообещать, что все будет хорошо, честное джостаровское! Да разве помогло бы это делу? Это не выпустит мистера Пендлтона из тюрьмы или где он сейчас... Эрина обмолвилась, что суд над ним скоро состоится и его посадят на пожизненный срок. Как невовремя Дио вспомнил смертную казнь, состоявшуюся в 60-х годах... От этого упоминания Эрина сдавленно всхлипнула, и ДжоДжо дал ему подзатыльник. Дио даже возмущаться не стал — заслужил. — Не слушай ты его! — попытался поддержать ее Джонатан. — Мы ведь все прекрасно знаем, что твой отец невиновен! — Вот именно! — Эрина стукнула кулаками по траве вперемешку с камнями. — Кто-то другой виновен. Да еще так нагло спихнули вину на папу! Папу знает вся округа, но почему никто не хочет ему помочь?! Он ведь каждому, наверно, дому помогал. Он даже в плохую погоду выезжал и помогал! Он лучший доктор в Манчестере! — Верно, верно, — кивал ДжоДжо, поглаживая ее по спине. Эрина злобно смотрела на речную гладь, будто в ней прятался тот самый убийца. Дио вздохнул, подобрал камушек, зарядил его хамоном и пустил по реке. Камешек упрыгал далеко по течению, разбрасывая искры, а потом скрылся в воде. Он слушал, как в небе переговариваются пролетающие стаи черных птиц, как ДжоДжо рассказывал про заболевшего отца и про увиденного несколько дней назад ночного незнакомца. Последние две новости не на шутку перепугали Эрину. — Как ужасно! — ахнула она. — Передай мистеру Джостару от меня пожелания скорейшего выздоровления. Пусть обязательно наймет врача! Если бы только папу не арестовали... — Кстати о врачах, — к ним подошел Перри, и все трое подскочили от неожиданности. — Нынче с ними беда в округе. Придется надеяться на специалистов из других городов. Но не бойтесь, мистер Джостар скоро будет в надежных руках. Главное, чтобы он сам осознал необходимость лечения. — Перри... — тихо обратился к нему Дио, — а ты давно здесь? — С самого начала, — тонкие губы дворецкого в шляпе тронула змеиная ухмылка. — Опасно вам гулять без взрослых в такое-то время. Мистер Джостар сам попросил меня присмотреть за вами. Надеюсь вы, ланаэ... — он понизил голос, — не собираетесь снова в лес? — Ну нет! — помотали головами Дио и Эрина. Они не хотят в очередной раз воскрешать кого-либо! И помирать тоже! — А ведь Фейд могла бы вылечить отца? — с надеждой спросил Джонатан. — Не все-то можно просить у Круга, ничего не отдавая взамен, — понимающе вздохнул Перри. — Этот закон нельзя нарушать, но люди его уже нарушили сто по сто раз. Даже речушка эта тому доказательство. — Ну, это люди ее загадили, — пробормотал Дио, подняв бровь. — Да, люди умные, люди отдали грязь, гниль и отраву в обмен на чистые дары здешних вод, — сурово прошипел дворецкий, смотря на противоположный берег. — Не будем об этом. Люди разучились жить по-прежнему, стоит с этим смириться. Поговорим о манчестерском убийце. Мисс Пендлтон, я бы на вашем месте не так сильно переживал за вашего отца. — Почему? — удивилась та. — Нападения продолжаются. Находят новых жертв, почерк не меняется. Если полицейские не такие глупые и подкупные, то быстро смекнут, что схватили не того, — Перри достал из кармана черного сюртука золотые часы на тонкой цепочке и посмотрел время. — Господа, пора возвращаться. Давайте проводим мисс Пендлтон до дома. — Есть, сэр! — ДжоДжо среагировал резвее всех. — Благодарю, Перри, — пролепетала Эрина, не привыкнув к такой охране. Когда Эрина благополучно добралась до дома, на обратном пути у них появился попутчик: вполне высокий рост и атлетическое подтянутое телосложение, чересчур холодная вежливость, граничащая с неясным высокомерием, бархатный растянутый баритон и эффектная немецкая картавость. Незнакомец представился Фрицем Хаарманом, немецким врачом, который недавно приехал в Манчестер для того, чтобы обменяться знаниями с коллегами и заодно повидаться с родней. Дио внимательно рассматривал доктора, отмечая его необычную внешность. У него были черно-белые, как у зебры, волосы, тонкие черты лица, удивительно сочетающиеся с мощной квадратной челюстью, жуткие глаза цвета красного дерева и, еще более жуткие, белоснежные зубы. Не просто белые, а именно белоснежные, без единого намека на костяную желтизну. Хаарман постоянно улыбался, будто намеренно демонстрируя неестественную белизну и остроту зубов. — Мистер Хаарман, не сочтете за грубость попросить вас об одной услуге? — Джонатан воспрянул духом, когда услышал, что он являлся доктором. — Моя семья была бы у вас в долгу! — Что вам угодно, юный господин? — улыбка Хаармана напоминала Чеширского Кота. Дио кое-как отвел взгляд от ослепительных зубов и уставился на высокий черный цилиндр с багровой лентой. Почему-то Хаарман напоминал дядю Роберта, а вот почему — непонятно. Наверное, это потому, что тоже рослый, сильный и в шляпе. — Мой отец, Джордж Джостар, заболел и нуждается в докторе. Мы заплатим! — ДжоДжо нетерпеливо кружил вокруг доктора, и тот мотал головой, не спуская с мальчишки глаз. — Просто поговорите с моим отцом! Он согласится! — Мистер Джостар, — не выдержал Перри, оборачиваясь на него, — позвольте это решать не вам. К тому же, я уверен, что у мистера Хаармана много своих больных и своих дел. Мы сумеем найти другого доктора. — Ну что вы, господин дворецкий, — снисходительно рассмеялся Хаарман, и его плечи затряслись в такт смешкам. — То, что юный господин так печется о своей семье, многое говорит о его воспитании. Неужто у вашей семьи нет личного врача, мистер Джостар? — Мы обычно обращались к мистеру Пендлтону, — поник ДжоДжо. — Но его несправедливо обвинили в убийствах, поэтому мы не можем к нему обратиться. И остальных людей жалко, ведь они тоже у него лечились! Мистер Хаарман, вам было бы обидно, если бы вас обвинили почем зря? — Ну, конечно же, — закивал Хаарман, продолжая натянуто улыбаться. Дио еле слышно цокнул языком. Ни капли сочувствия или хоть какого-то участия! Ему вообще этот доктор не понравился сразу. Если он станет лечить мистера Джостара, то все, крышка! Интересно, а понравится ли он Рише? Вроде тоже немец... может, найдут общий язык? Вот Анна будет трястись как лист при одном его взгляде. Даже у Дио мурашки от его красных глаз! А ДжоДжо будто слепой, будто ему все равно, кого впускать в дом. Глупый такой! На мгновение Дио пересекся взглядом с Перри. Он на каком-то ментальном уровне ощутил, что дворецкий разделяет с ним эти чувства и мысли, но не может высказать вслух. Не при самом Хаармане, по крайней мере. — Господин дворецкий, позвольте спросить: вы всегда в шляпе ходите? — А вы? — Всегда снимаю, когда вхожу в чей-либо дом, — черт побери, этот доктор хоть когда-нибудь не улыбается? Он что, даже во сне лежит с оголенными зубами? Дио представил это. Жуть! Настоящий монстр из страшилок! — Я не снимаю, — просто ответил Перри, желая поскорее завершить этот разговор. — Таковы... порядки семьи Джостаров. — Вот как! — театрально вытянул лицо Хаарман. — Тогда, полагаю, и мне не стоит снимать свой цилиндр. — Как вам угодно, мистер Хаарман. В конце концов, вы всего лишь гость. Что ж... этот доктор не обращает внимания на Дио. Уже хорошо. Ему совсем не хотелось ни говорить с этим Хаарманом, ни даже смотреть ему в глаза. Но он чувствовал всеми клеточками тела, как врач заинтересованно разглядывает его свысока, и Дио непроизвольно втянул голову в плечи. Отвернись, чтоб тебя! Хотелось надеяться, что мистер Джостар достаточно умен, чтобы не доверять кому попало... Ведь даже Перри он не понравился! Разве мистер Джостар не прислушается к мнению своего дворецкого, которого знает гораздо больше, чем кого-то из Германии? Дио покосился на ДжоДжо. Тот вовсю расспрашивал Хаармана обо всем: о работе, о медицине, о чем-то еще... и в ответ на его вопросы рассказывал о себе, о семье, о Дио, о Рише (хоть догадался использовать ее псевдоним, ура!) Неужели этот тип его никак не беспокоил? — Вы весьма заинтересованы местным убийцей, мистер Джостар, — зубы Хаармана клацнули друг об друга, и Дио поморщился от окатившей его волны ледяных мурашек. — Так юны, и уже какие-то личные счеты? — Он убил много честных благородных дам! — ДжоДжо сжал кулаки. — Среди них моя мать, Мэри Джостар. Я не должен оставаться в стороне. Я и Дио хотим отомстить! О нет. ДжоДжо, кто тебя за язык тянул? Доктор опять с глубочайшим интересом посмотрел на Дио. Тот даже не стал смотреть в ответ. Обойдется! И плевать на все эти правила вежливости! Тяжелая рука Хаармана в черной кожаной перчатке легла Дио на плечо. Даже сквозь толстую кожу он ощутил просачивающийся какой-то нечеловеческий холод. Дио дернул плечом, пытаясь сбросить руку, но та крепко держала его. Хаарман опять уставился на ДжоДжо. — А разве не поймали убийцу? — черные брови с резкими изломами, отчего они напоминали крюки для мяса, приподнялись. Улыбка, наконец, слегка потухла, и в померкнувшем белоснежном сиянии зубов Дио разглядел неглубокие носогубные складки. А что, Хаарман не собирается говорить ничего дежурного на тему соболезнования и всего такого? Он будто вовсе не услышал сказанное про миссис Джостар! Джонатана, кажется, это не смутило. — Мистер Пендлтон невиновен! Это ошибка! Дио, скажи ему! — А что говорить-то? — нехотя проворчал Дио, тут же отводя взгляд, когда Хаарман повернулся в его сторону. — Невиновен, да. Надо думать, как найти настоящего убийцу. Нападения-то не прекращаются, это всем известно. — Какие храбрые юноши! — похвалил их Хаарман и рассмеялся. ДжоДжо, капельку смутившись одновременно искренней и снисходительной реакцией врача на их идею, зарделся и отвернулся. Дио скис. Ладно, хуже его папаши уже никого не будет, Хаарман пока не бьет новые рекорды. А что бы сказал дядя на этого доктора?.. Только Перри отворил двери поместья и впустил остальных вовнутрь, как их тут же вместо приветствия встретил жесткий кашель. Анна уже суетилась вокруг него и уговаривала хотя бы выпить воды, но мистер Джостар сквозь кашель помотал головой и мягко повел рукой. Анна тут же поникла и хотела было уже уйти, как обратила внимание на вошедших. Это же сделал и мистер Джостар. — Ага, вот и наш больной! — улыбка Хаармана засияла ярче всех ламп и хрустальных люстр. — Guten Tag! Меня зовут Фриц Хаарман, я доктор. Мы встретились случайно по пути. Ваш сын рассказал мне о вашей болезни, и я не смог противостоять соблазну не стоять в стороне. Даже без осмотра могу заявить, что ваш диагноз: простуда! Но только вслушайтесь в этот кашель... Сэр, боюсь, такими темпами чахотка не за горами, совместный бич Европы. Вам срочно следует начать лечение! — Мистер Джостар, — негромко обратился Перри, — я бы попросил вас... м-м... не принимать поспешных решений. Никто не спорит, что вам требуется скорейшая медицинская помощь, но все же... — Отец, пожалуйста! — подбежал к нему Джонатан. — Ты должен принять мистера Хаармана! Он хороший человек! К тому же... к тому же мама не хотела бы, чтобы ты так легкомысленно относился к своему здоровью, — мальчик серьезно посмотрел на слегка растерявшегося отца. — Джентльмен должен заботиться о себе и близких. Ты сам так сказал. Дио внимательно наблюдал за Анной, так и застывшей как изваяние при виде Хаармана. А тот даже не бросил взгляд в ее сторону, будто бы она была невидимкой. Мальчик неоднократно слышал: обращение с людьми ниже по положению показывает многое. Прямо сейчас Дио, кажется, видел подтверждение этих слов. Анна смотрела на Хаармана со странным смешанным выражением лица, в котором Дио не мог вычленить ни одну эмоцию. В итоге, блеклая служанка уставилась на пол, потопталась и тихонько поднялась по лестнице. — Если так все считают, а с мнением жителей этого поместья я привык считаться, — вздохнул мистер Джостар, не заметив покинувшую их Анну, — то так тому и быть. Мистер Хаарман, пройдемте ко мне, обсудим план лечения и плату за ваши услуги. Жить вы будете здесь, поскольку я не хочу утруждать вас... вас... — мужчина зашелся кашлем, и Перри едва заметно дернулся в его сторону, — ...прошу прощения... — Ни о чем не беспокойтесь! — Хаарман, как второй хозяин особняка, быстро подошел к мистеру Джостару и фамильярно похлопал его руками по плечам. — Я уверен, мы с вами сработаемся. Вы навсегда забудете обо всех болезнях! — Как говорится: немецкое — признак качества? — густые усы с едва заметными седыми прожилками приподнялись в дружеской улыбке. Хаарман громко рассмеялся, и блеск острых зубов опять привлек к себе внимание. — Правду говорите! — Перри, покажете все мистеру Хаарману? — Разумеется, — слегка поклонился Перри, согнув руку в локте. Дио украдкой успел заметить, как дворецкий закатил глаза. Джонатан был невероятно доволен собой и счастлив. Ведь наконец-то отцу станет легче! Рука Дио тяжело толкнула его в спину, и ДжоДжо обернулся. Дио почему-то был крайне недоволен и расстроен. — Что такое? — встревоженно спросил ДжоДжо. Дио резко мотнул головой. — Не здесь. Шуруй наверх.***
Риша шаталась по коридорам как призрак поместья. Чувство вины поедало сердце заживо. Мэри ведь не могла погибнуть так глупо, так жалко, так жестоко именно по ее вине, верно? Или все же могла? Проходя мимо кабинета мистера Джостара, Риша услышала голоса. Один из них, разумеется, принадлежал самому мистеру Джостару. Даже не услышав его, можно было бы в теории догадаться, что это мог бы быть только он — остальным вход в эту комнату строго-настрого воспрещен. А второй...? Впрочем, плевать. Только по содержанию разговора Риша смутно поняла, что мистер Джостар наконец решился нанять врача. Пройдя мимо зеркала в коридоре, Риша не удержалась и остановилась, уставившись на отражающую гладь. Она думала, что изменится за прошедшие годы. Риша недовольно цокнула: нет, не изменилась. Привыкла к юбкам в пол, к накрахмаленным белым блузам с пышными бантами и рюшками, к легким туфлям, к широкополым шляпам... Но Риша все так же скалится желтыми от чая и сигарет зубами, хмурится и с удовольствием впивает занозы в руки. Все такая же прямолинейная и неотесанная, все такая же издевка для людей и для жизни. Она все так же со вздохом грубовато хлопает Анну по спине, когда та паникует или что-то роняет вперемешку с извинениями (Риша ведь и сама могла бы убрать). Она все так же не привыкла к помощи от других и думает, что сама справится гораздо лучше (Перри все еще бьет ее по рукам, не поощряя самостоятельность). — О, а с вами мы незнакомы, юная леди, — тот самый обладатель второго голоса стоял перед ней, вежливо улыбаясь и разглядывая ее с чистейшим любопытством. Как экспонат. Как картину. Как скульптуру. Как вазу к себе в дом. Как куклу дочке. Или даже как индейку на блюде. Незнакомец еле сдержал нервное оханье, когда Риша самым злобным взглядом уставилась на него в ответ. — Нужно что-то? — и она все так же не хочет говорить вежливо. Мэри бы сокрушенно покачала головой, отвела ее в сторонку и робко извинилась за непутевую гувернантку. Но Мэри нет, некому творить радушную атмосферу в этих коридорах. — Просто подумал, что следует познакомиться с каждым жителем этого замечательного поместья, — мужчина взял ее за руку. — Фриц Хаарман, доктор из Германии к вашим услугам. Полагаю, вы и есть та самая Мария Спидвагон, гувернантка мистера Джостара-младшего и его названного братца? Дио Спидвагон, я не ошибаюсь? — Хаарман поднес руку к губам, но та тут же испуганно выскользнула. Рише показалось на какое-то мгновение, что он ее попросту откусит. В глубине рубиново-карих глаз сверкнуло что-то похожее на раздражение, но доктор никак не подал виду, сохраняя прежнюю доброжелательность. — Да, про ваш характер мне тоже поведали... — хмыкнул Хаарман. — В любом случае, свидимся, мэм, — он в какой-то издевательской, как ей показалось, манере поклонился и обошел ее, оставив какой-то зловонный шлейф. Дурной какой-то запах. Рише стало от него нехорошо. Так пахнут все, кто видит в ней женщину-игрушку. Этого запаха на самом деле не существовало, но именно от него Ришу выворачивало наизнанку. Горло задушила невидимая рука. Гувернантка прижала ладонь ко рту и быстрым шагом пошла обратно, лихорадочно вспоминая, где уборная. — Риша! — полушепотом подбежала к ней встретившаяся на пути Анна. — Ты... ты уже встретилась с мистером Хаарманом, да? Риша? — огромные светло-карамельные глаза уставились на нее, пытаясь прочитать что-то на бледнеющем лице Ценрих, но та уже будто вот-вот впадала в полуобморочное состояние. Рука сжала гортань. — О нет, что ж ты так, — быстро все поняла Анна и мягко приобняв ее за плечи поспешила в уборную. — Он тебе что-то плохое сказал, да? Он страшный человек, я знаю... то есть, не я знаю, но это у него на лице написано... Меня в дрожь бросает от одного его вида! Ничего, сейчас тебе полегче станет... Сознание Риши прочистилось вместе с первым рвотным позывом. Она всегда на всякий подобный случай пьет много воды, чтобы желудку было что исторгать. Неприятно, но Риша уже привыкла. Исторгая из себя ту воображаемую грязь, которой, как ей казалось, было наполнено тело изнутри, ей становилось легче. Только Анна знала об этих ее регулярных попытках очиститься, знала и вздыхала, зная, что Рише, наверное, ничто не поможет. Только Анне можно было доверять. Ну и Перри. Но он бы решил, что Риша просто заболела, и шепнул бы кодовое слово миссис Вудброк, а уж что та вытворяет с больными... И почему мистеру Джостару ничего с этого не делается, если он тоже болен? По-настоящему болен? — Спасибо... — прохрипела Риша, фокусируя взгляд на Анне. — Зачем ты так с собой, дорогая? — сокрушенно прошептала служанка, покачав головой. — Неужто ты так себя ненавидишь? — Верно, — глухо пробормотала она, пытаясь встать на ноги без ее помощи. — Сильно ненавижу. Вместе с водой, нагретой стенками желудка, в горшок выбрасывался взгляд Хаармана. Анна еще что-то говорила, хлопотала, суетилась, очень скромно проклинала доктора, но все это Риша уже не слушала. Она пыталась сообразить, как действовать с этим человеком в одних стенах поместья. Не попадаться на глаза? А если мистер Джостар надолго заболел? Или по доброте душевной, которую Риша зачастую не понимала, позволит ему еще ненадолго погостевать? Риша уж точно не была чемпионом Англии по пряткам. Был бы Роб рядом, подсказал бы чего-нибудь, защитил бы... Внутри разъяренной змеей зашипела злость на саму себя: возьми себя в руки, тряпка! И блевани-ка еще разок, избавляясь от проснувшейся девочки. Она еще не отошла от смерти Мэри, а тут на нее еще такое чудо в перьях двухцветное свалилось. Риша, не выдержав, уставилась на Анну. У нее ведь тоже двухцветные волосы, прям как у Хаармана... Анна, будто ощутив этот ход мыслей, заметно занервничала и поправила косынку. Чего это с ней? Служанка не решалась посмотреть в ответ на Ришу, будто боялась, что та тут же поймет нечто запретное и тайное. Пролепетав что-то полувнятное про уборку, Анна мягко, но настойчиво выпроводила Ришу из уборной. Та совсем озадачилась. Идея напрашивалась сама собой: она точно связана с Хаарманом. Причем именно какими-то кровными связями. Риша повидала немало людей, но подобную любопытную расцветку волос видела впервые и точно была уверена, что дело не во всяких токсичных красителях или чем-то еще подобном. Роберт рассказывал, как еще когда-то давно, сбежав из работного дома и безнадежно пытаясь найти или узнать что-то о собственной матери, он всматривался в лица проходящих мимо местных и приезжих людей. Еще тогда он знал, что хоть что-то наследственное от матери у него должно быть — это же, как говорится в умных книгах, генетика! А от горе-отца, как заверял сам Роб, у него, вроде как, форма носа и бровей. Риша задумчиво погладила себя по щеке и решила вернуться к себе. От мыслей о далеком друге, почти что брате, девушке делалось невыносимо уныло. Может и правда настрочить чего-нибудь в письме? Он обещал приезжать хотя бы раз в полгода, но вот уже два года как они не видели лиц друг друга. Хоть кольцо подарил после первого приезда, как обещал. Его Риша не носила, а хранила в шкатулке. Почему-то ей было боязно это делать. Всегда казалось, что в этот день случится какая-нибудь штука, из-за чего это кольцо потеряется. А Роберт ведь так старается там, в Америке, выбраться в люди, порвать с темным прошлым, стать тем, кем он является на самом деле — благородным и великодушным человеком. Прошлое не определяет настоящее человека. Это тоже сказал однажды Роб. Черт побери, ему пора свой сборник цитат выпускать! От этой мысли Рише сделалось уже куда веселее. И правда, что ли, письмо накидать?.. Писать только “Эй, Роб, нет времени объяснять, но я жду, когда ты выпустишь сборник своих умных мыслей, которые тебя преследуют”? Нет, так нельзя, надо еще что-то добавить. А Риша не умеет лить воду... Да и писать короткие письма, как говорится, не комильфо. Поток идей остановился вместе с Ришей. До заветной двери оставалось несколько шагов. Сейчас бы нырнуть в свою берлогу, закрыться, зарыться в мягкое чистое одеяло и не высовывать нос сто лет. Аж зависть брала от того, как хорошо древним дремлющим богам — дрыхнут себе где-то вдали от человечества, пузыри пускают... Ей тоже так хочется! Да, точно, надо дойти до двери, а не спать на ходу. — Риша! Да что ж такое сегодня творится? Вдохнув и выдохнув, Риша обернулась, про себя подметив возникшую моду звать ее из-за спины. Что ж, это хотя бы Дио. Лучше, чем кто-либо еще. Он, ДжоДжо да Эрина — те, из-за кого Риша еще не свихнулась от одиночества и скуки. Дети принимают по-настоящему и впитывают все, что она пытается им донести. И дело даже не столько в образовательных стандартах, которые Риша чудом умудряется соблюдать. Черт, надо подумать, что делать потом... Вряд ли она останется гувернанткой. В другие семьи ее точно не возьмут. Да и ей самой это дело не совсем по душе. Впрочем, если бы еще Риша могла припомнить хоть что-то, к чему лежало сердце... — Что такое, Дио? — спросила она. Мальчик был сам не свой. Во-первых, без Джонатана, с которым они были не разлей вода. Во-вторых, судя по лицу, просто не в духе. Риша догадалась: поругались. Все ее внутреннее существо закатило глаза. Какой безумный день сегодня... То одно, то второе, то третье, то Хаарман. — Можно... можно поговорить? — с тенью жалости спросил Дио, понизив голос. Риша секунду подумала, большую часть которой обрабатывала смысл вопроса, и молча махнула рукой, призывая идти за ней. Стоило Рише закрыть дверь, как Дио прорвало: и Хаарман тот еще нехороший человек (на деле Дио не поскупился на тяжесть ругательств, но Риша была настолько солидарна с ним, что даже не заткнула его, но все же мысленно профильтровала речевую грязь, оставив общий смысл), и ДжоДжо глупый, и мистер Джостар недалекого ума. Выговорившись, Дио, наконец, затих, переводя дух после тирады. Он вынашивал в себе этот гнев в течение дня, и уже гнев был крайне силен. Риша сидела на краю кровати, сцепив руки в замок и задумчиво крутя большими пальцами. Что обычно в таких случаях говорят? Что ей следует сказать? — Хаарман мне тоже не понравился, начнем с этого, — медленно, взвешивая каждое слово и боясь ляпнуть что-то не то, заговорила гувернантка. – Раз мы на этом сошлись, то и славно. С мистером Джостаром тоже все ясно. Не буду говорить, прав ты или нет по этому поводу, но я так же, как и ты, не рада, что он нанял Хаармана. А что за дела с ДжоДжо? Вы поругались? — Он всецело, как баран, доверяет этому Хаарману, — рыкнул Дио. Мальчик зажмурился, унимая разыгрывающийся внутри него пожар и возвращая к себе трезвость мысли. Получалось так себе, но лучше, чем ничего. На фоне яростного огня – отчаяние и страх. А если и Эрина будет всеми руками за этого странного доктора? Да нет, быть такого не может: она умная, она поймет, что Хаарману нужно что-то от мистера Джостара… возможно его жизнь. — Он просто хотел помочь отцу, вот и все, — еще осторожнее промолвила Риша, чувствуя, как идет по лесу, утыканному капканами. – Что поделать, если мистер Джостар из себя старательно строил здорового, хотя всем было понятно, что ему нужен врач? Смерть Мэри его сильно подкосила. Люди от такого могут умирать. — Ой, вот не надо, — Дио даже не хотел слушать слова в защиту ДжоДжо и хоть какой-то логики нахождения Хаармана в стенах поместья. – Это книжная глупость, что люди умирают от такого. Люди умирают – все! Умирают только слабые, знаешь ли, – мальчик чувствовал, как его начинает заносить, но рот уже не закрывался, а вездесущий гнев пожирал рассудок. — Дио. — Миссис Джостар никто не просил в одиночку выходить наружу. Она прекрасно знала, что творится там, кто ходит там и убивает таких неумных женщин! Она сама виновата в своей смерти! Дио резко замолк, когда что-то изменилось в лице Риши: стало то ли суровее и бледнее, то ли злее и более уязвленным. Холод ударил его мысленной пощечиной. Дио с ужасом осознал, что не просто сказал что-то не то, но и что именно было не тем. Риша вздохнула и без слов вышла из комнаты. Несмотря на то, что сказанное Дио было пропущено через ожесточенное детское сердце, но зерно разума в нем Риша находила. И это зерно, пуская корни и разворачивая шипы, будило ненадолго задремавшее чувство вины. Еще перед последним уходом из особняка, беззаботно крутя ручку бело-кремового кружевного парасоля, Мэри отказалась от сопровождения. Слово хозяйки – закон. Все ведь и правда знали, что женщинам одним выходить небезопасно. Все прекрасно это знали… А Мэри то ли хотела как святая пойти на некое жертвоприношение, то ли игриво наплевать на родившееся негласное правило. Мэри порой казалась такой странной. По-приятному странной, скорее даже удивляющей. Иногда эта странность казалась раздражающей, а остальные викторианские девы сего времени никогда не одобряли такое поведение, такую… открытость новому, что ли? Риша не знала, как по смыслу обозначить эту странность, оказавшуюся губительной для миссис Джостар. Шаг за шагом, воспоминание за воспоминанием – Риша с неприятным чувством начинала осознавать, что именно делала Мэри. Она повторяла за ней. Мэри откровенно импонировала натура Риши, не похожая ни на одну из натур, и она хотела перенять это. Риша застыла у окна и незряче уставилась туда. Риша ведь тоже пошла бы одна. Разве нет? Так это получается я виновата? Так и есть.***
Дио было одиноко. Он несколько раз пытался извиниться перед Ришей, но та даже его не просто не слушала, но и не слышала, как и других. В каких местах она пребывала всем существом? Опять ушла душой в темное и липкое, нехорошее, но почему-то все время зовущее ее обратно прошлое? С Джонатаном Дио так и не захотел мириться. Его мнение насчет Хаармана казалось очевидно-правильным, как и сумма чисел два и два. Ну говорил же Дио не один и даже не два раза, а кучу раз, что ДжоДжо долго не проживет со своей слепой верой в людей! Когда до него это дойдет? Когда кто-нибудь умрет? Под давлением свыше в виде мистера Джостара и белого полумесяца зубов Хаармана мальчикам пришлось все же пойти на контакт. Все, что они делали снова вместе, сопровождалось волнами напряжения. Каждый старался не заговаривать на щепетильную тему. ДжоДжо боялся лишний раз открывать рот. Дио тоже. Ему хотелось поговорить с ним об изменившемся поведении Риши, но не решался, ведь тогда пришлось бы рассказывать произошедшее. Эту проблему он должен решить сам. У него попросту не было другого выхода. Как же паршиво… Гнев всегда был его главной проблемой, и недавно Дио это окончательно понял. Внезапно осознав, что дети слишком уж засиделись внутри, мистер Джостар за завтраком невзначай предложил им прогуляться до дома Пендлтонов и навестить Эрину. Разумеется, под присмотром Перри и Риши – ее состояние тоже не укрылось от мистера Джостара. Нельзя было сказать, что идея встретиться с Эриной как-то расстроила или обрадовала Дио – он вообще не был уверен, что с Эриной можно было поговорить о Хаармане. Джонатан точно ей все растрещит. Нажалуется ли на Дио, на его недоверие и паранойю? Когда Хаарман ушел обсуждать с мистером Джостаром все детали его работы, Дио ушел обсуждать с Джонатаном подозрительность этого доктора и братскую дурость доверять кому попало. Дио даже не шибко удивился ответной реакции: ДжоДжо был слишком глуп в его глазах, чтобы среагировать иначе и уметь видеть в людях то, что умеет видеть только Дио. И его дядя. А Эрина?.. — А я зачем? — вяло пробормотала Риша, уныло прочерчивая на пыльной дороге тонкую полосу от сложенного парасоля. Благородные дамы должны ходить с такими, но Риша любила его носить не поэтому: на самом деле Риша любила им бить кого-нибудь. Или что-нибудь. Наверное, она взяла его в качестве морального утешения, что ее вытащили на улицу. Дио не был до конца уверен. Хоть солнца не было, что радовало гувернантку, иначе бы Перри заставил ее спрятаться под ним. Возможно, предварительно вырвав несчастный зонтик из рук и слегка похлопав им по женской спине. — Надо, — просто отрезал Перри, даже не догадываясь о бурях воинственной фантазии в голове Дио. Дворецкий и гувернантка, яростно сражающиеся на парасолях, как на мечах, как рыцари Средних веков… Странно, но смешно. Хотя как-то раз Перри обмолвился, что великолепно владеет разными видами холодного оружия. Дио не сдержался и поднял глаза на высокого и будто высушенного мужчину в шляпе. Зеленовато-желтый пронзительный взгляд змеи уверенно смотрел вперед. Наконец, они подходили к знакомым мальчикам розовым клумбам. Среди зеленых кустиков нежно-пудровыми лепестковыми шарами светились благоухающие цветы, словно выбеленная, каменная кладка дорожки вилась и змеилась между розовыми кустами, а где-то над ними мелькали желтоватые жужжащие точки. Дио вспомнил живой и нездоровый Лес и его обитателей Шершней, бледное лицо Джонатана, который уже побывал одной ногой в мире ином, мокрое от слез кукольное личико Эрины, пение древесной коры, белых воронов прямиком из пурги, сырой и теплый запах земли, зовущей домой, к себе… Мурашки, как холодная утренняя роса, ударили по мальчику, и тот искоса посмотрел на ДжоДжо, боясь увидеть ту самую гробовую бледность лица и молочную муть в зрачках. Джонатан, почувствовав изучающий взгляд брата на себе, взглянул в ответ. — Будешь рассказывать? Дио вздрогнул. Джонатан успел заметно помрачнеть, завидев кротко шагающую к ним Эрину. Нетипично… Дио пожевал губы, но ничего не ответил. Он сам до сих пор не знает, стоит ли это делать. Однако, видимо все не настолько плохо, раз ДжоДжо советуется с ним по такому поводу. Честное слово, порой Дио думает, что он его совсем не заслуживает. Улыбка промелькнула на губах Эрины, даже вместе с искорками радости в глазах, и тут же исчезла, будто ее и не было вовсе. Напряжение висело в воздухе как сушащееся белье. — Здравствуй, Эрина, — негромко поздоровалась Риша, стараясь игнорировать присутствие неподалеку старой женщины с несокрушимыми духовными скрепами викторианской эпохи. Кем она ей приходилась? Тоже какой-нибудь гувернанткой? Гувернантка гувернантке врозь... А уж Рише-то особенно. Ей вообще не хотелось иметь с кем-либо дел, не принадлежащему к своеобразной фракции “Джостары”. К этому числу относятся и всякие левые гувернантки, которые презренно воротят нос в присутствии конкурентки, да еще и не такой утонченной-тонкой-звонкой, какой надо быть. Это еще они не знают о прошлом Риши... совсем бы за старческое морщинистое сердце схватились бы. Подумав об этом, Риша не смогла сдержать мрачную ухмылку. Нет, все же в черном юморе есть своя прелесть. — Здравствуйте, — так же тихо кивнула Эрина, слегка покосилась в сторону, чуя испепеляющий взор своей строгой наставницы, и сделала неловкий реверанс, как и подобает настоящей леди. А на лице у девочки написано — подавись ты моей грацией, старая карга. Заметив это, Риша громко хмыкнула. За этим хмыканьем точно скрывался смех, возможно, немного гордый или радостный. Перри еле слышно вздохнул. Свое мнение он точно решил оставить при себе. Обстановка на взгляд Риши показалась такой же богатой, роскошной и великолепной, как у Джостаров. Ей все формы богатства казались одинаковыми. Только искушенные и опытные в этих вопросах ДжоДжо и Перри заметили: попроще все вокруг. Но все же неплохо. Особенно это ощущалось в просторной то ли гостиной, то ли столовой, будто светящейся изнутри от легких светло-воздушных тонов. Даже воздух здесь казался гораздо свежее. Два дышащих белесых призрака штор стояли по обе стороны от каждого распахнутого окна. Прямо как у моря... Риша, стараясь игнорировать гнетущее присутствие домочадцев поместья Пендлтонов, смотрела в зеленую пестроту снаружи. Ей хотелось к морю. Но еще чтобы климат был теплее... как на юге! Судя по добрым усмешкам остальных, эти мысли вырвались наружу. — Испания? — подумал ДжоДжо, щедро засыпая сахар в чай. Испания? Мэри рассказывала о поездке в Испанию. Ей понравилось. Тоже хочу туда... Или куда угодно. Лишь бы не здесь. Здесь дожди. — Да хоть Италия, — фыркнул Дио. Мальчик невольно следил за Перри, который вел себя как тень. И правда, как вести еще себя дворецкому в чужом доме? Лучше не отсвечивать... А еще у Риши едва заметно подрагивали руки: нервничала. Это все из-за той карги, которая была приставлена к Эрине. — Это моя гувернантка, — шепнула она Джонатану. — Страшная! А звать ее миссис Фанни. Ну совсем не Фанни! — Понимаем, — тем же шепотом протянул Дио, уловив разговор. Упомянутая миссис Фанни, как будто услышав речь о ней, как-то шумно вдохнула. Лицо у нее было как у черепахи. Или у крайне тощей жабы. Она вся была какая-то сухая, и напоминала то, что поедают змеи или ящерицы. Когда дети силой некого коллективного разума дружно поймали эту ассоциацию, они все посмотрели на Перри. Как и всегда, его лицо не выражало ровным счетом ничего. Это обманка — знали дети — и все рептилии такие. А когда добыча рядом, то бьют стремительно и без жалости. Дио вспомнил, как Перри спас его и Джонатана из изнанки поместья, и нервно сглотнул. До сих пор непонятно, кто он такой. И это внушало логичный страх. А миссис Фанни, будучи такой же сухонькой и строгой, вызывала только детское желание нагадить. Но Дио и ДжоДжо уже взрослые! Они выше этого! — Эрина, а отец на днях доктора нанял, — хвастливый тон ДжоДжо предательски дрогнул. Дио напрягся пуще прежнего, все в животе сжалось. Ну, все... начинается страшное. Эрина, заметив нервную бледность на лице Дио, решила не радоваться раньше времени. — И кто он? — аккуратно начала задавать вопросы девочка, отпивая чай и поедая пирожное как настоящая леди. Это чтобы миссис Фанни не решила влезть с нравоучениями. А она такое любит. — Его зовут Фриц Хаарман, — продолжил ДжоДжо, отхлебнув полный рот горячего сладкого чая, и тут же поморщился: слишком горячо. Дио воспользовался этой заминкой. — Он очень подозрительным мне показался, — он хотел было ударить кулаком по столу, но в последний момент спохватился, и рука зависла над столешницей в паре сантиметров. Тонкая бровка Эрины поползла вверх. — Подозрительным? — она внимательно посмотрела сначала на ДжоДжо, а потом на Дио. Лица обоих ей не понравились. У первого был испуг, у второго — решительность, граничащая с злостью. Эрина едва подавила вздох: значит, между ними точно была какая-то терка. А если это из-за упомянутого Фрица Хаармана... — А мне нет! — начал защищать доктора Джонатан. — Он порядочный человек. Он очень понравился отцу. — То же мне, мерило всего, — раздраженно фыркнул Дио. Эрина в этот раз не сдержалась от выразительного вздоха. Со стороны миссис Фанни послышалось недовольное шиканье, и Эрина, пугливо обернувшись на не, втянула голову в плечи. Вот же ж, старая коза!.. Ведь благородным леди нельзя быть такими открытыми на чувства. Нежная фиалка, хрупкая лилия, стыдливая мимоза... Истинная леди. А Эрина видела себя белой розой. С шипами. — Господа, — сквозь зубы процедила Эрина, понизив тон, — если вы двое не расскажете, что и как, да еще и без грызни, то я сахар на соль поменяю. Мальчики тут же замолкли. Эрина страшна в гневе. Хотя они ни разу ее еще в настоящем праведном гневе не видели, но желания особо и не было. Просто сама невысокая девочка, идеал средневековых поэтических канонов, внушала каким-то образом страх за свою жизнь. Дио мрачно подумал: Эрина — это человек, который может быть таким же страшным, как и дядя. Он знает, о чем говорит. — В общем, — спокойно и трезво, как и полагает джентльменам, заговорил Джонатан, — Дио подозревает мистера Хаармана в связях с манчестерским убийцей! Это же нонсенс! Я лично с ним поболтал. Ничего такого странного не обнаружил. Очень приятный в общении человек, позитивный и ответственный. — Вот это характеристика, — кисло пробубнил Дио, отворачиваясь. До чего же тошно. Он бы еще причислил этого Хаармана к лику святых! — Хаарман, Хаарман... — будто пробуя на вкус немецкую фамилию, забормотала Эрина. — Не слышала о таком. Дедушка многих врачей знает, но никого подобного не упоминал. Надо будет поспрашивать. О! Вспомнила! Дедушка мне тут по секрету рассказал то, что заметил он и некоторые нанятые детективы, — голосок у Эрины стал заговорщицким. — Детективы? — нахмурился Дио. — Уже и их успели нанять? — А что еще делать? — развела руками Эрина. — Убийцу-то надо ловить, притом срочно. Уж кого-кого, а анекдоты про нашу бестолковую полицию не из пальца высосаны. Вы слушать будете или нет? — Будем, будем, — поспешно заверил ее Джонатан, не дав Дио раскрыть и рта, и юная Пендлтон с довольным видом продолжила. — Убийца совершал нападения с некоторыми перерывами. Там наблюдается закономерность. То есть, — Эрина от переполнявших чувств навалилась на стол, и мальчики последовали ее примеру, — мы даже сможем предсказать нападение! Его время, вернее. А вот на кого совершится нападение... знать бы! — Уже что-то, — выдохнул Дио. — А на кого... это же очевидно! Риша или Анна. Больше у нас молодых нет. Старух не трогают, так? Я бы даже больше на Анну ставил. Сами знаете, какая она. Ее Хаарману ничего не стоит прихлопнуть! Риша едва заметно дернулась. Она встала, тихонько подошла к Перри и что-то спросила у него. Дворецкий, кажется, нахмурился и так же неслышно ответил ей что-то. Взгляд у взрослых был самый хмурый и мрачный, какой вообще мог бы быть. Темнее он был только на похоронах миссис Джостар. Дети не обратили внимания на их перешептывания. — А как часто происходят нападения? — спросил Джонатан. Эрина нахмурилась и подняла глаза к потолку, пытаясь вспомнить. — Хм... — наконец, выдала она, — дедушка сказал, что минимальный перерыв — пять или шесть дней. Почти раз в неделю. Бывало и дольше. По-всякому. — И что будем с этим делать? — в голосе Дио просквозило что-то похожее на отчаяние. Они собирают информацию, но никак ею не распоряжаются! Какой толк с этого, пока Хаарман ходит на свободе? Или какой-то другой убийца, каким он виделся друзьям... Но ведь это Хаарман! Точно же Хаарман! Это просто они еще не видели его гаденькую ухмылочку, его белесые зубы, его уродливо-аристократичное лицо. Они даже в людях толком-то не умеют разбираться! — У меня... — огонек озарения на мгновение загорелся в глазах Эрины, как солнечный блик в озере, и тут же померк, — у меня есть идея. Но она вам обоим не понравится. — Выкладывай! — Дио, ты подозреваешь Хаармана, да? — Эрина внимательно посмотрела на него, и Дио медленно, но уверенно кивнул. — Тогда пронаблюдай за ним. Всю неделю. Только там мы и поймем, убийца он или нет. ДжоДжо, — девочка уже вела себя как юная командирша, — ты поможешь Дио. Возражения не принимаются. — Но это глупо! — запротестовал Джонатан. Дио не выдержал и схватил его за ухо. Не больно, но неприятно. ДжоДжо заойкал, а Эрина выдохнула в сложенные лодочкой ладони. Эти мальчики, будь они неладны... — Слушай сюда, ДжоДжо, — зарычал он, едва ли не сыпля искрами хамона из глаз. — Я бы не просил тебя о помощи, потому что знаю, что ты все равно не будешь ничего делать. Но раз Эрина тебя просит, то будь джентльменом и помоги, черт тебя подери! Даже я на свою гордость наступлю! ДжоДжо с испугом смотрел на Дио. А тот хотел его вдобавок ударить, чтобы точно дошло. Офицерский марш как предсмертная барабанная дробь разыгрался за Дио, и рука Риши крепко сжала его запястье. — Хватит, — поморщилась она так, будто у нее резко заболела голова. Стыд ударил куда-то под грудь. Дио тихо зашипел и, отвернувшись, резко отпустил ДжоДжо. — Прости... — выдавил он. От злости чуть не выступили слезы обиды на самого себя. Ну что с ним не так?! Почему он постоянно делает что-то такое, что расстраивает и подводит Ришу? Хоть волком вой — паршивец. Правильно ведь про него отзывается тетушка Агнес. Остаток дня был какой-то туманный для Дио. Хандра душила как жаба на груди. Мысли слиплись в комья. С ДжоДжо он так и не хотел разговаривать — пусть все-таки не помогает ему, так будет лучше. Дио и один прекрасно справится! Мальчик только спустя некоторое время понял, что не понимал прочитанное в книге. Слова знакомые, а смысл не доходит. Все, замаялся в край. Тяжело выдохнув, так и не позволяя себе от безнадежности и одиночества наедине с бедой расплакаться подобно маленькому ребенку, Дио рухнул на кровать, положив раскрытую книгу на грудь, а руки разбросав в стороны. Глаза закрылись сами собой. Который час? Без понятия. Дио потерял на сегодня ориентацию во времени, и ему было все равно, светло или темно ли за окном. За закрытыми веками чернота стала слишком плотной и давящей. Что-то внутри затылка зашевелилось и защекотало. Бестелесный голос из тысячи голосков, знакомый ему как голос заклятого врага, устремился вырваться наружу. ...нужно убрать лишнее... и все станет таким, каким должно было быть изначально. Я заставлю тебя вернуться домой. Дио в испуганном порыве распахнул глаза и уставился на потолок. Он мог поклясться, что что-то (и, кажется, он знал, что именно) нависало над ним. Нет, наверное, показалось. Задремал. Когда слишком много волнуешься о чем-то, то организм не говорит за это спасибо. Откинув недочитанную книгу в сторону и даже не посмотрев, на какой странице он остановился, Дио выпрямился и хотел уже вылезти из комнаты. Пускай настрой все такой же нелегкий, но по крайней мере он может соображать. Ничего, упрямо думал Дио, прорвемся. Так и дядя говорил. И Риша говорила. Она бы это и сейчас сказала. И стоило ему вспомнить про Ришу, как тут же услышал ее резвые тяжелые шаги. Чуть более легкие, почти как движение змеиного тела, явно принадлежали Перри. Подчинившись непонятному чувству, Дио сел обратно на кровать, затих и стал слушать. Еще когда они были в гостях у Эрины, от мальчика не укрылось напряженное состояние взрослых. Конечно, что-то там пытаться Дио и не пытался: ему хотя бы с друзьями в чем-то разобраться надо. Да и что могли бы обсуждать Перри и Риша, как, например, сейчас? Да еще так нервно, почти что бессильно-гневно? Явно манчестерского убийцу. Хаармана, если быть точнее. — Да что в голове творится у мистера Джостара?! — сокрушалась Риша, ни капли не заботясь о том, что ее могут услышать. Перри не менялся в лице, однако все его чувства можно было прочитать через глаза. Дворецкий деликатно молчал, позволяя гувернантке выпустить пар. — Да я с таким же успехом и то больше бы пользы принесла! — Рише хотелось что-нибудь ударить. И плевать, что рука потом бы болела. — Все, тише, тише, — пробормотал он, похлопывая ее по спине. Риша сжала зубы и прошипела что-то нечленораздельное. Даже не было ясно, на английском ли было это процежено или нет. Напряжение сковало Дио с головы до ног. Он боялся лишний раз вдохнуть. Шаги начали удаляться. Дио расслабился и шумно выдохнул, запрокинув голову, только когда воцарилась полная тишина. Надо действовать. Кулаки сжались сами собой, и мальчик почти что наполнился решительностью. Эта решительность тут же сдулась. Дио невольно представил, как он находится в какой-нибудь страшной темной комнате наедине с Хаарманом. Дрожь забилась в теле. Наконец он понял, что он боится этого человека. Да и человек ли это? Дио попытался вспомнить лицо Хаармана, но из недр памяти то и дело всплывал только выбеленный частокол зубов с тусклыми рубиновыми огоньками над ним. Ни лица, ни одежды. А еще у Хаармана был злой булькающий где-то в горле голос, вкрадчивый, спрашивающий о самочувствии и мокрой холодной рукой — или языком? — щупающий лоб. Доктор вырисовывался настоящим исчадием ада. На мгновение Дио даже подумал: а не слишком ли...? Нет, так и надо. Хаарман такой и есть — уродливый, бесчеловечный, с одними только зубами. Только Риша не должна ничего знать. Дио не дурак. Он понимает, что Риша будет его отговаривать, что она сиротливо подергает Перри за рукав двухвостого черного сюртука, и тот тоже командирским тоном (эй, кто хозяин поместья — он или мистер Джостар?!) прикажет не рыпаться. Именно это они сказали друг другу, продолжая рассекать коридор поместья и идя невесть куда. Лишь каким-то чудом никто еще не слышал “лестные" отзывы Риши о Хаармане. Наверное. Перри хотелось на это надеяться. А если они прямо сейчас на него наткнутся? Дворецкий нахмурился. Что-то ему до ненависти не нравилось в нем, и Перри не мог объяснить, что именно. Он с удовольствием обговорил бы это с кем-нибудь... С Фейд, например. Но что она подскажет? Остается надеяться, что Хаарман сам себя как-нибудь выдаст. Одно Перри знал точно — этот немец слишком необычный. Причем в плохом смысле. А такие кадры, как говорят простаки, он чует так же хорошо, как рыбак чует рыбака. О своих идеях Рише лучше не говорить, ей и так в свое время хватило зомби. — Так, прекращай, — внезапно осадил ее Перри, прервав словесный поток. — От того, что ты тут разбушевалась, Хаарман не вернется домой. К сожалению, — последние слова он процедил настолько ядовито, что Риша аж шарахнулась. Непривычно видеть Перри настолько... злым? Ну что за дворецкий-то такой... Разве им не должно быть все равно? Хотя Риша давно перестала задаваться вопросами логичности происходящего. Она и ее жизнь-то не лучше. Только сейчас Риша осознала, что стоит перед дверью в свои скромные покои. Перри отворил дверь и мягко толкнул гувернантку внутрь, после чего с чувством выполненного долга отправился на ночной обход. Что-то беспокоило его. Надо найти Хаармана. Если Перри будет знать, где находится доктор в конкретный момент, то ему будет гораздо спокойнее. Даже люди без тысячелетней мудрости понимают, что если они не будут держать руку на пульсе, то произойдет что-то плохое. Ухватившись за эту мысль как за спасительную соломинку, Перри с облегчением выдохнул. Как хорошо чувствовать себя собранным! — Ой, — пискнула Анна, едва не врезавшись в него. Перри отшатнулся. — Осторожнее будь, — пробормотал дворецкий и уже было обошел ее, но в последний момент обернулся. — Анна, где доктор Хаарман? Он у себя? — М-мистер Хаарман? — подскочила Анна и странно посмотрела на него. Перри не понравился это взгляд. Будто Анна в нем того самого манчестерского маньяка увидела. Ну и ну, что за нежная девица, что за люди пошли... — Да, — терпеливо выдохнул Перри. — Мистер Хаарман. Где он? — А, он... он... да, у себя, — слова выскакивали из нее как куски едкого мыла. — Благодарю, — кивнул Перри. — Доброй ночи, Анна. — Доброй, доброй, — поспешила уйти служанка. Перри проводил ее взглядом. Смутно он догадывался о причинах беспокойства Анны. Да и каждый уже до чего-то докумекал. Какая-то некая связь между ней и Хаарманом очевидна. Кровная, да, явно кровная... Впрочем, Перри не думал подозревать Анну в каких-то грехах: он ее знает еще с первых дней работы в поместье. Такие не просто и мухи не обидят, но и сами окажутся обиженными этой самой мухой. Эдакий любящий, но трусливый ягненок, не желающий отращивать рога для защиты. Ничего плохого. Мысли опять сами собой вернулись к теме Хаармана, и дворецкий помрачнел. Дойдя до комнаты, где гостевал Хаарман, Перри остановился. Все внутри несколько раз перевернулось. Он затаил дыхание и прислушался. Перри не знал, откуда вообще могла взяться мысль, что Анна могла ему соврать. Дворецкий приложил ладонь к стене и застыл. В ответ он почувствовал только холод каменных стен особняка. Что-то резануло Перри, и тот резко сорвался с места. В голове, будто объединившись с пульсом в висках, стучали слова: надо срочно вернуться к Рише. А уж о причинах лжи Анны он поразмыслит позже. Когда Перри пролетал по коридору молнией, чьи-то руки рывком утянули его в сторону. В темноте сверкнули голубые глаза. От сердца у Перри отлегло. Значит, с ней все хорошо. На немое требование объяснений Риша показала жест сохранения тишины, приложив палец к губам, а потом осторожно повела дворецкого куда-то. Спустя пару поворотов чуткий слух Перри уловил оживленный шепот. Голоса перетекали друг в друга, а громкости было недостаточно, чтобы идентифицировать говорящих. Риша повернулась к нему и одними губами проговорила: Анна и Хаарман. — Анна, времени совсем мало, — еле слышно рычал Хаарман, прижимая бедную служанку к стене. Та едва не плакала от страха. Только кое-как уловимые всхлипы указывали на бедственное состояние Анны. — Нет... нельзя же так! Они хорошие люди! На что ты их калечить собрался? К тебе с добротой, с душой... Вокруг столько людей, ешь их вдоволь... что ты нашел именно здесь?! — в последний момент Анна удержалась от отчаянного крика. — Свой источник наслаждения, — утробно проурчал доктор. — Ты до сих пор не хочешь разделить его со мной? Ты все такая же слабохарактерная дура. Только из нашей близости друг другу я помогал тебе, — он резко отстранился от нее, позволяя Анне глубже и свободнее вдохнуть. Хаарман какое-то время холодно взирал на служанку свысока, а потом уродливо оскалился. Зубы блестели в рассеянном свете. — Либо ты, либо твоя подружка. Выбирай. Хаарман вспорхнул разъяренной птицей и ушел. Ришу всю трясло. Перри пришлось силком ее держать, чтобы она не ворвалась фурией в подслушанный разговор. А Анна совсем расклеилась, сползла вниз по стене и тихонько зарыдала. Перри не сразу отпустил гувернантку: вдруг Хаарман еще может их услышать? Риша стрелой помчалась к Анне и крепко обняла ее. Служанка не сразу поняла происходящее. — Что он говорил, Анна? — голос Риши от гнева звенел и дрожал, как сосульки, которые вот-вот упадут на кое-чью голову. Впервые за все годы она видела Анну без привычной белой косынки. Волосы девушки растрепались и лежали неопрятными прядями, прилипнув к мокрому от слез лицу. Серовато-платиновые, светлые, как кость, и лишь кое-где с черными прядками. У Хаармана с точностью до наоборот: угольно-черные, блестящие, жесткие, редкими с молочными полосами на висках и затылке. — Риша... я... я... — Что этот ублюдок тебе сказал? Он тебе сделал больно? Что он сделал? — требовательно вопрошала Риша, слегка потрясывая Анну за плечи. — Говори же, Анна! Я должна знать, за что накостыляю этой твари! — Не надо... — умоляюще прошептала Анна и снова зашлась безутешными рыданиями. Перри нахмурился и медленно подошел к ним. На мгновение ему даже стало жаль служанку. Однако эта жалость тут же уступила холодному расчету. Анна явно что-то знала, но не могла сказать под страхом смерти. Угроза из уст Хаармана была крайне красноречивой. И все же Перри не любил трусость, столь присущую роду людскому. Слишком едкая черта, слишком плохо выводящаяся... как чернила. — Анна, послушай, — Риша заговорила гораздо тише, внезапно вспомнив, что на дворе вообще-то полночь, — мы не сможем помочь и защитить тебя, если ты плачешь и ничего не говоришь. Мы что-нибудь придумаем. Только не надо плакать, ладно? Ты сильная. А сильные не плачут. — Риша, это ты послушай, — просипела Анна и притянула гувернантку к себе за воротник. Хриплый шепот, пропитанный ужасом, ударил мокрым дыханием ей в ухо. — У него... у него шесть шрамов... на левой руке... Глаза Риши расширились, и она невольно обернулась на Перри. Тот напрягся. Вывод повис в воздухе: если Хаарман и не является манчестерским убийцей, то точно членом Черной гильдии. А это значит, что они все в опасности, и Дио в том числе. Что-то внутри Риши заныло и заскулило. Роберт никогда еще так сильно не ошибался, когда говорил, что здесь будет тихо и безопасно... И чего это Лорну неймется? Перри волновал другой вопрос: как ему разорваться на несколько частей, чтобы присмотреть за каждым и убедиться, что никого Хаарман не тронет? Ну и вдобавок по-особенному приглядеть за Анной. Ее дружба с Ришей может сыграть с последней дурную шутку, как и доверие каждого обитателя поместья к ней. Перри утомленно потер лоб пальцами. Таки это не Хаарман, а Анна оказалась овечкой с волчьими зубками.