Снятся кошмары наяву

Обладание правдой — приближайся к нему. — Хулы не будет.

      Утром следующего дня Дио проснулся с четким пониманием плана действий. Итак, у него есть неделя, чтобы окончательно выяснить, что такое Фриц Хаарман и с чем его едят. Хочет ли он сам того или нет, но Дио придется чуть ли не по пятам ходить за этим человеком. От этого зависит жизнь Риши и Анны! Ведь тот солнечный зверь, сошедший к нему как небесное божество, не просто так дал ему эту силу? Наверняка он хотел бы, чтобы Дио был способен защитить людей. А кто Дио такой, чтобы идти против собственной судьбы? Хотя он и не был уверен, что хамоном можно навредить человеку, но он попытается. Солнце-то умеет вредить! Дио чем хуже? Ничем.       Что же делать с ДжоДжо? При мыслях о нем Дио приуныл. Эрина попросила — вернее, приказала — чтобы ДжоДжо помогал ему, и Дио почти что был готов принять эту помощь. Теперь ощущения были другими. Только представив, как ДжоДжо неуклюже пытается в актерскую игру, которую Хаарман раскусит за секунду, Дио стало плохо. Ну нет, ему такая помощь от калеки не нужна. Лучше все самому сделать. Пусть ДжоДжо держится от него подальше, так будет гораздо лучше. А коли захочет что-то полезное сделать, то пусть за Ришей и Анной присматривает — с этим-то ДжоДжо должен справиться без огрехов. Да и ему самому будет спокойнее. Или даже им обоим.       В нерешительности мальчик встал перед туалетным столиком. В одном из ящичков лежал осколок стрелы. Дио достал его и принялся разглядывать в рассеянном утреннем свете металлические изгибы и блеск инкрустированных камней, будто впервые видел эту безделушку. Глаза жука, чудом оставшегося целым, казались живыми. Он будто смотрел прямо в душу Дио и тихонько жужжал: давай, коснись меня, порежься об меня. На кончике тонкого носика, похожего на иглу, повисло мягкое свечение, зацепленное из окон и похожее на легкую незаметную звезду. Дио уже почти коснулся пальцем этой звезды, повисшей на острие, но в последний момент передумал, подчинившись неясному тревожному порыву. Почти что небрежно закинув осколок в ящик и захлопнув его, Дио быстро выдохнул. В эту же секунду в дверь вежливо постучались. Какая-то служанка. Не Анна. Из всех служанок Дио знал только Анну. Все остальные были какими-то одинаковыми, как сошедшие с заводского конвейера. — Доброе утро, — юное лицо, совсем еще девичье, с любопытством уставилось на него. — Доброе, — настороженно кивнул Дио. — Завтрак уже готов, — миленько улыбнулась служанка. В голове сверкнула идея: сейчас или никогда! Дио тяжело вздохнул и будто бы утомленно сел обратно на кровать. Лицо девицы тут же переменилось смесью испуга и интереса. — Вам нездоровится? — робко поинтересовалась она. — Да, — вяло ответил Дио. А сам он думал: ну и ну, как же нелепо он ломает комедию! Однако это должно того стоить. Только так он заставит Хаармана быть поближе к нему. — Я... я сообщу мистеру Джостару, — икнула служанка и тут же исчезла, тихонечко прикрыв дверь. Так, Дио, теперь думай дальше: как симулировать больного? Кашель? Температура? Да, вот температуру он как-нибудь сможет сделать. Наверное. Оставшись наедине с самим собой, Дио посмотрел на руку, глубоко вдохнул, ожидая знакомое теплое покалывание и россыпь янтарных искр, но он подавился воздухом прежде, чем успел что-то создать. Дио зашелся кашлем не хуже мистера Джостара. Черт, а ведь он едва идет на поправку... Кажется, ему только хуже делается. Какую же лапшу на уши ему вешает Хаарман? Мол, это нормально, это все больное гадство из вас выходит? И в это верят еще? Ну и ну...       Так, надо не отвлекаться и таки постараться повысить себе температуру. Чем выше, тем лучше. Только бы еще не переборщить, а то и впрямь потом заболеет. В голове аж зазвучало старое наставление от дяди.             Хочешь, чтобы поверили в твою ложь? Поверь в нее сам. Всегда действует.       Откашлявшись, Дио попробовал снова. В ладонях изнутри забились тысячи маленьких иголочек, и из кожи начали прорастать крохотные золотые молнии с треском и легким звенящим гулом. Хорошенько прогрев руки, Дио ощупал себя. Нет, решил он, это ни о чем, надо прогнать хамон по всему телу, чтобы аж кровь вскипела! Только бы во время всей этой процедуры никто не вздумал зайти... Дио не хотел думать о том, как Хаарман среагирует на необычную силу юного пациента. На опыты? На вскрытие? Что он там сможет придумать? Сразу Дио представил полумесяц хищной улыбки и блеск когтей-ножей. — Бр-р, — встряхнулся по-кошачьи мальчик, прогоняя чересчур живой плод воображения. Закрыв глаза, Дио опять вдохнул, но уже гораздо плавнее, как бы не стремясь заглотить сразу весь воздух в комнате. Руки опять потеплели. За вдохом последовал такой же медленный выдох и уход всего напряжения. Теперь никакой Хаарман, никакой манчестерский убийца его не волновали. Снова вдох — и в легких потеплело. Выдох. Еще раз вдох — внутри тела забил запертый прибой солнечных лучей. Только когда Дио почувствовал, что ему стало слишком жарко, он открыл глаза и вернул дыханию естественный ритм. Он пощупал пальцами щеки, те горели. Да и он сам весь пылал как жаровня. Послышался бой шагов, и Дио с мрачной радостью подумал: как вовремя. — Дио! — однако, впервые на его же огорчение, это оказалась Риша. — Что за дела? Ты простыл?       Дио не успел и рта раскрыть в свою защиту, как прохладные трясущиеся руки гувернантки принялись бесцеремонно щупать его лоб. На лице Риши расцветала плохо скрытая паника. Одна только мысль отдать мальчика на растерзание Хаарману внушала ей первобытный ужас. Да лучше она его сама народными методами вылечит! Меньше вреда ведь будет! А сам Дио нервно думал: ну же, Риша, позови Хаармана, у тебя ведь нет другого выхода. К тому же он не знает, как долго продержится жар в его теле. — И правда... — голос у нее задрожал. — Да не болею я, — насупился Дио. — Это все хамон. Я специально это сделал. — Зачем?! — Риша была готова сорваться в пучину истерики. Да что с ней такое? Хаарман всего пару дней пробыл у них, а нервы у Риши уже сдают? Нет, дело явно в чем-то другом... — Надо, — заупрямился мальчик. Вот, теперь он отвечает как взрослый! — Нет, не надо, — топнула ногой Риша.       Дурацкая ее привычка отрицать все запреты! Значит, ей можно, а ему нельзя? Несправедливо! Вот теперь он точно ничего ей рассказывать не станет. Дио просто ей не оставит иного выбора — только обращаться к Хаарману за помощью, чтобы тот начал присматривать за ним. Ведь когда ребенок, да еще не совсем младенец, болеет — это ли шутки! Дио вспомнил, как подхватил чахотку в раннем детстве. Воспоминания пахли ознобом, снегом и кровавой мокротой, а еще отчаянием, пустыми бутылками и грязными тряпками. Неприятно, мерзко, но придется снова впитать все это в себя. Пусть Хаарман поверит в его хворь и не отходит от него ни на шаг! — Дио, ты не понимаешь, в каком ты сейчас положении, — забормотала Риша, то и дело озираясь и прислушиваясь: не идет ли кто? Дио скрестил руки на груди. — Да ну? — фыркнул он. — Я все знаю! — Все... все знаешь? — Риша посмотрела на него настолько потерянно, что хотелось то ли заплакать вместе с ней, то ли рассмеяться над ее внезапно жалким видом. — А что тут знать? Он убийца. Вот и все. Я просто хочу убедиться в этом. — Нет, нет, нет... — замотала головой она, будто Дио сказал несусветную чепуху. — Так нельзя. Ты не понимаешь, во что влезаешь. Дай мне с этим как-нибудь разобраться. Ты не справишься... — Да почему не справлюсь?! — возмутился мальчик. — Вот вечно ты умалчиваешь что-то! — Да когда я умалчивала? — настала очередь Риши возмущаться. А на задворках сознания вильнул хвостом червячок вины: вот ведь дурында, с ребенком вздумала спорить... А умнее ничего не придумала? С ними под одной крышей ютится опасная гадина из гильдии, а она занимается явно чем-то не тем. Да еще и Дио сам хочет навязаться к этой гадине. Явно перегрелся. Мальчик волком смотрел на нее, пытаясь придумать какую-то ответную колкость. Риша воспользовалась этой паузой и гораздо спокойнее продолжила: — Дио, этот Хаарман из Черной гильдии. Это мне Анна сказала. А что такое Черная гильдия — ты сам знаешь. Мы едва удрали от них несколько лет назад, но эти падлы нас снова нашли.       Дио едва заметно вздрогнул. Да, он знает, что это такое и у него отнюдь не было желания снова пересекаться с ней. Однако это неприятное известие напугало его не так сильно, как подумала Риша — напротив, уверенность приобрела мрачные оттенки. Теперь на Хаармана смело можно плеваться! Убийца он или нет, но гильдийцам здесь точно не должно быть места! Хотя... — А Анна откуда знает? — с подозрением протянул Дио. — Думаю, это очевидно, — пожала плечами Риша. — Ну, посмотри на них. Кровное родство налицо. А еще я ночью случайно подслушала их разговор. Он угрожал Анне. Да и мне так, косвенно... В общем, нет гарантии, что и ты не попадешь под облаву как лишний свидетель. — Верно, — с задумчивым видом покивал мальчик, но от своего плана он отказываться не собирался. Напротив, ему надо просто максимально занять собой голову Хаармана! Видимо это было слишком ясно написано на лице Дио, ибо и выражение лица Риши стало весьма выразительным. Будто она хотела закатить глаза, но сдерживалась. Вот совсем не эта реакция ей нужна была, совсем не она. — Ну нет, даже не думай, что я позволю тебе оставаться одному с Хаарманом хотя бы на пять минут, — категорично помотала головой Риша. — Ну ты же даже не болен! Дверь опять распахнулась, и сердце Дио — да и Риши тоже — пропустило удар, споткнулось и едва не скатилось с затормозившего дилижанса. Хаарман. Стоит только вспомнить про дерьмо... — Как это не болен? — с приторной наигранностью запел доктор, небрежно оттаскивая Дио куда-то в сторону и щупая ему лоб. — Какая вы жестокая женщина, мэм! Ваш сын болен, а вы верите в обратное. — Да не болен он, — процедила сквозь зубы Риша. От сочащейся бессильной ненависти из ее глаз грозилась пойти кровь — настолько ей мерзостно было видеть это подобие человека. Дио пару раз притворно кашлянул. Хаарман едва слышно хмыкнул: бесцветно, равнодушно, как и подобает врачам, тысячу раз на дню сталкивающемуся с ликом смерти на детском челе. И какой же диагноз он вздумает ему ставить? Чахотка? Коклюш? Холера? Нет, точно не холера. Дио не знал, как проявляет себя эта зараза, но точно знал, что холера какая-то другая. — Мэм, будьте благоразумны, — елейно протянул Хаарман таким тоном, будто именно Риша была неразумным ребенком. Гувернантка поперхнулась. Еще немного — и она выскажет ему все что думает. Дио невольно задержал дыхание. Он никогда еще не видел Ришу настолько взбешенной. Вот это да, вот как люди умеют капать на нервы... Хаарман ухмыльнулся и вновь посмотрел на мальчика. Намеренно все делает! — Я своего сына лучше знаю, — голос Риши понизился до ноток рыка. Хаарман даже ухом не повел. Дио внимательно уставился на гувернантку, стараясь с мастерством доктора игнорировать все проводимые с ним манипуляции: открыть рот, закрыть рот, подышать, снова открыть рот... Риша только для красоты и легенды назвала его сыном? А взгляд у нее такой искренний... — Будем наблюдать, — выдал вердикт Хаарман, потерев ладони. — Господин, будьте хорошим мальчиком и сидите у себя, хорошо? Мистеру Джостару-младшему я тоже все объясню. Если у вас что-то заразное, то лучше не превращать это чудное место, — скривившись, он оглядел стены, — в рассадник болезни. Температура есть, но слизистые не гиперемированы, — доктор повернулся к Рише, уже готовой похоронить его заживо под дощатым полом. — Мэм, не терзайте вы его наукой! Дайте юноше отдохнуть. Не буду же я, право, говорить, что все беды от женщин-ученых вроде вас?       Снова сверкнули зубные пластины. Хаарман смотрел прямо в глаза Рише, будто гипнотизируя ее: пристально, навязчиво, не мигая. Дио невольно восхитился стойкостью наставницы, которая не менее достойно отвечала на его игру в гляделки. Доктор сделал странное движение рукой, будто хотел коснуться ею женской талии. Риша среагировала мгновенно. На все эти штучки у нее уже был интуитивный нюх. — Я лучше знаю, что ему нужно, — глухо промолвила та и резко сделала шаг назад. Хаарман, еще больше скривив лицо в какой-то некрасивой звериной гримасе, отдернул руку. По-хорошему Риша могла бы дать пощечину. Но пощечины Риша считала детским лепетом. Вот кулак в лицо с размаху — вот это да, вот это все сразу начинают понимать, и стар и млад. То ли присутствие Дио, то ли сама обстановка не позволяла Рише распускать руки так, как ей хотелось. Хаарман, кажется, это тоже понимал: кривой оскал превратился в странную улыбку. Такой улыбаются голодные люди, дождавшиеся подачи блюда. — Не сомневаюсь, — полушепотом ответил Хаарман. Когда он покинул комнату, дышать сразу стало как-то легче. Риша громко и со стоном выдохнула в сложенные ладони, спрятав в них лицо. Дио сначала не понял: она что, плачет? Но тут же Риша спустила ладони на нижнюю половину лица. В глазах только усталость. — Я убью его, честное слово. Я за себя не отвечаю, — выдала она. — Дио, ну вот зачем? На кой ляд тебе это? Я готова поступиться принципами и втихаря прибить его. Тело закопаю где-нибудь. Ну, ладно, на манчестерского маньяка я не буду похожа, полиция взбесится... и что? Будет же того стоить, — Риша умоляюще посмотрела на мальчика. Тот упрямо покачал головой. — Нет. От этого зависит наша с тобой жизнь. И жизни ДжоДжо и мистера Джостара. Если не мы, то больше никто с этим не справится.       Его речи да в книгу бы. Оставалось только обреченно вздохнуть. Рише хотелось заплакать. Серьезно, хотелось. И пару раз проблеваться, потому что от этого жеста Хаармана, который он едва не сделал, у Риши все внутри перекувыркнулось и сломало шею. И как таких людей рождает земля?       Выбора не было. Пришлось пойти на поводу у Дио и довериться его какому-то плану разведки. Мальчик умело симулировал лихорадку или ее подобие. ДжоДжо, как и следовало ожидать, не на шутку перепугался, узнав о болезни Дио из уст Хаармана. Конечно же, он свято верил, как в прописную истину, что доктор непременно поможет брату выздороветь. Ведь именно для этого нужны все врачи, нет? Впрочем, Дио начинал уже жалеть о поспешности своей идеи: как больному, ему был положен строгий постельный режим. Шаг влево, шаг вправо — подзатыльник. И, разумеется, целебная поварешка миссис Вудброк добралась и до него. Ладно, он справится. Так с ослиным упрямством думал Дио, сквозь силу выпивая пресный овощной бульон с кусочками такой же пресной белой рыбы. Хаарман приходил три раза в день: утром, в полдень и перед отходом ко сну. Чем он занимался между этим — неизвестно. И эта неизвестность терзала Дио, как и одиночество, с которым пришлось столкнуться. Даже Анна не могла с ним надолго оставаться. Он же больной, он же потенциально заразный... Он же должен оставаться один. Книги кое-как помогали скоротать время.       Сегодня, к полудню четвертого дня, Хаарман повторил привычные процедуры. Он отметил стабильность лихорадки. Взгляд доктора оставался пустым и безынтересным. Ему будто если не претило собственное ремесло, то уж точно не доставляло никакого удовольствия. Все слова, все шаблонные фразы врачей звучали как заученный без понимания текст. Дио смело мог бы начать подозревать, что Хаарман вовсе не являлся доктором. Однако он им был — мальчик будто бы ради интереса начал спрашивать его о профессии, об историях на медицинском поприще, о всяких тонкостях... Хаарман, конечно, это рассказывал, но все тем же тусклым голосом. Нет, он точно врач. Наверное, это что-то вроде перегорания. От этого уныния Дио был сам готов поникнуть грустным цветочком. — Что для вас важно, юный господин? — неожиданно спросил Хаарман вместо привычных дежурных вопросов. — Важно? — не понял Дио. — Всякому человеку важно удовлетворять свои потребности, — спокойно заговорил доктор густым кисельным баритоном, похожим на теплый вязаный шарф или толстую мягкую змею, обвивающуюся вокруг шеи и носа и не дающую дышать. Свет лампы плясал в багровых дырах, которые и напоминали глаза Хаармана, как беснующиеся чертики-шалопаи. Не нужно было быть гением, чтобы понять, что душа этого человека — не потемки, а адские пещеры с алыми костяными пиками, утыканными тут и там. — Не спорю, — осторожно протянул Дио, и Хаарман продолжил: — Именно в этом заключается счастье. В получении удовольствия. Понимаете меня, юный господин? Без удовольствия, предназначенного нам самим любимым, жизнь пуста. Бессмысленна. Невкусна, как овсянка на воде без сахара и масла. Человек должен служить только самому себе и своим потребностям. — К чему вы клоните? — в горле у мальчика пересохло. Ему не нравился этот разговор. Его единственной потребностью было только желание поскорее его закончить. — К тому, что я ни перед чем не остановлюсь, — проурчал Хаарман, заглядывая прямо в глубины зрачков Дио, — чтобы порадовать себя любимого. Я такой у себя один. А что в этом плохого? Дружба — лишь облагороженная корысть. Все мы хотим чего-то от людей, но все сводится к одному: удовольствие. Мы пользуемся людьми, ведь нам с ними хорошо. Про дружбу я заговорил потому, что подозреваю, что это одно из понятий, которым вы захотите оперировать, юный господин. Обычное дело для детей или отупленных наивностью людей. Нет-нет, не существует ничего бескорыстного для человека... — он провел языком по верхним зубам, и у Дио по спине пробежал холодок. — Я только сам себя ублажаю. Ни до кого мне не должно быть никакого дела. — Но вы ведь врач... — Я осознал свою глупость, — с извиняющей улыбкой кротко рассмеялся Хаарман. — Бывает же такое, да? Не хочу я служить людям. Зачем? Все равно все опять заболеют и умрут. Мир нынче такой. Проще наслаждаться только своей жизнью. Вы не представляете, юный господин, как преобразилось мое существование после осознания этой простой истины. Чудотворная вещь — эгоизм. Сразу жить легче становится. — Вы неправы, — тихо возразил Дио. — В вашем случае эгоизм можно черпать ложками, и он не убудет. — Вы-то уж мне не говорите, что я делаю не так, — нежно промурлыкал Хаарман будто неразумному ребенку. — Я же не говорю, что вы, очевидно, симулируете свою болезнь? — округлившиеся глаза пациента подтвердили его мысль, и доктор усмехнулся. — Уж не знаю, зачем это вам и как вы это делаете... но раз вы вздумали поиграть со мной в игру, то так и быть — поиграю. Даже с послушным следованием вашим правилам. Но все же, юный господин... вы и впрямь думали, что обведете меня, доктора, вокруг пальца? Не смешите. Но если это вам приносит удовольствие... так и быть. — Не понимаю, о чем вы, — пробормотал Дио, идя на попятную, но было уже слишком поздно: Хаарман все понял. Он по-доброму улыбнулся и погладил мальчика по голове. — Если бы вы не пытались меня обмануть, вы бы пили лекарство, которое я вам давал, — хрипло прошептал Хаарман. — А если бы вы его пили, вы бы уже не могли встать с постели из-за мощного отравления, которое я запросто мог бы столкнуть на пневмонию или любую другую болезнь, какую пожелаю. Какая была бы трагедия для вашей прекрасной матери! — Вы ее не тронете, — мелкая дрожь предательски заколотилась внутри Дио. Как бы он не пытался ее подавить, рыбешки внутри бились только сильнее и отчаяннее. Нет, нет, нет... все идет совершенно не по плану! Даже сам ужасающий факт, что его пытались отравить и что Дио лишь чудом избежал этого, был не таким субъективно страшным, как все остальное! — А отчего же нет? — снисходительно промолвил Хаарман. — Ведь это приносит мне небывалое наслаждение. — Вы из Черной гильдии! — Дио схватился за эти слова как утопающий за соломинку. Хаарман отшатнулся, вся улыбка отхлынула с лица вместе с краской. Его правая рука словно в полусне коснулась запястья левой, вечно скрытой то рукавом рубашки, то сюртуком, то пальто... всегда скрытое. — Кто вам это сказал? — со свистом прошипел Хаарман, с ледяным гневом и отвращением смотря на Дио. — Говорите сейчас. Живо.       Дио молчал, пытаясь воззвать ко всем остаткам храбрости, которые решили забиться по углам. Хаарман тихо хмыкнул. Звенящая пощечина с размаху прилетела в Дио, заставив, кажется, само сознание выскочить из головы. От боли и силы удара выступили слезы. Подрагивающей рукой Дио коснулся щеки, куда пришел удар. Она горела раскаленным металлом. Мальчик никак не мог выправить дыхание, а значит и призвать хамон, чтобы попытаться им заглушить боль. Придется соображать сквозь дебри.       Когда Дио пришел в себя, Хаарман, ясное дело, уже покинул комнату. Тряхнув головой и собрав мысли в кучку, Дио дернул дверь на себя, но та не поддалась. Сердце екнуло, и мальчик пару раз дернул за ручку. Заперто! У Хаармана что, были ключи? Откуда? Специально их носил, что ли? Выкрал у кого-то? Черт, что делать теперь?! Боль от пощечины отошла не просто на второй план, а на самый дальний, сколько бы их там не было. Зато паника накатывала шумным утренним прибоем. Дио искренне не знал, что ему делать. Мальчик мерил периметр комнаты шагами, усиленно пытаясь что-то придумать, но ничего не получалось. Нужен ДжоДжо... срочно нужен! И чего он не попытался раньше перед ним извиниться за произошедшее? Ну вот зачем Дио столько гордости? Горечь просочилась на губы кривой улыбкой, похожей на гримасу едва сдерживаемого плача: Эрина была права, ДжоДжо должен был ему помочь... И тогда подобной ситуации бы не возникло. Дио опять оказался переигран собственной гордыней и заносчивостью.       Другая мысль: куда ушел Хаарман? К Анне? Если Анна рассказала Рише... Черт, да Хаарман мог пойти к любой из них двоих! Анна просто на месте умрет от страха, а Риша и правда может броситься на него с ножом в целях самозащиты. Вот только с ее стороны про самозащиту ничего и слушать не станут: скажут, мол, дурная баба, дикая... на перевоспитание ее. Или куда там отправляют таких, как она? Их отправляют хоть куда-то? Или тоже в тюрьму? Перри... Точно, нужен Перри! Он всегда знает, что и как сделать, чтобы никто не пострадал. Он же дворецкий или вроде того, это его работа! Дио помотал головой. Нет, ждать помощи можно сто лет. Надо действовать самому.       Нужно что-то длинное и тонкое. Спица, иголка... Дио надеялся найти хоть что-то похожее на предмет, которым можно поковыряться в скважине. В столике ничего толкового не обнаруживалось. Ну и зачем такая бесполезная массивная мебель? Он снова вытащил осколок, оценивающе посмотрел на носик золотого жука и покачал головой. Нет, слишком короткий.             Хамон! Ну я и дурак забывчивый!       Если бы здесь был Гандри и тот бы над ним посмеялся, то Дио ни капли бы не обиделся. Интересно, он все еще кукует там у себя в заброшенном всеми доме, в одиночестве, наедине с мертвецами в книжной оболочке? Мальчик внимательно осмотрел дверную ручку и взглянул в замочную скважину. Изредка туда-сюда сновали серо-белые или черно-белые униформы служанок, ни нигде не мелькнула тщедушная и хлипкая фигурка Анны. Риши тем более неподалеку не было: ее воинский шаг он услышал бы за версту. Дио обхватил одной рукой ручку, а вторую ладонью прижал к замку, надеясь, что хамон сам поймет, что и куда надо делать.       Вдох. Сноп рыжих искр затрещал как рой маленьких рассерженных пчел и с мерным гудением пронесся по металлу. Дио уставился на несчастный замок и пару раз подергал ручку. Ага, фиг вам. Так, вспоминай, как вообще хамон с механизмами работает. Дио вспомнил только то, что все делал как-то наугад, и вообще “оно само”, он-то не причем вообще был, он просто рядом стоял. Ладно, он просто попытается сосредоточиться максимально сильно и еще больше понадеется на благоразумие собственной силы. Ведь известно, что высокая концентрация обеспечивает большую силу. Наверное. Дио не был уверен в правильности этого правила в его случае. Вновь вдох и волны хамона, ползущие с мягким пением по ручке. И опять провал. Нет, пока Дио не поймет принцип работы, он ничего не сможет сделать. А ему некогда! — Так, Дио, — голос Риши заставил его подскочить на месте, схватившись за сердце, — ты чего дверь портишь? — Риша! Это ты! — мальчик едва не прильнул к двери. — Да куда уж я денусь... — глухо проворчала гувернантка, а потом подергала ручку. — Так, ну и кто это запер? — Хаарман! Риша, ты его видела? — Сделаю вид, что удивилась... нет, не видела, — он не видел, но ясно представлял, как морщится Риша в порыве резвой задумчивости. — Черт, я начинаю догадываться, что произошло. Ты ему что-то сказал? — Ну, я сказал, что он из Черной гильдии... — и холодная волна заставила его осознать, насколько глупым был его поступок. — И он это подтвердил. Я побоялся, что он мог сразу к тебе направиться... Но я тебя ему не выдал! — Увы, он не тупой и сразу может понять, где собака зарыта. Так, я пойду искать Перри. Можешь попытаться выломать замок. — Выломать? — честно говоря, у Дио была эта идея, но она казалась ему слишком варварской. — Да, Дио. Выломать. Хоть хамоном, хоть ногой — без разницы.       Рише не хотелось думать о том, как Хаарман смог запереть Дио. Зная пробивной и резвый характер воспитанника, вряд ли доктор смог бы его вежливо попросить сидеть и смотреть, как его запирают в комнате, не оставив ключи. То, что Хаарман их выкрал или забрал у Анны — опять же, не хотелось думать о методике этого действия — Ришу ни капли не удивляло и не озадачивало. Он матерый преступник? Скорее всего. Стырить ключи — самое плевое дело, которое может сделать даже домушник с руками из нужного места. К тому же, Хаармана все уже знают, по его просьбе могут дать что угодно. Такое влияние на людей казалось поразительным.       Да где же Перри черти носят?.. — ДжоДжо, — окликнула его Риша, быстро подбегая к идущему по своим делам мальчишке, — видел Перри? — Нет, не видел, — помотал головой Джонатан. — А Дио еще болеет? Ему лучше? — Не знаю, его... — так, стоп, он еще не в курсе про Хаармана, лучше сразу при всех все не вываливать, — ...ну, заперло. Замок сломался, наверное. Вот и ищу Перри. У него наверняка должны быть запасные ключи. — Я могу поискать! — геройски выпрямился ДжоДжо. — Нет, нет, лучше составь компанию Дио. Он за эти дни и так уже измаялся. Я лучше у Анны поспрашиваю, — она наспех потрепала его по голове вместо прощания и стремительно направилась дальше, вновь уповая на волю случая.       Ну должно же ей повезти! Госпожа Фортуна, не спите, вспомните о своей девочке! Хотя бы Анна... она точно должна знать, где ее горе-братец шляется. А если он уже к ней направился? Складывалось ощущение, что у всех в этом поместье есть какой-то личный прибор навигации, которым почему-то обделили именно Ришу. Ладно, ладно... Надо просто стараться думать трезво и ясно. Эту мысль вдалбливала себе гувернантка, спускаясь вниз. На кухне стояла полнейшая духота, густое пряное бездыханье и хаотичный звон чугуна и алюминия. Ложки, вилки, кастрюли: все щебетало и голосило в унисон со служанками. Рыхлое и раскрасневшееся от жары лицо миссис Вудброк дернуло головой, завидев Ришу. — Мэм, Анна заходила? — Риша старалась перекричать поварской гомон. — Не, не видела, — крякнула та и нырнула в рабочую атмосферу, окончательно позабыв про гувернантку. Она с толикой облегчения вылетела из невыносимо жаркой атмосферы, будто только что побывала не на кухне, а где-то в недрах адского пекла. И как там еще люди не скисли и не превратились в кашу? Надо сгонять на улицу, продышаться...       Точно, улица! Анна вполне может быть там. Холодный свежий воздух показался проблесками рая после кухонной парилки, так сильно вскружив голову, что хотелось потерять сознание. За шелковым потоком ветра потянулись запахи листьев, камней и дорожной пыли. На мгновение даже настроение подскочило. Риша пробежала немного вперед и, завидев вдалеке знакомый маячащий силуэт, ускорилась. — Перри! — воскликнула она, едва не плача от радости. Опять девушка почувствовала себя маленькой беззащитной девочкой. — Риша, здравствуй, — чужое спокойствие вылилось на нее ушатом ледяной речной воды из жестяного таза, заставив трястись и дрожать промокшей насквозь собачонкой. — Хаарман, он... — Риша едва не начала захлебываться слезливым лаем, но Перри ее перебил. — Идем, я все объясню по дороге.       Услышанное чуть не пробудило в Рише гневную бурю. Конечно, было бы наивно ожидать, что за эти дни мистер Джостар не испытает никакого пагубного влияния со стороны Хаармана, но все же! Перри объяснил, что успел дать мистеру Джостару лекарство, благодаря которому он проспит крепко несколько часов, а действие яда Хаармана ослабнет и частично выведется. Конечно, ответа на вопрос откуда Перри достал такую антидотную выручалочку не последовало. — А Анна? — Риша не переставала о ней беспокоиться. — Она с мистером Джостаром. — Мне казалось, ты ее подозреваешь? — осторожно поинтересовалась она, и Перри резко дернул головой. Шляпа чудом не слетела. — Сейчас не до подозрений, — ответил дворецкий, ведя подопечную за локоть. — Сначала вытащим мистера Джостара из могилы. А ночью будем разбираться с Хаарманом. Потом шанса уже не будет. — Почему ночью? — Я, кажется, понял, что такое Хаарман, — признался Перри. — Но не сейчас, повторюсь. Объясню только когда со всем этим разберемся. Предоставь все мне, Риша. Держи детей около себя. И Анну тоже. — Стоять, ты чего задумал? — Мне следовало догадаться сразу, — рассуждал дворецкий вслух, игнорируя все возгласы Риши, — когда я увидел характер ранений. Только один тип существ убивает так. Даже не убивает... охотится. То, что противоестественно, но в какой-то день посмело родиться и с тех пор существует. Это упыри, Риша. Уже знакома с зомби? Боюсь, это только цветочки. Упыри — это изуродованная калька на вампиров. Но в отличие от вампиров, упырям жизненно необходимо питаться человеческими органами. Они живут даже меньше людей. Они обречены. Но мы не можем ждать, когда Хаарман сам испустит дух, а тебя или Анну съест с потрохами. В буквальном смысле. — Да что вообще творится? — выдохнула Риша, пытаясь переварить услышанное. — То зомби, то упыри... то вампиры. Да не может их существовать! — Риша, — горько промолвил Перри, поворачиваясь к ней, — даже я не человек. Смирись, мир гораздо сложнее устроен, чем вы, люди, привыкли считать. А теперь посиди немного с Анной. — Погодь, погодь, — Риша сцапнула его за руку, не давая закрыть дверь прямо перед носом, — так Хаарман — упырь? — Спроси у Анны. Ей, как сестре, лучше знать.       За дверью Риша услышала, как Перри тяжело вздохнул. Н-да, сейчас деньки совершенно безумные идут, похожие на какой-то липкий ужас из пыльных закутков сновидений. И ведь этот кошмар все никак не кончается. Думаешь, что вот-вот конец — нет, наивный сновидец, держи новый поворот сюжета, один хуже другого. Две пары детских рук стиснули ее сзади, от души приложив физическую силу, от которой Риша невольно пискнула. А за этим двойным объятием последовал тихий смешок Анны. — Ага, разобрались с дверью, — одобрительно заметила Риша, выдавив радостную улыбку. Мальчики одновременно отлипли от гувернантки и довольно закивали. — Взломав замок! — как ни странно, ДжоДжо от этих слов только сиял. Дио удивительным образом сочетал в ухмылке гордость и скромность. — Да, ДжоДжо нашел иголку у себя под кроватью, и я попытался ему на пальцах объяснить, как что взламывается. — И что же? Взломали? — Нет, — засмеялась Анна. — Я обнаружила их за сим действом и воспользовалась запасными ключами. Мистер Хаарман их не успел забрать.       Хаарман. Точно, они здесь собрались ради него. Вернее, против него. Риша неуверенно покосилась в глубь спальни, где на широкой кровати в окружении белых подушек, простыней и одеял, слившись с ними белизной, лежал мужчина. Гувернантка осторожно, почти что на цыпочках, будто боясь разбудить больного, подошла поближе. Лицо у мистера Джостара было совершенно спокойным, как у спящего. Ну, да, глуповато подумала Риша, он по факту и был спящим. — Наверное, это что-то похожее на то, что хотел подсунуть мне Хаарман, — полушепотом пробормотал Дио. — Он все эти дни давал мне какой-то порошок, а я его не пил. Я же здоровым был. А оно вот как оказалось... — Поверить не могу, что мистер Хаарман опустится до такого, — уныло прошептала Анна спустя пары минут гнетущего молчания вперемешку с тишиной. Она едва не роняла слезы на собственные ладони, сидя в углу спальни, вся сжавшись и сгорбившись, словно желая превратиться в мебель и исчезнуть. — Он твой брат, верно? — спросила Риша, подходя к ней и мягко обнимая за плечи. — Почему ты ничего не сказала? — А смысл? — всхлипнула Анна. — Ты его не знаешь, Риша. Он страшный человек, я это уже говорила... но то, что он перестал им быть по сущности... ну, это произошло несколько лет назад, я думаю. Вернее... как бы это объяснить... он мне сам это рассказал... он ночью пришел, я его встретила... — Так это вы были вдвоем той ночью! — воскликнул ДжоДжо, встрепенувшись. Дио мягко ударил его в плечо и шикнул, призывая поддерживать тишину. Служанка неровно кивнула. Кажется, у нее уже не было сил плакать. Все ее нутро выражало глубокую усталость. Риша ее понимала: они все устали, это нормально. — Да... простите, что никому не сообщила, — поникла Анна. — Я не думала, что он решит устроить здесь охотничьи угодья. Не знаю, как так получилось, но он сказал, что нашел какую-то вещь... вроде как из камня... благодаря ей он обрел силу, но за эту силу расплатился человечностью. Впрочем, по его же словам, он в ней и не нуждался. И поверьте мне, ее у брата никогда не было. Разве что... только меня в детстве давным-давно защищал, когда я еще была ребенком... — она быстро вытерла глаза, — но это было давно. Даже те времена для него уже не имеют никакой ценности. Я это по глазам вижу. В них одно слово: голод. — А когда он начал заниматься преступностью? — Не знаю, — честно ответила Анна, поднимая взгляд на Ришу. — Правда, не знаю. Наши пути разошлись очень рано. Ну, как рано... Когда вот я смогла устроиться на первую работу, тогда и разошлись. Я слышала, он поступил в какой-то медицинский университет или вроде того... я так искренне за него радовалась! Мы же сироты, безродные и сирые... а тут такое! Но я не такая как он. Я только прислуживать и умею... — она печально улыбнулась. — Брат был прав. Я слабое ничтожество, годное только облизывать чужие ноги. — Даже если так, — подал голос Дио, сжав кулаки, — то у вас есть то, чего нет у Хаармана. Доброе сердце! Человечность! Верно, ДжоДжо? — Верно! — закивал мальчик. — А он продался темным силам, непонятно каким! — Кстати, вы двое, — Риша поводила указательным и средним пальцами. — Вы что, помирились? — Д-да... — стушевались они, с неловкостью потирая затылки. — Вроде того... — Так, одной проблемой меньше, — гувернантка потерла виски. — Что будем делать? Ждать указаний Перри? Мы не можем сидеть тут весь день! Ладно бы и сидели, но по коридорам же остальная прислуга ходит. — Не знаю почему, но в остальных мистер Хаарман не заинтересован, — тихо проговорила Анна, впервые на глазах всех проявляя робкую рассудительность. — Осмелюсь предположить, что изначальной целью была я... Что уж греха таить, брат давно забыл о кровных узах и питается кем попало. А когда началась шумиха в округе, то он решил спрятаться здесь, зная, что я живу и работаю тут. То есть, я бы по его расчетам прикрыла. Так оно и вышло... Его план шел по маслу... — Пока я не дала ему мысленную затрещину, — кисло пробормотала Риша. — Вот же ж...       И вновь воцарилась тишина. Где-то тикали часы, и Анна задумчиво стучала ногой в такт. Один вдох сменялся выдохом, а на его место вставал другой вдох и другой выдох. Дыхание сливалось в неровную музыку. Тревога заставляла прислушиваться к внешним шумам, но все грозные шаги, любые из которых могли принадлежать Хаарману, оказывались лишь ложной тревогой. Эта спальня будто была отрезана от остального мира. Вскоре все проявления жизни извне отошли на второй план, а разумом каждого завладел медитативный ход часов, вгоняя в глубокий мрачный транс. Каждый думал о чем-то своем. Дио и вовсе хотелось спать, но он боялся погружаться в омут невзрачных мыслей. Они напоминали черные силуэты рыбок в темно-серой воде, а под обсидиановым гладким блеском почему-то седели клубы тумана. И вот, эти рыбки то ныряли в лабиринт из дымки, то выплывали из него, беззвучно стонали и кричали, раскрывая беззубые рты, и чешуя, полная чернил, сверкала белым слезливым глянцем. Эти рыбки... — Дио, а Перри точно со всем справится? — шепот ДжоДжо разрушил молчание. — Он же один. ...не принадлежали ему. Это были чьи-то чужие рыбки, чужие мысли. — Должен, — так же тихо ответил Дио. — Нам надо просто надеяться. — А ты не можешь хамоном вылечить отца? — Не знаю. Перри ничего не говорил про это, — он неуверенно покосился в сторону спящего мертвым сном мистера Джостара. — Может, тогда Хаарман подумает, что он и правда насмерть отравил его? И не будет его лишний раз тревожить? В любом случае, я не думаю, что Перри поощрит самодеятельность. — И то верно, — грустно вздохнул Джонатан, а потом он понизил голос до едва различимого шепота, к которому Дио пришлось старательно прислушиваться. — Слушай, а та тень... ну, помнишь, да? Она может быть причастна к Хаарману? — ...не знаю, — зажмурился Дио. Если эта тень и правда причастна ко всему происходящему... что же, Дио выиграл эту жизнь. Которую и пытается отобрать зло непонятно зачем и почему. Тиканье опять опустошило голову, оставив его наедине с рыбками. Теперь у них появился голос, а в глазах — осуждение как у всемирного судьи, главы вселенского трибунала. Рыбки поют а-капеллу.             Сам виноват, сам не знаешь, в чем... сам объявил войну, сам нарушил равновесие... сам навел хаос, суету... — И я вас снова потревожу, — когда распахнулась дверь и вошел Перри, все дружно подскочили на месте. Дворецкий был слегка бледен. Привычная невозмутимость, напоминавшая слой прозрачного, но крепкого льда, будто уже пошла первыми нервными трещинами. Перри почти беззвучно прикрыл дверь и подошел к кровати мистера Джостара, чтобы проверить его состояние. — Что теперь? — подала голос Риша, отворачиваясь от окна, в которое все время и смотрела. — Если Хаарман догадается сюда зайти, то наше присутствие будет для него сюрпризом. — Кажется... — с промедлением отозвался Перри, поднимая взгляд на гувернантку. — Кажется, я знаю, что делать. Возможно, мне понадобится Дио. — Зачем я? — оживился мальчик, услышав свое имя. — Позвольте объяснить: упырь — это недовампир, недочеловек... и даже недомонстр, если разрешите так выразиться. В отличие от вампиров, упыри могут находиться под солнечным светом, но с одним условием: у них должна быть целая кожа. Если хотя бы небольшое количество солнца — или хамона в нашем случае — попадет в открытую рану, то упырь загорится как сено под лупой. Мы могли бы напасть на него в дневном свете, но Хаарман не нападет первым. А нам нужно именно это, что, собственно, произойдет ночью. Тогда все жители поместья, хотя и не понимая сути происходящего, будут на нашей стороне. — Значит, придется хорошенько избить Хаармана, — хмыкнула Риша, испытывая приятные ощущения лишь от одной этой идеи. — Также упыри ловки и сильны, особенно когда показывают свое грязное нутро, — чуть громче продолжил Перри, как бы призывая Ришу прислушаться к нему. — Поэтому я попрошу вас всех не лезть на рожон. И да... некоторые упыри владеют гипнозом. Конечно, у людей бывает природная невосприимчивость к нему, но все же призываю уменьшить контакты с ним. Будьте настороже, особенно вечером. Не разделяйтесь. Нам нужно просто протянуть сегодня до ночи. — Перри, — робко и жалобно обратилась к нему Анна, — откуда вообще взялись упыри? Вампиры? Ничего не понимаю... неужели это все не выдумка? — Нет, Анна, — угрюмо ответил Перри. — Просто люди давно забыли свои корни. А корни никогда не забывали про людей. Вампиры... люди... стрекин’ланаэ, наши с вами старшие братья и сестры... упыри... Все вышло из земли и в нее вернется. Но этот круговорот идет так долго, что стало привычным, а потом и незаметным, а давняя истина превратилась в легенду. У одних народов это одно, а других — другое. Истинный смысл пропал, осталась лишь форма. Так же и упыри. Их не должно было быть, а они появились. Но откуда... не знаю. На этот вопрос мог бы ответить любой стрекин’лан, но их уже давно нет в этом мире. — Так, а теперь по-человечески, — вяло махнула рукой Риша. — Значит, помимо зомби всяких будут и упыри, вампиры... вот эти стрекины... а ты-то сам кем будешь? — Вот да! — загорелся ДжоДжо. — У тебя даже имя другое! — Секрет, — усмехнулся Перри, поправив шляпу. — Но если захотите, то однажды сами все узнаете. — Так, стоять, — щелкнула пальцами Риша и уставилась на детей. — А вы откуда знаете эту штуку с именем?       ДжоДжо икнул, а Дио приложил ладонь к лицу, шипя под нос ругательства в сторону горе-братца. — Это... это тоже секрет! — не сразу, но нашелся Джонатан. Риша закатила глаза, ничего не сказав. — Но если это всех успокоит, — Перри продолжал загадочно улыбаться, — то мистер Джостар знает, кто я. А теперь вернемся к плану на грядущую ночь...       Слушая детали плана и вникая в собственную роль в его исполнении, Дио не мог не думать о дяде. Чует ли он что-то сердцем (или шрамом)? Доносит ли соленые вздохи океанов какое-то зловоние, каким, наверно, сочится Хаарман? Дио вспомнил рассказ дяди о его знакомстве с четой Джостаров. Холодок взъерошил волосы, начала сквозить брезжащим светом смутная догадка. Неужели дядя Роберт еще тогда встретился с Хаарманом? Столько лет назад? Как все это вообще понимать? Судьба или совпадение? ДжоДжо, заметив, как помрачнел Дио, обеспокоенно тронул его за руку. — Поскорее бы все это закончилось, — пробубнил Дио, смотря ему в глаза. Джонатан вместо ответа посмотрел на лежащего в кровати отца. Каждому здесь есть за что и за кого бороться. А пока — внешнее приближение к Хаарману. Их стойкость и обладание правдой о его сути принесет только счастье.