Школьные интрижки

Новая неделя. Встреча с близкими. Для многих — это радость, но не для Костьи. Мама? Нет, у неё не было мамы. Так считала Костья, но не ее душа. Она сделала ей много боли в детстве, которую она не простит. Кто же ожидал, что бейбик вернётся? Правильно, никто. Нет, кажется, Анжелика и Костья знали, будто чувствовали. Все увидели своих мам, даже Бэлла. Хотя, Костья так и не поняла, когда Бэлла ей звонила, её мать её послала. А тут уже любовь, обнимашки и всякая чепуха. Но Бэллка была счастлива, это было видно по ее глазам, по ее улыбке и оголённым зубам. Улыбка была настолько долгая, что скулы болели, и оставалось улыбаться глазами. Она познакомила её с Анжеликой, говоря что-то типа: «Это добрый человечек», или как-то так, она особо не вслушивалась. Тина была одна, ее мама не приехала. Было жаль всем, она ждала ее, в отличии от Костьи. На замену встала Мария Третьякова. Несомненно, это лучший преподаватель. Плюс она отдала свое право вето, и Костья была благодарна, хотя их последний разговор с Кузнецовой закончился плохо, даже очень. На что она надеялась? Согласие на поцелуй? Смешно, это же было на эмоциях! Ведь так? Или все-таки настоящие чувства? Она лежала на кровати, смотря в потолок. И думала, думала. Ее мозг готов был взорваться, почему так сложно? Она думала, продолжить ли с Бэллой нормально, хоть и неловко, общаться? Или пытаться повторить начатое. А может, и третий вариант: не вступать с ней в разговор и сторониться её. Чувства, мозги или ничего. В общем, долго думать ей не пришлось, её позвали на задание. Психолог, м, любимое занятие! Костья ненавидит колупание в ее мозгах, а кто любит? Конечно, она знала, что придет мама. Хотя и была удивлена, что вообще приехала. В душе было тепло, немного тепло. Потом всё рассеялось. Слезы, воспоминания той боли, которую она почти забыла. С горем пополам все закончилось. Закончилось все раньше, Костья ушла в комнату. Никого не было, конечно, все были со своими мамами. В комнату зашла Бэлла с её мамой, мило улыбаясь. Она перевела взгляд на Костью и сразу же отвела глаза. Они перебрасывались парами фразочек и то, такими неловкими. Никто не забыл ты попытку поцелуя. — Ты почему не здороваешься с подружкой? — начала мама Бэллы, но поняла, что зря. Она ненавидит свою черту характера: лезть в чужое. — О, мы не общаемся, — Костья косо посмотрела на Бэллу, говоря глазам, чтобы она заканчивала. — Да? Мне жаль, — она замолчала, но добавила. — Бэлла, иди поговори с ней. Не видишь, она плачет, — шепнула ей мама. Вот чего-чего, а этого она и не хотела. — Э-э, я уже ухожу, — Костья вытерла слезы, уже засохшие. — Нет, нет! Я уйду, я понимаю, что у вас проблемы в общении. — Мам, может попозже? У неё задание же. — Точно! Поговорите вечером, я настаиваю! И Костья тихо ушла, через себя кивая Бэлле. — Мам! Зачем ты влезла? — Я хотела помочь, и не ворчи, и так видно, что вам стоит поговорить. Ваше напряжение чувствуется. — О чем мне с ней разговаривать? — Я же не знаю ваш конфликт, сердце подсказывает, что что-то не так, — она приложила руку ей на грудь. — Но… — Никаких но, Бэлла.