***
Лаура ждала Марию у себя в кабинете, чтобы ещё хоть раз прижаться к ней и поцеловать. Конечно, она думала, что у Третьяковой шизофрения. Кто мог слышать их? Тем более, так поздно, все же спали. Или, возможно, не все? Операторов и остальных она исключает, так как все уходят спать к себе домой. Если подумать логически, то их было двое.Что могли делать девушки, находясь одни в комнате? Мария упомянула, что скрипнул диван. Уж точно не в шахматы играли, значит, не только у них интрижка. Ну а кто же ещё неровно дышит друг к другу? Она не сильно знала, кто с кем общается. Да, они всегда разбиты по группам, но это ей ничего не давало. От размышлений её прервал лёгкий и тихий стук в дверь, она знала, кто так нежно и аккуратно стучит, будто вместо деревянной ручки был хрусталь. — Войдите, Мария! — сказала Лаура, вскочив с кресла, и встала напротив окна. — Вижу, вы сегодня в раздумьях, — и вправду, из головы не вылетали её слова, тем более, она уже рассуждала на эту тему. — О чем рассуждаете? — Да так, вспоминаю ваши слова про то, что нас слышали, разумеется. Я подумала, и мне кажется, что кто-то из наших девушек-леди, ведёт интригующие отношения. — Странно, что именно ты подумала об этом, — она тихо посмеялась. — Хотя, не буду врать, что в начале мне так и показалось. Но это же к лучшему? — Не знаю, чтобы кто-то вел сексуальные отношения, ещё и в школе «Леди». — Почему же сексуальные, скрип дивана - не всегда бурные ночи. — Это понятно, но я не изменю своего мнения. — Какая ты шалунья, — она подошла ближе, так, что Лукина слышала её дыхание и частое сердцебиение. — Кто бы говорил, напомнить, что ты творила? — она коварно улыбнулась, а Мария слегка покраснела. — Не будем об этом, — она подошла ещё ближе и нежно поцеловала её. Нежность — это не про них, они склонялись к более жёстким мерам. Все видят в Марии Третьяковой нежную девушку и опрятную леди, но никто не знал о её сексуальных извращениях, и только Лаура поддерживала её фантазии. Как говорится, в тихом омуте черти водятся. Сейчас Лауре были более интересны отношения двух девушек. Да, это некультурно вмешиваться в чьи-либо отношения, тем более преподавателям, которые являются примерами для будущих леди. Но все же совершают оплошности. Мария взяла её за талию, давая знак задуматься. — Нет, сейчас нам нужно узнать, кто там был, и не шпионят ли за нами. — Ты права… — она опустила руки и немного отошла. — Как-нибудь повторим, у нас важная миссия. Глаза Третьяковой упали в пол, будто бы разглядывая свою обувь.Такая грустная, словно маленький ребёнок, которому не дали любимую игрушку. — Ладно, иди сюда, — Лаура притянула её к себе, и Мария упала ей на колени. Один её запах сводил с ума лучше всяких дорогих духов. Они остались так сидеть до утра, пока вместе не заснули на кожаном диване.***
Настя сделала то, что хотела, и была счастлива, особенно, когда смотрела на злое личико Бэллы. Даже издалека можно было заметить её гнев. Она была похожа на злого мишку, который готов мстить.Такая маленькая, но такая агрессивная. Купер редко видела Беллу, зато каждую минуту видела Петрову, она не отлипала от неё. Может, ждала ответа на её признание. И к тому же, она часто смотрела на Кузнецову, а она на неё. Чувства были непонятны, у одной злость в глазах, а у другой… радость? — И долго ты будешь смотреть на Бэллу? — Так нравится, когда она злиться. Прям прилив сил. Она выглядела мило, но гораздо милее она была тогда, когда так сексуально подходила к Костье. — Это просто фальшивые чувства, — каждый раз повторяла Купер себе.***
Кузнецова все время смотрела на эту Настю-суку-Петрову. Даже на Купер не смотрела, ни разу. Она выжидала момент, когда она сможет поставить её в неудобное положение, отомстить перед всеми и особенно перед Костьей. Скоро она будет смотреть радостно, обнимая Купер. После того раза они не говорили, ей пришлось то уходить, то говорить, что у неё придуманные дела. Отмазывалась, как могла. Костья начала замечать, что она её избегает, и никаких дел у неё нет. Кузнецова это поняла давно, только вот что говорить? Не скажет же, что какая-то мразь расскажет всем, что они закрываются комнатах и непонятно что делают, тем более, нельзя было находится близко. Конечно, в договоре не было написано, что нельзя общаться. Но Костья влекла Бэллу. И если она хоть ещё раз вдохнет аромат ее духов, она за себя не ручаеться. Кажется, Купер этого не понимала и в скором времени уже не подходила к ней, думая, что на этом все. Бэлла знала, что это неправильно, и что Купер могла подумать плохо о ней. Поэтому она решила, что лучше встретиться и поговорить. Нежели игнорировать. Только вот что ей сказать? — Нам не стоит общаться Нет, слишком тупо.Пойдет много вопросов. Я не хочу с тобой общаться Грубо. Господи, минус словарный запас. Но ещё проблема, вдруг Настя их услышит. Был только один выход. Либо Лика как-то остановит её, только как, либо она должна быть тихой, очень тихой. А это невозможно.***
Неделя. Новая неделя. Неделя чего-то там. Костья уже не соображала, когда перед её глазами стояла,о великая, китайская водка. О чем можно разговаривать. Она набухалась самая первая. И вообще, нихуя не помнила, если только отрывками. Бэлла на её на плечах. Как так получилось? Оделась, разделась. Вы покидаете школу «Леди». Действительно, наверное, это страшные слова. Хотя она была в весёлом настроение, как и другие. Особенно Бэлла, но это ближе к тому времени, когда они были на корабле. Ещё, ещё, пока она еле стояла на ногах, поэтому они вытаскивали её с этого чертового корабля. Потом они неплохо так ахуели. Девочки, которые выбыли. Только вот, зачем? Ненависть пробежала в глазах только двоих. Бэлла и Алина. Горб не согласна, что Кузнецову оставляют, и ещё что-то. Но слушать её не было смысла, было понятно и так. Они подрались, а потом ещё раз.***
На ночь Кузнецову оставили спать на улице. Только спать не хотелось, конечно, холодная земля, ветер, только алкоголь согревал. Шорох Бэлла притворилась, что спит. Закрыла глаза и тяжело дышала. Актриса из неё была хреновая, но, кажется, Костья поверила и тихо села рядом. Она начала легонько гладить её, как старшая сестра или мама. Ей пришлось отвернуться, с тяжёлым вздохом, чтобы не улыбаться и тем более не смущаться. Купер тоже тяжело дышала, как будто задыхаясь. — Надеюсь, ты извинишься, Бейбик. Что она сказала? Бейбик? Она так говорила, ну очень редко. На душе стало тепло, и неожиданно для неё она заснула.Уже было все равно, где она лежит, на чём, главное — Купер рядом. Земля казалась мягкой кроватью, а холодный воздух — давал протрезветь и понять ошибки. Кузнецова не услышала, как Купер ушла.