Школьные интрижки

Наверное, это дало толчок, чтобы извиниться. Ей было стыдно. Она подралась на 9 неделе, но и Алина виновата, Бэлла была пьяна. Но и пить она не должна, так же как и Купер. Утром Кузнецова встала, девочки тоже потихоньку вставали и через силу открывали глаза. Но Настя уже была на ногах, казалось, что она жила в лесу. Быстро почистила зубы, разбудила остальных. — Подойдите, пожалуйста, сюда, — позвала Бэлла. Все с интересом встали вокруг. — В общем, мне стыдно, что я сделала вчера. Мне жаль, очень жаль. Всем надоели её извинения, каждый день она извинялась. И поэтому, они хотели действий, доказательства, что это реальные слова, а не мусор. — Мы хотим действий, Бэлла. Она кивнула. Но не знала, как доказать, ведь даже Лужанская ей не верила. Пока не объявили новое задание, выбирать капитанов, чтобы они принесли им еды. Единогласно выбрали Бэллу, вторым капитаном была Наташа. Ей так не хотелось подводить команду, что, наверное, она включила все свои силы, при том, что Стрельникова была слабым противником. Поэтому, Белла взяла всю еду и немного у второй команды, за что её и обосрали. Конечно, она выиграла, никто не и сомневался. Проигравшие готовили еду. Но они забили болт, и готовили все вместе. Все ушли, остались только Петрова, Купер и Кузнецова. Повисло неловкое молчание, Настя не собиралась уходить, как и остальные. Но обеим хотелось, чтобы она ушла. Костья хотела поговорить, а Бэлла хотела просто остаться с Костьей. — Ну, как у вас дела? — неожиданно прервала молчание Настя. — Что за резкие вопросы? — спросила Купер. — Да так, вижу, вы не общаетесь. К чему она это говорила? Позлить? Но она же выдавала себя. Выдавала, что знает про их интрижку, которой уже нет. — Тебя ебет? — начала Бэлла, наконец-то отставив свою «тарелку». — Интересно просто. Купер не понимала, что за злость между ними, раньше такого не было. Она начала вспоминать, когда они начали так общаться. Когда Петрова призналась ей, а Кузнецова услышала… — Так, я искренне не ебу, что у вас происходит. Раздражение мгновенно ушло. — Вы нейтрально себя вели, а сейчас готовы убить. Что я пропустила?! — Хм… может, спросишь у своей подружки? — Бэлла убрала смущение и пошла в атаку, зная, что может сейчас отомстить. Поставить её в неловкое положение, зная, что сама будет в таком состоянии. — Настя, что? — Купер посмотрела на Настю, которая пять раз успела покраснеть. — Кузнецова, у нас был уговор! — Был, но не пора бы рассказать ей, а? Костья смотрела то на Петрову, то на Кузнецову. В глазах виднелось непонимание. — Настя! Что ты сделала! Настя всё еще молчала, поэтому Бэллу прорвало на эмоции. — Она меня шантажировала, знаешь, по какому поводу? — она отрицательно покачала головой, Настя, кажется, была уже полностью красной. — Да потому что узнала, что у нас была интрижка! Что мы закрывались в комнате! Она узнала, что я слышала, как она тебе признавалась! Она все знала. Она единственная, кто знает всё. Бэлла развернулась и ушла, чтобы не ударить никого. Купер и Петрова молчали, довольно долго молчали. — Ты… — Да, я знала, Костья, я все знала! — Зачем? Зачем ты шантажировала, ещё и Бэллу?! Очень глупый вопрос, тут и так все было понятно. Но она хотела услышать этот ответ от самой Насти. — Зачем?! Ты ещё спрашиваешь?! — она тоже ушла. Костья сидела одна и переваривала информацию. Вот, почему Бэлла не общалась с ней, избегала её. Господи, какая она дура! Она же могла понять, но сваливала это всё на то, что все кончилось. И что ей делать?

***

Пока все были в лесу, у парочки — Лауры Лукиной и Марии Третьяковой — было время. Было время наконец-то побыть вместе и не бояться, что их видят. Поэтому с утра они уже были вместе, нервно дыша друг на друга. Расставание на пару дней дало о себе знать. — Наконец-то, я думала, что умру без твоих губ, — стиснув зубы от того, что Мария уже добралась до её бюстгальтера, сказала Лаура. Сейчас только они, казалось, одни в мире. Они хотели друг друга, и сейчас они обойдутся без пыток, плеток и остальных маленьких секретиков. Их охватила страсть и… нежность? Да, такое было впервые, они целовались, а не кусали друг друга. — Я рада, что мы их отправили подальше, — сказала Третьякова. — Я могу дотронуться до тебя. Не скрываясь, — Лаура одобрительно кивнула. Они легли на директорский стол, никто ещё не догадывался, что они на нем делали. Какими извращениями занимались, а сейчас… что сейчас? Тепло? Удивительно. Странно, что им не хотелось заниматься, казалось бы, их обычными вещами. Хотелось просто лежать рядом, поцеловаться и замолчать. — Ты же тоже этого не хочешь? — начала Мария, видя, как Лукина задумалась. — Да… — Я тоже. Мы можем просто посидеть рядом, пообниматься, как тебе? — Лучшее предложение за сегодняшнее утро. Только вот Лауре не хотелось молчать, а высказаться по ее любимой теме, которая порядком раздражала Марию. — Я знаю, что я тебя сейчас выбешу, но я не могу перестать думать… ты знаешь. — Господи! Лаура, мы сейчас одни, вместе. А ты начинаешь говорить о том же самом. Может, у девочек любовь, а может, мне показалось. — Показалось? И ты только сейчас об этом говоришь? Я себе голову ломаю, кто это мог быть, а вы, уважаемая, говорите, что вам могло показаться? — неожиданно она перешла на деловой стиль речи. — Ладно, не надо! Я просто сказала. Я уверена, что я слышала. Мне тоже интересно, кто это, но ты тратишь важные моменты на чужие, личные дела! Разве это в твоём духе? Конечно, она была в шоке. Лаура даже не замечала, что их разговоры заходили на одну и ту же тему. Мария была права, когда это ей было так интересны чужие дела? С какого момента? — Может, я волнуюсь, что нас раскроют! — Не пора ли нам рассказать? — Что?! Ты в своем уме? У нас много людей, которые нас знают, наши знакомые, ученицы! Тем более, подумай о наших сыновьях. — Им не по пять лет! Они поймут. Что с тобой, тебе уже мнение других важно! Чему ты учишь будущих людей? Не слушать мнение других! — она перешла на крик. — Да, но это не тот случай, когда мы так просто можем всем рассказать. Что мы скажем? Здравствуйте, я официально заявляю, что я, Лаура Лукина, и Мария Третьякова встречаемся. Мы любим друг друга, и нам все равно на мнение других… Так? Нет, лучше уж до старости держать все в тайне! — Время придёт, Мария. Она цокнула, развернулась на каблуках и вышла из комнаты, громко стукнув дверью, давая понять, что разозлилась. — Чёрт!