Искусство жить

🎶 Jake Scott – All too well Ноябрь, 27 18:58 На улице стоял жуткий холод и Алек чувствовал, как его внутренности сворачиваются в клубок. Он ненавидел зиму и ненавидел мерзнуть, ненавидел нелепо выглядеть в свитерах, в один из которых он сейчас непроизвольно прятал пальцы, растягивая ткань. Его мысли были непозволительно далеки от того, о чем он должен был думать в этот момент, он вслушивался в бьющие по стеклу капли дождя и зарисовывал в шахматном порядке маленькие квадратики на полях блокнота. — Эй, малыш, — мозолистые пальцы темнокожего мужчины звонко побарабанили по столу. — Где ты витаешь сегодня? Алек резко поднял глаза на сидящего перед ним босса. — Эм… Я… Черт, прости меня, Люк. В последнее время я сам не свой, — скривившись, признал он. Было бы вполне объяснимо, отчитай его сейчас Люк за несобранность, ведь он чувствовал, что так или иначе постоянно оступается, и должен был понести ответственность за это. Но мужчина только улыбнулся ему открытой, доброй улыбкой, от которой в уголках его глаз появились морщинки. — Да нет, напротив, — ответил мужчина. — Ты светишься. Лайтвуд в недоумении уставился на босса, чтобы тут же отвести глаза и смотреть куда угодно, чтобы только не покраснеть. Он подумал, что скорее предпочел бы вынести критику, чем неловкие разговоры. — Свечусь?.. Люк рассмеялся, смотря на всё же покрасневшие щеки Алека, и тот не смог не улыбнуться в ответ. Не то, чтобы у него было много действительно стоящих вариантов, с кем он мог бы поговорить, и Люк, несмотря на их разницу в возрасте и положении, был далеко не худшим из них. Мужчина всегда был необычно внимателен к нему, знал наизусть все те вещи о жизни Алека, которыми тот когда-либо делился, что было очень важно, ведь это значило, что он слушал его. — Определенно. Твои глаза сияют ярче, чем когда-либо, и я почти уверен, что причина этому кроется в одном хорошо знакомом нам человеке, — подмигнул Люк. — Понятия не имею, о ком ты, — по щекам разошелся предательский румянец. Конечно же, он знал, о ком шла речь. Он сам думал о Магнусе каждую минуту своей жизни, так что в этом его не проведешь. Вот только он надеялся, что эти мысли не отражаются ни на его щеках, ни на подрагивающих пальцах. Люк поднялся со своего кресла, блаженно потягиваясь, и обошел стол, чтобы оказаться немного ближе к Алеку и, очевидно, отрезать его от внешнего мира, не оставив ни шанса на побег. Строгий прищур заставлял множество маленьких морщинок разбегаться в уголках его глаз и весь его вид напоминал строгого родителя, пытающегося вывести свое нерадивое чадо на чистую воду. Это было до нелепости смешно и заставило Алека закатить глаза. — Ладно, — сдался брюнет. — Ладно… Лайтвуд чувствовал, как у него пересыхает в глотке. Он не был уверен, но Люк был для него кем-то вроде отца, которого у него никогда не было, и в этот момент он словно должен был поделиться с ним чем-то сокровенным и важным, что дети вроде него обычно не рассказывают. Это было волнующе и ново, учитывая, каким был его настоящий отец. — Я думаю, что мы вместе. Точнее, я надеюсь на это…, — он почувствовал, как зубы впиваются в нижнюю губу, когда в подсознании возник образ Магнуса, с лукавой улыбкой указывающего ему, что он всегда делает это, когда волнуется. Черт возьми! — Ты надеешься? — нахмурился Люк. — Мы еще не говорили об этом. И я не знаю, как это обычно делается, потому что я никогда не был ни с кем… Так… Мужчина медленно кивнул, отводя от Алека напряженный взгляд, который он тут же мысленно окрестил как «странный». — Не был… Как? — странный взгляд вернулся и Лайтвуд почувствовал, как закапывает сам себя. — Я никогда раньше не был влюблен. Он сам не верил, что произнес это вслух, и кончики пальцев приятно покалывало от напряжения. В своем сознании он часто смаковал мысль о том, как именно называется то, что он испытывает к Магнусу, но всё же сказать об этом вслух кому-то, кому не наплевать, было восхитительно. — Так значит, ты влюблен? — усмехнулся Люк. Его темные глаза потеплели и теперь смотрели на Алека так, словно парнишке перед ним только исполнилось семь, и он получил свою первую пятерку в школе или выиграл первые в жизни спортивные соревнования. — Да, — Алек непроизвольно улыбнулся. — Я думаю да. — Ну тогда скажи ему об этом. Расскажи о своих чувствах и, я уверен, ты сразу поймешь, что делать дальше. Люк улыбался так, словно рассказать человеку, который стал для тебя целым светом, о том, о чем ты боялся признаться себе месяцами, было так легко и просто, что возможности быть отвергнутым не существовало. Конечно, думал Алек, они с Магнусом были вместе всё допустимое время, а когда не были, то часами говорили по телефону или переписывались по смс, но даже это не уменьшало пропасти между ними и Лайтвуд всё ещё чувствовал себя на расстоянии. Он ни единого дня не был до конца откровенным с Магнусом и боялся думать о том, к чему приведет его скрытность. Алека накрывало километровыми волнами рядом с Магнусом, и он бился в агонии, осознавая, что каждый раз отступает, закрывается и сбегает. Это было мучительно, но хуже всего было видеть, как потухает взгляд восхитительных кошачьих глаз. Мог ли он позволить себе признаться Магнусу в любви, если собирался продолжать до конца своих дней жить во лжи? — Я не знаю, Люк. Не думаю, что сейчас подходящее время, — уклончиво ответил он. — Почему нет? Неужели ты собираешься просто сидеть и ждать, когда какой-нибудь дурак, которого не заботят чужие чувства, окажется расторопнее тебя? Лайтвуд скривился, уставившись на босса. — Что ты имеешь в виду? Люк вздохнул и сел в соседнее от Алека кресло. Теперь их глаза были на одном уровне и Алек почувствовал облегчение, когда избавился от ощущения непривычного отеческого давления. — Вот что я тебе скажу, малыш. Это нормально, что тебе требуется время, чтобы раскрыться. Не все из нас способны разделить свой внутренний мир с кем-то через неделю после знакомства. Я знаю это и Магнус знает это тоже. И это также нормально, что есть вещи, которые ты хочешь оставить в прошлом, не позволяя им влиять на твою жизнь в данный момент. Вот только вместо того, чтобы жить в настоящем, ты закапываешь себя в своих прошлых ошибках, не позволяя себе быть счастливым, и тем самым всё равно тянешь его за собой. Понимаешь, о чем я? Дождь сильнее забарабанил по окнам, и на один краткий миг Алеку показалось, что это грохочет его собственное сердце. Разбивается на кусочки о стекло случайного здания в огромном мегаполисе, в котором каждую секунду продолжается жизнь. В его голове пролетали тысячи мыслей и все они полнились одним человеком. Воспоминания о прикосновениях, словах, звуках, ощущениях, всё это жило в нем как отдельный мир, на отблески которого отзывалось всё его существо. И он так старался держать своих демонов подальше, столького избегал, прятал, скрывал, но этот мир всё равно оставался недостижимым для него. Что-то вроде закона страха потери: он так боялся разрушить его, что чем сильнее берег, тем яростнее уничтожал. — Я не могу, Люк… — Ты должен попытаться. Если не ради него, то ради себя. Отпусти себя и позволь себе жить дальше, быть счастливым, делать счастливым человека, которого ты любишь. Твое прошлое – это часть тебя, но только тебе решать, насколько оно определяет твое настоящее, — Люк потянулся к столу и достал с него небольшую рамку с фотографией, которую поставил несколько недель назад, когда кто-то из недалеких коллег упрекнул его в бесчувственности. На фото он обнимал Клэри, которая выглядела не старше шестнадцати, и высокую женщину с темными волосами и теплой улыбкой на бледном лице. Алек подумал, что это, должно быть, была её мать. — Я тоже никогда не был идеальным. Я любил одну женщину всю свою жизнь и предал лучшего друга, чтобы остаться с ней. Он был паршивым человеком и заслужил паршивую жизнь, но он был мужем Джослин и отцом Клэри. И, может быть, я никогда не наберусь смелости, чтобы посмотреть в глаза Клэри и рассказать ей, что произошло между мной, её матерью и её отцом, но я принял решение пойти дальше и я уверен, что она понимает. Глаза Алека бегали с одного лица на другое: счастливая Клэри, ещё совсем не женственная и нескладная, улыбающаяся Джослин с паутинкой морщинок возле глаз. Он знал, что несколько лет назад она серьезно заболела и долгое время старалась встать на ноги, но болезнь взяла свое и в конце концов она умерла в больнице. И эти отголоски тоски в голосе Люка были знакомы ему до боли. Он и сам знал, каково терять того, кого любишь. — Ну и… Что, по-твоему, я должен делать? Забыть обо всем? Притвориться, что ничего не было? — Не думаю, что ты когда-нибудь сможешь забыть. Самые болезненные моменты остаются с нами до конца жизни и нет ничего, что может помочь вычеркнуть их из памяти. Но есть одна вещь, которую ты можешь сделать несмотря ни на что. Ты можешь продолжать жить.

***

20:07 Алек не был бы Алеком, если бы не промялся у входной двери в квартиру Магнуса добрых десять минут, прежде чем нажать на звонок. Его пальцы мелко дрожали, и он чувствовал, как грудь сковывало неприятное волнение. Это раздражало. В конце концов, это был далеко не первый его визит, но он все равно продолжал вести себя как подросток. Этим вечером он был приглашен на ужин с вероятным продолжением. Во время их ночного разговора, когда Алек не мог уснуть несколько часов подряд и сдался, позвонив Магнусу и разбудив его, он смотрел в потолок, слушал любимый сонный голос и едва ли не пропустил, когда Магнус намекнул, что после работы Алек мог бы не возвращаться домой после их свидания в лофте. Он подумал, что Магнус, должно быть, просто флиртовал с ним в своей обычной манере, но утром намек повторился. Конечно, Алека было не так легко спровоцировать, так что он просто сделал вид, что ничего не заметил. Но это не значило, что он действительно не собирался остаться. Иногда было забавно наблюдать за тем, как Магнус осторожно прощупывал его, словно он был хрустальным, и ему не хотелось прерывать эту маленькую игру. Он знал, что это безумие — избегать провести ночь в постели человека, по которому ты сходишь с ума. Алек не смог бы сосчитать, сколько раз он представлял, как медленно снимает одежду с Магнуса, выцеловывая замысловатые узоры на бархатной коже, или теряет остатки рассудка и накидывается как безумный, заполняя собой всё его естество. Он даже не знал, чего хотел больше. Как он этого хотел. Но вот он, стоит прямо перед дверью, в шаге от того, чтобы попасть внутрь, в объятия самого потрясающего парня в его жизни. Ему ли переживать? Алек глубоко вдохнул и нажал на звонок. Магнус открыл ему так быстро, сверкающий и улыбающийся своей самой счастливой улыбкой, словно всё это время только и ждал, когда его нелепый практически-бойфренд нажмет на идиотскую кнопку. — Привет, сладкий, — протянул Магнус и за руку затащил Алека в квартиру. Промерзшие щеки и нос обдало теплом, и Лайтвуд почувствовал чарующий запах еды, который он не смог распознать. — Привет, — мягко улыбнулся он в ответ. Рядом с Магнусом вся нервозность резко исчезла, пальцы перестало бить мелкой дрожью, и он выдохнул. Всё внутри него наливалось теплом, и его демоны почти заурчали. Магнус был невероятно красив в приглушенном свете, расходящемся от торшера в гостиной, и у Алека невольно забегали глаза, пока тот помогал ему избавиться от верхней одежды и вешал её. Его стройные ноги и задница были обтянуты до одурения узкими джинсами, а футболка едва ли доходила до пупка, открывая полоски голой карамельной кожи и не оставляя пространства для воображения Алека. Боже, как он его хотел. Лайтвуд сглотнул и постарался сосредоточиться на том, что он говорил. — … всё дважды переделать, но в конце концов я просто выбросил всё это в окно. — Ты… что? Недоуменные, расфокусированные глаза Алека встретились с кошачьими, смотрящими на него с хитрым прищуром. Вот черт… — Нравится, да? — усмехнулся Магнус, подходя вплотную к Алеку и проводя ногтем по его груди прямо между пуговиц синей рубашки, которую он ненавидел, но надел, чтобы понравиться Магнусу. — Я долго думал насчет этого прикида и стоит ли он этого вечера. Теперь знаю, что не ошибся. — Ты специально это надел? — сглотнул Алек, наблюдая за тем, как Магнус облизывает губы прежде, чем улыбнуться. — Посмотрим, как долго ты продержишься, дорогой. Магнус взял его за руку и провел в гостиную, усаживая на диван, и Лайтвуд подчинился, хотя каждая его клеточка желала усадить Магнуса к себе на колени. — Что-то вкусное на ужин? — спросил он вместо этого. — Паста, Александр. Я же только что рассказал тебе, что стало с суши, которые я пытался приготовить, — Магнус закатил глаза и, наклонившись к Алеку, расстегнул две верхние пуговицы его рубашки так, чтобы открыть для себя вид на его волосатую грудь. — Так-то лучше. Похоже, он был доволен, и Алеку было все равно, что для этого требовалось от него. Если он готов был наряжаться для Магнуса, то он определенно сможет пережить этот ужин. Что-то внутри него ликовало, пока он смотрел, как Магнус разливает для них вино по бокалам, раскладывает приборы и еду. Его бедра покачивались чуть больше обычного, он постоянно облизывал губы и вставал так, чтобы заставить Алека смотреть именно туда, где из-под футболки виднелся подтянутый живот и рельефные мышцы, уходящие под кромку джинсов. Очевидно, Магнус пытался соблазнить его, и это было так смехотворно, потому что Алек уже принадлежал ему и, конечно, не мог отвести глаз. — Как прошел твой день, дорогой? — ласково спросил Магнус, забираясь на диван рядом с ним и закидывая ногу к нему на колени. Это ощущалось так по-домашнему, что рука Лайтвуда тут же нашла участок голой кожи на лодыжке, медленно поглаживая выступающую косточку. Он мог бы провести остаток жизни вот так. — Скучно, — ответил Алек, пригубив вина из бокала. Сегодня Магнус выбрал для них сухое. — Я был на паре лекций днем и из-за этого опоздал в офис. Мы с Люком делали вычитку, и я практически уснул прямо перед ним. Не знаю, что со мной не так. Я постоянно лажаю… — С тобой всё в порядке за исключением того, что ты мало спишь и ужасно питаешься. Клянусь богом, Александр, я близок к тому, чтобы начать выдавать тебе контейнеры с едой на несколько дней. Длинные тонкие пальцы Магнуса зарылись ему в волосы, приятно поглаживая, от чего у Алека по всему телу пробежали мурашки. Никто, кроме его сестры, никогда не касался его вот так — не гладил по голове, не заботился о нем и никогда его не любил. Лайтвуд почувствовал, как от незатейливых движений руки Магнуса у него расслабляется тело. Он чуть спустился и свободно разместился на диване так, чтобы Магнусу было удобнее ласкать его. Так сильно хотелось спать. — Ты же знаешь, что пусть мне и будет неловко, я никогда не смогу тебе отказать, — сонно пробубнил он, закрывая глаза. — Неужели? — Ага… — Хочешь пойти в постель? — спросил Магнус и Алек был уверен, что покраснел. Конечно же, Магнус имел в виду сон. — Ты буквально засыпаешь прямо во время нашего свидания. Алек хихикнул и посмотрел прямо в раскосые кошачьи глаза. — Я не хочу тратить время на сон. Я хочу побыть с тобой. — Что ж, я могу пообещать, что буду лежать прямо рядом с тобой. — Нет, я серьезно, Магнус, — продолжал настаивать он. — Как только моя голова коснется подушки, я вырублюсь. А я весь день ждал этого ужина, так что это совершенно нечестно. Магнус улыбался мягкой маленькой улыбкой, смотря на его насупившееся выражение лица, и Алек мог поклясться, что даже разверзнись Ад прямо рядом с ними, он бы не сдвинулся с места. — Хорошо, щеночек. Просто скажи мне, когда будешь готов. — А как прошел твой день? — перевел тему Лайтвуд. Они не переписывались с самого пожелания доброго утра сегодня перед занятиями, а ведь он привык знать обо всем, что происходило с Магнусом в течение дня. Ему было спокойно и хорошо, когда он знал, что Магнус в безопасности и занят чем-то увлекательным. — Ну, когда я проснулся утром, то выяснил, что вечеринка, которую мы планировали на следующие выходные, отменяется из-за каких-то неполадок в клубе, — Магнус театрально закатил глаза. — И так как я отчаянно хочу её, я подумал, что мы могли бы перенести её, а не отменять вовсе. И вот мне понадобилось срочно насрать на чье-то мнение, так что я позвонил Шелдону и спросил, что он думает об этом. — Так вечеринку перенесут? — Конечно, — он всплеснул руками и несколько капель вина брызнули на его гребаные узкие джинсы. — В любом случае они сделают так, как скажу я, я же делаю за них всю работу. Алек зевнул и потянулся к запястью Магнуса, к той руке, что методично зарывалась ему в волосы, чтобы оставить несколько сладких поцелуев на вздувшейся венке, затем двинуться вверх и поцеловать уголок ладони. Унизанные кольцами пальцы скользнули по его щеке, и он смог дотянуться до каждого, целуя их по очереди. Магнус молча наблюдал за тем, как порхают губы Алека по его ладони, и что-то в его взгляде заставило Лайтвуда почти умереть. — Должен ли я спросить, что на тебя нашло, Александр? — в голосе Магнуса сквозили осторожность и удивление. — Я слушаю тебя, — ответил он, не прекращая осыпать поцелуями теплую ладонь. — Нет, милый, я не об этом… — Ты такой потрясающий…, — голос Алека стих до шепота. — Я просто без ума от тебя. Несколько секунд они не сводили друг с друга глаз. Взгляд Магнуса был таким глубоким, словно от услышанных слов в нем открылось что-то, таившееся внутри очень-очень давно, неизведанное и абсолютно прекрасное. Он метался между глаз Алека с бесконечной тоской и одновременно с такой щемящей нежностью, что Алеку никогда не приходилось видеть прежде. Будто на какое-то мгновение Магнус стал полностью уязвим и открыт перед ним, и на свете в ту минуту не было ничего, чего Лайтвуду хотелось бы сильнее, чем утонуть в этой глубине. — Я не знаю точно, что нужно делать…, — продолжил он. — Чего ты хочешь? — Магнус резко моргнул, отводя взгляд и заставляя Алека буквально ощутить, как тот закрылся. — Я не знаю… Я хочу быть здесь, быть с тобой, но я никогда прежде ни с кем не встречался, и я не уверен в том, что люди обычно делают для того, чтобы быть вместе. Плавным движением руки Магнус отставил свой бокал вина, наклоняясь, так что длинные пальцы, перебиравшие волосы Алека, тут же исчезли. Как и ощущение, что он был дома. — Для начала, — выдохнул Бейн, подгибая под себя ноги. — Люди обычно говорят друг другу о свои чувствах. Они ничего не скрывают и не утаивают. Они открыты и честны друг с другом. В конечном счете именно это делает их счастливыми, заставляет их влюбляться друг в друга, вступать в отношения. Но посмотри на нас! — он раздраженно всплеснул руками. — Я ничего о тебе не знаю, Александр, и это разбивает мне сердце… — Что ты хочешь знать? — Всё! Я хочу знать о тебе всё! Что тебя вдохновляет, что радует, о чем ты мечтаешь? — Магнус почти срывался то на крик, то на шепот, всего одна минута и капля откровенности словно разрушили весь его фасад, сняли маски спокойствия и терпимости, и теперь Алек почти физически ощущал, как тот выплескивает на него всё то, что копилось внутри него на протяжении всех этих недель. — Что причинило тебе столько боли и заставило тебя стать таким закрытым?! Стоило ли говорить, что Лайтвуд не нашел в себе сил ответить ни на один их этих вопросов. Он медленно прикрыл глаза, пытаясь утихомирить разбушевавшихся под кожей демонов, делал глубокие вдохи и старался примириться с тем, что когда он откроет глаза, то должен будет встать и уйти. Оставить Магнуса вместе со своим сердцем в этой гостиной, за этой дверью, и не вернуться больше никогда. Он не мог оставаться рядом с Магнусом, зная, что никогда не сможет остановиться и перестать причинять ему боль. Когда он открыл глаза, Магнус всё ещё неподвижно сидел напротив него, впиваясь черными ногтями прямо в собственные ладони, а по его щеке катилась слеза. Алек едва нашел в себе силы на шепот. — Прости меня. Мне очень жаль. Он поднялся с дивана, сопровождаемый полным непонимания и боли взглядом янтарных глаз, и поймал себя на мысли, что таким Магнус его и запомнит — разбитым и убегающим. Всего несколько шагов отделяло его от двери, когда Магнус резко подорвался с дивана, хватая его за локоть и вставая перед ним словно стена. — Куда ты идешь?! — почти кричал он. — Магнус, прошу тебя, дай мне уйти, — умолял Алек, закрывая глаза, чтобы не видеть заплаканные глаза человека, которого он хотел только лишь уберечь от боли, а не причинять её самостоятельно. Должно быть, он слишком поздно понял, что в конце концов люди не могут ни сами спастись, ни спасти кого-то другого. — Нет. — Пожалуйста, — по его собственной щеке покатилась слеза. — Я не позволю тебе поступить так со мной, Александр! Ты был в моей голове, в моих мыслях каждую чертову секунду с тех пор, как я увидел тебя, и я скорее умру, чем позволю тебе сбежать сейчас без объяснений! Магнуса с каждым словом несло всё больше, пока Алек молчал, в надежде, что, когда он услышит всё, что Магнус хотел сказать ему, он сможет уйти. — Прошу тебя, Магнус, мы всё равно не сможем ничего изменить… — Почему?! — Потому что я такой! Понимаешь?! — взорвалось что-то внутри Алека с этим криком. — Я буквально худшее, что могло случиться с тобой в жизни! Я должен был бежать от тебя с самого начала, потому что знал, что рано или поздно ты захочешь знать обо всем, а я никогда не смогу сказать тебе! — Почему?!! — Потому что ты возненавидишь меня!!! Алека трясло. Слезы теперь лились из глаз неконтролируемым потоком. Он буквально мог ощущать, как всё внутри него разрывалось от боли и гнева, и он знал это состояние. Он также сильно ненавидел себя и тогда. Он также впивался руками в волосы и жалел о том, что не умер. — Алек, тише, — подлетел к нему Магнус, с силой прижимая его к себе, заставляя Лайтвуда сотрясаться от эмоций в крепком кольце его рук. Ловкие длинные пальцы снова вплелись в волосы, осторожно поглаживая. — Тш-ш, милый, дыши со мной. Вдох…, — безуспешная попытка рвано втянуть в себя воздух. — Выдох… Он старался дышать, подстраиваясь под команды Магнуса, ощущая как медленно его разрывающие на куски демоны начинали подчиняться вместе с ним. Трясущимися пальцами Алек обнял шею Магнуса, вдыхая его запах и стараясь успокоиться. Он знал, что был жалок. Но он уже привык. — Послушай меня, Александр, — мягко отстранился Магнус, обхватывая его лицо ладонями и возвращая контакт глаз. — Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что ты очень глубоко травмирован, и я не стану ломать тебя и заставлять говорить то, чего ты не хочешь, — Алек старался слушать, но губы Магнуса были так близко, едва касались его собственных, когда он говорил, и Алек был потерян. — Но я хочу, чтобы ты знал, что если ты когда-нибудь захочешь рассказать мне, то я буду рядом, чтобы поддержать тебя, что бы там ни было. — А если я никогда не захочу? — едва слышно прошептал он. — Значит, я никогда не узнаю. Но так или иначе я не смогу ненавидеть тебя. Ни сейчас, ни когда-либо. — Почему?.., — Алек осмелился поднять глаза, отрываясь от едва ощутимого соприкосновения их губ, чтобы посмотреть в кошачьи глаза в нескольких сантиметрах от себя. — Потому что я люблю тебя. В этот момент в нем что-то надломилось. Он не знал, что это было, не мог этого описать, но его снова затрясло и слезы полились так сильно, что он не мог больше себя контролировать. Он потерялся в запахе, звуке голоса, прикосновениях чужой кожи к его будто бы оголенным нервам и всё, что он смог, это в отчаянии податься вперед, находя губами теплые, сладкие губы Магнуса, соленые от его собственных слез, сминая его рот в поцелуе, забываясь в ощущении абсолютной потерянности в другом человеке. Магнус отвечал ему с такой же безудержной страстью, до боли впиваясь ногтями в плечи и волосы Алека. Они целовались хаотично, бездумно, сталкиваясь языками, зубами, словно всю свою жизнь ждали только одного этого контакта. Алек подхватил Магнуса за бедра, заставляя его обхватить себя ногами, и теперь Магнус оказался чуть выше, наслаждаясь и позволяя себе наскоро сцеловать оставшиеся на щеках Алека следы от слез. Все его панические симптомы сменились почти животной страстью, и он хотел Магнуса так сильно, что ничто на свете не могло остановить его в этот момент. — В спальню, — между поцелуями выдохнул Магнус, проталкивая язык глубоко в рот Алеку. — Туда. Они почти ввалились в комнату Магнуса, где не было никакого света, кроме огней ночного города, проступающих через огромное окно, которое не было зашторено. Лайтвуд тут же прижал Магнуса к ближайшей стене, стараясь смягчить удар собственной рукой, которой он держал Магнуса, насколько это вообще позволяло его состояние. От удара о стену Магнус издал потрясающий громкий стон, от звука которого Алека почти повело. Он кусал губы Магнуса почти болезненно, зажимая его между стеной и собой так сильно, что тот почти не мог дышать, чтобы стащить с него эту чертову футболку, один вид которой весь вечер выносил ему мозги. Он рассыпал множество мокрых поцелуев по тонкой шее Магнуса, не заботясь о том, чтобы не оставлять метки. В конце концов, он столько раз представлял себе эту шею, покрытую синеющими засосами от его собственных губ. Тело Магнуса выгибалось под его ласками, словно нарочно прижимаясь максимально близко к груди и паху Лайтвуда, потираясь, надавливая, толкаясь. У них обоих крышу сносило бесконтрольно. Бейн почти разорвал рубашку, которая была на Алеке, и несколько пуговиц отлетели, со стуком приземляясь на пол в комнате. Алеку не было жаль, он действительно ненавидел эту рубашку. Зато Магнус получил неограниченный доступ к коже, прикусывая ключицы и вылизывая контур татуировки на его шее. Это было поистине наслаждение, вот так касаться друг друга, сходить с ума от страсти, и Алек почти забыл собственное имя, теряясь в поцелуях и ласках Магнуса, который его любил. Он уже собирался снова вернуть себе власть над горячим, распахнутым для него ртом Магнуса, как тот буквально вцепился ему в волосы, заставляя откинуть голову и посмотреть прямо в кошачьи глаза. — Собираешься трахнуть меня сегодня? — выдохнул он Алеку прямо в губы. — Или так и будем торчать у стены? — Да, — сбивчиво прошептал Лайтвуд, снова припадая к шее и оставляя на ней влажный пошлый поцелуй. — Что именно да?! — проворчал Магнус, тут же забываясь в собственном стоне, когда Алек оторвал его от стены и в несколько шагов донес до постели. Они буквально свалились туда, и Лайтвуд сделал всё так, как он представлял бесконечное количество раз в своих фантазиях. Он оседлал Магнуса, разводя ноги и расстегивая штаны, чтобы не было так тесно, а затем сделал то же самое с джинсами Магнуса, которые он ненавидел. Новый поцелуй принес одновременно облегчение и новую волну безумия, они абсолютно хаотично сплетались языками, губами, руками, пальцами, чтобы быть ближе, до невозможного близко. Магнус задыхался, а Алек выцеловывал узоры на его груди, облизывая соски и устремляясь вниз, стараясь губами захватить как можно больше бархатной кожи. Магнус был идеален. Где-то на краю сознания у Лайтвуда пробежала мысль, что это действительно происходит. Не в его фантазиях, не во снах, а в реальности. Здесь и сейчас. Он никогда не был более ошеломлен. Его член болезненно твердо стоял, и он бы соврал, если бы сказал, что не хотел прямо в ту минуту сорваться с тормозов и взять Магнуса жестко и грубо, без подготовки. Но его демоны внутри молниеносно ощетинились на этот призыв, они хотели только ласкать Магнуса и заставлять его стонать также, как тогда, в танцклассе. Поцелуями он проложил дорожку до кромки расстегнутых джинсов Бейна, и когда он уже готов был снять их совсем, Магнус потянул его за волосы вверх, и Алек подчинился. В бездонных янтарных глазах стоял немой вопрос, взгляд Магнуса метался между глазами Алека, он кусал губы и всем своим видом выражал ту же уязвимость, что и несколько минут назад в гостиной. — Что такое? — спросил Алек, больше всего на свете боясь, что Магнус передумал. Что это сомнение в нем результат его необдуманных решений поцеловать Алека или успокоить его вместо того, чтобы дать ему уйти. На несколько мгновений, пока он ждал ответа, его снова начала накрывать паника. Что он будет делать, после того как Магнус скажет, что он совершил ошибку? Попросит Алека уйти? И будет прав, ведь Лайтвуд не заслуживал быть здесь. В этой постели, с этим мужчиной. Он заслуживал, чтобы Магнус ненавидел его. — Магнус? — Алек тяжело сглотнул, чувствуя вновь подступающие слезы. — Ты уверен, что хочешь этого? — прямо спросил его Магнус, и Алек снова почувствовал, как в нем что-то оборвалось. — А ты как думаешь? — тяжело выдохнул он. — Ты у меня под кожей. Казалось, что это разрушило последние сомнения, последние преграды, которые Магнус выстроил перед ним. Он снова прильнул к Алеку, глубоко целуя, решительно проникая языком в его рот и притягивая к себе. Лайтвуд расслабился, словно с его плеч слетел груз размером с небеса. Это было невероятным облегчением, знать, что Магнус не собирается отказываться от него, что он хочет его и хочет, чтобы они оба были уверены друг в друге. Он стянул джинсы с Магнуса вместе с бельем, сняв и бросив свои рядом, и, стоя над ним на коленях, облизал взглядом его прекрасное тело. Магнус был идеально сложен, натренированное танцами тело казалось произведением искусства, и Алек хотел пометить его всего. Он подтянул к себе ногу Магнуса за коленку, от вида которой ему не раз становилось трудно дышать, и оставил на ней укус. Поднялся губами по внутренней стороне бедра и оставил несколько укусов-засосов в тех местах, где была самая нежная кожа. Позже он поступил так и со второй ногой, вызывая у Магнуса почти гортанные стоны. Он так хотел его, что не мог насытиться. — Алек, пожалуйста…, — выдохнул Магнус, когда Лайтвуд присосался к чувствительному местечку в паре сантиметров от истекающего смазкой члена Бейна. Надрывающийся голос Магнуса заставил его улыбнуться, он хотел быть уверен, что Магнус хочет этого так же сильно, как и он. — Где у тебя… — Там, там, — нетерпеливо перебил его Магнус, указывая рукой. — В верхнем ящике прямо за тобой, смазка и презервативы, пожалуйста, быстрее… Лайтвуд усмехнулся и открыл ящик в тумбочке, на которую указывал Магнус. Пара презервативов лежала отдельно от остальных, прямо рядом со смазкой, словно Магнус готовился к тому, что им это всё понадобится. Алек также нашел рядом довольно внушительных размеров дилдо. Ну уж нет…. — Серьезно, Магнус? Ты просто гребаное ходячее клише. — Будешь открывать свой рот на уровне моего члена, Лайтвуд. Алек не сдержал смешок, быстро расправляясь с упаковкой презерватива и нетерпеливо надевая его. Магнус лежал под ним, вытянув руки наверх и согнув одну ногу в колене, не смея прикоснуться к себе и внимательно наблюдая за тем, как Алек смазывает себя, и любуясь его телом. Когда Алек закончил с подготовкой, он также смазал несколько пальцев и наконец наклонился к Магнусу, глубоко и жарко целуя его. Рукой он взял член Магнуса и несколько секунд крепко надрачивал ему, ловя его глухие стоны своим ртом. — Господи, да…, — бормотал Магнус, отчаянно цепляясь ногтями за плечи Лайтвуда и прогибаясь под его сильной хваткой. — Алек, пожалуйста, я не могу… Лайтвуд прикусил губу Магнуса, выпуская из рук его член, и тут же одним ловким движением перевернул его на живот. Он ощущал, как покалывают пальцы, когда он проводил ими дорожку вдоль позвонков по карамельной коже, и почти задохнулся, когда сжал половинку ягодиц в своей ладони, заставляя Магнуса рвано дышать, чувствуя, как всё внутри него сгорает от нетерпения. Он никогда не умел быть терпеливым в сексе. Двумя смазанными пальцами Алек прикоснулся к сжатому колечку мышц, надавливая круговыми движениями и вводя один внутрь. Он целовал плечо Магнуса, стараясь отвлечь его, но Бейн почти без промедления смог расслабиться. Он встал на локти и подставил шею под губы Алека, постанывая и умоляя о продолжении. Лайтвуд ввел второй палец сразу же, как только первый вошел до конца. Магнус был таким тесным и таким манящим, что он тонул в ощущении его запаха и потрясающих звуках удовольствия, которые он издавал. Когда Алек закончил со вторым пальцем, он ввел третий, прислушиваясь к сдавленному шипению Магнуса и мысленно извиняясь. — Тш-ш, тише, уже всё, — прошептал он, прислоняясь головкой напряженного до боли члена к слегка растянутым мышцам. Он понимал, что не закончил подготовку, но остановиться уже не было сил. Он почти лег на Магнуса сверху, опираясь лишь на локоть, когда начал входить. Бейн на секунду задохнулся и попытался откинуть голову, заходясь болезненными стонами. Алек входил медленно, давая привыкнуть к своему размеру. — Ты в порядке? — Ох, да, да, Александр, — прохрипел Магнус. Ему, очевидно, не хватало воздуха, и он был несколько далек от реальности. Получив подтверждение, Алек больше не собирался сдерживаться. Ему хотелось, так сильно хотелось воплотить все свои желания, но еще больше ему хотелось просто кончить. У него никого не было продолжительное время, и он с трудом контролировал себя. Лайтвуд медленно вышел почти до конца, и когда снова входил, то сорвался. Он с силой начал толкаться в раскрытое для него отверстие Магнуса, сжимая его в своих руках, буквально сливаясь с ним своим телом. Магнус почти кричал, его стоны подбивали Алека действовать только смелее, так что он набрал очень быстрый темп и вколачивался в Магнуса, выталкивая их обоих за грань. — О боже, да…, — хрипел он, оставляя болезненные поцелуи-укусы на нежной коже плеч, сжимая рукой задницу Магнуса, чтобы дать себе возможность разойтись. Лайтвуд знал, что не продержится долго. Он с самого начала был так заведен, и теперь внутри него горел настоящий адский огонь. Он был здесь, он занимался сексом с человеком, который буквально свел его с ума и подчинил себе всё его естество. В голове впервые не было ни единой мысли, его сознание было пустым, оно полнилось Магнусом и принадлежало только ему. Он хотел его ещё сильнее теперь, когда он мог его получить. Несколько размашистых сильных толчков почти вынесли их обоих за грань. Алек направил Магнуса, и они легли на бок так, чтобы рука Лайтвуда свободно двигалась на длинном члене Бейна. Магнус откинулся на плечо Алека, подмахивая не то вперед, не то назад, он, казалось, полностью потерялся в ощущениях, сотрясаясь от сильных толчков, когда Алек трахал его, посасывал мочку уха. Алек шептал, как он прекрасен, как он хочет его, он даже не понял, что весь этот шепот слетает с его губ, он просто говорил, говорил что-то, пока его слова, стоны и движения внутри Магнуса не подвели его к краю. Он начал сильнее двигать рукой на члене, и, когда почувствовал, что Магнус близок к оргазму, он отпустил себя, и они кончили одновременно. Магнус тяжело дышал в его руках. Его расфокусированный взгляд блуждал по их телам в поисках лица Алека и, когда их глаза встретились, Магнус прижался к его губам в усталом, но трепетном поцелуе. — Всё хорошо? — осторожно спросил Алек, выходя из него и стягивая презерватив. Он внимательно оглядел Магнуса, который лежал практически без сил поперек кровати, голый и вспотевший, самый прекрасный во вселенной. Должно быть, завтра всё его тело будет покрыто синяками и отметинами, но сейчас они оба были слишком измотанными, чтобы думать об этом. — Да, милый, всё более чем хорошо, — с мягкой улыбкой ответил Магнус, продолжая лежать. — Давай ляжем нормально. Алек вытащил покрывало и одеяло из-под голого тела, помогая Магнусу перелечь и укрывая его. Он так устал и так сильно хотел спать, что у него не было сил пойти в душ. Поэтому он обнял Магнуса, укладывая его к себе на грудь, и улыбнулся, когда Магнус придвинулся к нему ещё ближе и переплел с ним ноги. Некоторое время они лежали в тишине, приходя в себя. Пальцы Алека зарылись в растрепанные волосы Магнуса, беспорядочно двигаясь, пока его мысли витали вокруг пережитого вечера. Знал ли он, что всё между ними будет так сложно? Определенно, да. Знал ли, что им будет на это наплевать? Лежа в постели Магнуса, прижимая его к себе, он мог лишь надеяться на то, что это повторится снова. Он хотел провести всю свою жизнь вот так, обнимая человека, которого он так сильно ненавидел когда-то и так сильно любил в этот самый момент. А иначе какой смысл? Кожу защекотало, когда Магнус потерся носом о его грудь, тут же нежно целуя потревоженное местечко. Приподнявшись на локте, он заглянул в глаза Алека, и этот взгляд был переполнен любовью и нежностью. Магнус был счастлив. — Почему мы ругались? — нарушил тишину Алек. — Тогда, в начале. Что было не так? Он часто задавался этим вопросом с тех пор, как они с Магнусом стали неразлучны. Магнус прищурился в ответ. — Потому что ты вел себя как подонок? — Подонок? Я?! — Алек искренне рассмеялся, прижимая к себе Магнуса ещё ближе. — Это ты постоянно доставал меня своими язвительными замечаниями! — Ну-у, — Магнус изобразил выражение глубочайшей задумчивости. — Только так ты обращал на меня внимание. Лайтвуд ясно видел, даже без света, что Магнус пытался спрятать свое смущение, уткнувшись в его ребра. Магнус Бейн пытался его привлечь! В это невозможно было поверить. Он погладил пальцами шею Магнуса, заставляя его поднять глаза. — Я всегда обращал на тебя внимание, Магнус. — Вот уж ни черта! Сначала ты отшил меня в клубе, — Лайтвуд закатил глаза. — А затем ходил вокруг как гребаная ледышка и сверкал своей потрясающей задницей прямо передо мной, в то время как я сходил с ума по тебе с нашей самой первой встречи! — Знаешь, если бы ты просто сказал мне об этом, а не пытался доводить меня до самоубийства своими выходками, то наши отношения были бы куда проще. — Проще не значит лучше, Александр, — подмигнул ему Магнус, снова ложась к нему на грудь. — И как бы я сказал тебе? Я думал, что ты терпеть меня не можешь. — Я думал то же самое о тебе, — хмыкнул Алек. — Мы были идиотами. — Это точно. Алек прикрыл глаза и позволил себе на несколько минут окунуться в воспоминания. Их первые встречи, громкие ссоры, взгляды, которыми они пожирали друг друга, шаги навстречу и долгие разговоры по ночам. Их первый поцелуй и их первый секс. Они были ещё только в самом начале пути, а Лайтвуд уже задавался вопросом, выдержит ли его сердце все эти чувства. А главное, сможет ли он оставить позади свое прошлое, которое всё еще было с ним каждую секунду, ради настоящего, ради любви и ради человека, который медленно засыпал в его объятьях.