Искусство жить

🎶Ross Harris – Say It Back Ноябрь, 28 08:36 Новое утро он встретил в теплой уютной постели, ощущая на коже легкое покалывание от пробивающегося сквозь окно солнечного света. Он давным-давно отвык спать так крепко, отчего каждая мышца в теле словно онемела. Медленно разлепив глаза и зевая, Алек блаженно потянулся, звездой раскидываясь на кровати. Он ещё не успел впустить в голову ни единой мысли, но уже почувствовал, как губы непроизвольно растягиваются в улыбке. Бегло осмотрев комнату, Лайтвуд понял, что Магнуса уже давно не было в постели, а доносившиеся из-за пределов спальни негромкие звуки музыки заставили его улыбаться ещё шире. Снова расслабленно потянувшись, Алек позволил себе на несколько секунд перевернуться и уткнуться носом в соседнюю подушку. Постельное белье пахло Магнусом, сексом и, он в тайне надеялся, что теперь его собственным запахом тоже. Мысль о том, что Магнус мог бы чувствовать его, лежа в своей постели, почему-то заставила его нелепо и радостно пискнуть. Боже, вот это он попал. Алек медленно поднялся, натягивая трусы, которые каким-то непостижимым образом всё ещё выглядели сносно после вчерашнего, и уже направился к выходу из комнаты, когда его взгляд наткнулся на туалетный столик у противоположной стены, отгороженный полупрозрачной ширмой и увешанный причудливыми украшениями, заваленный бутыльками и множеством других странных мелочей в произвольном беспорядке. Любопытство взяло над ним верх и, не думая слишком долго, он шагнул прямо в сторону этого небольшого островка личности Магнуса. Помимо разнообразных предметов для макияжа, о предназначении которых он боялся даже предполагать, его внимание привлекли несколько фотографий, прикрепленных к широкому настольному зеркалу: на первой были изображены друзья Магнуса, вместе с которыми он учился на программе искусств, на другой Алек узнал Люка и Клэри, обнимающую большого плюшевого медведя. Ещё одним фото было селфи с Рафаэлем, на котором Магнус выглядел так волшебно, что у Алека на секунду перехватило дыхание. Лайтвуд снова поймал себя на том, что улыбается как идиот, и уже собирался отправиться на поиски Магнуса, как его внимание случайно привлек ещё один снимок, прикреплённый отдельно от остальных и обведенный красной помадой в аккуратное сердечко. И, о чудо, присмотревшись, Алек узнал на нем себя. Это было то самое фото, которое сделала его сестра в день Хэллоуина. То самое, которое он сунул в карман джинсов, а после о существовании которого забыл и думать. На нем он выглядел совершенно нелепо в тех дурацких щенячьих ушках и с раскрашенным лицом, и, видит Бог, он хотел бы знать, как оно попало к Магнусу. Взяв на заметку обязательно спросить об этом своего парня, Алек счастливо развернулся на пятках и поспешил выйти из спальни. Было необычайно приятно называть Магнуса «его парнем», даже пусть он и делал это пока только в своей голове. Он даже не знал, должны ли они обсуждать это, делать официальные заявления или ему следует задать прямой вопрос, как это было модно делать у натуралов. Он знал, что Джейс никогда не был настолько обязательным, чтобы спрашивать своих подружек, хотят ли они встречаться с ним, чтобы потом не осложнять себе жизнь необходимостью расставлять с ними точки. Он также знал, что его отношения по определённому ряду причин всегда были обречены ещё до того, как он узнавал имя своего сексуального партнера. Тем не менее, что-то внутри Алека подсказывало ему, что он должен выяснить, считаются ли они настоящей парой теперь, когда они преодолели последний разделяющий их физический рубеж. И было бы бесконечно глупо отрицать, что он надеялся на утвердительный ответ. Конечно, мысль о том, в каком ужасном состоянии видел его Магнус прошлым вечером, холодком пробежала под кожей Алека, но ведь Магнус не отверг его после всего, не так ли? Алек был принят и получил куда больше, чем рассчитывал в своих самых смелых мечтах, но он всё ещё не мог позволить себе чувствовать себя уверенно. В конце концов, он ведь не собирался позволить затянуть Магнуса в собственный ад, но сделал это. С предвкушением и совершенно сумасшедшим удовольствием, долбящим по его венам. Алек понимал, что в определенный момент придет и его время разобраться со всем. Но прямо сейчас, когда он входил в кухню и видел расслабленно покачивающего бедрами в такт мелодии Магнуса, чей восхитительный силуэт был освещен осенним солнечным светом, он готов был продать остатки души своим демонам, чтобы отсрочить этот момент. — Доброе утро, мой прекрасный принц, — мурлыкнул Магнус, почувствовав, как сильные руки Лайтвуда обхватывают его талию, прижимая к груди. Алек блаженно вдохнул запах, исходящий от Магнуса, прикрывая глаза. Он определенно был настолько далек от принца, насколько это было возможно, но ему всё равно понравилось, как это звучит. — Доброе утро, — прошептал в ответ Алек куда-то в шею Магнуса, губами оттягивая край его шелкового халата, который и без того едва на нем держался. На карамельной коже заметно проступали следы их недавней страсти, которые парень ту же поспешил зацеловать. — Что ты готовишь? — Разве ты не узнал свое любимое блюдо? — усмехнулся Магнус, как бы невзначай подставляя изгибы шеи под настойчивые ласки чужих губ и в то же время стараясь не уничтожить готовку. Алек уже знал, что Магнус был отчаянно хорош в том, чтобы совмещать что-то сексуальное с чем угодно на свете. Он даже не понял, о чем именно говорит Магнус, пока случайная мысль не осенила его: однажды в переписке он признался, что его любимое блюдо — это блинчики, и что в последний раз он ел их, когда ему было девять или десять и их мать ещё готовила для них. — Ты серьезно?! — ошалело уставился он, наблюдая за тем, как методично Магнус раскатывает тесто по сковороде. — Не могу поверить, что ты сделал это для меня! Магнус оглянулся на него ещё более ошалело. — Говоришь так, будто я отдал тебе почку, Александр. Это всего лишь еда, дорогой. Ты можешь получить всё, что захочешь, стоит только попросить. — С этим я точно справлюсь, — улыбнулся Алек, крепче сжимая парня в своих объятиях, но, задумавшись, добавил: — Я думал, что мы проснемся вместе. — Ох, у нас ещё столько раз будет возможность проснуться вместе, что ты устанешь от меня, щеночек. — Ни за что на свете. Когда с приготовлением блинчиков и кофе было покончено, Магнус подготовил всё к завтраку, одним взглядом пригвоздив Алека к стулу и не позволяя ему принимать в этом какое-либо участие. К счастью для Лайтвуда, ему открывался превосходный вид на то и дело поправляющего полы халата Магнуса, его выглядывающие ключицы, плечи, на которых он разглядел несколько своих отметин, так что он и не думал жаловаться. Магнус был невероятно обходительным с ним и тогда, когда они завтракали, пока Алек наслаждался чудесным вкусом блинчиков, приготовленных только для него. И когда они оба уже немного взбодрились, он снова вернулся к разговорам, медленно потягивая кофе. — Александр, скажи мне, как ты смотришь на то, чтобы поговорить о том, что произошло вчера? — непринужденно начал он. У Алека от резко накрывшего волнения засосало под ложечкой. — П… Поговорить? О чем конкретно? — Да обо всем, на самом деле. О том, что мы друг другу наговорили, о том, что мы переспали, или о том, что ты сказал после. Мы можем поговорить и о твоей панической атаке, если ты хочешь, — сказал Магнус. — Я просто хочу, чтобы ты знал, что я хотел бы поговорить, но я так же обещал тебе, что не стану давить на тебя, так что если ты не хочешь, то разговора не будет. Несколько секунд Алек старательно прикидывал в голове, что именно для Магнуса означало «нам нужно поговорить». Обычно эта фраза не сулила абсолютно ничего хорошего, но ведь это был Магнус и разве имел Алек право задвигать его чувства на второй план? — Хорошо. Давай поговорим. — Да? — в голосе Магнуса просквозили легкие нотки недоверия и надежды. — Хорошо. Тогда я буду первым, — он прочистил горло и Алек схватил первую попавшуюся салфетку, чтобы чем-то занять руки. — Я хотел бы начать с того, что то, что я сказал тебе вчера вечером было и остается абсолютной правдой, Алек. Я не стану лгать тебе и говорить, что меня не беспокоит твое душевное состояние, а также то, что ты, очевидно, нуждаешься в помощи. Но я уважаю твои границы и буду рядом с тобой вне зависимости от того, будешь ли когда-нибудь готов раскрыться или принять эту помощь. Что ж, это было… не то, на что он рассчитывал. Тон Магнуса был бережным и не нес в себе никакой угрозы, а ведь он имел полное право злиться на Алека. Ведь это не он был скрытным лживым засранцем, не он каждый раз сбегал от всех вопросов, не он причинял боль любимому человеку, но тем не менее Магнус оставался с Алеком настолько терпелив и аккуратен, словно это не он полностью владел ситуацией в их отношениях. Словно страх потерять Алека был для него важнее собственной гордости. — Ладно, — кивнул Лайтвуд, методично наблюдая за тем, как собственные пальцы отрывают от салфетки кусочек за кусочком. — Что касается нашей близости, то я надеюсь, что ты не решил, что я воспользовался тобой в тяжелый момент или что это был просто всплеск эмоций. Потому что я… Взгляд кошачьих глаз Магнуса зацепился за слегка подрагивающие пальцы Алека, продолжающего истязаться над салфеткой, разделяя её на мелкие кусочки. Он цокнул языком, закатывая глаза, и протянул руки, мягко оплетая ладони Алека и заставляя того поднять глаза. — Я не шутил, когда сказал, что ты не покидал моих мыслей с того самого дня, как мы впервые встретились. И, может быть, я всё ещё в какой-то степени полон непонимания, но я действительно люблю тебя, Александр. Алек почувствовал, как трепыхается в груди его сердце от того, с какой любовью и нежностью смотрел на него Магнус. Этот человек перед ним заслуживал лучшего, но Алек уже был ужасным человеком и вряд ли он стал бы ещё хуже от осознания, что собственный эгоизм уже не позволит ему отпустить Магнуса от себя. — Прости меня…, — тихонько отозвался Алек. — Я должен был тебе ответить. Должен был сказать тебе то же самое, когда ты сказал, что любишь меня, но я просто… — О чем ты говоришь, дорогой? — Магнус мягко гладил его ладони. — Ты уже сказал мне. — Что? — Вчера, когда мы занимались любовью, — осторожно продолжил Магнус, пока взгляд Алека бегал то туда, то сюда по их соединенным рукам. — Ты сказал это столько раз, что я даже не мог поверить. Магнус улыбался ему маленькой, неуверенной улыбкой, а в голове у Лайтвуда почти взорвался мир. Он признался Магнусу в любви и даже не понял, как сделал это. Вспоминая, как они двигались в унисон, как он выцеловывал все выступающие косточки на теле Магнуса, как вбивался в него, боясь, что снесет крышу, он так же вспомнил, как с его губ срывались слова, множество слов о том, что Магнус значил для него, но он даже не заметил, что они были о любви. Должно быть он давно уже знал наизусть свои чувства, раз сказать о них оказалось так просто. Магнус сводил его с ума. — Я сказал это? — на всякий случай переспросил он. — Сказал, что люблю тебя? — Да, милый. На самом деле ты сказал много чего, и для всего этого у меня теперь есть особое местечко в моем сердце, если ты понимаешь, о чем я. Ты так увлекся, что забыл об этом? — хихикнул Магнус. — Я не уверен, что хочу знать, что я наболтал. Видишь ли, я был немного занят и… — О да! Определенно ты был! — теперь Магнус лучезарно улыбался. Каким-то непостижимым образом этот разговор не стал катастрофой, о которой Алек думал. Это было настоящим облегчением — знать, что Магнус любит его и держит его за руку даже после того, как ужасно он проявил себя вчера. Так что на каком-то уровне Алек позволил себе расслабиться и включиться в разговор, чтобы дать Магнусу понять, что то, что важно для него, важно и для самого Алека. — Тебе понравилось? — спросил он, самодовольно улыбаясь. — Ты еще спрашиваешь? Ты был адски горяч, Александр. Я даже не думал, что с тобой может быть так хорошо, — промурлыкал Магнус, поднимаясь со своего места и грациозно пересаживаясь Алеку на колени. — И я заметил кое-что особенное в тебе, — добавил он, обхватывая руками шею Лайтвуда. — Что? — Поправь меня, если я ошибаюсь, но… Ты не любишь прелюдии. Если бы Алек сейчас что-то пил, он бы точно подавился и умер. — Ч-Что?.. Я не… Магнус мягко засмеялся, привлекая его к себе, целуя в лоб. Его длинные пальцы зарылись в волосы Алека, заставляя того разомлеть от незамысловатых прикосновений, действуя словно бальзам на его больную душу. — Не беспокойся, дорогой! В этом нет ничего страшного, все люди разные и в постели им тоже нравятся разные вещи… — С чего ты взял, что мне не нравятся прелюдии? — судорожно перебирая в памяти всё, что они с Магнусом делали прошлой ночью, спросил Алек. Он даже не понял, хорошо это или плохо. — Что ж, я сделал такой вывод потому, что ты был более чем скор на то, чтобы перейти к главному, не тратя много времени на нежности, ласки или на подготовку. И то, что я вижу на своем теле после тебя, а я говорю о действительно огромном количестве синяков и засосов, заставило меня подумать, что ты предпочитаешь довольно грубый секс. Я прав? Слушая Магнуса, Алек то краснел, то бледнел, пытаясь понять, насколько ужасно то, как Магнус оценил его как любовника и как он сам теперь готов оценить самого себя. Он никогда не задумывался о том, достаточно ли он аккуратен в постели со своими партнерами, ведь обычно он просто получал разрядку и на этом всё заканчивалось. Возможно поэтому он никогда не был эстетом в сексе и не имел слишком высоких запросов. Лайтвуд медленно просканировал взглядом тело сидящего на нем Магнуса, снимая с его плеч халат и оставляя его болтаться где-то на бедрах. По всей груди ореолом были разбросаны отметины разных размеров и оттенков, спадая от ключиц вниз, к соскам, следы от сильной хватки пальцев Алека виднелись на бедрах с внешней стороны, но внутренние стороны бедер выглядели хуже всего. Либо он был животным, либо у него не всё в порядке с головой, подумал Алек. — Прости меня… — Всё в порядке, Александр. Я не злюсь и мне совершенно не было больно. Наоборот, это даже заводит, — хрипло прошептал Магнус ему прямо в ухо, заставляя Алека громко сглотнуть от ощущения наполняющего его желания. — Так ты расскажешь мне, насколько я близок к истине? — Хм… Ну, я вообще-то никогда не задумывался об этом, Магнус. Я ни с кем не обсуждал свои сексуальные предпочтения раньше. — Неужели? — Вообще никогда. За всю жизнь у меня только однажды было какое-то подобие отношений, но мы никогда не разговаривали о… сексе, — недоверчиво покосился Алек. Он не успел даже закончить свою мысль, как увидел загорающийся огонек интереса в янтарных глазах, так что буквально в ту же секунду пожалел о том, что не сумел вовремя закрыть свой рот. — Это было до твоего переезда в Нью Йорк? — вопросительно склонил голову на бок Магнус и, получив утвердительный кивок, продолжил. — Расскажи мне об этом. — Нечего рассказывать, Магнус. Его звали Эрик, и мы спали несколько месяцев. Два или три, я не считал. Это ничего не значило для меня. — Почему? — Я тогда уже знал, что уеду, — терпеливо продолжил Алек, хотя само ощущение того, что он рассказывает Магнусу о ком-то, с кем он спал в прошлом, его отвращало. — Так что мы оба понимали, что это не продлится долго. Это не было полностью правдой, потому что Алек помнил, чем закончилась их интрижка с Эриком на самом деле. Они не были влюблены друг в друга, но нечто постоянное в жизни и в постели тогда казалось для Алека необходимым как воздух. Конечно, они оба знали, что однажды Алек и его семья скопят достаточно денег, чтобы уехать из Индианы, но в конечном итоге вовсе не это решило их судьбу. Не случись того, что случилось, кто знает, сбежал бы он в Нью-Йорк так быстро, как только смог, или нет. А ведь если нет, то, возможно, он никогда бы не встретил Магнуса? — Но ты ведь… больше не поддерживаешь с ним связь? — Магнус как мог старался выглядеть незаинтересованным, и Алек сам не понял, почему это так чертовски ему польстило. Он поудобнее усадил Магнуса на себя, поглаживая его по спине и после забираясь пальцами под тугую резинку боксеров. — Мы немного общались, когда я только переехал, но сейчас нет. Меня никто не интересует, кроме тебя. Судя по тому, как довольно Магнус прогнулся под его прикосновениями, ответом он остался удовлетворен. С его губ сорвался сладкий стон, когда пальцы Алека достигли своей цели и слегка надавили на легко поддающееся прикосновению теплое колечко мышц Магнуса, и Лайтвуд поспешил поймать его губами, притягивая для глубокого поцелуя. Это было необычно, но он не чувствовал себя вывернутым наизнанку после «серьезного разговора» и после того, как он открыл Магнусу часть своего прошлого. Это была маленькая и почти ничего не значащая часть, но по реакции своего возлюбленного Алек понял, как много она значила на самом деле. — Спасибо, что рассказал, Александр, — прошептал Магнус, разорвав поцелуй ради их зрительного контакта. — Я не могу выразить, как ценю это. Алек понятия не имел, что он мог ответить, и лучшим решением для него было снова поцеловать Магнуса, сразу глубоко проникая языком в его рот, жадно встречающий его на полпути, и одновременно немного ввести палец, чтобы создать давление, но не причинить боли. Магнус снова простонал ему в рот, крепче цепляясь пальцами за темные пряди на затылке, когда его стон резко превратился в болезненное шипение. — Гребаный боже, Лайтвуд, ты так выносишь мне мозг, — практически рявкнул он, прикусывая нижнюю пухлую губу Алека. — Хочу, чтобы ты трахнул меня в душе. Дважды ему просить не пришлось. Вытащив палец из полу растянутой задницы Магнуса, Алек почти рывком поднялся из-за стола, роняя на пол приборы, и потащил его в ванную, соединенную с хозяйской спальней. Он уже знал, каково нести Магнуса на руках, и сделал это снова, не переставая целовать его и без того измученные губы. Смеясь в поцелуй, они ввалились в ванную, где Алек отпустил Магнуса с рук, чтобы тут же снова вцепиться в него губами, зубами, руками, оглаживая бока, тазовые косточки, бедра. Практически сорвать с него халат до конца, роняя на пол. Когда Магнус чуть не запутался ногами о пояс халата, Алек прижал его к себе, снова и снова целуя, вылизывая его рот, изучая и желая только сильнее. Магнус смеялся, и его глаза светились неподдельным восторгом и похотью, когда он упал на колени перед Лайтвудом, стягивая с него трусы и оказываясь прямо перед его истекающим естественной смазкой вставшим членом. — Блядство, — выругался Магнус, тут же облизывая стояк от основания к головке, погружая его в рот, даже не прикоснувшись руками. Наслаждаясь вкусом так, словно он хотел впитать его в себя. — О боже, — простонал Алек, удержавшись на ногах только за счет того, что рукой он умудрился ухватиться за рядом стоящий шкаф. От ощущения того, как его член вошел в плен горячего рта Магнуса, его повело. Он, кажется, снова потерял всякий рассудок, потому что эта сцена стояла у него перед глазами сто тысяч раз, когда он прежде мечтал о Магнусе. Каждый раз, когда он представлял это, он вколачивался в рот Магнуса, вбивался, ощущая сдавливающие его стенки глотки, погружался в горло, желая ощутить членом вибрацию от гортанных стонов. И теперь, в реальной жизни, он уже не мог себе отказать. Сделав несмелый толчок, он сразу почувствовал готовность Магнуса принять больше, и, обхватив его голову, Алек вошел быстро и почти полностью, заставляя своего партнера практически задохнуться. Несколько сильных, глубоких толчков довели его до состояния почти невменяемого желания получить разрядку. Он до безумия хотел Магнуса, хотел насадить его на свой член и почувствовать, как сокращаются мышцы вокруг него. Хотел, чтобы Магнус кончил так сильно, как Алек кончал каждый раз, когда представлял их вместе. Он позволил Магнусу немного выпустить его изо рта, прежде чем ещё раз глубоко войти, доводя того до края, а затем вытащить член и вздернуть немного ошалевшего от процесса Магнуса вверх. Исступленно поцеловать его, давая Магнусу несколько секунд, чтобы стащить с себя боксеры и затянуть их обоих в душевую кабину, достаточно просторную, чтобы им было где разойтись. Не медля слишком долго, Алек развернул Магнуса к себе спиной, когда тот включил воду и протянул ему что-то в руке. — Смазка, Алек, — захныкал Магнус, потираясь задом и почти насаживаясь на его член в нетерпении. — Пожалуйста… Прежде чем воспользоваться лубрикантом, Лайтвуд разрешил себе несколько мгновений понаблюдать за тем, как размазывается смазка по покрасневшему, горящему от прикосновений нутру Магнуса, запечатлевая эту картину в своем сознании. Он никогда прежде не делал этого, но сейчас ему захотелось упасть на колени и вылизать задний проход Магнуса языком. Прижав его к стене душевой, Алек медленно вошел, растягивая Магнуса прямо на себе, давая ему время отдышаться. Звуки, которые издавал Магнус, заставляли его терять терпение быстрее, чем он хотел бы, и уже со второго толчка Алек начал набирать темп. Он был бы счастлив немного замедлиться, особенно после их небольшого разговора на кухне, где Магнус уличил его в пристрастии к грубому сексу. То и дело Лайтвуд ловил себя на мысли, правильно ли он всё делает, доставляет ли этим удовольствие Магнусу, пока в конце концов полностью не отпустил себя, растворяясь в близости любимого человека, делая сильные, размашистые толчки, заполняя его, вырывая из его груди хриплые, полузадушенные стоны. Магнус откинулся назад, полностью облокачиваясь на Алека, хватая его за шею так, как только мог дотянуться. Скребся ногтями по разгоряченной то ли от воды, то ли от секса коже, и бесстыдно стонал, подмахивая бедрами. Он был абсолютно идеальным для Алека. Только для него одного. Оба стонали в унисон, прижимались друг к другу, стараясь касаться везде, куда только могли дотянуться. Руками Алек то и дело пытался ухватить как можно больше голой мокрой кожи, цеплял пальцами соски, сжимал их, вызывая ещё более громкие стоны Магнуса в ответ. И когда он понял, что приближается к грани, он придавил грудь Магнуса к стене душевой, взял в руку его почти болезненно твердый член и принялся быстро надрачивать Магнусу в том же темпе, в котором брал его сзади. Стройное гибкое тело в его руках выгнулось за считанные секунды и, заставляя Магнуса кончить, Алек сделал несколько особенно сильных толчков, кончая следом за ним. Лайтвуд не смог бы точно сказать, сколько времени им понадобилось, чтобы прийти в себя. Отдышавшись после крышесносного оргазма, он убедился, что может твердо стоять на ногах, прежде чем осторожно вышел из Магнуса, продолжая придерживать его. Магнус, казалось, выпал из реальности вовсе. Его глаза оставались закрытыми, и он тяжело дышал, облокачиваясь на Алека. Нежно поцеловав Магнуса в висок, Лайтвуд протянул руку к мочалке и, одной рукой выдавив на нее немного геля, стал нежно отмывать Магнуса от следов их беспорядочного безумия. — Как ты? — спросил он, стараясь переключить внимание с собственных ощущений медленно наваливающейся после оргазма усталости на Магнуса. — Превосходно, — выдохнул Магнус, нехотя открывая глаза. — Это официально был самый лучший секс в моей жизни. Алек засмеялся, чувствуя, как предательский румянец заливает его щеки. Быть с Магнусом было для него так просто и одновременно так волнующе, что он не мог представить, как мог бы он прожить целую жизнь без этого человека. — Ты драматизируешь, Магнус, как и всегда. — Ха, посмотрим, кому из нас будет смешно, когда я поимею тебя, — пихнул его в бок Магнус, самодовольно улыбаясь и прижимаясь всё теснее. — Ты будешь умолять меня на коленях, чтобы я делал это снова, и снова, и сн… Закатив глаза, Алек бросил ему мочалку прямо в лицо. — Думаю, это твой особый талант – быть редкостным мудилой и при этом сводить меня с ума, — усмехнулся он, ловя взглядом такой возмущенный вздох Магнуса, что ещё более наигранным он быть уже не мог. — Знаешь, если бы ты не был таким охуенно потрясающим, я мог бы и обидеться. И между прочим… Лайтвуду пришлось начать без остановки целовать его, чтобы заткнуть.

***

11:12 Конечно, они не ограничились душем. Возвращаясь в спальню, они снова начали целоваться, глубоко и страстно, а за поцелуями последовал ещё один раунд. Выдохшиеся и счастливые, Магнус и Алек лежали на развороченной постели, переплетаясь руками и ногами, слушая доносящийся с улиц городской шум и дыхание друг друга. Алеку показалось, что он задремал. Медленно разлепляя глаза, он нежно погладил руку Магнуса, чтобы затем прижаться к ней губами. На его красивом лице тут же расцвела ленивая довольная улыбка. — Я думаю, что заснул, — Магнус открыл глаза, пододвигаясь так близко к Алеку, что между их губами осталась всего пара сантиметров. — Поспи, — прошептал в ответ Алек. Он и сам чувствовал, как его клонит в сон. — Не хочу ничего пропустить, — хихикнул в подушку Магнус, подтягиваясь для поцелуя. — Вдруг тебе в голову придет сбежать от меня, а мне придется снова тебя завоевывать. — Что, прости?? Когда это ты меня завоевывал? — Какая короткая у тебя память, Александр, — Магнус закатил глаза, оставляя шокированного Алека без ответа. — Насколько я помню, ты просто всегда оказывался везде, куда бы я ни пошел, и пытался вывести меня из себя. Ты подружился с моей сестрой, затащил моего брата в вашу компашку и… — Ага, — довольная улыбка Магнуса буквально заставила Алека потерять дар речи. Он никогда не задумывался о том, как сложилось так, что их с Магнусом вражда превратилась в… ну, в то, что они лежали голыми в его постели, разморенные, пахнущие сексом и любящие друг друга до искр из глаз. — Подожди, так ты подстроил всё это?! Магнус заливисто рассмеялся, садясь на постели и притягивая к себе простынь, чтобы произвольно набросить её на бедра. Он был таким красивым без макияжа и с блестящими от счастья глазами, и Лайтвуд непроизвольно подвис, слушая его. — Ну, не прямо всё… Но кое-что, да, — улыбнулся Магнус. — Когда я узнал, что ты брат моей подопечной, я не мог перестать поражаться тому, что судьба оказалась такой сукой, ведь я был ужасно разочарован твоим отказом в клубе. Я некоторое время наблюдал за тобой, расспрашивал Изабель, и, не имею ни малейшего понятия, как это произошло, но я захотел заполучить тебя любой ценой. Так что это я был тем, кто потратил несколько дней на то, чтобы уговорить Клэри попробовать с Джейсом. На лице Алека застыло, судя по всему, выражение полнейшего непонимания, потому что Магнус стал неловко ерзать на кровати, смущаясь и закусывая губу. Лайтвуд прекрасно помнил, как Джейс преподнес им с Иззи рассказ об их с Клэри любви с первого взгляда. Его брат почти светился от самодовольства, когда пришел и сказал, что теперь они встречаются и «нет, конечно я не спрашивал, было очевидно, что она без ума от меня». — Я думал, что она влюбилась в Джейса… — Да, но, я бы сказал, несколько позже, — ответил Магнус. — Клэри умная девочка, она сразу догадалась, что он бабник, и у неё было множество сомнений на его счет. — И ты подставил её, — заключил Алек, улавливая наконец суть всей сложившийся ситуации. — Что?! Конечно нет! Я предложил ей взвесить всё и так же сказал, что если Джейс нравится ей, то она должна рискнуть. Кто знает, к чему это приведет. Пока, как видишь, они всё ещё вместе. — Знаешь, что я думаю об этом теперь, когда я знаю тебя, Магнус? — закатил глаза Алек. — Я думаю, что ты уговорил её сойтись с Джейсом, чтобы она помогла тебе подобраться ко мне, и так как это пока ещё не вышло тебе боком, ты делаешь вид, что так и было задумано. Ты чертов манипулятор, Магнус Бейн. Алек нашарил рукой подушку, бросая ею в Магнуса и не переставая улыбаться. Сама идея всего этого была безумной, но тот факт, что Магнус уже тогда хотел его, заставлял сердце Алека плавиться. Магнус действительно был особенным, он не был идеальным или абсолютно положительным, но он хорошо разбирался в том, как использовать связи для достижения своих целей. Иногда он заигрывался и переходил грань, но Алек также знал, что никогда в жизни Магнус не позволил бы причинить боль дорогим ему людям. — Ладно, хорошо! — признал Магнус, отмахиваясь от летящей подушки. — Что еще? — притворно грозно спросил Алек. — Наши совместные обеды тоже были подстроены тобой? — А ты думаешь, это бы могло случиться само по себе? Мне приходилось нехило поломать голову, чтобы заполучить тебя, я абсолютно достал Рафаэля и из-за этого он отказался ходить на обед с нами. Именно поэтому с нами ходил Стив. Его роль, как ты понимаешь, была в том, чтобы создать ощущение непринужденности. Ведь вряд ли кто-то в здравом уме позвал бы его специально, верно? Алек снова закатил глаза. — Боже, Магнус. Я не могу поверить в это. И наша встреча на работе тоже была не случайной, ведь так? — Это была идея Люка. — Что?! — Александр, — снова засмеялся Магнус. — Люк и Клэри несколько недель уговаривали меня решиться сделать ещё один шаг к тебе навстречу. Знаешь, я столько всего делал, чтобы зацепить тебя, но между нами всё время всё шло наперекосяк. Ты всегда был ужасно груб со мной, и я не мог к тебе подступиться. Я уже почти отчаялся, а потом узнал о твоем романчике с этим ублюдком Моргенштерном и… — Не было никакого романчика. Вообще ничего не было, Магнус, — перебил его Алек. Он прекрасно запомнил тот день, когда Магнус увидел его с Джонатаном в кофейне, и он мог воспроизвести в памяти тот взгляд, которым прожигал его Магнус, так хорошо, словно это было вчера. Вот только ненависть, сквозившая в кошачьих глазах, была направлена вовсе не на него, как оказалось. Магнус просто ревновал его к Джонатану. — Да, теперь я понимаю, — согласился Магнус, отводя взгляд. — Но тогда я думал, что он нравится тебе, и мне было больно от мысли, что ты можешь предпочесть человека, который никогда не смог бы полюбить тебя по-настоящему. Так, как мог бы я. Алек почти физически ощущал, каким хрупким был Магнус под всеми слоями, из которых была соткана его обычная манера держать себя. Он был очень талантлив, уверен в себе, нравился огромному количеству людей, но копни поглубже, и ты найдешь множество доказательств того, что Магнус, как и большинство открытых людей, в душе был крайне уязвим. И Алек не был бы собой, если бы не почувствовал надвигающуюся на него потребность оберегать и защищать эту мягкую, ранимую сторону его любимого человека. — Он думал, что я помогу ему испортить тебе жизнь, — вспомнил Алек. — Но я сказал, что не хочу иметь с ним ничего общего. Расскажешь, что между вами произошло? Магнус глубоко вздохнул, переплетая пальцы с Алеком, смотря на него сверху вниз из-за того, что он сидел, и ему потребовалось несколько долгих секунд, чтобы принять какое-то решение глубоко внутри себя. — Мы с Джонатаном были знакомы задолго до университета. Наши отцы были партнерами по бизнесу, хоть мой отец всегда и держался на расстоянии от их семьи. Я никогда не мог понять, зачем он работает с Валентином, но он только всегда отмахивался и говорил, что нужно держать врагов на прицеле. Из-за того, что мы с Джонатаном были ровесниками, наши отцы всё время непроизвольно сравнивали нас. И может они и были хороши в бизнесе, но они определённо были ужасны в том, чтобы понимать, когда следовало остановиться, — в янтарных глаза Магнуса поселилась грусть, и Алек покрепче перехватил их сцепленные пальцы. — Мы росли в одинаковых условиях: недолюбленные дети властных отцов. Оба учились в частных школах, ходили в элитные клубы и прожигали возможности наших семей как нам вздумается. Вот только я встретил людей, которые помогли мне понять, что мне следует делать, чтобы выйти из этого порочного круга, а Джонатан так и остался тенью своего отца. — И что именно ты сделал? — Я ушел из дома, — продолжил Магнус. — Я больше не мог выносить контроль отца и его попытки сделать из меня свою копию. Не хочу вдаваться в подробности, но мы заключили сделку: я живу своей жизнью, в которую он не вмешивается, взамен на то, что я позволяю ему использовать мое имя для своих контрактов. — И это безопасно? — с сомнением уточнил Алек. — Чем вообще занимается твой отец? Магнус снова неловко поерзал, кусая губы. — Мой отец владеет крупной сетью отелей в Европе. Больная мечта Рафаэля, — усмехнулся он, закатывая глаза. — И да, это относительно безопасно. В отличие от отца Джонатана, мой отец ведет все свои дела в рамках определенных законов. Плюс ко всему, я получаю неплохие проценты со всего этого, так что эта сделка позволяет мне покрывать этот лофт, машину и мой разгульный образ жизни. Так что тебе не стоит волноваться обо мне, конфетка. Слушая Магнуса, на несколько секунд Алек позволил себе окунуться в свои собственные воспоминания. Он более чем хорошо знал, каково стараться угодить авторитарному родителю, коим был и его собственный отец. И он сам был достаточно сумасшедшим, чтобы делать это на протяжении большей части своей жизни. Иногда он задумывался о том, как бы сложилась его жизнь, если бы его родители были рядом с ним, любя и принимая его таким, каким он был на самом деле. Спасло бы это его или его близких от того, через что им пришлось пройти по его вине? Или всё дело в том, что, достигая определенной степени душевного отравления, человек уже не может рассчитывать на кого-то, кроме самого себя? Не зря же говорят, что спасение утопающего дело рук самого утопающего. По крайней мере, это было единственным, во что его заставили поверить. — Всё в порядке, дорогой? — участливо спросил Магнус, вырывая Алека из плена окутавших его мыслей нежными касаниями ладоней к его руке. — Вернись ко мне. — Всё хорошо, — ответил Алек, слегка улыбнувшись. — Значит, сейчас ты не общаешься с ним? — Нет. Я ушел из дома в 16 лет и после мы не общались. Тогда я встретил Люка и Джослин, познакомился с Клэри. Я жил в их доме до своего совершеннолетия, их семья буквально спасла меня. Не знаю, что бы я делал, если бы после целых недель скитаний по улицам я бы так и не разобрался с тем, что мне делать дальше. Если бы не Люк, не все они, мой отец точно заставил бы меня вернуться. И я рад, что этого не случилось. Но я уверен, что сейчас он более чем в курсе всего, что со мной происходит, так что в этом нет необходимости, — и, словив полный непонимания взгляд Лайтвуда, он пояснил: — Не бери в голову, хорошо? Я вижу, что всё это немного слишком для тебя. — Я в порядке, Магнус. Я уже большой мальчик, — раздраженно выпалил Алек, когда Магнус свалился на него сверху, седлая его бедра и осыпая мокрыми поцелуями его лицо. — О, ещё как, дорогой! Алек не знал, сколько времени они целовались после этого разговора. И Магнус почти убедил его снова заняться сексом, когда на телефон Лайтвуда пришло короткое смс от его сестры. От: Иззи Кому: Алек 13:45 Ты нужен дома. Пожалуйста Обычно она не была столь лаконична, когда доставала его миллиардами сообщений на учебе, работе и даже когда он был в соседней комнате, так что он напрягся и поспешил поскорее вернуться домой. Магнус любезно сварил для него кофе, а затем предложил отвезти его, но Алек решил, что ему нужно немного собраться с мыслями перед тем, как он окончательно вынырнет из мира тепла и нежности, которыми окружил его Магнус, и вернется в тоскливую и порядком мрачную действительность. На это Магнус только наказал его отдохнуть и хорошо выспаться, провожая до дверей и ласково целуя на прощание. Ему действительно было о чем подумать: прошлое Магнуса, все эти сложности, через которые ему пришлось пройти, чтобы, не успев ещё даже стать взрослым, оказаться один на один с реальным миром, в котором далеко не всё всегда было так, как хочется. Алек поразился, насколько были похожи их с Магнусом судьбы, но насколько разные пути они избрали: Магнус, казалось, от всех пережитых им трудностей только вырос, в то время как сам Алек пал так низко, как только смог. Осознание этого причинило Алеку настоящую боль, и он почувствовал, как его демоны снова бесцеремонно зашуршали под кожей. И то, что когда-то он так старательно пытался казаться святым, заставило его усмехнуться. Как больно, оказывается, падать с вершины своих моральных устоев. Уже подходя к дому и пытаясь привести мысли в порядок, Алек заметил Джейса, ожидающего его недалеко от двери. Блондин выглядел слегка взвинченным и, к удивлению Алека, растерялся ещё больше, когда заметил его. — Алек, боже! Я жду тебя тут уже полчаса! — И тебе привет, — удивленно ответил он. — Что у вас там случилось? Иззи опять устроила вечеринку в душе и затопила нашу сумасшедшую соседку? — Что? Я не знаю. Пошли, давай, — потащил его Джейс за рукав куртки. В полном молчании они поднялись на свой этаж. Нужно было быть абсолютно слепым, чтобы не заметить, как сильно Джейс переживал. — Ты только не волнуйся, ладно? Войдя в квартиру, Алек бегло осмотрел коридор и, не увидев ничего подозрительного, обернулся на брата. — Что случилось, Джейс? — Алек, — услышал он голос сестры. Обернувшись, он увидел, как она выходит к нему с ещё более взволнованным выражением лица, чем только что было у Джейса. Быстро сбросив кроссовки, он подошел к Изабель и, подняв глаза, вдруг явственно осознал, что произошло. Почти оттаявшее под трепетными ласками Магнуса сердце Алека вновь покрылось льдом. — Мама здесь.