Рыжие листы опавшие с клёна

      Я стаю перед ними нагой, с совершенно раскрытой душой. Мне не спрятаться, не скрыться от их взглядов: придирчивых, непонимающих и глупых. Они так любят разбирать меня на кусочки, разрушая и уничтожая, затем вновь собирая части. Сделают вид что так и было. Ведь никто не заметит.       Я стаю перед ними нагой, я шепчу им слова во след. Они отворачиваются от меня, от моей неприкрытости, им стыдно смотреть на меня, противно, они не понимают меня.       Я пою им песни о чуде, о волшебстве, добре и зле, о любви, а они лишь смеются. Снова. Они вновь кривятся, будто услышали слова глупого ребёнка, они не верят в баллады, что я слагаю для них.       Ночь. Тишина и молчание, нет ни лиц, ни грязных рук, что перетрогали моё тело с холодным равнодушием, ни тёмных душ. Я один смотрю сквозь стекло на такую же одинокую и далёкую луну. Я так же одинок. Я хочу, что бы она забрала меня к себе на небо, я хочу стать её маленьким пажом и прислуживать её высочеству Белая Королева Ночи. Я хочу стать частью чего-то прекрасного. Луна холодным светом, словно рукою, ласково провела по мне в утешенье.       Я стаю перед ними нагой, я рыдаю и плачу, кричу, но меня не слышно. У меня есть голос, я так хочу быть услышанным. Почему?       А в ответ тишина.       Я молчу им в отместку, я с ними не проронил и слова. Их пустые глаза были для меня прозрачнее и понятнее стекла, и это ещё больше удручало меня.       Я усмехнулся.       Радостная красавица День как и всегда насмехалась надомной. Прелестница Ночь же утешала. И так за годом год.       Я стою перед ними нагой, выцветший, потрёпанный, усталый. Сломленный. Связки осипли от криков, я больше не умею говорить.       Перестать чувствовать для меня — было бы спасением в этом мире, где я никому не был нужен, но, к сожалению, я был не способен даже на это. И это спасло меня.       Когда я потерял веру и почернел изнутри, я ощутил, (не увидел, а именно ощутил, потому что видеть разучился), что-то яркое. Глаза. Чьи-то сияющие глаза смотрели на меня, они были так прекрасны своим живым интересом. Они будто преобразили меня, омолодив на пару десятков лет.       Она внимательно глядя на меня, села в ожидании, готовясь слушать. Честно, я растерялся, никому я был не неинтересен, не годен, и тут вдруг как странное видение моей чрезмерно богатой фантазии, она появилась передо мной и стала той, о ком я мечтал всю свою жизнь. Слушательницей.       Книга раскрыла перед ней свои страницы, с трепетом проводя её в свой мир, держа крепко за руку.       И они отправились в иную параллель реальности, ключ от которой так долго хранила в себе книга.