***
Визит инспектора полиции неожиданностью ни для кого не стал — это была нормальная процедура проверки, которую в Англии проводили по двенадцать раз в год: два посещения были внезапными и десять — согласованными. Когда машина Чарльза въехала на их улицу, Кайл (похож на собаку, увидевшую в окно почтальона, подумала не без улыбки Тесса) уже ждал его, будто предчувствовал появление гостя. Винсент на странное поведение ребёнка не обратил должного внимания — он только что вернулся через заднюю дверь и пытался отмыть руки от земли, — а вот его жена обострённую интуицию мальчика приметила. Стоило зазвонить колокольчику входной двери, малыш поспешно слез с дивана и постарался как можно быстрее убраться на второй этаж. Однако мистер Фостер явился не ради контроля опекунов. — Инспектор полиции хочет с нами поговорить, — сказала Тесса, заходя в комнату Кайла. — Сказал, что это что-то очень важное. Но тебе, к сожалению, слушать запретил. Ты не против посидеть здесь немного и не спускаться? Уверена, это не займёт много времени. Интересно, почему он убежал сюда сразу, как увидел Чарльза? Боится чужих? — Он пришёл поговорить о моих родителях и о том, что я помню с того дня, как упал на берегу моря. Малыш уже вскарабкался на кровать (она явно была куплена "на вырост") и раскрыл очередную энциклопедию — на этот раз про динозавров. Он лежал на животе лицом к окну, согнув в коленях ноги, и водил ладошкой по красочным страницам, гладя иллюстрации по головам. Мачеха замялась и некоторое время наблюдала эту картину с умилением — мозг пытался загрузить и обработать услышанное. — Почему ты так решил? — Я его слышу, — не оборачиваясь ответил Кайл. Женщина прислушалась: внизу было тихо. — Мы быстро переговорим, и я тут же приду к тебе, хорошо? — Хорошо, мэм. — Не скучай, милый. Я скоро. — Не буду, мэм, — услышала она уже из-за закрытой двери и поспешила вниз. Винсент и Чарльз сидели на диване в гостиной, на туалетном столике уже стыл чайник. Тесса как можно быстрее спустилась со второго этажа и присоединилась к тихо беседовавшим мужчинам. — Ещё раз здравствуйте, мистер Фостер, — она села возле мужа и внимательно посмотрела на гостя. — Вы хотели о чём-то поговорить? — Да, мэм. И, откровенно говоря, вопрос серьёзный. — Мы вас внимательно слушаем, — Винсент подвинулся ближе к инспектору, сцепив громадные ручищи в замочек. — Это касается Кайла. И, хотя было очевидно, что это обсуждение затронет ребёнка, в тот момент Тесса вдруг чётко осознала: она знает, о чём именно, пойдёт речь далее. Потому что Кайл ждал его и он мне об этом сказал. — Вернее, самого мальчика и его биологических родителей, — Чарльз отхлебнул чая и ослабил галстук. — Сейчас ведётся следствие, и я признаюсь вам откровенно — никто не знает даже приблизительно, когда оно окончится. Явно не скоро. Вся информация об этом строго конфиденциальна, но то немногое, что я имею право рассказать, я вам расскажу. Предупреждаю сразу: это довольно тяжёлая информация. Вы хотите знать детали? — Разумеется, — не дожидаясь реакции Винсента ответила Тесса. Чарльз выдержал паузу, во время которой оба супруга, кажется, не дышали вообще. Удивительно, как быстро (всего каких-то три недели!) они прикипели к малышу. — По результатам аутопсии найденных тел выяснили следующее: всех его родственников убили до того, как сжечь дом. А это уже не просто поджог. Это умышленное убийство с последующей попыткой сокрытия улик... мадам, вы уверены, что хотите продолжать? Видя, как стремительно бледнеет миссис Сильвер, инспектор приготовился к буре. Однако женщина, услышав вопрос, мгновенно собралась. — Уж справлюсь как-нибудь, — словно это было само собой разумеющееся, ответила она. — Рано или поздно у Кайла появятся вопросы, и нам необходимо знать правду. Говорит так, будто мальчик точно останется у них, — подумал Чарльз. — Понял вас. Тогда продолжу, эм... Мать Кайла, приблизительно тридцати лет, погибла чуть больше года назад незадолго до пожара, а отец и тётя того же возраста умерли ещё тремя годами ранее, приблизительно в одно время — правда, причину смерти удалось установить только у сестры его отца: множественные переломы костей, несколько из которых оказались несовместимы с жизнью. Там было и ещё одно тело, мужчина приблизительно того же возраста, генетического совпадения ни с кем нет, поэтому нельзя точно сказать, кем он им приходился. Полиции по-прежнему не удаётся установить, что происходило с самим Кайлом в промежуток между летом 1984, когда сгорел дом, и маем этого года, когда его нашли в Отли, но мы не прекращаем искать. Всё сильно затрудняется тем, что мы не можем идентифицировать погибших, а фамилию свою мальчик так и не сообщил. Если бы у нас была эта информация, было бы гораздо проще разобраться с возможным имуществом их семьи, найти потенциальных родственников... — Неужели не осталось никаких документов? — Винс отряхнул от крошек печенье и сунул его целиком в рот. — К сожалению, их дом не был найден ни в одном из реестров недвижимости. Вообще нигде. Официально его никогда не существовало. Равно как нет и документов, подтверждающих личность кого бы то ни было из их семьи: ни свидетельства о рождении, ни "красной книги" мальчика, ни паспортов, ни водительских прав — вообще ничего. Ощущение, будто эти люди активно скрывались от государства. И им это прекрасно удалось, скажу я вам. — Вы думаете, его родители были преступниками? — спросила резче, чем хотела, Тесса. — Не исключено, мадам, — осторожно ответил Чарльз. — Странностей в этом всём настолько много, что истину до конца мы вряд ли вообще когда-либо узнаем. Это удручает и угнетает. Однако расследование принимает серьёзные обороты: одно дело, когда случился поджог с непреднамеренным убийством, другое — когда происходит массовое убийство с последующим поджогом. Много неясного: почему была разница в три года между смертями, где всё это время был мальчик, почему они не уехали... Тот, кто устроил всё это, скорее всего, не имеет отношения к пожарам у нас, в Западном Йоркшире — потому как семью Кайла убили целенаправленно, а дома в пригороде Отли горели без людей вообще. И тем не менее, мы пока работаем над этими делами. Как и шотландцы. — Кайл из Шотландии? — удивлённо спросил Винсент, на удивление прозорливо сведя одно с другим. — Судя по месту жительства, да. Разговор был непростым. Но сильнее Тессу смущало то, что она никак не могла понять конечной цели визита инспектора. Разумеется, информация о мальчике им важна. Но какой резон Фостеру было ехать к ним из Отли? Чтобы рассказать об убийстве? — Сейчас мы пытаемся найти и поджигателя, и убийцу, предполагая, что это разные люди, — вздохнул гость, будто прочитав её мысли. — Хотя я лично склоняюсь к тому, что это сделал один и тот же человек или группа людей. И Кайл — единственный свидетель по делу об убийстве и поджоге. Его семьи не существует в базе данных Великобритании, это было уже несколько раз проверено, да и никто не знает, откуда и когда вообще возник этот чёртов дом, о котором нет ни единой заметки... местные жители вообще утверждали, что никакого особняка там не было никогда... дурдом. — Вы хотите его допросить, я не понимаю? — Разумеется, мне уже известно, что у него частичная амнезия, мистер Крайтон мне об этом сообщил... поэтому нет, в этом не будет смысла. Однако если он скажет что-то — хоть что-нибудь — странное... или так или иначе связанное с пожарами и событиями прошлого года, я прошу вас сообщать мне обо всём этом немедленно. — Мы ничего не можем гарантировать, — дожевав печенье, сказал Винсент. — Давить на него мы, конечно же, не будем. Если что-то вспомнит — сообщим, но выжимать из него воспоминания — варварство и против его прав. — Никто этого от вас не просит, — Фостер кивнул удовлетворённо. — Только внимательное наблюдение. И ещё... если он вдруг сообщит вам свою фамилию, это тоже должно стать известно мне как можно скорее. И стоило разве ради этого ехать сюда, — проворчала про себя Тесса. — Это можно было обсудить по телефону. — От того, как быстро мы найдём этого поджигателя, зависит количество жизней, которые мы спасём, — встал с дивана инспектор. — А от того, как быстро мы поймаем убийцу семьи мальчика, зависит его душевное равновесие. Ох, и раз уж я здесь, могу я увидеть его? — Можете, сэр. И снова три пары глаз (только уже в другом составе) удивлённо и пристально уставились на Кайла, стоящего босиком на лестнице (как он так бесшумно подкрался, у нас почти все ступеньки скрипят, мелькнуло в голове у Тесс) с энциклопедией динозавров в руках. — Здравствуй, — приветственно кивнул Фостер. — Ты вовремя. — Вы меня звали? — спросил мальчик, спустившись ещё на одну ступеньку. — Вообще-то, ещё нет... но собирался. Хотел узнать, как ты себя чувствуешь. — Хорошо, сэр, спасибо. — Нравится этот дом? Мальчик осмотрелся, словно впервые видел гостиную, и снова посмотрел на Чарльза. — Стены бы другого цвета, а так — да, вполне. Инспектор приложил немало усилий, чтобы не засмеяться. — А мистер и миссис Сильвер? Они хорошо к тебе относятся? — Очень. Мисс Тесса готовит мне черничный пирог каждое воскресенье, а мистер Винсент научил на велосипеде ездить. Правда... Супруги подобрались, соображая, где же могли успеть поступить неправильно. — ...книг у меня маловато, но они обещали съездить в магазин на выходных. Выдох. Только тихо, чтобы мистер Фостер не заметил. — Ну что же. Отлично, Кайл, я рад. А почему ты босиком? — Это полезно, — глазом не моргнув ответил мальчик: на деле же все его носки были в стирке, а домашние тапочки ему купить ещё не успели; супруги Сильвер об этом знали, но Чарльзу эта информация была не обязательна. — Для свода стопы и коленей. Я прочитал это у мистера Крайтона в книге. — А... ну да. Да, конечно, — явно слышавший эту информацию впервые кивнул Чарльз. — Что же, раз всё в порядке... всё же в порядке? Кайл кивнул и даже слегка улыбнулся. — В таком случае мне пора уезжать. Рад был видеть, Кайл. Проводишь меня до двери? — Взаимно, сэр. Конечно. Напряжённое молчание Тессы и Винсента, удивлённых тому, как легко и правдоподобно соврал малыш, проводило их до коридора, а дальше инспектор пошёл вместе с мальчиком к выходу вдвоём. — Ты умеешь хранить секреты, Кайл? Волшебник кивнул, и Фостер даже не удивился тому, что не усомнился в правдивости этого жеста. — Держи, — он протянул ему свою визитку. — Ты же умеешь уже пользоваться телефоном? — Да, сэр. — Хорошо. Если тебе что-то будет нужно, если что-то случится, или тебе будет страшно — позвони по этому номеру, и я приеду. Кайл изучил прямоугольник бумаги (он ещё не знал, что это не самый дорогой материал для визиток, хотя и не самый плохой) и с прищуром посмотрел в глаза мужчине. — Вы не хотите, чтобы мисс Тесса и мистер Винсент знали, что у меня есть ваш телефон? И снова мурашки (как при взгляде на труп в канаве или на свалке) пробежались волной по спине и шее Чарльза. — Верно. — Позвольте спросить, почему, сэр? — Просто это наш с тобой секрет, и будет нехорошо, если ты расскажешь о нём кому-то ещё. Просто знай, что, если вдруг тебе будет грозить опасность, или, скажем, с тобой будут плохо обращаться... — Вы боитесь, что мисс Тесса и мистер Винсент будут обливать меня кипятком? Тут уж инспектор не сдержался и вздрогнул. Ему стало страшно, хотя этого не случалось с ним уже много лет, потому как три года назад он уже наблюдал такую картину: в больницу Отли привезли девочку с такими отвратительными ожогами, что спасти её возможным уже не представлялось. Когда выяснилось, что ожог 80% её тела — дело рук матери (на выяснение этого факта ушло полтора часа), девочка уже умерла. Об этом случае инспектор не забывал никогда, и теперь он давал пятилетнему сироте свою визитку, подстёгиваемый чувством вины (я мог бы предотвратить это, если бы был внимательнее к её семье) и тревогой, что подобное может повториться. Предположение Кайла не только освежило его память — оно обострило давно притихшую, слабо ноющую боль. И так удивительно ярко заиграли краски прошлого, словно он заново переживал весь этот ужас, словно он вновь оказался в больничном коридоре, и перед ним мельтешат, пытаясь унять страшную боль ребёнка, врачи и медсёстры. Почему Кайл сказал про кипяток? Почему из всех возможных издевательств — именно кипяток?! — Это была не ваша вина, сэр, — сказал Кайл и тут же добавил: — Простите, что лезу не в своё дело. Чарльз Фостер буквально выдавил собой входную дверь и на негнущихся ногах поспешил к автомобилю. Слайдшоу из слезающей с тела кожи, опухшего от слёз и алкоголя лицо женщины без единого следа раскаяния в глазах, дешёвого и гнилого насквозь представления с воплями "это вы убили мою дочь" и простыней цвета варёного мяса, пропитанных кровью и лимфой, мелькали у него перед глазами. Жгучее, стягивающее все мышцы тела к груди чувство вины проснулось после стольких сеансов психотерапии и накрыло его тяжёлой мягкой лапой, буквально припечатав к земле. По улице разносился запах говяжьей вырезки и кипятка, в лёгких стало жарко, и на мгновение ему почудилось, будто он сам варится заживо вместо этой маленькой бедной девочки, которую не смог вовремя защитить. Гравитация, бессердечная ты сука... — почему-то вспомнил он, едва доковыляв, шатаясь, до машины. Только выезжая на шоссе А658, он понял, что забыл попрощаться. И только положив голову на подушку, за мгновение до того, как провалиться в сон, он спросил себя: откуда Кайл обо всём этом узнал?***
Город Брэдфорд, Равенсклифф авеню, 9 — теперь мальчик мог назвать этот адрес своим домом. После визита мистера Фостера всё шло своим чередом, новая жизнь и не думала заканчиваться, и Кайл постепенно расслаблялся. Чего не скажешь о Тессе. Совпадением ли было то, что сказал мальчик — и двумя минутами позже повторил инспектор? Как он узнал за несколько минут до прибытия мистера Фостера, что кто-то едет к ним в гости? С одной стороны, Кайл мог догадаться — вывести, так сказать, логическим путём. С другой же... А что, в общем-то, с другой стороны? Что мальчик телепат или предсказывает будущее? "Я его услышал" — вот что он сказал. Но Винсент потом сообщил, что о теме диалога впервые из уст Чарльза узнал уже в её присутствии. С его внимательностью, конечно, мог и забыть о том, что ему говорил мистер Фостер. Но какова вероятность... к тому же, разве не подозрительно, что Кайл появился на лестнице в тот миг, когда инспектор хотел его позвать? Хотя тут всё просто, ему надоело сидеть в комнате или ещё что... Надоело сидеть в комнате? Кайлу-то? Ну-ну... К чёрту, — в какой-то момент внутренних дискуссий сказала сама себе женщина. — С ума уже сходишь. Скажи ещё, что он Иисус Христос. На этом и остановилась. Неизвестно, сознательно ли она приняла решение не замечать некоторых странностей в его поведении или нет, но факт оставался фактом: то, что она не могла в нём объяснить, женщина решила не замечать вообще. Что же до Винсента... человек он хороший, но дальше своего носа заглядывает редко — а если и заглядывает, то только для того, чтобы убедиться в собственной правоте. И в его "правоту" странности мальчика до какого-то времени просто не вписывались. Раньше за Кайлом следили только домовик и Дункан, теперь за ним присматривали мистер и миссис Сильверы, но принцип коренным образом не изменился: несмотря на появившееся в его жизни маггловское обучение, любовь и ласку, с магической точки зрения мальчик как был, так и остался предоставлен сам себе. В пять лет он впервые бессознательно сотворил нечто "ненормальное", и рядом не было никого, кто мог бы ему помочь. К счастью, помощь и не требовалась.***
— Кайл, обед! Это стало их второй маленькой традицией: каждый день к двум часам Тесса открывала кухонное окно и, высовывая голову на свежий воздух, звала мальчика внутрь. Двор был не очень большим, поэтому и кричать громко не приходилось — ребёнок тут же бросал свои занятия и бежал к задней двери. Его молниеносное подчинение стало для неё привычным — именно поэтому, когда в этот раз малыш не сдвинулся с места, она удивилась. — Кайл, милый! Он сидел на корточках спиной к дому и ковырял рукой землю, словно что-то там искал. На оклик он не реагировал вообще, даже не вздрогнул. Будто и не слышал вовсе. Не зная, что так внезапно напугало её в безобидном на первый взгляд занятии подопечного, Тесса медленно вышла во двор, не отрывая от него взгляда и стараясь даже не моргать. Приступ страха, похожий на лёгкую паническую атаку, внезапно явившуюся несколько минут назад, не отступал. Сейчас, когда безобидное маленькое дитя сидело лицом к забору, ей стало жутко приближаться к нему. Словно он мог ей навредить (с какой стати?), напасть или накричать, укусить, поцарапать (не животное же он, в самом деле!) или сделать что-то ещё хуже... Неужели испытание усыновлением далось ей настолько тяжело, что она сходит с ума? Да не должна вроде... — Кайл? Она преодолевала расстояние между ними, дрожа, сконцентрированная, казалось, до предела. Ей стало холодно на августовской жаре, шея и плечи покраснели от напряжения, и проступили сквозь бледную кожу мышцы. Спроси её сейчас кто-нибудь, мол, ты чего такая напряжённая — она бы в жизни не смогла придумать убедительный ответ. Не могла бы оправдать иррациональный страх перед усыновлённым сиротой. Обострённые чувства донесли до неё всё в мельчайших подробностях: вот его рука медленно водит по чему-то на земле, сокрытому от её взгляда плечом и коленями мальчика; его спина, несмотря на жару, сухая, а серебристые волосы, лёгкие, как одуванчиковый пух, колеблются от лёгкого ветерка; его кожа, по-прежнему бледная, цвета молока, без единого красного пятнышка виднеется из-за воротничка рубашки, которую ему подарил Винс; он расслаблен, спокоен и смотрит куда-то себе под ноги из-под редких длинных ресниц, а его губы... складываются в звуки, которых она никогда в жизни раньше не слышала. Из его глотки вырывается хрип и шипение, скрипящие, как ржавчина по ржавчине. Звуки пугающие, потусторонние... демонические. Если он там пентаграмму рисует, я не удивлюсь, — почему-то вдруг спокойно подумала Тесса. Услышанное её не только испугало, но и ввергло в своеобразное безысходное состояние. Словно мозг получал настолько шокирующие стимулы (хотя с какой стати, господи, ему быть шокированным-то?!), что решил включить режим защиты: отстранился от происходящего, вырубил все эмоции в принципе и теперь просто глядит на это как бы из-под защитного колпака безразличия. Всё очевидно мальчик болен психическое расстройство это серьёзно сейчас подойду к нему и лично в этом буду убеждена ничего страшного в этом нет это же было предсказуемо и ожидаемо судя по его поведению он был болен уже очень давно просто это особо не проявлялось а может это просто травма головы кто знает отведу его домой и позвоню в больницу пусть забирают жалко конечно малыша но что поделать не мы такие жизнь такая... — Кайл, — мягко позвала его Тесса и подошла на расстояние шага. — Пойдём-ка мы... Договорить она не смогла, потому как увидела, наконец, что так любовно наглаживал мальчик, потеряв всякую связь с реальностью. Срань...***
— Господи Тесса чем ты думала это же опасно быстро аптечку осмотри его быстро быстрее боже мой Тесса а если он умрёт... Непрекращающийся поток слов лился из Винсента, когда он положил недоумевающего Кайла на диван. Несмотря на то, что мальчик ясно дал понять, что может ходить сам, мужчина был непреклонен и лично донёс его до гостиной. — Вызывай скорую, а я пока его осмотрю... — Сэр... — У нас есть что-то на такой случай? — Сэр, простите... — Господи, почему в этой долбанной аптечке ничего нет?! — Сэр! Кайлу удалось перекричать грохот влетевшего в стену домашнего ящичка с медикаментами. Взрослый, носившийся до этого как заведённый, замер. — Со мной всё в порядке, сэр, — спокойно сказал мальчик и слез с дивана. — Меня не кусали. Можете проверить. — Быть не может, ты её руками трогал... — Всё в порядке. Мы подружились, она бы не стала мне вредить. Друзья же не вредят друг другу, верно? — Подружились? — глухо переспросил Винс, только сейчас осознавая потихоньку, что произошло. — Подружились, значит? Господи! Он вдруг прокричал обращение к богу так громко, что Кайл вздрогнул. Не от страха, от неожиданности. Тесса это заметила. — Винсент... — Подружился со змеёй? С ядовитой змеёй?! Серьёзно? — Винсент, пожалуйста! — Господи, я думал, ты умный мальчик, Кайл! Ты же мог погибнуть, мог пострадать! То, что она не укусила тебя — это чудо! Чудо, понимаешь ты, нет?! Ты хоть осознаёшь, с какой змеёй ты играл? С ядовитой гадюкой! — Винсент Мартин Сильвер! — вспыхнула его жена, не выдержав игнорирования. — Да что тебе, Тесс?! — Ты пугаешь его! Кайл не то чтобы был сильно напуган, нет. Скорее, пребывал в смятении. Он понимал, что опасность ему не угрожала, что с ним ничего плохого бы не произошло, но не понимал, почему мистер и миссис Сильвер этого не понимали. Он смотрел то на одного, то на другого опекуна и не мог уловить причину их страха. Может, они боятся змей? — Правильно! Пусть боится! Это лучше, чем не бояться вообще! — Может быть, но сейчас он боится не того, что сделал, а тебя самого. Замерев, мужчина с секунду обдумывал слова жены. А потом из него словно воздух спустили, как из резинового мячика. Он закрыл рукой лицо и шумно вздохнул, видимо, таким образом восстанавливая душевное равновесие. — Я не хотел тебя напугать, Кайл, — сказал он наконец. — Простите, но хотели, сэр. — Да, хотел, — моментально согласился Винсент. — Но не воплями своими, а твоим поступком. Я не хочу, чтобы ты боялся меня или моего крика. Я просто хочу, чтобы ты понял, насколько опасно было то, что ты делал. — Мистер Винсент, — мальчик нахмурился: он редко проявлял на лице эмоции, и его сдвинутые брови свидетельствовали о крайней степени негодования. — Эту гадюку зовут Бобби. Я его так назвал. Это мой друг, и он ни за что бы меня не укусил. Я бы не стал подвергать себя опасности и гладить кого-то злого. Винс уже хотел что-то сказать, но вдруг увидел: Тесса подаёт ему знак молчать. Всё ещё злой на неё, мужчина приложил немало усилий, чтобы остановиться. Однако как бы он ни бесился с её бездействия, он знал: просто так она мигать ему не будет. Значит, есть что-то, чего он не знает. — Кайл, поднимись к себе в комнату, пожалуйста, — сказала мачеха. — Нам надо поговорить наедине. А потом мы позовём тебя и обсудим то, что случилось, все вместе. — Хорошо, мэм. И мальчик удалился. Когда дверь в его комнату с характерным щелчком закрылась, Винсент прошёл на кухню и достал с полки чайник для заварки. — Искренне надеюсь, что тебе есть что мне сказать, Тесса, — недовольно проворчал он. — Он с ней разговаривал, Винс. Мужчина опустил голову к груди и вздохнул настолько тяжело, что у неё сдавило грудь в неприятном предвкушении ссоры. — И что? — Он говорил не на нашем языке, — Тесса понимала, насколько бредово звучат её слова, поэтому торопливо принялась выплёскивать их из себя, чтобы не успеть смутиться окончательно. — Он издавал какие-то звуки, похожие на шипение и сипение, с большим количеством звуков "ш" и "с". И эта змея... — Господи, Тесса, ты в своём уме?! — рявкнул мужчина: с ней он себя сдерживать и не планировал. — Какие разговоры со змеёй, чёрт возьми, а?! Какие звуки "ш" и "с"? Он пять минут назад голыми руками играл с гадюкой, и то, что она его не ужалила, настолько маловероятная случайность... — Что, если не случайность? — выдала неожиданно для них обоих женщина и похолодела от того, насколько просто у неё вышло сказать нечто столь бредовое; впрочем, поток сознания было уже не остановить: — Ты же сам сказал, что это очень маленький процент вероятности. Как так вышло, что змея не укусила его? Они играли достаточно долго, одного только времени, что я за этим наблюдала, минуты две... — Они играли? То есть, ты уже думаешь, что они друзья? — Я допускаю... — Допускаешь что, Тесса? Ты в своём уме вообще?! — Винсент настолько сильно переживал, что уже едва ли не визжал от ярости. — Да, раз уж ты сама подняла эту тему, я спрошу тебя вот о чём, любимая жена: какого хуя?! Он задыхался от бессилия и пережитого страха, хватался то за чайник, то за заварку, то за голову, пытаясь смещённой активностью хоть как-то себя успокоить. — Ты просто стояла и наблюдала за тем, как наш малыш играет с гадюкой, господи-боже-блять-Тесса! Ты ничего не сделала, чтобы его защитить, ни-че-го! Да как можно вообще просто стоять и смотреть на такое, скажи мне?! Скажи мне, блять, как так можно, Тесса?! — Да я испугалась, чёрт тебя дери! — взорвалась она. — Я просто до усрачки испугалась! Я змею в последний раз видела лет в двенадцать, а тут вдруг она в такой близости к Кайлу — я просто растерялась, понимаешь ты это, нет?! Я не знала, что делать, меня словно парализовало от ужаса того, что может сейчас случиться! Я дышать не могла от страха, не то что предпринять какие-то шаги! — Он мог умереть из-за твоего "испугалась"! — пискляво передразнил мужчина, ревя как раненый медведь: вены на его шее не просто вздулись, они едва ли не рвали кожу в попытке вырваться на свет божий — настолько он яростно вопил. — У нас дома даже нет никакого противоядия, а ты "испугалась"?! Боже... Он отвернулся от неё и, закрыв ладонями лицо, согнулся напополам. Винс всегда так делал, когда не мог справиться с эмоциями, и пытался таким образом успокоиться. Он понимал: там, наверху, всю эту вакханалию слышит пятилетний ребёнок, на которого сам Винсент, кстати, только что наехал и наверняка жутко напугал. Здоровый мужик, больше похожий на гризли, чем на человека, орёт на маленького мальчика — ну не позор ли... Тессу колотило: сковывающий ужас отступал, и адреналин приливал к мышцам всё быстрее и быстрее (вот только к сожалению не очень вовремя господь ну какая же я дура), пока не начало спирать дыхание. Она чувствовала вину и трансформировала её в агрессию — слишком большое напряжение возникло из-за последних десяти минут. — Не надо на меня орать, — прошипела она, надуваясь. — Я одёрнула его, как только сообразила, что к чему, я тоже живой человек! И тоже имею право на ошибку! Я была в ужасе, и прости, что я не такая решительная, как ты! Обоим пришлось приложить немало усилий, чтобы замолкнуть и некоторое время не смотреть друг на друга: так они договорились действовать каждый раз, когда накал страстей взлетал на непозволительную вершину. Они оба были горячими натурами, могли вспылить легче лёгкого, и когда оба входили в резонанс... словом, ожидать можно было всего что угодно. — Думаешь, я не знаю, что виновата? — тихо сказала она, давя на грудную клетку рукой. — Знаешь. Наконец, они стали приходить в себя. Чайник вскипел, и Винсент залил заварку дрожащей рукой. Всё ещё тяжело дыша, он шумно отхлебнул едва потемневшую чайную воду, сморщился от того, насколько она была горячей, и боль во рту слегка отрезвила его. — Конечно, ты имеешь право на ошибку, — сказал он; из голоса разом исчезла сила, будто его огрели по голове. — Только постарайся в следующий раз ошибаться в других, менее опасных для Кайла ситуациях. — Кто говорил, что будет легко... Тесса села на пол возле мужа и оперлась на согнутые колени локтями. Некоторое время они молчали, и тишину нарушал только Винс, с характерным бульканьем прижигавший внутренний огонь кипятком. — Нам надо с ним поговорить, — сказала она. — Объяснить... что так нельзя, не знаю. Но прежде, чем мы это сделаем, я должна тебе кое-что сказать. И она кратко описала сначала то, что произошло несколько дней назад, перед приездом Фостера и перед разговором с ним, а затем во всех подробностях пересказала события в саду. — Я могу звучать как сумасшедшая, — закончила она. — И я знаю, что именно так и звучу. Но чтоб мне с места не сойти, если я вру, Винс. Клянусь тебе, я знаю, что видела: он говорил с этой сраной змеёй, и она словно понимала его. Я в жизни не слышала ничего подобного, никогда, ни одного грёбанного раза — это был словно другой язык. Змеиный, мать его, язык. И ты помнишь, как он спустился ровно к тому моменту, как инспектор хотел его позвать? — То есть, Кайл вроде заклинателя змей? А вместо дудочки у него рот, так? — Винсент снова начал заводиться. — Я не знаю, — выдохнула Тесса и закрыла руками всё ещё бледное от страха лицо. — У меня возникает чувство, что я не в своём уме, настолько глупо и неправильно всё это звучит. Я не знаю. Не знаю. — Нам надо поговорить с ним. — Да, сэр? Сильверы вздрогнули: Кайл, уже с другой энциклопедией динозавров, стоял у входа в кухню и немного неуверенно прижимался к арке. — Как ты узнал, что мы хотим тебя позвать? — мужчина не заметил, как его прошиб пот: всё накладывалось одно на другое, и его довольно слабая нервная система начинала потихоньку сдавать позиции. — Вы сказали, что хотите поговорить со мной, после того, как закончите говорить вдвоём. Вы прекратили кричать, и я решил, что мне можно спускаться, — пожал плечами мальчик. — Вот как. — И я услышал вас, сэр. — Так же, как услышал мистера Фостера в воскресенье? — с подозрением перебила уже собиравшегося что-то сказать мужа Тесса. — Ты сказал мне, что услышал то, о чём он хотел нам с Винсентом рассказать. — Да, мэм... наверное, так. Но я не специально, я не хотел подслушивать. Оно просто само... Женщины как существа куда более открытые неизведанному, гибкие и тревожные, склонны в большинстве своём объяснять необъяснимое магией, высшими силами, демонами и сверхспособностями. И Тесса Сильвер не была из этого правила исключением. Видя нескладывающиеся замочную скважину вопроса и ключ ответа, женщина не боялась оставить пятно неизвестности между ними белым — и потому признавала крохотную вероятность, что сирота может быть каким-то экстрасенсом (хотя и гнобила себя за нелогичную, противоречащую здравому смыслу идею, так плотно поселившуюся в её голове). Она поднялась с пола, медленно подошла к мальчику и обняла его за плечи. — Скажи, милый, — улыбнулась она немного нервно, но от этого не менее искренне. — Что именно ты слышишь в такие моменты? Кайл сжал губы. Ей показалось, или он напуган? — Кайл, — позвал его Винсент. — Прежде, чем ты объяснишь что-либо, позволь мне тебе кое-что сказать. Он пригласил ребёнка жестом на диван и сел с ним рядом. Мужчина заметно нервничал, не уверенный до конца, что именно хочет сказать. Но необходимость поговорить давила его изнутри, и сопротивляться этому не было никакого смысла. — Я хочу, чтобы ты понял, почему мы с Тессой кричали на тебя и друг на друга, но сначала... прости меня, Кайл. Я не должен был срываться на тебя вот так. Возможно, если я объясню, почему так поступил, тебе будет легче меня простить. — Я на вас не сержусь, сэр, — сказал мальчик. — Вы кричали, потому что сильно испугались. Вы думали, что я был в опасности, потому что я глупый. — Ты вовсе не глупый, Кайл. — Но я поступил глупо, — возразил он. — Вы так считаете. — Да. Я считаю, что играть со смертельно опасным животным — это глупо. Верх глупости, вообще-то... — Сэр... — Не перебивай меня, — строго оборвал его мистер Сильвер. — Дай сказать. Помнишь, мы договорились: сначала я, потом ты. Мальчик покорно кивнул. — Я прошу тебя не поступать так необдуманно. Знаешь, что такое «обдуманно»? — Это когда человек думает, а потом делает. — Верно. Думай, прежде чем что-то делать, Кайл. Потому что сейчас всё обошлось, и ты в порядке. Но тебе может не повезти в следующий раз. Нас может не оказаться рядом, чтобы тебе помочь, и тогда ты можешь пораниться или даже умереть. — Я понимаю, сэр. — Хорошо, что понимаешь. — И всё же, сэр: я не был в опасности. Бобби меня понимает. Мы разговаривали. Винсент уже приготовился орать, когда вдруг какое-то странное чувство остановило его зарождающий в груди крик. Он шумно выдохнул, давя злость, и спросил: — И... Бобби отвечал тебе? — Да, сэр. Конечно. Это может быть сигналом психического отклонения, — пришло вдруг в голову мужчине. — Неужели у таких маленьких детей может быть шизофрения? — И что же он тебе сказал? Кайл снова сжал губы. — Слушай, — Тесса присела рядом, решив пойти на хитрость. — Бобби же твой друг, так? — Да, мэм. — И тебе наверняка будет грустно, если мы запретим тебе с ним общаться? — Очень, мэм. — Тогда тебе придётся ответить на наши вопросы. Мальчик задумался. — Я его встретил в саду, когда научился кататься на велосипеде и остался на улице, — начал он. — Он сказал, что никогда раньше не говорил с людьми. И я назвал его Бобби. Он был не против, даже рад — у него до этого не было человеческого имени. Сегодня я не услышал, как вы звали меня, мэм, потому что Бобби рассказывал интересную историю. — И что же он рассказывал? — Как соседи прогнали его с крыльца. Он грелся на солнце, а потом пришла дочка хозяйки и прогнала его топотом. Она кричала так громко, что он испугался и еле успел удрать. Винсент напрягся: вчера соседка действительно топала ногами и кричала на кого-то. Но Кайл тоже мог это слышать и придумать такую историю, чтобы было что рассказать. Да и, опять же, шизофренический бред игнорировать тоже не стоило. — А ещё он видел, что эта девочка привела домой мальчика и не сказала маме. А та пришла и отругала их, очень громко. Мальчик выбежал с крыльца без футболки и перепрыгнул через забор, он у них не очень высокий. Тут уже напряглись оба супруга: ситуация, описанная Кайлом, действительно имела место. Вот только это случилось за месяц до того, как они забрали его домой. — Бобби мне рассказывает всё, что видит. Вчера он сказал, например, что у женщины через улицу очень злая собака: она на него постоянно лает и однажды чуть не загрызла насмерть. Мисс Хардман жаловалась, что пёс лает ни с того ни с сего, и однажды видела что-то похожее на змею у себя во дворе, но в последний раз это случилось ещё в мае. — И он сказал, что из-за вашей машины из сада все мыши сбежали, ему есть нечего. Из неё что-то вытекло, и оно жутко пахнет. У них действительно были мыши, правда, разбежались они от отравы, а не от пролитого масла из их старенького Форда. Но откуда змее это знать... — Мы подружились, потому что я его понимаю, а он понимает меня. Он только боится, что придёт зима, и он не сможет увидеться со мной до следующего лета, потому что будет спать. Но я его убедил, что подожду, пока он проснётся. Мистер Винсент, можно мы будет дружить? Он правда хороший. Я могу показать вам, что он меня слушается и никогда никого не ужалит. Я даже не должен кормить его мышами из зоомагазина — он будет ловить наших, если они вернутся, и сам себя кормить... А мистер Винсент сидел в прострации и не знал, что и думать. Помимо того, разумеется, что все эти истории мальчик мог каким-то невероятным образом (да он же из дома не выходит как это вообще возможно) где-то услышать за тот неполный месяц, что живёт у них. — Давай мы подумаем и решим завтра, хорошо? — вместо мужа ответила Тесса: судя по выражению его лица, историю о том, как Кайл "слышит других людей" муж не перенесёт. — А ты, пока мы не разрешим, не общайся с Бобби. Договорились? — Да, мэм, — послушно улыбнулся Кайл. — Можно я пойду почитаю? — Конечно, милый. Иди.***
На следующий день Кайл вывел обоих взрослых во двор и продемонстрировал свои навыки общения с Бобби. После нескольких стаканов успокоительного, трёхчасового обсуждения тет-а-тет и кучи статей в интернете, ему разрешили общаться с новым холоднокровным другом. Мы явно сошли с ума, — думала моющая посуду трясущимися руками Тесса, наблюдая в окно, как гадюка по команде сироты нарезает вокруг него круги. — С другой стороны... разве с этим можно что-то сделать? Можем ли мы запретить ему его странности? Или сделаем только хуже?