***
— Не уходи с площадки, милый. Кайл проигнорировал обращение не по имени, как делал это в последнее время всё чаще, и целеустремлённо зашагал, шурша балониевыми штанами, к одному из своих новых знакомых — десятилетнему Арчибальду Милтону. Арчи учился в начальной школе Холибрук неподалёку и пользовался всеобщей любовью: светлые курчавые волосы, большие карие глаза, розовые щёки и покладистый нрав (когда дело касалось взрослых, разумеется) — всё это позволяло ему практически безнаказанно беспредельничать на детских площадках вдали от наблюдательных родителей и в коридорах на переменках. Кайл подружился с ним, потому как это был самый авторитетный источник информации: старше на пять лет, уже в четвёртом классе, с кучей друзей и припевал. Всем нужен выгодный друг — тем более, что они по-детски очаровательно друг другу симпатизировали, хотя и отчаянно это скрывали. Заметить седую голову было несложно, и едва волшебник показался в поле зрения, Арчибальд приветственно махнул ему рукой ("преподаватели в Холибруке не способны по достоинству оценить доброту Арчибальда, они предвзяты к умным детям и наговаривают на него, хотя Арчи дружит даже с этим сиротой-инвалидом", услышал он краем уха едва ли не восторженный голос матери). Подобострастие родительницы привычно согрело его где-то в области живота, но ненадолго: у нового знакомого было слишком сосредоточенное выражение лица, чтобы отвлекаться на ставшие привычными похвальбы мамы, пусть даже и очень приятные. Предвкушая интересный разговор, Арчи скатился с горки из снега, на вершине которой стоял в гордом одиночестве, и поспешил к Кайлу. — Давно тебя не было видно, — сказал он Россу и окинул его пренебрежительным взглядом. — Ну и обмотали же тебя. — Я сам обмотался, — равнодушно ответил мальчик. — На улице холодно. — Да, я и сам уже заметил. Как дела? Тебя уже отправили в подготовительный класс? — Надо поговорить, — Кайл окинул взглядом площадку. — Вон там. И он уверенно зашуршал в сторону верёвочной лестницы, ведущей к домику на дереве, залезать на которую Арчибальду было строго запрещено. — Мама тут, — как можно спокойнее сказал школьник. — Если увидит, что я туда полез, открутит мне голову. — Нам надо поговорить, — жёстче повторил Кайл, и вопреки логике Милтон согласился с его желанием уединиться. — Это важно. Он стянул с себя перчатки, непринуждённо вцепился обеими ручками в покрытую ледяной коркой канатную лесенку и ловко и быстро вскарабкался наверх, оставив старшего товарища внизу с открытым ртом. Физические способности волшебника вызывали у Арчибальда зависть и уважение, прослыть трусом и потерять авторитет он не хотел даже под угрозой разоблачения матерью, поэтому покорно полез следом, игнорируя недовольные реплики своей надсмотрщицы. В домике на дереве было не сильно теплее, чем вне его стен. Кайл недовольно поморщился — он ожидал тут хоть немного согреться — и уже собирался выйти на небольшую смотровую площадку, когда проход ему загородил Милтон. — И что ты там хотел обсудить? Росс некоторое время молчал, пытаясь подобрать слова. — Когда родители заводят нового ребёнка, что они делают со старым? Арчи открыл в изумлении рот. — Твои приёмные родители планируют ещё одного ребёнка? — Нет, — покачал головой Кайл. — Но он скоро у них будет. — С чего ты взял? — Почувствовал. Школьник напрягся. Если бы кто-то спросил, почему он из всех детей на площадке уделяет столько внимания именно тихому пятилетке, он бы не смог ответить что-то вразумительное. Милтон не знал, почему так интересно наблюдать за этим странным мальчиком, приятно слушать его и хочется за ним следовать. Несмотря на разницу в возрасте, создавалось ощущение, что дети, как это говорят, "находятся на одной волне": мыслят одинаковыми категориями, общаются на одном языке... возможно, в чём-то Кайл был даже умнее, как бы ни было неприятно Арчибальду это признавать. На одно мгновение показалось, что это уникальная возможность — поделиться с ним тайным знанием, дойти до которого своим умом у сироты не получалось, продемонстрировать свой интеллект и показать, что и его познания о мире чего-то да стоят. Но миг прошёл вместе с этим загадочным "почувствовал", и снова у этого засранца в рукаве туз: секретный источник информации, которым он по каким-то причинам не хочет делиться. — Что значит "почувствовал"? Как можно почувствовать то, чего ещё не произошло? Кайл отвёл взгляд в сторону. — Слушай, мы же друзья, так? — решил пойти с козырей Арчибальд: навыку манипуляции он обучился у родителей. — Наверное, — аккуратно ответил волшебник. — А друзья говорят друг другу правду. И если ты хочешь, чтобы я ответил честно на твой вопрос, ты на мой тоже должен ответить честно. Седой молчал, сосредоточенно рассматривая стену домика на дереве. — Ты умеешь хранить секреты? — вдруг абсолютно серьёзно спросил он, резко глянув Арчибальду в глаза. Этот жутковатый взгляд всегда провоцировал в голове Арчи неприятные ассоциации. Он не мог окончательно оформить их в какую-то картинку или воспоминание, но каждый раз слегка вздрагивал, наталкиваясь на него в разговорах с пятилеткой. Всегда, когда их беседы касались каких-то серьёзных тем, Кайл смотрел на него так, и Милтон мог поклясться, что никакая сила на свете не заставила бы его в этот момент соврать — даже целый мешок его любимых конфет и "отлично" в триместре. — Не очень, если честно, — нехотя признался школьник: говорить о своих слабостях так открыто ему было непривычно и страшно. — Но я постараюсь... — Тогда нет, — отрицательно покачал головой Кайл. — Это очень важно и серьёзно. Никто не должен об этом знать. Если хоть кто-то... я не могу. — Я правда постараюсь! — ослабленный чистосердечным признанием, уязвлённо сказал Арчи совсем другим голосом. — Если это очень важно, то я буду молчать! — Пообещай, что никому никогда не скажешь, — серьёзно глядел на него Росс, ни разу не мигнув. — Обещаю, Кайл! — уже внутренне дрожа не то от предвкушения, не то от досады, воскликнул Милтон. — Честно слово, клянусь, никому! Удивительно, как легко и естественно манипулировал маленький волшебник чужими эмоциями — хотя, разумеется, несознательно. Это получалось у него интуитивно, не специально, но каков был эффект... — Хорошо, — вдумчиво анализируя, протянул он. — Наверное, тебе можно поверить. — Сказал же, что да, — обиженно и уже совсем слабо прошептал товарищ. Помолчали. — Если честно, — сказал Кайл, отойдя в угол домика. — Я не знаю, как это объяснить. Я просто... иногда чувствую, а иногда вижу или слышу что-то. — Я тоже много чего вижу и чувствую, — недоумённо пробубнил Арчи. — Это другое. Кайл прислонился спиной к стене и посмотрел на Арчибальда немного испуганно. — Я слышу то, чего не слышат мистер и миссис Сильвер. Голоса людей, которыми они не говорят. — Не понимаю. — Я тоже. Снаружи внизу что-то грозно говорила мать Милтона. — Это слова, которые звучат у них в головах. — Ты типа мысли читаешь? — Или картинки, которые они думают. А иногда... деревья стучат, а Луна и звёзды поют. — Бред. Арчи начал потихоньку раздражаться: этот мелкий просто пудрит ему мозги всякой глупостью! А внизу уже громче кричит мама... — Ты боишься, — сказал Кайл. — Боишься, что она разозлится на тебя и закроет в комнате на ключ. Мальчик замер. Возможным объяснением слов сироты мог бы стать слишком длинный язык кого-то из старших, но Арчибальд никому никогда не рассказывал, как именно его наказывают дома. — А теперь ты боишься, что я расскажу об этом кому-нибудь ещё. — Ты... мог и догадаться об этом, знаешь ли. — Ты подумал о друге в смешной шапочке на голове, он раньше её постоянно носил, а потом переехал, и ты не знаешь, носит ли он её ещё. Ты ему раньше всё рассказывал, а потом он рассказал все твои секреты другим ребятам, и ты теперь никому ничего не говоришь. И про то, что мама запирает тебя, тоже. Холодно. В этом чёртовом домике на дереве было нестерпимо холодно. Или это ему кажется?.. — Теперь ты боишься меня. Кайл смотрел на него как змея на кролика: во взгляде не было никаких эмоций, только пристальное наблюдение и изучение. Мама уже вовсю кричала, и Арчибальд подобно пружине подорвался с места выскочил на площадку перед входом в домик. Он не был уверен, как именно ему удалось спуститься по обледенелой канатной лестнице и как именно отчитывала его родительница, равно как и не помнил, в какой момент рядом с ним оказался Росс. — Простите меня, — спокойно говорил он миссис Милтон. — Я позвал Арчи наверх, но не знал, что ему туда нельзя. Мне просто было холодно и я хотел погреться в домике, а Арчи сказал, что я ещё маленький и что он не отпустит меня одного. Зато он отчётливо видел, как стремительно смягчается лицо матери после успокаивающих слов странного пятилетки. — Не води больше малыша Кайла наверх, там опасно для вас обоих, — назидательно сказала уже совсем успокоившаяся женщина и потуже затянула на шее вязаный шарф. — Попрощайся, Арчи, и пойдём домой. На сегодня игр достаточно. — Как ты... — начал было Арчибальд, стоило матери отойти, но тут удивление отступило... и вернулся страх. — Ты обещал никому не говорить, — холодно сказал Росс, даже не посмотрев в его сторону. — Помнишь? — Домой, Арчибальд! — громко сказала женщина. Мальчик убежал, не ответив.***
Поговорить о "новом ребёнке в семье" у Кайла так и не получилось, зато он сам рассказал старшему товарищу довольно серьёзный секрет — прогулку смело можно было считать провальной. Надолго задерживаться без причины на улице мальчик не планировал и оперативно увёл мачеху домой. В тепле и уюте, да ещё после плотного обеда, настроение у него немного улучшилось, однако недовольство собой и результатами опроса населения никуда не делось. Бобби ожидаемо впал в зимнюю спячку, Пруденс скончалась ещё в начале ноября (хотя и не по вине Кайла — просто "время пришло", как сказал Винсент), и общаться дома было решительно не с кем. Конечно, была Тесса... но не с ней же ему говорить о своих тревогах, в конце концов... Спасали книги. Интересы мальчика вращались преимущественно вокруг натуралистических справочников и энциклопедий, как и у большинства детей его возраста, с одной только поправкой: книги были взрослыми, совершенно не адаптированными под детей. Он часами изучал растения и животных, выписывал самых занимательных в тетрадку и даже зарисовывал некоторых "самых-самых". На границе сознания колебалась тревога, но мальчик ловко отодвигал её подальше и компенсировал отсутствие разговоров "по душам" шпионажем. Тем более, было за чем последить. Чета Сильверов узнала, что Тесса ждёт ребёнка. Они решили не говорить об этом Кайлу, боясь расстроить или напугать, и очень радовались этому событию. И вместе с тем боялись, что тело женщины вновь отторгнет плод. Никаких стрессов, никаких волнений, из физических нагрузок — только прогулки, ничего не поднимать тяжелее килограмма — вот, из чего теперь состояли её будни. Атмосфера в доме была двоякая — страх и восторг. Маленький волшебник видел, как у неё в животе появилось тепло и пульсация, хотя и не мог пока описать это словами, и лучше обоих супругов знал о состоянии эмбриона, именно поэтому он решил в обход ведома опекунов наблюдать за ним и даже начал вести журнал. Ещё две недели спустя стало очевидно, что теперь свежий воздух женщине необходим, поэтому она решила чаще бывать на улице и заодно таскать с собой Кайла. В тот день Арчибальд гулял там. Сидел на снежной горке, как всегда. Завидев Кайла, он заметно изменился в лице, но спрятаться или уйти не попытался — напротив, проследив за передвижениями малыша, он спустился со своего насеста и обуреваемый противоречивыми чувствами зашагал к нему навстречу. — Привет, — поздоровался он не столь уверенно, как обычно. — Привет, — кивнул ему в ответ волшебник. Арчи потоптался возле терпеливо ожидавшего Росса, потом собрался с мыслями и кивнул на горку: — Хочешь прокатиться? Далёкий от коллективных развлечений, при любых других обстоятельствах сирота бы отказался от такого щедрого предложения. Но сегодня он впервые видел Арчи за последние полмесяца, и необходимо было выяснить, сболтнул он кому-нибудь лишнего или нет. — Хорошо. Но мы поговорим. Заметив испуг во взгляде товарища, Кайл уже хотел было добавить что-то успокаивающее (последнее "нам надо поговорить" закончилось для школьника сильным стрессом), но Арчибальд удивил его: моментально взяв себя в руки, он серьёзно кивнул. — Договорились. Мальчики вместе двинулись к горке в сопровождении радостного взгляда Тессы: она никак не могла нарадоваться тому, что её подопечный успешно социализируется, да ещё и держится наравне со взрослым мальчиком. Кайл, цепляясь за вырезанные из оледеневшего снега ступеньки, поднялся наверх и огляделся. Взрослые позаботились о безопасности своих чад: по обе стороны от места скатывания была выстроена стена изо льда и снега, препятствующая непреднамеренному падению любого, кто мог потерять на вершине равновесие, поэтому катались тут и совсем маленькие детки. Сегодня ажиотажа на горке не наблюдалось, и они могли спокойно встать на площадке вдвоём. Высота мальчика не пугала — напротив, он вдруг понял, почему Арчи так нравится здесь сидеть. Вся игровая площадка была как на ладони, и за людьми внизу было гораздо удобнее наблюдать. Даже домик на дереве, куда более высоко построенное сооружение, не мог из-за неудобного расположения окон и двери похвастаться подобным обзором. — Как ты это сделал? Кайл хотел было обернуться, но тут почувствовал, как сжался кулак Арчи, схвативший его со спины за пуховик. Из-за плеча повеяло смесью страха и злости. Милтон был настроен решительно, но сильно боялся возможных последствий. Когда он имел дело с другими детьми, он точно был уверен в том, что никто ничего с ним не сделает — либо его боялись сдать, либо не могли доказать его вину. Даже с ребятами старшего возраста Арчибальд чувствовал себя спокойно: они уважали его детскую злобу и иногда позволяли тусоваться с ними и мелко пакостничать. Но с сиротой дела обстояли иначе — от него проблемы могли появиться вполне спокойно. — Я могу вырваться, — спокойно заметил Кайл, глянув на школьника из-за плеча. — И что ты сделаешь? Ударишь меня? — с вызовом прошипел тот. — Нет. Я упаду вниз. Хватка Милтона заметно ослабла — от удивления. — А потом скажу всем, что это ты меня столкнул. Арчибальд отскочил от него как ошпаренный, прижав на всякий случай руки к груди, чтобы всем было видно: он мелкого не трогал. Кайл обернулся к нему и прищурился. — Ты хотел меня напугать, — не спросил, а утвердительно заявил он. — Заставить рассказать, как я узнал про твою маму и про то, что она тебя запирает. И ты... никому не рассказал о том, что я так умею. Несмотря на неудачную попытку шантажа и подразумевавшуюся под этим угрозу физической расправы, волшебник больше не злился на Арчибальда — напротив, стал относиться к нему немного доброжелательнее. — Хватит! — крикнул Милтон так, чтобы его по возможности услышал только Кайл. — Ты мне опять в голову залез?! — А что делать? — раздражённо фыркнул Росс. — Нечего было меня так хватать. Мальчики неотрывно глядели друг на друга. — Я просто испугался, ясно? — наконец не вытерпел школьник. — Когда в прошлый раз мою тайну узнал другой парень, об этом вся школа начала говорить. Он был то ещё трепло. — И ты решил напугать меня. Чтобы я молчал. — Да, решил! И ты бы на моём месте так же поступил — что, нет? — Но ты же тоже знаешь мою тайну. — Ага, и мне, конечно же, поверят, если вдруг что. Будто Серый умеет читать мысли и разговаривает с Луной. Большей глупости и сказать нельзя — да меня на смех поднимут. Он устало сел на снег и поджал под себя ноги. — Вы дали мне прозвище, — заинтересованно протянул Кайл и сел рядом. — Забавно. — Это случайно вышло. Брякнул, а потом приелось. Арчибальд вздохнул и сунул руки в карманы куртки. — Ладно... прости меня. Я не хотел тебя пугать. Вернее, хотел, но... — Ничего. Я не испугался. — И всё же, как ты это делаешь? — Не знаю. Оно... само. Все вокруг говорят ртом и мыслями одновременно, и иногда очень сложно разобрать, что они сказали, а что подумали. С молчащими проще: они молчат, и тогда я слышу только один голос. А иногда так бывает... что у них в головах появляются картинки. Чаще всего нехорошие, злые, хотя бывают и добрые. И они в этих картинках либо боятся и злятся, либо радуются. Мне кажется, это их прошлое. — А у меня ты видишь картинки? — Видел, как мама запирала тебя и как ты кричал и плакал. Арчи помрачнел, но ничего не сказал. — Почему ты никому об этом не говоришь? К нам один раз приехали из службы защиты детей, потому что кто-то им позвонил и сказал, что у меня ожог на лице, может, и тебе им позвонить? — С ума сошёл? Чтобы маму с папой родительских прав лишили? — А что это? — Это право взрослых иметь ребёнка и заботиться о нём. Если я кому-нибудь скажу, что она меня запирает, ей могут запретить меня воспитывать и отдадут в другую семью. Кайл, очевидно, не видел ничего плохого в том, чтобы уехать от жестокой женщины в другое место, но озвучивать своих соображений не стал. — К слову о ребёнке, — вдруг сказал Арчибальд. — Ты меня спрашивал, что делают взрослые, когда у них появляется ещё один. — Спрашивал. — Ничего особенного не произойдёт, — честно пожал плечами школьник. — Я сначала хотел тебя напугать, сказать, что они приёмных обратно в детский дом возвращают, раз у них свой появится. Но ты вроде хороший парень, так что говорю как есть. — Спасибо. — А почему ты думаешь, что твоя мачеха скоро забеременеет? — Потому что она уже берме... беременная. — И она об этом не знает? — Уже знает. И мистер Сильвер тоже знает. Но они мне не говорят. — Почему? — Боятся, что я расстроюсь. — Хм... а ты расстроишься? Кайл не был уверен, что точно понимает, как относится к скорому появлению ещё одного ребёнка в доме. У него не было братьев или сестёр (по крайней мере, он их не помнит), а в приюте совсем малышей держали подальше от средней и старшей групп, так что он и в глаза-то их толком не видел — а тут вдруг появится один такой в доме, и за ним нужно будет ухаживать, присматривать... — Они боятся, что он не родится, — мрачно сказал он. — Мама говорила недавно своим подругам, что у твоей мачехи уже умирали дети в животе, поэтому она тебя и усыновила. — А она-то откуда знает? — Они обе в детстве в мою школу ходили. Тут все друг друга уже наизусть выучили, так что... — Я не знаю, расстроюсь ли, — перебил его Росс. — Или обрадуюсь. Но мне будет грустно, если им будет грустно... наверное. — Ты же читаешь чужие мысли, — уверенно кивнул Арчи. — Если им будет плохо, тебе точно станет так же нехорошо. Типа... ты же буквально будешь знать, что происходит у них в голове! — Звучит невесело. Арчибальд опустил взгляд в пол. Потом усмехнулся. — Это так странно. — Что? — Я давно уже ни с кем не разговаривал так просто. Волшебник посмотрел на него крайне внимательно. — Ты не боишься. — А ты снова читаешь мои мысли. Они оба усмехнулись. — Давай договоримся так, — сказал Милтон, поднимаясь на ноги. — Ты постараешься больше не лезть ко мне в голову, а я — не быть дураком. — Хорошо. Он протянул Кайлу руку, и тот, взявшись за неё, поднялся следом. — О том, что ты умеешь, я никому не скажу, обещаю. Они обменялись странными взглядами, понятными только им одним, и оба вдруг совершенно отчётливо поняли: они только что стали друзьями.