Жертва, Паук и Герой

      — Иди сюда скорее!       Огромная лесная поляна, залитая тёплым светом заходящего солнца, встретила их, распахнув ласковые зелёные объятия. Повсюду, куда падал взгляд, что-то жило: ветерок трепал лёгкие дикие травы, над белыми брызгами цветов летали жёлтые и бурые бабочки, в лиловых головках клевера ворчливо жужжали шмели — и всё это подчинялось едва уловимому для человеческого взгляда темпу гармоничного сосуществования. Такт движений теней на колеблющихся соцветиях, взмахи крыльев насекомых и стремительное течение облаков по небу совпадали друг с другом, хотя и звучали в разных тональностях, и ощущать всё это, пропуская каждую ноту природы через душу, было волнительно и прекрасно. На этой поляне казалось, что время остановилось, и они навсегда останутся в мире, запечатанном от проблемных взрослых, скучных уроков и рутинного домашнего задания.       Кайл смотрел на мир вокруг себя и понимал, что только наедине с лесом или рекой он мог почувствовать хоть что-то своё. Потому что здесь было тихо и спокойно. Потому что здесь был мир. Потому что здесь не было людей.       Друзья Арчибальда незаметно для Кайла стали и его друзьями, хотя их общую тайну Милтон так никому и не выдал. По правде говоря, он сблизился с волшебником сильнее, чем с остальными за столько лет: общий секрет не только объединил их, но и открыл друг другу. Хотя сверстники Арчи уже пытались несколько раз намекнуть ему, что первогодка — не самый престижный друг для того, кто уже перешёл в шестой класс, это ровным счётом ни на что не повлияло, и припевалам не оставалось ничего, кроме как попробовать сдружиться с сиротой вслед за предводителем.       И теперь родители одного из мальчиков, бравшие обычно с собой на пикник только четверых друзей, повезли с собой ещё и Кайла. Разумеется, с согласия опекунов.       — Серый не отстал там? — привычно насмешливо поинтересовался Артур и тут же прикусил язык: если что и отличало Кайла в лучшую сторону от остальных, помимо незаурядного интеллекта, так это хорошо развитая мускулатура, и шутить над этим было глупо.       — Отцепись, — равнодушно велел Арчибальд.       Природа завораживала Кайла. Он знал без исключений все виды растений и птиц на этой поляне и мог назвать каждое живое существо как на английском, так и на латыни, за что пользовался уважением старших ребят не меньше, чем за чересчур широкие для его возраста плечи. Сейчас же он, пригнувшись к земле, слушал, как пульсирует от бесчисленного множества живых существ почва.       Родители Артура бывали здесь почти каждое лето и знали лес, как свои пять пальцев. Потому и разрешили мальчишкам убежать недалеко от лагеря, чтобы показать новому в компании мальчику их секретное место — Поляну Солнца, как они сами её называли.       — Да я же так, в шутку, — пожал плечами Артур и проследил взглядом за семилеткой, едва ли не лицом уткнувшимся в землю. — Что он там делает?       — Нашёл какого-нибудь жука, скорее всего.       — То же мне развлечение.       — Отцепись, сказал же, — чуть суровее повторил Арчи.       — Да ладно тебе, я шучу. Ему не помешает быть в тонусе.       — Он и без тебя в тонусе.       Росс их перепалку слышал прекрасно, но как всегда игнорировал. Эти двое будут пререкаться до скончания времён — и ещё несколько минут после, так что встревать туда не было никакого смысла. Другое дело земля с её живой вибрацией — она, в отличие от ребят, была интересна.       — Чем займёмся?       К нему подошёл высокий тучный мальчик из "старых друзей" Арчибальда, Габриэль, среди своих получивший прозвище Винни-пух — за обхват талии, что, в общем-то, было очевидно. Он из всего прежнего окружения Арчи был единственным, кто с самого начала признал в Кайле равного и никак не проявлял агрессии в его адрес. Поэтому с ним волшебнику было спокойнее, чем с остальными — от Винни не было причин ждать чего-то плохого.       — Я хотел бы осмотреться, — сказал Росс, поднимаясь. — Я тут впервые.       — Хочешь, покажу кое-что? — воодушевлённо спросил Габриэль, улыбнувшись. — Тут недалеко есть классное место.       — А мы разве не в классном месте?       — Да, но там вообще отпад.       Кайл пожал плечами и поднялся с земли.       — Веди.       Следом за Винни-пухом он побрёл к тонкой тропинке, ведущей вниз по пологому склону. Арчибальд проводил его взглядом, подумал о чём-то своём и последовал за ними. Он понимал, что Серый при желании всё равно услышит его намерения, но решил перестраховаться — он как никто другой знал, насколько жестокими умеют быть друзья.       Габриэль шёл по тропинке, попутно расспрашивая первоклассника о местных деревьях — в будущем он планировал стать ботаником, и довольно обширные познания сироты стали ещё одной причиной, по которой они неплохо поладили. Кайл рассказывал, Габ иногда задавал вопросы, и вскоре они подошли к огромному поваленному дереву, обросшему мхом и кое-где даже пустившему из себя новые живые ростки.       — Круто, да?       Зрелище было действительно стоящее. Мягкий зелёный ковёр сделал кору дерева такой приятной на ощупь, что карабкаться вверх по нему было почти то же самое, что залезть на большое и очень послушное животное. Кайл от возможности размяться не отказался и ловко забрался на бревно.       — Осторожнее, — привычно попросил Габриэль, на манер матери тревожась за каждое потенциальное увечье юного друга; он помнил, что взрослые назначили ответственным за жизнь и здоровье Кайла своего сына, но случись что — и влетит всем без исключения.       — Всё в порядке, — уверенно сказал подошедший в этот момент Арчи. — У кого угодно могут быть проблемы с упражнениями, только не у него.       — Спасибо, — кивнул другу Кайл и выпрямился. — Тут и правда высоко. Этому дереву, наверное, было не меньше ста лет, когда оно упало. Хотите забраться сюда?       — У Винни проблемы с такого рода занятиями, — по привычке провоцируя приятеля, пожал плечами Арчибальд, хотя занятие это было более чем неблагодарное.       И Габриэль оправдал свою репутацию: нисколько не обидевшись, он хлопнул себя по объёмному животу и задорно ответил:       — Я несколько тяжеловат.       — Глупости, — отмахнулся сирота. — Главное желание.       — Тебя, типа, вообще ничто не может остановить, да?       — Не знаю. Я ещё не нашёл того, что могло бы.       Винни и Арчи переглянулись, но ничего не сказали.       — Здесь очень спокойно. Вы не против, если я немного посижу тут один?       Кайл дошёл до края ствола и сел, свесив вниз ноги. Сквозь высокие кроны на его лицо падал медленно рыжеющий свет солнца, окрашивая кожу в медь, подсвечивая зелёные глаза янтарём и очерчивая ещё по-детски круглые, но уже постепенно заостряющиеся черты лица, и Арчи вдруг поймал себя на странной мысли, показавшейся ему даже немного инородной. Обычно эта мысль возникала у него на мгновение, когда он смотрел на гуляющих по коридорам школы девчонок в их вечно отглаженной синей форме — никак не сформулированная, эфемерная и неуловимая, всего на миг, прежде чем исчезнуть или раствориться в более насущных вопросах. Но почему сейчас он вдруг ощутил её невесомое присутствие?       Мог ли сам Кайл мне её внушить?       Волшебник услышал этот молчаливый вопрос, но решил не подавать виду: он уже сталкивался несколько раз с ситуациями, когда его внутренний радар улавливал нечто особенно личное, то, о чём никому нельзя слышать и знать, и привык держать рот на замке. За неполные два года, что он жил у Сильверов (и теперь уже официально приобрёл их фамилию), он научился дружить — по крайней мере, старался понять смысл дружбы как таковой — и не хотел разрушать то, что ему с таким трудом давалось отстроить.       Узнав о способностях друга (теперь его называли исключительно Серым, потому что настоящее имя — для родителей), Арчи некоторое время опасался: кому понравится, если самые секретные секреты будут на поверхности, и даже в собственной голове от чужого внимательного взгляда никуда не деться? Они несколько раз устанавливали и меняли правила, пока, наконец, не пришли к общему заключению: хотя Кайл и не умеет контролировать свой дар, он должен по крайней мере делать вид, что ничего такого не слышал. В случае, если "что-то такое" всё же появится.       Арчи вздохнул с облегчением: хорошо, что, кроме Серого, никто в его голову залезть не в силах. Иначе ребята непременно задали бы ему пару вопросов относительно этой несформированной мысли. А ведь она промелькнула совершенно случайно! К счастью, у волшебника хватало такта не спрашивать. Ну, или мозгов.       — Хорошо. Будем ждать на поляне, — распорядился Милтон и знаком указал следовать Габриэлю за ним.       — Я приду минут через двадцать, — сообщил Кайл.       И вскоре остался в полном одиночестве.       Солнце приятно грело кожу, и он подставил лицо садящемуся за горизонт светилу. Со стороны поляны уже начинал поддувать прохладный вечерний ветер, но тёплая кофта лишала мальчика любой возможности простудиться. Он слушал, как в деревьях поют птицы, как мимо его головы проносятся лесные мухи, закрыл глаза и понял, что ему давно не было так хорошо. С последней вылазки их компании в парк недалеко от детской площадки. Мысли плавным потоком потекли в направлении дома, где мисс Тесса нянчила малыша Гейла, вспомнил, как Сильверы привезли его домой — маленького, хрупкого, тихо попискивающего среди многочисленных простынок и перевязок, — вернулся в тот день и снова почувствовал этот удивительный запах младенческой кожи. Так не пахло ничто на свете — молоком, сахарной пудрой... и жизнью. Той самой жизнью, которой в лесу пахло абсолютно всё. Тепло разливалось по телу мальчика, и он воскрешал в своей памяти сцену за сценой: вот малыш Гейл лежит на пеленальном столе в чём мать родила, подёргивая ручками и ножками, его лицо подвижно и любопытно, а дыхание слегка сипит — он впервые простудился через несколько месяцев после рождения, и Кайл решил вылечить его... сначала получилось так себе — ребёнок, испугавшись чего-то, заплакал, и Винсент взял его на руки, прервав сеанс мануальной терапии, но во второй раз вышло как нельзя лучше, и уже на следующее утро Гейл был совершенно здоров. Мысли потекли дальше: вот Кайлу впервые позволили взять братика на руки, и волшебник потрясающе нежно положил голову малыша на своё плечо, придерживая ладонью затылок — ребёнок был тёплый и мягкий, как свежевыпеченный хлеб, и уже куда сильнее пах детской смесью для питания, чем сахарной пудрой; вот они вместе идут на прогулку, Гейл лежит в коляске, завёрнутый во всё, что на глаза попалось ("Не хочу, чтобы он заболел", заявил тогда волшебник, натягивая на крошечные ножки вторую пару штанов под умилёнными взглядами приёмных родителей), и старший брат постоянно оглядывается по сторонам, выискивая потенциальную опасность. Кайл знал, что у них уже есть связь — она возникла в тот самый момент, когда он вылечил малышу простуженные лёгкие, и теперь она будет с ними до самой смерти.       Интересно, как они там сейчас, — подумал он. — Может быть, мисс Тесса читает ему вслух какую-нибудь глупую детскую книжечку, а может, кормит — сейчас, вроде, как раз время ужина.       И тут его мысли резко сменились.       Интересно, моя мама так же кормила меня, когда я был маленьким?       Впервые за свою недолгую жизнь он ощутил тоску. Гармония мира рухнула, как взорванная стена, осыпалась пеплом и не оставила за собой ничего, кроме печали.       И вслед за этим со стороны поляны послышались крики.       Нехорошие.       Кайл одним прыжком соскочил с дерева и побежал что было сил вверх по тропинке, не замечая кустов и цепких веток, ранящих кожу. Стоило ему выскочить на открытое пространство, он тут же понял: беда.       Откуда здесь вообще взялся волк — их истребили ещё век назад...       Громадный зверь, тощий и злобный, крутился по поляне вокруг столпившихся ребят и высматривал самую слабую жертву. Выглядел он очень странно — неестественно длинные лапы и короткий хвост, слишком круглая для собачьих голова, искривлённая морда... его можно было принять за волка только при условии, что никакое другое живое существо на него похоже не было вообще, а конкретно этот вид — мутант или жертва промышленности. Передвигался зверь тоже весьма специфическим образом — он то припадал к земле излишне круглой грудной клеткой, то описывал быстрыми резкими прыжками полукруг, то вдруг вставал на задние лапы и пытался подобно медведю вцепиться передними в ближайшего мальчика. Дети со свойственной им проворностью избегали встречи с когтями и при этом истошно вопили на все лады, пытаясь докричаться до лагеря, в котором их ждали на ужин родители Артура.       Кстати, говоря об Артуре. Он только что споткнулся о небольшой холмик земли (крот вырыл, видимо, отстранённо подумал Кайл) и повалился на руки, ободрав ладони. Волк среагировал молниеносно — он вцепился зубами в голень мальчика и, опустившись на все четыре конечности, потащил его задом к лесу.       Туда, где, по счастливой случайности, стоял Кайл.       Думать времени не было — и, сказать по правде, волшебнику даже в голову не пришло подумать. В голове царила полнейшая тишина, ни одна из мыслей не прорвалась сквозь плотную завесу из впрыснутых в мозг гормонов. Мальчик просто бросился вперёд.       Это было самое безрассудное, самое глупое и нелогичное, что он делал за всю жизнь — потому что в этот момент он совсем не думал головой. Ведомый инстинктами, он подбежал к странному животному со спины и со всей одури хлопнул его ладонью по спине. На что он рассчитывал — одному богу известно.       На всё, что угодно, на самом деле.       Кроме того, что грязная серая шерсть животного вдруг вспыхнет под его кожей белоснежным от яркости пламенем.       Зверь завизжал, как умирающая свинья, выпустил ногу Артура из пасти и взвился на задние лапы — это было его главной ошибкой. Пламя быстро перекинулось с маленького участка у поясницы до лопаток, вцепилось в шкуру монстра, полностью выжгло её дотла и с отвратительным шипением принялось за мясо.       Волку было уже не до охоты — он покатился по траве, сгоняя с цветов ничего не подозревающих бабочек, и это была до тошноты абсурдная картина: бабочки вились вокруг сгорающего заживо чудовища, словно это был какой-то невероятно жестокий детский мультфильм. Огонь жёг ему шею и брюхо, опалял глаза, и зверь, продолжая невыносимо мерзко и страшно визжать, бросился в лес, роняя всё ещё шипящие куски плоти на землю. На короткую секунду на поляне воцарилась тишина.       Потом Кайл услышал стоны и плач Артура. Рана на его ноге была серьёзной, и трава цвета изумруда уже блестела от крови.       — Мы донесём тебя до лагеря, — ничего не выражающим голосом сказал он зарёванному раненому мальчику, обернулся к застывшей от ужаса компании и чужим, взрослым и резким голосом приказал: — Живо берите его под руки — и в лагерь. Пока эта тварь не вернулась.       Первой мыслью, пришедшей к нему уже по пути в безопасное место, было осознание: когда они отойдут от шока, придётся многое объяснить.       Одно радовало: хотя Арчи был напуган и слабо соображал, он понимал больше остальных. И, если что, он точно поддержит Кайла.

***

      — Какой нахуй волк, вашу мать?!       Отец Артура в выражениях не сдерживался, так что словарный запас всех пятерых по возвращению с прогулки однозначно пополнился несколькими десятками новых слов и выражений, красочность которых поразила бы любого лингвиста. Увидев, что случилось с сыном, мужчина с такой скоростью достал откуда-то аптечку, что сироте показалось, будто он её из ниоткуда вытащил.       Мужчина вёл себя правильно: сначала, собрав все силы и сконцентрировав всё внимание на ране, он обработал её и перевязал, параллельно отдавая приказы жене и детям собирать палатки. Потом, уже погрузив Артура в машину вместе с вещами, он быстро впустил остальных внутрь, вырулил на дорогу...       ...и начал тотальный разнос.       Если бы он сам не видел следы от зубов, то наверняка решил бы, что мальчики играли и по неосторожности подвергли себя опасности. Но все как один (кроме подозрительного первоклашки) говорили о волке, уродливом и злющем, а потом замолкали — видимо, сказывался пережитый стресс.       Единственным, кто вёл себя как ни в чём не бывало, был приёмыш Сильверов: он вызвался помочь Артуру с его ногой и даже придерживал раненого товарища на ухабах, подробно описал события получасовой давности и держался молодцом.       Так, словно подобные экстремальные ситуации для него — дело обычное.       — Как вы себя чувствуете? — спросила миссис Аддерли у ребят.       — Они напуганы, — ответил спустя несколько секунд молчания Кайл: остальные явно не способны были вести конструктивный диалог. — А я есть хочу.       У меня слишком много вопросов с Винсенту, — подумал мистер Аддерли.       Уже в больнице врач подтвердил: следы укусов на ноге Артура соответствуют следам, остающимся обычно от клыков волка ("Только этот экземпляр уж больно большой", прокомментировал уже приехавший к тому моменту представитель службы контроля диких животных), развеяв все сомнения относительно причастности друзей к травмам школьника. Вскоре за детьми стали приезжать родители.       Разумеется, не обошлось и без выяснения отношений. В ход пошли всевозможные аргументы: и не уследили, и далеко отпустили, и вино на поляне пили, и сигнальные маячки с тревожными кнопками на шеи не повесили, и так далее, и тому подобное. Оборвал этот разговор вполне весомый аргумент всё того же представителя службы по контролю животных, мол, волков в этих лесах нет и не было уже очень давно, тем более кого-то более опасного и крупного (вроде медведей), так что обвинения основаны исключительно на отсутствии у мистера Аддерли возможности предвидеть будущее.       На том разговор и завершился.       Сильверы ворвались в больницу подобно снежному вихрю: напуганные, злые, с огромными глазищами и с маленьким Гейлом на руках, они бросились узнавать, где их мальчик, к стойке информации так резко, что девушка с телефонной трубкой у уха испуганно вздрогнула. Винсент первым увидел серебристую голову в компании других детей и в два прыжка оказался рядом с сыном.       — Как ты? Не ранен? Напугался? Что произошло? Как себя чувствуешь? — затараторил он, осматривая и ощупывая мальчика на предмет видимых глазу повреждений.       — Всё в порядке, Винсент, — едва заметно улыбнулся ребёнок. — Не ранен, не напуган, чувствую себя спокойно. На нас напал...       И тут волшебник завис.       У него бы в жизни язык не повернулся назвать это животное волком — он слишком хорошо изучил млекопитающих (и вообще позвоночных), чтобы так нещадно ошибиться. По строению скелета существо больше напоминало человека.       — Кто напал?       — Не знаю. Оно было похоже на волка, но...       — Кайл!       Подлетевшая следом Тесса едва не сшибла с корточек мужа и проделала ту же операцию с ощупыванием, осмотром и допросом, что и мистер Сильвер минуту назад, с единственной разницей — одной рукой, потому как второй она ещё прижимала к груди малыша Гейла.       — Милый, мы так перепугались! — тихо, чтобы не тревожить его, пролепетала женщина.       Впрочем, Гейл уже был перепуган дальше некуда: настроение родителей передавалось ему легко, как и любому другому годовалому ребёнку, и он вот-вот готов был расплакаться.       Росс взял младшего братика на руки, ткнул пальцем в кончик его круглого носа и моментально разрядил обстановку. Родители умилились и успокоились, ребёнок хихикнул, крепко ухватившись за палец Кайла, а сам мальчик позволил себе улыбнуться ещё чуть шире.       — Не переживай, Гейли, — ласково попросил он. — Со мной всё хорошо. Я помог своим друзьям, мы все в безопасности, а тебе скоро ещё и покушать дадут.       "Покушать" влияло на карапуза просто магически: он расплылся в такой широкой улыбке, что на секунду волшебнику почудилось, будто он вот-вот разорвёт себе рот.       — Вы так хорошо ладите, — с влажными от слёз глазами сказала миссис Сильвер. — Каждый раз, как вижу твою любовь к брату, не могу сдержать эмоций. Спасибо тебе, Кайл.       — И всё же, уверен, что с тобой всё в порядке? — Винсент ещё переживал. — Если ты ударился или тебе страшно...       — Всё хорошо, — чуть твёрже повторил мальчик.       Подошедший инспектор прервал их. Среднего роста тучный мужчина с тёмно-русыми волосами с проседью и пушистой длинной бородой, судя по странной одежде, инспектором был лишь юридически. Хотя, судя по комментариям, работу свою знал неплохо.       — Мистер Сильвер, миссис Сильвер, — кивнул он поочерёдно сначала одному, потом второму супругу. — Боб Эгельберн, служба по контролю диких животных. Я бы хотел задать несколько вопросов Кайлу — с вашего позволения, разумеется.       — А что вы хотите у него спросить? — поднялся на ноги Винсент и пожал протянутую руку достаточно крепко, чтобы продемонстрировать силу и при этом не выказать агрессии. — Кайл недавно пережил нападение, и я сомневаюсь, что сейчас удачное время для расспросов об этом.       — Я в порядке, Винсент, — заверил мальчик.       — И всё же это большой стресс для детской психики.       — Это не займёт много времени, сэр, — слегка поклонился инспектор Боб. — Я хотел лишь, чтобы Кайл подробно описал существо, которое видел. Возможно, нарисовал его.       — Прошу прощения, — понизив голос, нахмурился мужчина. — Существо?       — Я поговорю с вами, — мгновенно сориентировался мальчик и передал Гейла матери. — Мы ненадолго, папа.       Обескураженный таким к себе обращением, мужчина потерял драгоценные секунды на возражения.       — Полагаю, нам лучше будет поговорить наедине...       Мистер Сильвер уже открыл рот, чтобы возразить, когда Кайл снова перебил его.       — Не волнуйтесь, я быстро.       И они неспешно пошли по больничному коридору прочь от вновь расшумевшегося родительского столпотворения, не проронив более ни слова. Зайдя за угол, Боб Эгельберн вытер тыльной стороной ладони выступивший на лбу пот и вздохнул.       — Это не по погоде одежда, — сказал Кайл, глядя на его утеплённую куртку.       — Да, немного не рассчитал...       Мужчина не договорил. Они пересеклись взглядом, и мальчик уже выяснил всё, что хотел.       Надо признать, это его взбудоражило.       Огромные залы с высокими, подпирающими небо потолками, тёмные и ослепительно сияющие, как подземные дворцы эльфов, из болотно-зелёного гладкого кирпича, зелёные всполохи пламени в гигантских каминах и люди в странных одеждах, выходящие из огня неповреждёнными. Сотни, тысячи белоснежных птиц носятся над головой, шурша, словно сделанные из бумаги... подождите-ка, нет, это бумажные самолётики, стайками планирующие из одного места в другое! Множество неизвестных людей, снующих туда-сюда, говорящих на разные лады, и под ногами между ними, раскачиваясь из стороны в сторону, ходят какие-то карлики с длинными носами и когтями — что интересно, в костюмах. Среди толпы был и тот, в чью голову так бесцеремонно влез Кайл — идёт с какой-то папкой в руках, маневрируя между более стройными коллегами, и спешит к вместительному лифту с золотыми решётками, а в голове у него крутится только одно слово: "оборотень".       — Оборотень — это человек-волк, сэр? — спросил волшебник у инспектора.       Боб Эгельберн заметно побледнел. На лбу выступил пот.       — Кайл, — начал он; его голос дрогнул, поэтому "ил" он не пробасил, а почти что просипел. — Меня зовут...       — Боб Эгельберн, сэр, я запомнил ваше имя.       — Расскажи мне, что ты видел в лесу, — взяв себя в руки, попросил мужчина.       — Я видел животное, — спокойно ответил Кайл, с самым невинным выражением лица уставившись на него.       — Какое?       — Большое.       — Хорошо. А как оно выглядело?       — Как... животное. Большое и злое.       Разговор не клеился. Боб наморщил лоб и снова его вытер.       — Можешь рассказать подробнее?       — Могу.       И замолчал, не мигая глядя на собеседника. Кажется, Боб начинал потихоньку терять терпение.       — Ну так расскажи.       — Рассказать что?       До бедняги не сразу дошло, что его попросту дразнят.       — Послушай, Кайл...       — Да, сэр?       — То животное, что напало на твоего друга... оно опасно не только для вас. Оно опасно и для других людей тоже. И мне нужно поймать его до того, как он навредит кому-то ещё.       — Он, сэр?       Проклятье, этот пацан водит меня за нос, как первогодку!       — Давай с тобой договоримся, — предложил инспектор, не уверенный, клюнет ли на его уловку ребёнок; однако, увидев заинтересованность в его взгляде, подобрался: — Ты мне нарисуешь это животное, а я в обмен дам тебе...       И он вытащил из кармана купюру в пять фунтов.       — Вот это.       — Мама уже рассказала мне, что такое взятка, — улыбнувшись едва заметно, сказал Кайл; на наживку он явно клюнул, но деньги его не интересовали.       — Нет-нет, это... я просто считаю, что за информацию надо платить. И я заплачу.       — Хорошо. Только мне не нужны фунты, мама даёт мне карманные.       — Тогда чего ты хочешь?       — Расскажите мне про лифты с золотыми решётками и про зелёные залы, где летают бумажные самолётики.       Впервые в жизни юный волшебник осознанно вводил собеседника в ступор. И впервые в жизни понял, насколько это замешательство на чужом лице приятно.       А Боб действительно стушевался. И побледнел и вспотел пуще прежнего.       — Откуда ты..?       — Вы не ответили на два моих вопроса, сэр. Так что я тоже не стану отвечать на ваши. Оборотень — это получеловек-полуволк?       Бедняга Боб потихоньку стал складывать кусочки паззла воедино.       Если бы тогда на месте мистера Эгельберна оказался кто-то смышлёнее, опытнее и спокойнее, возможно, он не позволил бы мальчику прочитать весь спектр эмоций на своём лице, как на открытой странице учебника, и Росс не попробовал бы на вкус человеческое замешательство, чужой испуг и чужое смятение.       И, возможно, оно бы ему не понравилось.       Но это был Боб. Просто Боб из отдела регулирования магических популяций и контроля над ними, посланный министерством после того, как начальник получил сообщение о нападении неизвестного существа на группу детей. Он не умел вести дела с семилетними легилиментами и даже не до конца понимал, что столкнулся с одним из них. Да, ему сообщили, что некий Кайл Сильвер — волшебник, что ему можно сказать чуть больше, если спросит. Но о таком... о таком его никто не предупредил.       Возможно, потому что никто не знал.       — В одном из телешоу я видел, как люди обмениваются вопросами. Давайте так и поступим. Один вопрос — мой, один — ваш. Как вам?       Да, мужчина сглупил. Потерял контроль. Но, с другой стороны, раз этот мальчик — волшебник, то рано или поздно всё равно узнает всё сам. Так разве плохо будет, если ему немного подскажут?       Инспектору не оставалось ничего другого.       — Согласен, — признав поражение, кивнул он.       — Оборотень — это...       Кайл понял, кто перед ним, намного раньше, чем это сделал Боб, и смаковал каждый миг их разговора. Наконец-то в его жизни появился кто-то, кто сможет дать ответы. Очевидно, что супруги Сильверы их дать не могли — а тут вдруг такой шанс... да этот толстяк сам пришёл к нему в руки! Нельзя его упустить.       — Это человек, которого укусил другой оборотень. Они превращаются в волков, но не всегда, а только в полную луну.       Но был вечер, даже не ночь, — мысленно возразил Росс. — Почему тогда он превратился?       — Ты можешь описать зверя, что вас атаковал?       — Высокий, худой и грязный. Серая шерсть, круглая голова, большая грудь, скелет, как у человека...       — Как вам удалось спастись?       — Теперь моя очередь, — осадил мальчик. — Что за зал, про который я говорил? Зелёный, с самолётиками?       — Это место, где такие как ты... и я... создают законы и следят за их соблюдением.       Такие, как я? Значит, я не один такой?       Хотя мальчик и не питал надежд, что во всём мире нет больше людей, способных делать то же, что и он, сама мысль, что он не одинок, ему понравилась — хотя тут же пришло омрачающее осознание, что конкретно у данного мужчины ответы будут неисчерпывающими. В конце концов, он мальчик на побегушках — приехал сюда изучать зверя, напавшего на них, — значит, приказы отдаёт кто-то другой. У него и надо спрашивать. Если таких людей много (судя по воспоминаниям этого странного толстяка, очень много), значит, с ними можно как-нибудь встретиться. Поговорить. Обсудить "всё это" и понять, что ещё он умеет делать.       Или чему ещё может научиться.       — Как парламент королевы?       — Вроде того. Так как вам удалось спастись, Кайл?       — Я его поджёг.       Они смотрели друг на друга какое-то время, и пока Боб соображал, Кайл внимательно считывал его мысли. Определённо, кое-кто получит от этого разговора намного больше другого.       Для маленьких детей, ещё не поступивших в Хогвартс, это было довольно распространённым явлением: после пяти лет магия волшебников, как известно, проявлялась иногда абсолютно хаотически, обычно в моменты сильных переживаний. Они могли заставить левитировать маленькие объекты или случайно поджигали предметы, попавшиеся им на глаза... но ситуация выглядела так, словно этот мальчик целенаправленно использовал магию против оборотня.       Долбанный пот, как же тут жарко...       Несмотря на то, что первые минуты диалога сбили инспектора с толку, теперь он смог взять себя в руки и начать анализировать — а делал он это, вопреки нелепому первому впечатлению, весьма недурно.       Итак, этот мальчик поджёг зверя. Учитывая его спокойное поведение, это не было случайной вспышкой магической активности... или было, но он уже и раньше делал "странные вещи" и внутренне был к этому готов. В любом случае, судя по его словам и словам других детей, которые, кстати, ни слова не рассказали про действия своего приятеля, пламя животное отогнало... насколько же сильной должна была быть искра, чтобы оборотень бежал в ужасе от беззащитной добычи? Оставил раненого мальчика в покое, не сожрал, как планировал изначально, и кинулся наутёк... кстати, это был ещё один хороший вопрос: почему зверь обратился раньше ночи, раньше полнолуния? Какое-то заклятие? Или, может быть, это вовсе не оборотень?       — Ты можешь нарисовать это животное? — Боб протянул Кайлу блокнотик и карандаш. — Чтобы мне понимать, с чем я имею дело.       — А вы разве не понимаете?       — Не уверен. Так как, поможешь?       Кайл молча принял предложение и через три минуты схематично (и довольно неплохо для семилетнего ребёнка) изобразил нападавшего. Сомнений не осталось: это был вервольф.       — Спасибо, Кайл.       — У меня ещё один вопрос, сэр.       — Скоро ты и сам всё узнаешь, — хотел было избежать дальнейших расспросов Боб.       — Вы мне угрожали.       Мужчина замер.       — Прости, что?       — Вы мне угрожали. Когда я сказал, что ничего не помню, вы назвали меня плохим словом и испугали. Заставили вспомнить хоть что-нибудь, чтобы легче было поймать... ох, как же вы сказали... хищника? Да, хищника. Мои друзья напуганы и ничего не смогли ответить на ваши расспросы, а я... после ваших угроз смог нарисовать волка. И когда вы скажете моим родителям, что это неправда и я всё придумал — тем самым родителям, которые очень напуганы, хотят отгородить меня от любой угрозы и поэтому очень напряжены... кому они поверят?       Уже собиравшийся было уйти инспектор замер, стоя к мальчику в полоборота. Он медленно повернулся к нему, посмотрел на совершенно спокойное детское лицо и испугался того, как добродушно всё это рассказывает ему семилетний ребёнок с зелёными глазами, полными решимости получить своё любой ценой.       Кем бы ни был этот Кайл, он знал, как стоит вести переговоры.       Крайне неспокойно стало инспектору в тот момент на душе. Он многое пережил в своё время и однажды встретился с одним человеком... так же спокойно манипулировавшим другими, не дрогнув ни единой мышцей лица.       Ассоциация Бобу очень не понравилась.       — Хорошо. Но тогда и я задам тебе один вопрос, Кайл. Если ты не против.       — Честный обмен, — пожал плечами мальчик. — Но я первый, сейчас моя очередь.       Эгельберн кивнул.       — Артур — мальчик, которого укусили... он теперь тоже станет оборотнем?       Вот же чёрт. И как я теперь объясню ему, что ждёт его друга?       — Да, — просто ответил инспектор. — К сожалению.       — Могу я дополнить свой вопрос, сэр? — и Кайл вдруг посмотрел на него совсем иначе: жуть из его взгляда пропала, словно её никогда и не было, и вместо угрожающего хладнокровия теперь отчётливо читалось искреннее волнение: — Я могу ему как-то помочь? Что нужно сделать, чтобы ему стало лучше... и как сделать так, чтобы он ни на кого не напал?       — Кайл, я... — Боб запнулся. — Послушай. Я честно не знаю, можно ли помочь твоему другу. Если лекарство от его болезни и придумали, я о таком не слышал. Но я обязательно поговорю с его родителями, опишу ситуацию и расскажу, как ему можно помочь... иначе.       — Вы не убьёте его, верно?       И снова эта инфернальная жуть блеснула в его глазах. Только теперь юный волшебник защищал не свои интересы, а интересы ни в чём не повинного ребёнка, мальчика, с которым они весело проводили время на природе.       — Конечно, нет. Есть... одно лекарство. Оно поможет Артуру не кидаться на людей, когда он станет превращаться.       — И вы дадите его ему?       — Разумеется. Это часть моей работы.       Они помолчали. Эгельберн уже хотел было уйти, когда вдруг вспомнил, что именно хотел спросить у Кайла.       — Теперь мой вопрос.       Мальчик взглянул на него пристально, но возражать не стал.       — Ты можешь читать мои мысли, верно?       Они несколько секунд молчали, глядя друг на друга и не позволяя себе моргать. Теперь более-менее подготовленный к возможной реакции мальчика Боб вёл себя куда увереннее и терпеливо ждал ответа, пока Кайл боролся с собой, размышляя, стоит ли признаваться в таком выгодном навыке (особенно он был выгоден, когда о нём никто не знал) незнакомцу.       Родители появились крайне вовремя.       — Хватит его расспрашивать, — уверенно взяв Кайла за руку, отрезала Тесса. — Вы тут слишком долго разговариваете, а у него стресс.       — Простите, но...       — На бедных детей напал зверь! — доведённая до предела, вспыхнула женщина. — Так что хватит мучать моего сына разговорами — лучше займитесь тем, ради чего вы приехали, и поймайте животное, повредившее ногу сыну миссис Аддерли. На этом всё, мистер Эгельберн. Пойдём, малыш.       И она увела совершенно не возражающего волшебника домой, оставив Боба с огромным количеством вопросов в одиночестве.       Впрочем, ему всё же было о чём доложить в Министерство.

***

      Спустя два дня вся горе-компания встретилась перед дверью дома семьи Аддерли в полном составе — никто не хотел затягивать с визитом к другу. Почти со всеми в комплекте шли их родители. Ребята об увиденном на поляне молчали как рыбы, однако, как выяснилось, не по приказу Арчибальда, а по собственному соображению. Да и кто бы им поверил...       Хотя Артур пострадал от нападения волка, другие взрослые мысленно то и дело возвращались к осуждению его родителей за беспечность. Кайлу это очень не нравилось, но он ничего не мог изменить и поэтому с большим удовольствием практиковал глушение своего радара. Миссис Аддерли впустила их в дом, попросила не шуметь и проводила на второй этаж, в комнату сына.       Артур выглядел здоровым, но ходить по понятным причинам не мог. Из больницы его выписали с несколькими десятками швов на голени и прописали постельный режим — логично, что ему стало одиноко, поэтому увидеть друзей он был очень даже не против.       Тактичные матери и отцы, убедившись, что довели чад до безопасного места, удалились, оставив компанию поболтать.       — Как ты? — стоило двери закрыться, спросил Габриэль, садясь на край кровати.       — Неплохо, вообще-то, — честно признался парень, ещё минуту назад планировавший ломать перед ними комедию и изображать умирающего. — И ты здесь, Серый?       — Ты не хочешь меня видеть? — напрягся Кайл.       — Нет, просто... я тебя шпынял и не думал, что ты захочешь навестить меня после этого.       — Тебя покусали, мы оба — друзья Арчи, а значит и друг другу должны помогать.       Артур безразлично пожал плечами, а Кайл уловил в свой адрес его удивление... и радость.       — И чем ты тут будешь заниматься две недели? — оглядывая комнату будто бы впервые, спросил максимально небрежно Милтон.       — Пока не знаю. Но предки сказали, что, если раны затянутся быстрее, поедем куда-нибудь, поедим мороженого. А пока вся надежда на вас.       — Думаешь, мы будем развлекать тебя? Мы похожи на клоунов? — беззлобно усмехнулся Арчи.       — Да, особенно ты, — так же ответил Аддерли.       Помолчали.       — Слушайте, — Артур вдруг посуровел. — Я всё понимаю, типа нам очень повезло и все дела, но... я не понял, как вам удалось его отогнать? Я думал, он меня сожрёт, и было больно, так что... я не обратил внимания, когда он исчез.       — Ты там чуть не отключился, — усмехнулся обычно молчавший коренастый шестиклассник, имя которого Кайл слышал только дважды — Джетт.       — Да, потому что мне волк чуть ногу не сожрал.       — Да ладно, я ничего такого не сказал.       — Хотя это действительно хороший вопрос, — Винни обернулся на стоявшего у входа в комнату Кайла. — И мне, честно говоря, тоже хотелось бы знать, как ты это сделал.       Мальчики напряжённо замерли и нетерпеливо уставились на волшебника.       Вот и настал этот момент, — недовольно подумал он. — Вот только что им сказать?       — Народ, — видя замешательство мальчика, переключил внимание окружающих на себя Арчи. — Тут всё сложно, ясно? Так что давайте не будем...       — Нет-уж-ки, — прищурившись, покачал головой Габриэль. — Не в обиду будет сказано, но лично я видел нечто, что за все рамки вышло. И никому не рассказал только из уважения к тебе, Серый. Так что объясняй, друг.       — А что он должен объяснить? — подобрался Артур.       — Как он отогнал волка.       — Так это был ты? — не веря ушам переспросил юный Аддерли. — В смысле, реально ты?! Да он же ему на один зубок, пастью — клац! — и проглотил целиком! Ну вас, народ, хватит меня разыгрывать.       Но стоило ему присмотреться к лицам друзей, как стало ясно: его никто и не думал обмануть. Четыре пары глаз испытующе устремили свой взор на Росса.       — Я его поджёг.       — Чем, позволь спросить? — не унимался вновь развеселившийся Артур и, состроив гримасу, страшным голосом протянул: — Силой мысли-и-и-и?       И рассмеялся. В способность Кайла защитить себя он до последнего верить отказывался.       — Что-то вроде того, — так же спокойно ответил волшебник.       Для Артура всё это казалось одним сплошным спектаклем. Но уж больно правдоподобно играли в этом представлении его приятели...       Он смотрел то на одного, то на другого, всё ещё смеясь... а потом увидел виноватое лицо Арчибальда и вдруг смеяться перестал. Арчи выглядел так довольно редко — и обычно это сопровождалось вскрытием информации, которую он от них утаил.       Улыбка медленно сползала с лица Артура, пока он наблюдал за тем, как не по-детски серьёзно переводит взгляд с одного друга на другого первоклашка.       — Я чё-то щас не понял...       — Я сам не знал, что могу делать ещё и такое, — пожал плечами Кайл и посмотрел на Милтона. — Так что я не скрыл это, Арчибальд. Я просто... не знал.       — Я на тебя не в обиде, Серый, — абсолютно серьёзно кивнул Арчи. — Ты нам жопы спас, чувак, я тебе благодарен. Сказать по правде... это было круто.       — Я не напугал тебя? — искренне волнуясь, спросил Росс.       — Только если немного. Кто знает, что ещё ты можешь сделать...       Они улыбнулись друг другу, и Артуру показалось — всего на секунду, — что Милтон вложил в эту улыбку немного того, что обычно вкладывал в улыбку девчонкам из параллельного класса.       — Так, стоп. Вы серьёзно сейчас, я понять не могу?       — Абсолютно, — вновь нахмурившись, кивнул Арчибальд.       — Вам, парни, кажется, надо нам кое-что рассказать, — вслед за ним нахмурился вечно добродушный Габриэль, и тут Артур понял, что они вообще-ни-хрена-не-шутят; если хмурился Винни, жди беды — от него что-то утаили, а он это охренеть как не любил.       — Тут нечего объяснять...       — Мы все это видели, Серый, — насупившись, перебил его Габриэль. — Ну, кроме Артура разве что. Так что даже не думай, что тебе удастся уйти от разговора.       — Винни, хватит, — нахмурился уже Арчи.       — Тут нечего объяснять, — твёрдо повторил Кайл, немного остудив пыл приятеля. — Потому что я не знаю, как это объяснить. Ясно?       Мальчики, совсем не удовлетворённые его ответом, надулись. Волшебник вздохнул, облокотился спиной о дверь и сполз по ней на пол.       — Я умею читать мысли других людей, — наконец, сдался он. — Вижу их воспоминания, словно это кино — картинки сменяют одна другую, и некоторые из них реально жуткие, а некоторые очень счастливые. Я слышу, что думают про вас ваши родители и что вы думаете про них, слышу, как люди планируют завести с кем-то разговор и как к нему готовятся. Иногда я чувствую, как люди боятся или радуются, хотя не показывают этого, и как хрипит чужая грудь, если кто-то болеет. Я вылечил Гейла прикосновением, когда он простыл. И поджёг ту тварь, когда хлопнул её по спине.       В любой другой ситуации парни подняли бы его на смех. Но Кайл откровенничал после того, как на их собственных глазах страшный зверь вспыхнул как спичка без видимых причин... когда Кайл стоял у чудовища за спиной и страшными глазами наблюдал за его страданиями.       — Я не знаю, как это работает, и не всегда могу это контролировать, — он обхватил руками согнутые колени и опустил вниз голову. — Иногда это действительно тяжело — пытаться не слышать всё то, что думают другие. Потому что люди думают постоянно! Они постоянно чего-то боятся, что-то планируют, за кого-то волнуются и чего-то хотят. Их мысли вечно носятся из стороны в сторону, бьются, путаются, перетекают друг в друга, и за этим просто невозможно уследить! Слышать их бесконечно, чувствовать всё, что чувствуют мои родители или вы, невыносимо! Мне тяжело каждый раз, когда я выхожу на улицу и прихожу на площадку, тяжело, когда я гуляю с братиком, тяжело общаться с вами, пытаясь понять, что вы сказали, а что подумали, и что из всего этого для вас болезненно или секретно, мне даже дома находиться тяжело, потому что рядом со мной постоянно кто-то находится!       В какой-то момент Арчи услышал — к большому для себя потрясению, — как Кайл тихонько всхлипнул.       — Я не знаю, как объяснить то, что я умею, потому что я не знаю, что я умею и как это работает. Оно просто работает. Всегда. И когда та тварь напала на нас, я даже не понял, что произошло. Я просто ударил его — я не думал, что волк загорится. Я не знал, что это вообще возможно! Я только хотел его отогнать! Я не знаю, о чём я думал, я лишь не хотел дать ему тебя утащить, хотел, чтобы он тебя отпустил — и всё!       Арчибальд сел рядом с ним на пол и положил руку ему на затылок. Седые волосы оказались неожиданно очень мягкими.       — Я не знаю, было ли мне страшно... наверное, было. Но мне кажется, что я смог сжечь его, потому что хотел помочь Артуру, — подняв голову, пожал плечами волшебник: если он и плакал, то щёки его уже высохли. — Так что да. Я его поджёг. Не специально, конечно. Я... разозлился.       Внезапное осознание озарило мальчика и заставило ненадолго выпасть из исповедального процесса.       Ну, конечно... это была злоба.       — Расскажешь ребятам про Бобби? — аккуратно спросил Арчи.       — Ах, да... да, точно, — Росс посмотрел на него и кивнул. — Я говорю со змеями. Они понимают меня, а я — их. Одна гадюка рассказывает мне про секреты соседей, и я уже познакомил его с Арчи. Так что, если вам нужны доказательства, могу представить ему и вас.       — А как мы поймём, что ты не врёшь? — спросил возбуждённый до предела Артур. — Давай ты лучше докажешь, прочитав наши мысли. Что я думаю прямо сейчас?       — Что всё это брехня и ты на это не поведёшься. Хотя тебе очень хочется верить, что твой друг — Супермен.       — Я думаю, мы все об этом сейчас думаем, — скептически изогнул бровь Габриэль. — Давай-ка проверим иначе. Я загадаю тебе число, а ты его назовёшь.       — Хорошо.       — От скольких до скольких загадывать?       — Любое. Тридцать семь.       Винни улыбнуться не успел, как вдруг до него дошло.       — Охренеть, — только и смог выдать мальчик. — Давай ещё раз.       — Ты можешь думать не только числа, — пожал плечами волшебник. — Скажи любое слово, любое предложение, любую цифру. Мне не важно, что ты подумаешь.       — Хм...       Кайл нахмурился.       — Э-э-э... я не уверен, что смогу это произнести, но... тринитробензол?       — Охренеть! — вскочил на ноги Винни. — Ты реально мысли читаешь!       — Так, стоп, теперь я! — Артур чуть с кровати не упал. — Давай!       — Флорида? Что это? — Кайл улыбался, но всё же был немного смущён.       — Матерь Божья...       — Моя очередь, — встрял Джетт, с которым почти не разговаривали: он был достаточно скрытным, чтобы никто о нём ничего не знал, и умным, чтобы его не выгоняли из компании.       — "Твой шрам — самое уродливое из того, что я видел, но ты достаточно интересен, чтобы тебя не бить".       В полнейшей тишине черноволосый парень поджал губы и покивал, явно под впечатлением от услышанного.       — Действительно читает, обалдеть.       — Эй. Не слишком-то вежливо, — прошипел Арчи.       — Я уже давно не обращаю внимания на твои мысли, Джетт, — пожав плечами, сказал Кайл. — И твоё мнение волнует меня... хм, дай подумать... нет, показалось — оно вообще меня не волнует.       Винни хихикнул.       — Давай ещё раз! — взбудораженный, пискнул Артур, задев зашитую ногу и даже не заметив этого.       — Хватит, народ, — вяло сказал Милтон. — Он вам не цирковая обезьянка.       — Но это же просто потрясающе. Серьёзно, это нереально круто, Кайл. Почему ты раньше не сказал?       — Не был уверен, что вам можно доверять.       — А Арчи, значит, можно? — обиженно надул губы раненый подросток.       — Он не пытался поддеть меня с первого дня знакомства и воспринимал, как равного, — парировал Росс. — Относился ко мне хорошо, не пытался побить или высмеять, помогал советом и вообще был рядом, когда был нужен. Так что да, Артур. Ему я мог довериться раньше, чем вам. К тому же, вы были друзьями Арчи, а не мне. Я не знал, расскажете ли вы кому-нибудь, и собирал сведения. Так что сейчас, — глядя на немного напрягшиеся лица собравшихся, подытожил Кайл. — Если вам покажется, что рассказать о моих способностях — хорошая идея, у меня всегда есть что на это ответить.       — Например? — улыбаясь уже не так ехидно, спросил Джетт.       — Ваши мысли я мог читать раньше, чем вы об этом узнали. Так что, если захочешь кому-то проболтаться, помни, что знаешь обо мне гораздо меньше, чем я знаю о тебе.       Атмосфера в комнате повисла напряжённая.       — Серый о нас знает то, чего мы о себе сами не знаем, — равнодушно сказал Арчи. — Так что, если бы он хотел кому-то из нас навредить, он бы мог. Но мы друзья, так что ему незачем это делать. Можете расслабиться. Я ему доверяю — так что вы можете тем более.       — Именно так, — улыбнувшись ему осторожно, кивнул волшебник.       Правда, других это не сильно успокоило.

***

      — Ребята, нам пора, — постучала в дверь мама Габриэля. — Пять минут — и расходимся.       — Хорошо, мэм, — кивнул Арчи с самым очаровательным выражением лица, на которое только был способен.       — А пока мы не ушли, — сказал Кайл, стоило женщине уйти. — Мне нужно кое-что ещё тебе сказать, Артур. Только это серьёзно, и, если хочешь, мы можем поговорить одни.       — Да у меня... вроде нет секретов, — не слишком уверенно ответил мальчик.       — Это касается твоей ноги, не беспокойся.       — А... ну, тогда точно говори при всех.       Росс вздохнул и нахмурился. Он не знал, как начать разговор, но Арчибальд ему неожиданно помог.       — Можно догадку?       — Какую?       — Этот волк... какой-то непростой, да?       Странности в анатомическом строении животного заметили все, но разве кому-то из взрослых можно было об этом рассказать, не став посмешищем и не вызвав ещё больше вопросов?       — Да. Ты прямо "в десятку" попал.       Мальчики притихли.       — В больнице ко мне подошёл инспектор. Он спросил, не могу ли я описать волка подробнее, и... в общем, я не знаю, кто этот мужик. Но мне показалось, что он такой же, как я. Что он тоже может "это всё".       — Супергерой? — восторженно спросил Артур; мысли о Супермене его не оставляли ни на минуту, и это начинало утомлять.       — Он не похож на героя, — покачал головой Кайл. — Скорее, он просто... может что-то такое, что могу я. Он сказал, что это был оборотень. И что у тебя проблемы, Артур, потому что в следующее полнолуние ты тоже им станешь.       Если бы сирота не продемонстрировал свои навыки чтения мыслей, юный Аддерли рассмеялся бы ему в лицо. Но Серый мог то, что они не могли объяснить.       И он не рассмеялся.       — Чего? — не до конца осознав услышанное, тупо переспросил Артур.       — Оборотень. Это он тебя укусил.       — Но ведь...       — Я не знаю подробностей, Артур, не перебивай, пожалуйста... в следующее полнолуние ты превратишься. Это всё, что мне известно. Только не переживай.       — Не переживать? Я стану огромной уродливой тупой спиной! И нападу на родителей?!       — Нет. Потому что он придёт сюда, расскажет им, что произошло, и даст лекарство. В волка ты превращаться не перестанешь, но убивать никого не будешь. По крайней мере, он так сказал.       — А ты ему веришь?       — Не знаю. Но он вроде бы не врал. Я бы почувствовал.       Юный Аддерли выглядел неплохо, но в глубине души был раздавлен. Он до усрачки боялся одного только воспоминания этого омерзительного монстра, ранившего его и тащившего по земле как тушу овцы, и теперь с каждой секундой всё отчётливее представлял, как в полную луну будет становиться чем-то подобным.       — Ребята, пора, — заглянула к ним мисс Аддерли и, увидев выражение лица сына, открыла дверь шире. — Милый, ты в порядке?       — Пойдём, — шепнул Арчи, схватил Росса за рукав и потащил к выходу.       — До свидания, миссис Аддерли, — попрощался Кайл.       Он в первый и последний раз видел комнату Артура.