Синтетика

Передозировка - нарушение дыхательной и сердечной деятельности, вызванное введением в организм количества наркотика, превышающего индивидуальную максимальную переносимую дозу. Такое явление одно из самых опасных ситуаций в жизни наркомана. Если человеку вовремя не оказать помощь, то последствия приёма могут привести к смерти. Состояние передозировки вызывается превышением дозы наркотика, поступившего в организм. Доза, вызывающая смертельный исход, для каждого организма индивидуальна: она рассчитывается исходя из показателя токсичности вещества и массы тела. Но если наркотик употребляется регулярно, то к нему формируется толерантность и летальная доза увеличивается. Поэтому при прочих равных условиях у неопытного потребителя или человека после ремиссии вероятность передозировки больше, чем у наркомана со стажем. Кроме того, на летальность дозы в конкретной ситуации могут повлиять способ введения наркотика, общее состояние организма и прочие вещества, циркулирующие в организме - наличие других наркотиков, алкоголя и некоторых лекарств сильно снижают максимально переносимую дозу. Что же происходит, когда максимальная переносимая доза превышена? Дело в том, что основа эффекта наркотика - воздействие на головной мозг. Он контролирует работу всех остальных органов человеческого тела, в том числе сердца и дыхательной системы. Наркотики могут оказывать стимулирующий или угнетающий эффект на работу центральной нервной системы. В результате, стимуляции или угнетению подвергаются центры головного мозга, отвечающие за сердечную деятельность и органы дыхания. При этом возможно нарушение жизненно важных функций. Теоретически, передозировка может наступить от любого наркотика. Но на практике она случается чаще всего при введении депрессантов (героин, алкоголь, снотворные средства) и реже, стимуляторов (винт, экстази, кокаин, мефедрон). Это связано с тем, что обыкновенно употребляемая доза героина и барбитуратов часто приближена к максимальной переносимой дозе, в то время как другие вещества употребляются, в основном, в меньших количествах. Однако смертельный исход может наступить в результате потребления любых "уличных" наркотиков, так как примеси в них могут обладать очень высокой степенью токсичности. Отравления такими "смесями" также иногда классифицируются как передозировки. Вероятность летального исхода при мефедроне крайне высока. Это связано с тем, что «чистого» наркотика попросту нет. Обычно в него подмешивают как безопасные примеси (мел, сахарную пудру, крахмал), так и крайне опасные (порошок, крысиный яд). Из-за этого рассчитать нужную дозу невозможно. Значительно страшнее психологическая зависимость. Находясь в употреблении, наркоман не испытывает боли, ему всегда хорошо, у него нет моральных переживаний. Но как только он прекращает употреблять, на него обрушивается депрессия, одиночество и боль. Единственным выходом из проблемы наркоману кажется лишь возобновление употребления. В одиночку с этим очень трудно справиться. Наркоман всегда помнит, как ему было хорошо «под кайфом». Поэтому говорят, что бывших наркоманов не бывает. Психологическую зависимость нельзя снять, так же как и нельзя выборочно стереть память. Это пятно остаётся с человеком навсегда. * * * Daughter - Medicine «Соберись, соберись и начни всё с начала У тебя есть второй шанс Ты ещё можешь вернуться домой, Сбежав от всего Это не имеет значения, это всего лишь вещества Ты всё ещё можешь быть тем, Кем хочешь быть» Я помню оглушающие звуки сирен, женские крики и чьи-то холодные неприятные прикосновения на своей коже. Помню голос Рустама. Он ругался с врачами и пытался пробраться ко мне в реанимацию. Его не пустили, оставили сидеть в коридоре. Не хотела бы я, чтобы он видел всё это. Дальше лишь сплошная темнота и лишь редкие вспышки света от ламп, мелькающие перед глазами. Густой туман и полная неразбериха. Страшно и холодно. Не знаю сколько прошло времени, прежде чем я медленно открыла глаза, измученно промычав себе под нос. Веки будто склеены. Шея ужасно затекла и я пытаюсь немного повернуть голову, но моё тело совершенно меня не слушается, оставаясь неподвижным на проклятой больничной койке. Всё онемело. Опять и опять этот избитый, заученный до дыр вид медицинской палаты, белая плитка и жесткие матрацы с врезающимися в кожу пружинами. Я понимаю, что случилось что-то очень плохое, но пока не могу до конца осознать полного масштаба катастрофы. Из моих рук, замотанных бинтом и пластырем, нитями тянутся трубки с жидкостью, поступающей из капельниц. Над ухом неприятно пищит аппарат ИВЛ, заставляя поморщиться и обречённо вздохнуть. Во всяком случае, радует то, что я слышу биение собственного сердца, а значит, я ещё жива. — Мина! — Она открыла глаза?! Знакомые голоса рядом со мной вырывают меня из пограничного состояния между сном и реальностью. Хочу ответить хоть что-то, но язык буквально не поворачивается, во рту ужасно пересохло, я хочу пить. — Ты как? Это Рустам. У меня получается разглядеть очертания мужского лица, когда он нависает над моим парализованным телом и заглядывает в глаза. Его обеспокоенный голос полон надежды и безысходности одновременно. — Господи Боже, я думала ты умрёшь! Что ты натворила?! Пытаюсь сфокусироваться на втором женском голосе и узнаю в его обладательнице Арину. Девушка стояла по другую сторону от Рустама и совершенно не сдерживала поток слёз. — Простите… Единственное, что я могу из себя выдавить. Не знаю, что ещё сказать. Всё это просто ужасно. Отвратительно. Это не может происходить со мной, не может быть правдой. Я уже неоднократно попадала в больницу из-за веществ, но то были пустяки - обследования, капельницы, стационар. Но загреметь в реанимацию с рецидивом на грани жизни и смерти было впервые. Конечно, я задумывалась над тем, что будет если однажды я не смогу остановиться. Мне не было страшно или грустно от этой мысли, скорее, я просто смирилась с этим фактом. Все когда-нибудь умирают. Я чувствую как Рус нежно берёт меня за руку, обхватывая мою маленькую ладонь своими большими и тёплыми. С трудом получается полностью разлепить глаза, вокруг всё плывет. Я жмурюсь, пытаясь остановить подступающие слёзы, и сжимаю мужскую руку насколько мне позволяют мои силы. — Я наверно оставлю вас, мне надо на воздух, плохо себя чувствую. Тихо говорит побледневшая Арина, обращаясь к Русу. Он коротко кивает, поглаживая девушку по плечу в знак поддержки, и провожает её взглядом до двери. — Что произошло? Откашлявшись, спрашиваю у парня. На самом деле, я совсем не хочу знать ответ на этот вопрос. Срыв - вот, что произошло. Даже стационарное лечение наркомании, на которое все уповают не даёт стопроцентной гарантией того, что человек больше никогда в жизни не будет злоупотреблять стимуляторами. — Тебя еле откачали. Ангелина вызвала скорую. Ты сутки была в отключке. Рустам чеканит каждое слово сквозь зубы, даже не пытаясь скрыть своей злобы и отчаяния. Его глаза красные, кажется, он тоже плакал. Чёрт… Я молча перевариваю полученную информацию и не нахожу ни одного рационального оправдания происходящему. Мерзко от самой себя. — Просто ответь…— Голос Рептилоида срывается из-за слёз, медленно наливающихся на его опустошенные глаза.— Зачем ты это сделала? — Ты пропал, не брал трубку, я думала… — Не сваливай вину на меня, Амина! Ты клялась, что завяжешь, а я каждый раз верил как наивный мудак! — Я не в том состоянии, чтобы выслушивать твои нотации, знаешь. Обиженно проговариваю, сжимая колючую простыню между пальцев. Он серьёзно собрался меня отчитывать? — Мы поговорим об этом позже. Рустам выдыхает, усаживаясь на свободную кровать напротив меня и устало потирает глаза. — Я жалею об этом. Выпаливаю я. — Жалеешь… Грустно повторяет парень, вскользь усмехаясь и опуская голову. Повисает неловкое молчание. Я буквально физически чувствую как Рустам сдерживается и не показывает, что наружу рвутся с нечеловеческой силой настоящие эмоции, которым только дай волю окончательно всё испортить. Иногда вынужденное молчание переносить намного тяжелее, чем эмоциональную ссору на повышенных тонах. — Я устал жить с мыслью, что в любой момент могу тебя потерять. Что в один день я буду ехать домой и мне позвонят из больницы и скажут «Ало, это Рустам? Ваш номер был первый в исходящих, ваша подруга в реанимации, у неё передозировка». Я устал и просто хочу быть счастливым. Я вжимаю голову в плечи, виновато поглядывая на Рептилоида. Не знаю как бы я вела себя, будучи на его месте. Страшно представить, что Рустам чувствовал в тот момент, когда ему позвонил врач и сообщил эту новость. Он жил так на протяжении нескольких лет, пока я развлекалась и наплевательски относилась к своей жизни. — Это была ошибка, Рус. — Знаешь, в сотый раз это уже не ошибка - это выбор. Наш диалог переходит на высокие тона, но Рустам вовремя осекается, понимая, что я могу просто не выдержать ещё одну ссору. Арина, вихрем влетевшая в палату, немного разряжает накалённую обстановку между нами. — Ну как ты? — Уже лучше. Хрипло отвечаю, привставая и облокачиваясь спиной на холодную стенку. Еле заметно улыбаюсь, пытаясь как-то подбодрить девушку и показать, что всё не так уж плохо. Я дышу, говорю, и пока этого достаточно. — Рустам позвонил, рассказал… Арина запинается из-за вновь образовавшегося кома в горле. — А если бы ты умерла?! Что бы я делала? Что мы все делали бы? Это какой-то кошмар, Амин! Блондинка кричит, размахивая руками. Её губы трясутся, щёки красные, взгляд излучает жалость в перемешку с ненавистью. Я понимаю, что виновата, но не могу ничего ответить. — Я столько себе надумала. Подруга буквально кидается на меня с объятиями, пачкая слезами больничную ночнушку. Рустам всё это время неизменно сидит на койке напротив и смотрит в одну точку на полу. Нас прерывает стук в дверь, заставляя повернуться на источник звука. — Амина? В палату входит врач лет пятидесяти на вид, с приятной располагающей внешностью и еле заметной сединой на висках. — Да. — Я ваш лечащий врач. Как вы себя чувствуете? — Нормально. — Приемные часы закончились, попрошу вас выйти из палаты и дать ей отдохнуть. Ей нужен полный покой. Врач обращается к Русу и Арине, указывая пальцем на приоткрытую дверь. — Конечно, мы уже уходим. Арина вымученно улыбается и гладит меня по руке прежде чем покинуть палату. Я смотрю на Рустама, который сидит будто вкопанный и ни на что не реагирует. Я знаю о чем он думает в такие моменты. Точнее, не думает вовсе. Рустам абстрагируется от всех внешних раздражителей и погружается глубоко в себя и свои раздумья. — Оставьте нас на секунду и потом я уйду. Тихо проговаривает он и врач, тактично кивнув, уходит. — Всё будет хорошо, поняла? Я не знаю, что говорить в таких случаях, поэтому просто скажу, что люблю тебя. Парень нависает надо мной и нежно целует. Когда его губы на моих, кажется, будто на одну проблему становится меньше. Мне уже не так страшно. Я отвечаю на поцелуй медленно, хочу растянуть этот момент на сколько это возможно. — Я приеду завтра. Тихий шёпот на ухо и лёгкий поцелуй в висок.