Нерушимо связанные 2

      Темноты боятся многие. Чаще всего это значит, что страх встаёт именно перед тем, что в ней прячется. Но это также значит, что это страх перед неизвестностью. Когда ты даже предположить не можешь, что с тобой может случиться. И самое сложное в этом всём — сохранить рассудок и не потерять себя.       Ренджун провёл в такой темноте, из личных ощущений, по меньшей мере месяц. Бродя в полной пустоте, тишине и темноте. Ничего, только он, наедине с собой, иногда жгучая боль в районе раны, и ещё реже — сомнительные отголоски голосов.       О, как бы он хотел просто свернуться клубочком, окружённый теплотой Джено и Джемина, а в идеале — уложить к ним Лухана и Чан-и.       Если он здесь месяц… они, наверное, уже подросли. Малыши ведь так быстро растут. Сколько ещё он здесь пробудет? А вообще, выберется ли?       Рана снова жжёт. Ренджун останавливается, морщится и прижимает ладони к боку. Больно, но ещё больнее внутри.       Вот как и работает связь. Она не очень хорошо изучена, но Ренджун понимает тонкости их собственной связи. Она у них уже установлена, закреплена и была с ними некоторое время. Куну с Яняном, Сехуну и Лухану тоже не стоит разлучаться надолго — будет плохо, но не так, как у них сейчас.       Ренджуну больно и очень. Ему не хватает Джено и Джемина. Физически. Его органы так и перетягивает тонкой нитью их связи, и каждый чёртов раз Ренджуну кажется, что их просто разорвёт. Но, помимо физической нужды, ему не хватает их морально. Это сложно — пройти всё это, просто с надеждой на то, что он выберется; но, а вдруг нет? Как он будет без них?       Рана жжёт сильнее. Ренджун оседает на землю. Ноги становятся слишком тяжёлыми, как и всё тело. И веки. Ему нельзя засыпать.       Но он всё равно падает на спину, а глаза закрываются.       Из пустоты появляются руки. Подобие рук. Длинные, костлявые с какими-то ошметками то ли кожи, то ли бывшей одежды, и Ренджуну уже почти не страшно.       Почти.       Он выскальзывает из костяной клетки в последний момент, ползет по земле, ощущая, как что-то неприятное скользит по рукам и ногам. Это что-то живое? Или просто его страх. Попытка успехом и не пахнет. Он медленно проваливается в темноту.       Ренджун просыпается с тяжестью в груди и сбитым дыханием. Одежда пропиталась потом и неприятно прилипает к телу. Ренджун пытается восстановить дыхание, держась за грудь и медленно садясь на кровати.       А ещё в комнате душно. Воздух спёртый, из-за чего снова нормально дышать удаётся с трудом, но он всё же приходит в себя.       Кровать пустая, не считая него самого. Шарит глазами по комнате — легкий творческий беспорядок на столе, пополнившийся шкаф с книгами и шкаф с одеждой. Солнечные лучи ещё пока не пробрались в комнату, но за окном уже светлеет. Значит, сейчас раннее утро.       Больше в кровати лежать сил нет. Ренджун медленно поднимается; руки ослабли. Он не знает последствия — это от его сна или просто усталость. Сколько он спал? Три? Четыре часа? А сон всё равно показался вечностью.       Стягивает ночную рубашку, сразу бросив в сторону корзины с грязным бельем; постельное, впрочем, тоже можно было бы поменять, но настроения нет совершенно. Поэтому он просто надевает штаны и рубашку, чтобы после пройти в соседнюю комнату.       Лухан и Чан спят крепким сном, уморенные дорогой. Они уже почти выросли из своих кроваток, замечает Хуан. Скоро нужно будет менять. Ренджун, не удержавшись, целует их в щёчки, поправляя плед Чана, успев и голую пяточку чмокнуть. Он стоит ещё некоторое время, рассматривая, как иногда шевелятся губки и трепещут ресницы.       Сюда же лучи начинают медленно пробираться, и Ренджун отходит к окну, чтобы закрыть шторы. Решетки за окном поблескивают. Не такого вида из окна хотел Ренджун, но после всего случившегося просто заменить стекло казалось глупостью.       Ренджун ведёт ладонью по подоконнику, зацепляя пальцами углубление. В прошлый раз он сбил кусочек, когда выпрыгивал из окна. Почему они его не заделали — остаётся неизвестным. Он нервно выдыхает и дёргает шторы, резко разворачивается, чуть не спотыкаясь о неразобранные сумки. Они вернулись с их недолгой прогулки к океану вчера утром, и ни у Ренджуна, ни у Джено, ни у Джемина не было настроя разбирать сумки.       Значит, ему предстоит сделать это сегодня, а ещё на источники неплохо бы сходить, но не сейчас. Сейчас Ренджун идёт делать завтрак — Джено и Джемин уже скоро должны вернуться. Он понятия не имеет, зачем нужно было идти на дежурство в первую же ночь после возвращения, но он рад, что они хотя бы поспали вечером.       Кухня встречает его утренней прохладой, и Ренджун поскорее старается затопить печь, при этом надеясь сбить сонливый и уставший вид.       Почти два года прошло… а Ренджун снова и снова возвращается во снах к тому, что вспоминать, как минимум так часто, довольно-таки неприятно и тяжело. Он надеялся, что всё вернётся на круги своя, когда пытался впитать в себя всё, что давали ему Джено и Джемин в первый день, когда он пришёл в себя, но его снова и снова гоняют по воспоминаниям.       Масло в сковороде шипит, как и яичница. Чай уже разлит и бутерброды с маслом и джемом на столе. Каша для малышей уже сварена и стоит в уголке, чтобы не остыла, но и не была слишком горячей.       Дверь медленно хлопает, и Ренджун тянет уголок губы. А когда в шею утыкается кончик холодного носа, и руки пробираются под рубашку, он сам откидывает голову. Поцелуй приходится в линию челюсти, и, повернув голову, отдаёт такой же поцелуй в щёку.       Джено не даёт ему отстраниться в тот же момент, перед этим чмокнув в губы.       — Привет, — хрипит Ли.       — Привет, — тихо отвечает Ренджун, мягко улыбаясь и возвращаясь к готовке, — Джемин-и, руки холодные, — шепчет он, но вывернуться не пытается, напротив — ещё сильнее прижимается к чужой груди.       — Прости, — Джемин укладывает подбородок на чужое плечо. — Чернички спят?       Ренджун мычит, кивая.       — А ты сам спал? — оглядывая всё приготовленное, задаёт вопрос Джено.       — Конечно, — отвечает Ренджун, Джено вскидывает брови, Ренджун сглатывает, улыбается и продолжает: — Мы с малышами легли ещё часов в десять или девять, сразу после того, как вы ушли, и я проснулся совсем недавно, — и отворачивается к яичнице, раскладывая её по тарелкам.       Джено и Джемин переглядываются, но больше ничего не спрашивают. Ренджун в их руках изворачивается, подталкивает к столу и желает приятного аппетита, а сам остаётся у печи, попивая чай.       — Поспишь с нами ещё немного?       Джемин спрашивает негромко, присоединившись к нему со своей кружкой и вложив в ладонь бутерброд.       Поспать ещё совсем не помешает, учитывая, что малыши уже скоро проснутся и день у них всех будет полон различных дел. Ренджун кивает, лезет альфе под руку и зевает, не замечая, как на него смотрят. Ренджун, конечно, не врёт им, — возможно, не договаривает, но даже при этом иногда забывает, что с ними это не работает. Это ведь Джено и Джемин. Впрочем, у них ещё много времени друг с другом. Теперь да.