Ренджун просыпается резко, подскакивает на кровати и пальцами вцепляется в простыни. Судорожно хватает ртом воздух от новых ощущений. Его будто в ледяную воду окунули и выдернули обратно, оставляя захлебываться солеными каплями, корчась на такой же холодной земле, а потом просто вытолкнули и… все?
Это впервые за долгое время, когда ему не снилось совершенно ничего, оставляя только ощущения.
Ренджун хмурится, потому что под руками простынь совершенно другая, не та, которую он постелил днем ранее, а еще рядом нет Джемина, который засыпал с ним вообще-то, но что смущает еще больше, так это слишком громкая тишина и дневной свет, что заливает комнату.
Это странно, думает про себя Ренджун, и понимает, что оглядывать комнату страшновато, ведь смотрел он только перед собой, и смотрел именно на постельное белье. Серое, хлопковое, а он стелил белое.
Это не то белье. Единственная мысль, что сейчас больно пульсирует в его голове. Значит ли это, что и комната не его?
Все же сон?
Или он просто сходит с ума.
Ренджун такую мысль не отметает. У него вообще очень много вариантов того, что с ним происходит.
Боковым зрением замечает, наконец, хоть какое-то движение, но вопреки желанию жмурится. Наученный слишком горьким опытом, что не все, что кажется знакомым таковым и является.
Губу прикусывает несильно, но больно, отрезвляюще, и все-таки поворачивается, раскрывая глаза, и замирает. Джемин медленно подходит к кровати, оседая рядом с ней и утыкаясь лбом в простыни, где-то рядом с его ладонью и Ренджун немного пугается его выражения лица. Слишком потерянное, пустое, разбитое.
Вертит головой, находя Джено. И что-то внутри него бьет тревогу, и он вскрикивает, отползая на кровати и хватаясь за рот в порыве сдержать повторный крик. Он со страхом вжимается в стену, смотря на самого себя лежащего на подушках, слишком бледного, в окровавленной рубашке, серые простыни тоже в пятнах, а одеяло немного откинуто. Синяки покрывают всю его шею, а пятна крови есть даже на лице.
Это все его?
Вся эта кровь…
Ренджун заторможено смотрит на свои руки, и он уверен, что видит их, как и свои ноги. Значит он все еще он, но тогда… кто перед ним? Тоже он? Но где? Или скорее когда?..
Джено сидит прямо у изголовья, уткнувшись в сгиб локтя, и можно было бы подумать, что он уснул, но Ренджун уверен, что это не так. Он просто знает это. Шарит взглядом по нему, находя на его руках кровь. Его волосы взлохмачены, а одежда помята, и он уверен, что в крови.
Сердце бухает вниз, и он сглатывает, снова оглядывая их.
— Джемин-и? — подползает осторожно к альфе, с легким недоверием огибая собственное тело.
На совсем не слышит и не шевелится, только пальцы его сжимаются, когда он пробирается к ладони Ренджуна, все еще холодной.
— Джемин? — Ренджун оказывается на краю, сползая с кровати на пол, и осторожно прикасается к его волосам. Слишком знакомые, они побуждают Ренджуна зарыться в них всей рукой. — Джемин? — шепчет, несмело утыкаясь носом в висок. — Я здесь Джемин-и, все хорошо.
Но Джемин не слышит.
Что-то новенькое
Ренджун немного отодвигается, встает, и осторожными шажками подходит к Джено. Глаза его застекленели, будто он долгое время смотрит в одну точку, а пальцами одной руки он продолжает скрести по ногтю другой.
Ренджун садится перед ним, протягивая руки и обхватывая щеки. Большие пальцы мягко поглаживают скулы, и больше всего сейчас Ренджун хочет, чтобы Джено взглянул на него, увидеть в его глазах живой блеск, а не эту… потерянность.
Такой взгляд был у Ренджуна. Каждый раз, когда он снова оказывался в пустоте и темноте. Один. И просто садился, уставившись в одну точку.
— Все будет хорошо, Ноно, — шепчет Ренджун, сглатывая, — слышишь? Все будет хорошо, — Ренджун привстает на коленях, прижимая его голову к своей груди.
Слишком странно. Слишком больно. Слишком не похоже на сон.
От того и больно.
Ренджун не видит в этом ничего от его привычных снов. Он все еще верил в них Джено и Джемину, из всего, что там происходило, он верил только в них, каждый раз, но сейчас… Это похоже на его Джено и Джемина, на них настоящих, но слишком разбитых.
Это совсем не обычный сон, но Ренджун не помнит ничего такого, тогда как?..
Он снова смотрит на самого себя. Одежда та же, что и в тот день. И на Джено с Джемином тоже. И рана. Кровь ведь от нее, но Ренджун не мог помнить что-то такое, это просто не реально, он слышал, тогда он слышал их голоса, пока находился в таком состоянии, но ничего не видел.
Слишком реалистично, чтобы было похоже на его фантазию. Шутки разума.
Все, что он видел во снах последнее время, было основано на том, что он видел своими глазами, или же на чистой фантазии.
Но если это не фантазия… Тогда может ли это быть основано на том, что он слышал? Все еще слишком реалистично даже для такого.
Через пару минут, когда Ренджун перестает ждать какого-то неприятного сюрприза, что может вылезти в любой момент, раз это сон, он встает, перед этим поцеловав Джено в макушку.
Проходит мимо Джемина, проведя кончиками пальцев по линии его плеч, и маленькими шагами идет к выходу из комнаты.
Все точно так же, как и было два года назад. Сейчас у них в коридоре беспорядок, учитывая, что они уже собирались делать лестницу на второй этаж, а здесь пустота.
Ренджун морщится, когда видит дорожку из красных капель до входной двери и отворачивается не в силах больше смотреть на это. Дверь в детскую закрыта, и когда Ренджун входит туда, его обдает холодным воздухом.
Стекло все еще разбито, но осколки уже прибраны.
А в кроватках пусто.
На миг Ренджун пугается, пока не вспоминает, что малыши это время были с Донхеком.
Проходит чуть дальше и ведет пальцами по холодному дереву кроватки.
Он вздрагивает, когда снаружи раздается шум и будто что-то падает. Немного выглядывает в коридор, и замечает, что Джено с Джемином напряглись.
Шум за дверью нарастает и Ренджун различает знакомый голос.
— Леле? — и кровь застывает в жилах. — Нет… Нет, нет, нет, — он устремляется к Джено и Джемину, хватает обоих за руки, забывая, что они его не видят, не слышат и не чувствуют, — не дайте ему зайти сюда. Ему нельзя. Он не должен, — Ренджун безнадежно дергает их за рукава, как слышит стук распахнутой двери.
— Хен? — уже отсюда Ренджун слышит его всхлипы.
Он в очередной раз дергает альф за рукава, но они и сами уже подскакивают. Джено, правда, остается у кровати, а Джемин успевает только добежать до прохода, как Ренджун успевает заметить промелькнувшую тень.
Джемин руками хватается за косяки по бокам, не давая увидеть слишком много и уж точно возвышается над Ченлэ, но чего точно никто не ожидал, что Ченлэ его оттолкнет, выбив себе совсем немного места, но этого ему достаточно, чтобы проскользнуть под рукой, что соскользнула с косяка от удара.
Ченлэ, казалось, бледнее, чем сам лежащий на постели Ренджун. Руки его трясутся и он продолжает всхлипывать, пока щеки абсолютно мокрые. Джисон появляется вслед за ним, пытается ухватиться за него, но тот уже спешит к кровати, огибая вставшего перед ним Джено.
— Хен? — снова пытается он.
Ренджун стоящий сбоку сглатывает, ощущая ком в горле.
Ченлэ пытается держать себя в руках, берет Ренджуна за ладони.
— Хен? Слышишь меня? Хен, скажи, что слышишь, — голос у него срывается, и он хватает его за рубашку, все кровавую, из-за чего Ченлэ вздрагивает, ведя по пятну пальцами, сам пачкаясь в ней. Она лишь слегка накинута на Ренджуна, не застегнута, поэтому Ченлэ и шов замечает из-за чего замирает на секунду, а потом всхлипывает громче раз, два, три и уже не может сдержать подступившую истерику.
— Леле, — пытается Джисон.
— Хен, пожалуйста, хен, — Ченлэ наклоняется над ним, хватая за щеки. — Хен, ты не можешь. Ты мне обещал. Ты мне обещал, хен. Ты не можешь оставить меня. Нас. Хен, очнись, пожалуйста, хен, — Ченлэ слегка встряхивает его, и он замечает, как Джено дергается слегка, но жмурится и пытается сохранить спокойствие.
— Ченлэ, ты не поможешь ему так, — говорит Джемин и на этот раз вздрагивает Ренджун. Голос у На, тоже разбитый.
— Хен, — Ченлэ снова всхлипывает, и рыдая опускается к нему на грудь, вцепляясь пальцами в плечи, — не оставляй меня, хен, — шепчет он, и Ренджун уверен, что никто кроме него этого и не слышал, сам он дергается к нему, но застывает на месте, прижимая ладонь ко рту.
— Ченлэ, — просит Джено, — Ченлэ, ему нужно восстанавливать силы. Он будет в порядке.
— Леле, пойдем, — Джисон опускает руку на его спину, — давай, — Джисон пытается поднять его, но Ченлэ выдергивает руку.
— Нет, я останусь здесь, — Ренджун ощущает, как глаза начинают слезиться.
— Леле, — Джисон берет его за руку, перехватывая под животом и оттаскивая от кровати. Ченлэ за его руку хватается, пытается вырваться.
— Я хочу остаться с ним, — Ченлэ всхлипывает, — хочу остаться, — он дергает ногами, но Джисон уже выносит его из комнаты.
Ренджун замирает на пару секунду, пара слезинок таки срывается с ресниц, пока он смотрит в одну точку, где сидел Ченлэ, и срывается с места как раз в тот момент, когда Джемин утыкается в свои ладони.
Спешит по коридору, ведомый беспокойством за младшего, дергает дверь, раскрывая и снова застывает.
Ченлэ скрючился на земле, громко рыдая, Джисон сидит перед ним, перетягивая на свои колени.
Ренджун видит приближающегося к ним Тэена и Чону. Он и сам делает шаг на встречу, но его снова толкает в темноту.
Он будто оказывается в воде, а потом его выталкивает на сушу, и он раскрывает глаза. Все еще темно — но на этот раз потому что сейчас глубокая ночь.
Простынь под ним белая.
А щеки мокрые.
К чему это было? Теперь Ренджун совсем не понимал. Был ли это просто сон? Или все же воспоминание? И почему именно это? Почему сейчас?
Так много вопросов, а ответов на них нет.
А вот Ренджуну легче не становится от слова совсем. Только хуже и это… Ренджун не хотел бы, чтобы в таком состоянии его видели три человека: Ченлэ, Чан и Лухан. Джено и Джемин тоже входят в этот список, но Ренджун знает, что они именно они и будут рядом все время.
Ченлэ, его маленький Леле. Ренджун знал, что он приходил, но никто не говорил, что все было
так. Ченлэ был его лучом света, пока в их жизнях не появились остальные и видеть его таким…
Если раньше у него были предположения происходящего, то сейчас Ренджун полностью растерян. Мысли терзают его голову и душу, а еще он устал. Просто смертельно устал от них. Они не дают покоя не только ночью, но и днем, стоит Ренджуну остаться наедине с самим собой, как они грянут с новой силой.
И справляться с этим все тяжелее.
Ренджун жмурится, шмыгая носом, и выдыхает как можно тише, но Джемин слегка сжимает одну из ладоней, подтягивая Ренджуна ближе, а вторая уже лежит на щеке.
— Малыш? — Джемин, Ренджун уверен, смотрит прямо на него, вытирая слезы с щек. — Джуни, посмотри на меня.
Ренджун поджимает губы, слегка тряхнув головой, и тычется ему в шею.
— Нет, котенок, посмотри, — Джемин слегка приподнимает его лицо.
Ренджун жмурится в два раза сильнее, всхлипывает и раскрывает глаза. Обе его ладони под щекой и он медленно убирает их, чтобы обхватить руками Джемина. Тот смотрит слишком внимательно, даже в темноте различая покрасневшие глаза и продолжающие бежать слезки.
— Кошмар?
— Нет, — Ренджун качает головой, и Джемин верит, на этот раз, но он все равно добавляет, — не кошмар.
И в этот момент, Ренджун может слышать треск. Это что-то внутри начинает разрываться.
А потом Ренджун не чувствует как что-то лопается внутри, нет. Это что-то уходит мучительно медленно. Это как если бы вода начала утекать, через небольшую пробоину в платине.
И Ренджун начинает задыхаться. Грудь сотрясают всхлипы и он цепляет за чужую рубашку. И это уже не пара слезинок.
Джемин подтягивает его еще ближе, прикасаясь губами ко лбу, пока продолжает второй вытирать мокрые дорожки.
А Ренджун все еще пытается сдержаться, кусает больно губы и плач у него беззвучный, но губы уже искривились. Джемин ведет по той самой губе заставляя зубы разжаться и Ренджун роняет глухой хрип, когда пытается ухватить чуть больше воздуха.
— Не кошмар, — судорожно повторяет Ренджун, — не кошмар. Джемин-и, я не знаю что это. Я не-
И это один из тех случаев, когда Ренджун хочет рассказать, поделиться, пожаловаться. Выложить все, не оставляя за собой ничего. Чтобы обняли. Чтобы пожалели. Чтобы успокоили. Чтобы дали понять, что он не один. Чтобы помогли. Чтобы сказали, что ему сделать. Чтобы перестало быть страшно и больно. Но он помнит их разбитый вид из сна. Он не хочет, чтобы они снова были такими.
И он снова прячет все внутри, но истерику остановить не может.
— Я- я не знаю… не знаю, — Джемин садится на кровати, усаживая Ренджуна с собой, а он ближе льнет, скрываясь складках рубашки. — Почему все так? Джемин, почему?
— Джуни, поговори со мной, малыш, — Джемин раскачивается на кровати с ним на руках. — Расскажи мне. Что это? Я помогу, — но Ренджун лишь плачет в его руках, цепляясь за него, как утопающий, поэтому Джемин замолкает, прижимает голову к губам, целуя в висок, щеки, макушку, прижимая дрожащее тело все ближе к себе. — Все будет хорошо, котёнок. Мы разберёмся с этим. Разберёмся.
Ренджун почти иссыхает, икая несколько раз и его потряхивает, когда Джемин разворачиваете его к себе лицом.
Больше Джемин не просит, он просто обхватывает ладонями лицо Ренджуна, что в паре сантиметров от его, и осторожно гладит.
— Я люблю тебя, Джуни. Я так сильно люблю тебя. И Джено любит тебя.
— Прости, — шепчет Ренджун, а глаза снова слезятся, — прости, мне так жаль.
Джемин теряется, потому что Ренджун опускает голову, снова всхлипывая. Что ему делать? Ренджун все ещё не собирается ничего рассказывать, убедивший себя, что так лучше, и Джемин это видит. Доводить его до ещё большей истерики? Не самая хорошая идея…
Джемин давно не видел его таким. Что-то должно было в нем разбудить это. Не сделает ли он ещё хуже? Или это шанс, наконец, узнать, но не будет ли Ренджун после этого ещё больше разбит…
— Не извиняйся, Джуни. Мы любим тебя, чтобы там ни было, и это ничто не изменит.
И мы что-нибудь придумаем, малыш, обязательно.
Джемин тянет его за подбородок, продолжая шептать о том, как сильно они его любят. Целует лоб, и щеки, ловя не скатившиеся капли губами, и опускается к ренджуновым, покрасневшим от частых покусываний, с парой ссадинок. Приникает к ним мягко, держа его за щеки и ощущая, как Ренджун цепляется своими пальцами за его.
Джемин глаза закрывает не сразу, поэтому видит, как трепещут ресницы напротив. Губы у Ренджуна соленоваты и Джемина все ещё может ощущать царапинки, из-за чего сминает их мягко, неторопливо. Осторожно слизывая с них влагу и отрывается, но не отодвигается сильно, чувствуя губы Ренджуна в миллиметрах от его.
Ренджун сам приникает, снова целуя несколько раз, и замирает, прижавшись своей щекой к его.
Они сидят так пару минут, прижимаясь друг к другу, пока Джемин ласково гладит его спину, а Ренджун просто переводит дыхание.
Одеяло на плечах сбивает немного с толку, потому что Джемин кутает в него слишком уж тщательно, и Ренджун успевает только ухватиться за его плечи, когда Джемин поднимается вместе с ним на руках, крепко держа.
Но куда они направляются, Ренджун спрашивать не собирается. Он обвивает шею Джемина руками и укладывает голову на плечо. Сейчас ему чуть легче. Он все еще икает иногда, дышит судорожно и чуть глубже, чем обычно.
И пусть пробоину в его плотине уже заделали и утекло не так много, и пусть легче только на сейчас, только на немного…
…потому что Джемин обнимает. Джемин рядом. Вот прямо рядом с ним, готов принять его любого. Готов помочь разобраться во всем. Факт чего, уже многое для Ренджуна.
Он примет этот момент легкого опустошения полностью и воспользуется моментом спокойствия. А завтра снова возьмет себя руки.
Но только не сейчас.
Сейчас Ренджун хочет быть маленьким и беззащитным.
Джемин заходит на кухню, лунный свет освещает ее и зажигать свечи не приходится. Проходит он к столешнице, усаживая Ренджуна на нее. Ренджун слегка отклоняется, чтобы следить за действиями Джемина, а он наоборот наклоняется еще ближе. Ренджун замирает, пересекаясь с ним взглядами. Джемин смотрит со спектром разных чувств, но самое главное, что видит Ренджун — это нежность. И рукой ведет тоже с нежностью, пробравшись под одеяло, по бедру и под рубашку, оглаживая поясницу.
Ренджун ощущает табун мурашек по спине от его прикосновений и выдыхает шумно, когда он ниже наклоняется, задевая его щеку. Мурашки бегут и по шее, вместе с дыханием Джемина. Ренджун слышит шорох за спиной и хмурится немного, а потом тихий звук льющейся воды, после чего все затихает и Джемин снова отодвигается уже со стаканом во второй руке.
Ренджун улыбается мягко и тянется за стаканом, но Джемин уже подносит его к губам — тогда Ренджун просто обвивает руку Джемина, приникая к прохладным краешкам. Вода помогает немного прийти в чувство с самого первого глотка, и Ренджун выпивает все до дна, потому что Джемин следит внимательно, за каждым глотком, который делает Ренджун, продолжая поглаживать поясницу.
— Лучше? — спрашивает Джемин, когда в стакане не остается ничего, сжимает стакан в пальцах оставив большой, чтобы снова провести по щеке. Ренджун кивает, понимая, что он это не о душевном состоянии, а об обезвоживании, и немного наклоняет голову, чтобы быть ближе. — Хорошо.
Джемин ставит стакан обратно, подтягивает Ренджуна к себе и запахивает одеяло. И Ренджун снова ничего не говорит до тех пор, пока они не сворачивают к входной двери.
— Куда мы? — удивленно хрипит Ренджун.
— Подышим свежим воздухом.
Ренджун на это мычит понятливо, и немного морщится, когда холодный воздух проходится по пяткам. Джемин останавливается на лестнице, закрыв за ними дверь и садится на верхнюю ступеньку, похлопав Ренджуна по лодыжкам, со словами:
— Спрячь, а то простудишься, — Ренджун послушно прячет ноги под одеялом, поджимая их под себя, и, раскинув руки в стороны с краями одеяла, обнимает Джемина.
Ночная прохлада освежает получше прохладной воды. Обдувает мягко, проходясь по щекам и задевая волосы. Ренджун опускает голову Джемину на грудь, немного закидывая ее, чтобы осмотреть сияющее, яркое, звездное небо. Ренджун заворожено смотрит на них, на луну, щурится, пытаясь всмотреться дальше, и невольно задумывается, а есть ли там кто-то. Он уверен, что да, ведь не может такого быть, что там еще столько всего, а жизни больше нет.
— Красиво, — шепчет Джемин, упираясь подбородком в макушку и поглаживая ноги под одеялом, не позволяя младшему замерзнуть.
— Да, — кивает Ренджун. Закидывает голову еще больше, уже смотря на Джемина, и задевает слегка его подбородок, тут же мазнув по нему губами в извиняющемся жесте. Джемин на это действие весело хмыкает, — Джемин-и, — На опускает взгляд и Ренджун неуверенно поджимает губы. Мне жаль, думает Ренджун, хотя и не понимает за что именно, — я-
— Не нужно, — Джемин качает головой, снова опуская его голову к себе на грудь, — это ничего, малыш. Тебе не за что. Никогда не проси у нас прощения, Джуни.
Ренджун замирает и, кивнув, возвращает взгляд к звездам, и тихо выдыхает, когда замечает падающую.
— Это печально, — тихо шепчет Ренджун. Джемин мычит вопросительно. — Можно сказать, что ее жизнь оборвалась сейчас.
Джемин молчит некоторое время, раздумывая над словами, опускает взгляд незаметно и оглядывает Ренджуна и оттенок грусти на его лицо.
— Представь, что это звезда была частью другой звезды, — отвечает Джемин. Ренджун хмурится.
— Джемин, ты не делаешь лучше, — Джемин беззлобно хмыкает на это.
— И эти части создавали одно единое целое, а та часть с таким трудом добившаяся того, чтобы эта была с ней, сейчас одна, но посмотри в небе еще так много звезд, а значит, они горят, потому что их части еще рядом с ними.
— Это все еще грустно, — тихо шепчет Ренджун. — Разве той части не больно? Она больше не будет гореть, оставшись в своем одиночестве, не смотря на то, что вокруг все еще множество других звезд.
— Да, это грустно, Джуни, очень.
Ренджун закусывает губу, обвивая Джемина руками под одеялом, и зарывается носом в его рубашку, вдыхая родной запах.
Когда Ренджун начинает посапывать, скрывшись в ворохе своей одежды, складках рубашки Джемина и одеяле, Джемин начинает перебирать прядки его волос.
— Ты наша звезда, Ренджун, часть нас, без которой мы не мы, и мы не дадим тебе упасть с нашего ночного неба, и не упадем сами. Мы будем самыми яркими звездами на этом черном полотне отчаяния. Вместе.
Джено выходит из леса уже на своих двоих, и ничуть не удивляется, замечая их на крыльце. Пробирается холодным носом в одеяло и задевает его щеку, чтобы поцеловать. Уже успевшие немного опухнуть глаза, не остаются без внимания, и он хмурится, замечая это.
Джемин качает головой, как бы говоря, он ничего не сказал, и, все потом.
Джено осторожно поднимает его на руки, направляясь обратно в дом, Джемин смотрит им вслед, и еще некоторое время на закрытые двери, и пускается в лес.
Джено же делает себе пометку заварить ромашку, и вместе с Ренджуном, укутавшись, как в кокон, засыпает, оставляя все вопросы на завтра.
Ренджун улыбается слишком солнечно, слишком нежно, для того, кто ночью был в истерике. Джено сидит на диване, задумчиво наблюдая за омегой, что тихонько смеется, лежа на животе и собирая с Чаном и Луханом мозаику.
Ренджун вообще не показывал, что ночью что-то произошло. Он встал, когда Джено уже проснулся, поцеловал его и пошел готовить завтрак, за который они еще не садились, потом помог малышне переодеться и умыться вместе с Джено и усадил их за игру, пока каша остывала, будучи слишком горячей, чтобы кормить ею детей.
Джено задавался вопросом, потому ли это, что Джено не было и он думает, что тогда он ничего не знает, а значит и скрыть легче. И если так… то как он поведет себя, когда Джемин вернется.
Но Ренджун, казалось, сейчас совершенно ни о чем серьезном и не думает.
Джено, по крайней мере, на это надеялся.
Тем временем Ренджун пребывал очень глубоко в воспоминаниях.
Ренджун только по одному воздуху может сказать, что вскоре будет дождь, но он все равно продолжает уперто вышагивать по корням деревьев, огибая длинные ветви.
Ему устроили очередную сцену, после которой он, раздражено закатив глаза, пустился в лес. Ренджун подавал надежды на то, что за ним не отправят кого-то следом, хотя надеяться на это, наверное, было глупо.
— К черту, — шипит он себе под нос. — К черту Йонлина, к черту Джин-Хо, к черту отца, всех к черту.
Нижняя губа подрагивает, но он сдерживается. Разве же виноват он, что родился? Так или иначе ему напоминали, что рано или поздно он будет рядом с кем-то, кого для него выберут, и он будет обязан принять это, как единственный наследник их горячо любимого вожака. Хотя все в поселении считали, что Ренджун на наследника не тянет от слова совсем. Отец считает, что родиться должен был альфа. Папа просит лишний раз не показывать свое недовольство и быть более послушным. Омеги насмехаются, потому что Ренджун это Ренджун. Совсем не похожий на них самих. А альфы… каждый считает своей целью показать, что способен его подчинить. Одни только надменные взгляды чего стоят.
Это удручает. Ренджуна уж точно. Ему не хотелось становиться омегой вожака. Ему и сыном вожака быть противно. Не хотелось всего того, что ему усердно пытались втолковать старшие, что по их мнению «должен» и «хочет» омега их стаи. Ренджун хотел простого — чтобы его оставили в покое. И все.
Ему восемнадцать. Омеги их стаи уже были с парой детишек в таком возрасте. И Ренджун не знает, чего выжидает его отец, но ему это на руку. Есть время насладиться возможностью быть самим собой.
Вообще, Ренджуну было противно. От людей, от их традиций, от законов. Все это, он считал ужасным и людей в том числе. Они, по его мнению, больше на дикарей походили, даже несмотря на хорошие условия жизни.
Еще их можно назвать варварами, извергами, убийцами. Ренджун вообще много слов может подобрать, чтобы описать их.
Даже наблюдать за этим было неприятно.
— Если бы я только мог сбежать, — тянет Ренджун, — если бы только знал куда. А может просто сбежать, и все, чем гадать, что там, кто там. Не верю, что все такие же, как они. — Ренджун замирает на месте, смотря вглубь леса, он искренне не понимал страха стай, заходить слишком далеко. Ренджун в лесе никакой опасности не видел. — Я смогу скрыться, если зайду дальше, Джин-Хо побоится, а пока он вернется назад за кем-то еще, я уже буду далеко. Может в прошлый раз меня и поймали, но тогда я был так близко к поселению, — Ренджун задумчиво покусывает губу, оборачивается назад — за спиной никого нет, а потом снова вперед и больше не мучая себя мыслями ускоряет шаг, больше переходя на бег.
Он несколько раз спотыкается и почти летит на землю, когда запыхавшись, останавливается у какого-то дерева и застывает, услышав голоса где-то справа от него. Они были еще далеко, но говорили достаточно громко, чтобы Ренджун мог их услышать.
Он судорожно сглатывает, ища выход. Побежит вперед — точно заметят. Побежит назад — точно набредет на Джин-Хо, что, скорее всего, уже ищет его.
Ренджун раздумывает еще мгновение и бежит влево. Там ущелье, если он скатится вниз по нему, за деревьями можно будет скрыться и продолжить свой путь вперед.
Больше он не медлит, как можно тише пускается в сторону, пока его не заметили.
Ущелье оказывается с достаточно крутым спуском — вниз метров 20, но спуститься по нему можно, тем более — кругом нет ничего, обо что можно было бы пораниться. В самом низу, начинается линия с деревьями, а за ними начинается дорога вверх в горку.
— Ладно, так, ха, все будет нормально, — шепчет себе под нос Ренджун, начиная медленно спускаться; дыхание сбивается от волнения, бега и бешено колотящегося в груди сердца, но он все равно продолжает спускаться, спотыкаясь на полпути и почти врезаясь в дерево, но с помощью него и задерживается, чтобы не покатиться дальше по склону. — Все нормально, просто продолжаем спускаться.
Ренджун выдыхает, оказываясь в самом низу, переводит дыхание, и осматривается. За деревьями действительно должно получиться скрыться, пока те люди спустятся.
Он в последний раз смотрит за спину, чтобы убедиться, что у края склона еще никого нет, и уже собирается вновь двинуться вперед, как вдруг хрип. Такой болезненный, тихий, не его. Ренджун судорожно вертит головой, в поисках источника звука. Замечая что-то за небольшой горкой, что-то похожее на руку…
Сердце от испуга пропускает удар, но вновь оглянувшись, он пробирается к тому, кто там лежит. Что-то внутри подсказывает, что он просто обязан проверить, и с каждым шагом, Ренджун может все четче видеть чужую ладонь и рукава грязной рубашки.
— Эй?
Но ответа не следует.
Ренджун вздрагивает, когда слышит смех за спиной. И прибавляет шагу, охая в ладонь, когда наконец добирается до горки и видит человека за ней. Это омега. Еще подросток, понимает Ренджун. За грязью, которой под этой горкой куча, трудно различить, но волосы его светлые, лицо в царапинах, рубашка и штаны порваны в нескольких местах и сам он, кажется, без сознания.
Ренджун падает перед ним на колени, скрываясь за горкой, и марая штаны в грязи. Тянет его за руку, немного в сторону, чтобы его точно не было видно и склоняется над ним, хватая за щеки.
— Эй? Слышишь меня? — Ренджун хмурится, когда замечает человек семь, альф, спускающихся по склону. — Черт. Эй, давай же. Очнись, пожалуйста. Нам нужно, чтобы ты очнулся.
— Я- — подросток хрипит, пытаясь раскрыть глаза, — Они- го- ня- т-
— Они идут за тобой? — тихо спрашивает Ренджун, парень делает подобие кивка, и глаза больше закрыть не пытается. — Эй? Эй, нет, нет, не теряй сознание. Черт, — Ренджун растеряно осматривает его и немного отшатывается назад, когда он начинает уменьшаться в размерах и становится крошечным, маленьким котенком. — Ох, черт, — снова шепчет Ренджун, но слышит приближающиеся шаги и лихорадочно шарит руками по земле. — Что делать?
Ренджун подползает к котенку, собираясь прикоснуться, и замечает, как грязь скатывается по ладоням.
Грязь.
Ренджун начинает нервно обмазывать свою рубашку и штаны в тех местах, где все чисто, срывает полынь, растущую рядом и с силой втирает ее в рубашку, немного выглядывает из-за горки и также нервно осматривает ее. Люди уже в десяти метрах от него, поэтому заметив хосты, Ренджун почти восторженно срывает пару бутонов, один закидывая в рубашку, а вторым обтирая шею и руки. Отбрасывает его и мажет руки в грязи, разлохматив после этого волосы. И успевает только осторожно подняв котенка, спрятать его под рубашкой, как из-за горки появляется мужчина с ножом в руках.
Ренджун отползает, упираясь спиной в дерево. Кажется, отголоски страха отпечатываются на его лице, но он прогоняет их, вызывая смешок у альфы, что идет за ним, протягивая свой нож, и задевая его подбородок.
— Кто это у нас тут, — слишком приторно говорит он, показывая свои гнилые зубы, когда выдает подобие улыбки. — Как ты тут оказался, сладкий? Парни, кажется, нам улыбается удача, — за его спиной раздаются противные смешки, и Ренджун сдерживается, чтобы не поморщиться.
— Я просто заблудился, — отвечает Ренджун и все еще надеется ускользнуть невредимым.
— Заблудился, — жалостливо повторяет он, — мы можем помочь тебе, а ты в ответ поможешь нам, как тебе это, сладкий?
— Спасибо, но я откажусь, — Ренджун натягивает подобие улыбки, что спадает в тот же момент, когда мужчина начинает наклоняться с похабной улыбкой.
— Отчего же? Мы с друзьями так давно не встречали таких прелестных омежек, как ты, — мужчина прикасается к его лодыжке, ведя вверх ладонью.
— Я буду кричать, — шипит Ренджун, стряхивая со своей ноги руку.
— О поверь мне, ты будешь, — усмехается он, и отложив нож, снова хватает его за лодыжки.
Ренджун кричит так громко, как может, Джин-Хо точно ведь где-то рядом. Ренджун впервые надеется на это. Альфа, опешив, немного отодвигается и тут же наваливается на него, пытаясь закрыть ему рот. Ренджун прикусывает ребро грязной руки, отпинывает его, и, поднявшись, бежит в противоположную от них сторону, придерживая рубашку, воспользовавшись минутным замешательством.
Он чувствует, как сзади его почти хватают за ворот, как раздается рычание и шипение, а еще грохот. Он останавливается, замирая — Джин-Хо уже обращается, вставая перед ним. Тот мужчина валится на землю. И опять же впервые, Ренджун выдыхает, когда видит старшего перед собой. Признаваться сложно, но Ренджун на миг подумал, что в этом же ущелье и погибнет, а его маленькую ношу постигнет более ужасная участь. А так… может его и не любят свои же, но позволять кому-то другому сделать с ним что-то, это как опорочить имя своей же стаи. Тем более, пока Ренджун еще сын вожака, мужа у него нет и какие-либо действия направленные на него, никому не разрешались и навряд ли его отец разрешит, пока не сплавит кому-то кто по его мнению хорошо справится с ролью будущего вожака стаи.
— Только, — рыкает Джин-Хо, дергаясь в сторону, когда один из парней того альфы двигается в сторону Ренджуна, — подойди к нему.
— И что тогда? Мальчик, ступай отсюда или не мешай, — фыркает тот.
Альфа, который покушался на его жизнь, поднимается, держась за руку и смеется.
— Как ты смеешь?
— Я? — Джин-Хо усмехается. — Это вы как смеете? Крысы продажные.
— Просто уйди с дороги, — говорит третий и тоже двигается к Ренджуну, но Джин-Хо резко бьет его ногой в живот, от чего тот падает.
— Я сказал — тронете его, живыми не уйдете. Хотите нажить себе врага в лице южной стаи? А то и восточной? Вы хоть знаете на кого свои грязные руки поднимаете, — Джин-Хо снова раздраженно рыкает. Ренджун по одному только голосу слышит, что настроение у него не играться, — на сына вожака южной стаи.
Тот, что вроде главный, нервно дергается и сбавляет свой пыл.
— Что он тут делает тогда?
— Разве это твое дело? Лучше молись, — Джин-Хо оборачивается к Ренджуну, хмурясь, когда полностью осматривает его, но все равно спрашивает, — цел? — Ренджун кивает, но видимо не очень уверено, — они трогали тебя? — трогали вообще-то, хочет сказать Ренджун, но понимает, что Джин-Хо о другом спрашивает, поэтому качает головой. — Повезло, — говорит альфа, когда оборачивается к чужакам. — Хорошо, что он оказался более проворным, чем вы, иначе пришлось бы вас судить по правилам южной стаи, а наш вожак не славится милосердием, а теперь разберемся.
— В чем? — спрашивает альфа. — Мальчишка не тронут, мы просто уйдем и все, — Ренджун хочет съязвить, но прикусывает язык. — Да и нас больше, просто разойдемся мирно.
Джин-Хо посмеивается язвительно, делает шаг, хватая того за челюсти и сжимая их с силой.
— Ублюдок, думаешь я с вами, слабаками бродяжными, не справлюсь? Вы же стайкой да только на слабых, то, что вас больше, не означает, что и умений у вас больше, поэтому не зли меня и отвечай уже, — он отталкивает его от себя, поморщившись, — что делаете на нашей территории? — он снова дергается угрожающе, замечая взгляд одного альфы. — Не трогать и не смотреть. Тебе не позволено.
— Лес не ваша территория, — выдает один.
Джин-Хо цыкает.
— Не путай — эта территория, все еще наша, а вы бродите здесь без разрешения, да еще и нападаете на наших людей. Мне. Нужна. Причина. Думаете, мне хочется возиться с вами?
— Мы шли по следу парня. Омеги. Он скрывается от нас уже долгое время.
— И что в нем особенного?
— Он из кошачьих, — бросает один.
— М-м, — тянет Джин-Хо, — все омеги других видов, у нас под строгим присмотром, думаю вы ошиблись, — бросает он.
— Нет, не ошиблись, он здесь недавно, должен быть недалеко, слишком изможден, чтобы бежать дальше, — с какой-то зверской улыбкой тянет главный, и Ренджуну становится мерзко. Как можно причинить вред такой крошке. Он прижимает комок ближе к себе.
— Ты видел кого-нибудь? — спрашивает Джин-Хо, немного ведя головой, но не оборачиваясь полностью.
— Нет, — тут же отвечает Ренджун.
— Видите, никого нет. Поэтому проваливайте.
— Но-
— Надеюсь, патрульные вас не встретят, а я предупрежу их быть чуточку внимательнее. Узнаю, что вы еще бродите здесь, познаете наши законы, — альфы стоят еще мгновение, после чего оборачиваются и скрываются в лесу.
Джин-Хо оборачивается к нему, одним взглядом требуя объяснения. Ренджун напрягается, вжимая голову в плечи.
— Ну и?
— Я бежал домой?
— И?
— Заблудился? — Ренджун морщится в неуверенности. Джин-Хо качает головой.
— Знаешь, что они с тобой сделали бы, если бы я не успел? — Ренджун морщится. Джин-Хо подходит чуть ближе и ведет носом. — Чем от тебя пахнет? — Ренджун еще больше напрягается. Неужели учуял? — Тебе бы помыться, ужасный запах. Полынь, — Джин-Хо дергает губой, — и что за грязь?
— Я упал, — сглатывая скопившуюся слюну, отвечает Ренджун, поджимая губы. Сейчас спорить или язвить настроения не было. — Сильно.
— Вижу, — Джин-Хо, казалось, немного успокаивается, и снова оглядывает его, — что с животом? — заметив его скрепленные руки, спрашивает он и делает шаг к нему, Ренджун шаг назад. — Поранился?
— Нет.
— Отлично, а то твой отец мне шею свернет, — Джин-Хо выдыхает. В небе сверкает молния, гремит гром и через секунду начинается дождь. Ливень. Одежда на них тут же намокает. — Ладно, так, поехали, — он уже собирается оборачиваться, как Ренджун качает головой. — Почему нет?
— Нет, не поеду я на тебе, — брезгливо тянет Ренджун.
— Так же быстрее, — Джин-Хо дергает бровью раздражаясь.
— Можешь бросить меня здесь, сам дойду.
Джин-Хо выдыхает, возводя глаза к небу.
— Господи, ну почему я, почему не Сонхан, например…
— Потому что он тупой, как пробка, — вставляет свое Ренджун.
— Это комплимент сейчас был? — Джин-Хо вздергивает обе брови, все еще раздраженно. Да, Ренджун его скоро доконает. Или он его.
— И не рассчитывай, — закатывает глаза Ренджун.
Джин-Хо шумно вдыхает и выдыхает, стараясь сохранять спокойствие. И подталкивает его в плечо.
— Отлично, пошли уже, иначе потом оба будем подыхать от простуды, если твой отец не прикончит нас раньше.
Ренджун шагает вперед, не замечая, как Джин-Хо поднял свою ладонь над его макушкой, и сжимает комочек под рубашкой ладонями, с надеждой на то, что она не станет сильно просвечивать, но вообще-то она уже, и он бы обязательно покраснел, если бы не накидка оказавшаяся на его плечах.
Да, в стае его не любят, но смотреть на него Так или причинять вред не разрешается.
— Вот так, малютка, — шепчет Ренджун, вытаскивая котенка из-за ворота, и укладывая на кровать. Тот все еще без сознания и Ренджун, взяв полотенце, начинает его вытирать, после чего взяв второе, кутает котенка в него и потом под одеяло.
Переодевается сам, суша волосы полотенцем, и ложится совсем рядышком.
Никто не удивится, что он лег так рано.
А он ведь правда устал, поэтому скрывшись под одеялом, сворачивается вокруг клубочка, но совсем не засыпает, на случай, если кто-то все же решится зайти.
Это было утро второго дня, когда Ренджун начал просыпаться от мокрого тычка в щеку. Он раскрывает глаза с трудом и видит перед глазами светлую шерстку, и радостно улыбается.
— Ох, ты очнулся, малютка, — также радостно тянет он, погладив его под ушком, и тот мурчит, прикрывая глаза. — Ты нормально себя чувствуешь? — котенок мяукает. — Можешь обернуться? — он качает головой и заваливается Ренджуну под руку, утыкаясь в бок. — Ты верно голоден. Я принесу что-нибудь поесть.
Ренджун подскакивает, но ощущает коготки, что задевают несильно кожу, когда он цепляет его за ночную рубашку.
— Что такое? — котенок тихо мяукает, стараясь притянуть его обратно. — Я только принесу поесть, тебе это нужно. Никто сюда не придет, спрячься под одеялом, — котенок мяукает еще раз, вертится на месте и лезет под одеяло. Ренджун скрывает улыбку, замечая — тот настолько маленький, что даже не понятно, что он вообще есть под этим одеялом.
А потом скрывается за дверью.
— Давай же, — Ренджун подталкивает лапки, которыми котенок зацепился за края ванной, — тебя нужно искупать, ты же совсем грязный.
Котенок мяукает громко, цепляет его за руку, морщит нос. Ренджун вздыхает, опускает одну руку, чтобы утереть капли со лба и тут же вскрикивает, когда он оттолкнувшись задними лапами, выскальзывает из его рук и подпрыгивает. Ренджун пытается поймать его, но он ускользает как мыло, и в последний момент, когда Ренджун поскальзывается на мокром полу, он успевает ухватить его и поднять вверх, упав ванну.
Брызги окатывают их полностью, а вся одежда от колен до груди промокла, и Ренджун ловит ртом воздух с шоком смотря на котенка.
И тут же смеется под мяуканья младшего.
— Слушай, я понимаю, что пахнет он ужасно, но нам нужно перебивать твой запах чем-то, иначе придётся искать выход сбежать, а это не так легко, скажу я тебе, — Ренджун старается объяснять как можно понятнее, но котёнок продолжает скрываться за своими лапками.
Ренджун вздыхает устало и поднимается с кровати, проходясь по всей комнате и разбрасывая отовсюду капли масла, что оставил его папа, чтобы душиться после ванной, но совсем не в таких количествах и целях.
— В любом случае, я не дам им найти тебя.
Отец вталкивает его в комнату грубо, с силой, но не бьет. Смотрит с лёгким презрением и явным недовольством, возвышаясь над осевшим у самой кровати Ренджуном.
— Выйдешь, когда научишься разговаривать и вести себя, — бросает он, прежде чем хлопнуть дверью.
Ренджун вздрагивает на громком звуке. Поджимает колени к груди и утыкается в них, всхлипывая.
Котёнок выглядывает из-под одеяла, ступает лапками на плечо, и чуть не сваливается, но Ренджун вовремя его подхватывает, укладывая к себе на грудь. Тот смотрит вопросительно, замечая соленые капли на щеках, но Ренджун качает головой.
Котенок, смотрит еще пару секунд, после чего утыкается ему в щеку.
Ренджун всхлипывает, слегка наклоняя голову к нему.
— Мы выберемся отсюда, я тебе обещаю.
Ченлэ для Ренджуна был как луч света во тьме. Они были друг у друга может и короткий срок, но сыгравший очень много для их будущего, и когда больше никого не было, они просто были рядом. И этого было достаточно.
Чан откладывает детальку и смотрит на Ренджуна привлекая его внимание.
— Кушать? — Чан кивает и Ренджун снова чуть посмеивается, протягивая к нему руки. — Джено, — зовет он, но в ответ тишина. — Джено? — оборачиваясь, альфа, встрепенувшись, смотрит на него.
— М?
— Ты в порядке?
— Да, да, просто задумался, — Джено кивает, показывая, что с ним все в порядке, и поднимается, помогая и Ренджуну с Чаном на руках, следом подхватывает Лухана и идет за Ренджуном на кухню.
Лухана он усаживает на стульчик, перед этим чмокнув его в щеку. Тот смеется, и тыкает его в щетину, которую он так и не сбрил. Ренджун же уже раскладывает кашу по тарелочкам, пока Чан вцепившись в его плечи, дрыгает ножками.
— Тебе весело? — смеется Ренджун, краем глаза замечая, что Джено смотрит на его спину, и что-то ему подсказывает, что не просто так.
Чан кивает, чмокая маленькими губками в щеку.
— Это хорошо, — продолжает смеяться Ренджун.
Дверь за спиной хлопает.
— Папочка, — Лухан тянет руки в сторону вошедшего Джемина.
— Привет, солнышко, — улыбается На, хлопает Джено по плечу, проходя мимо, и ерошит волосы Лухана. — И тебе привет, — говорит он, подходя к Ренджуну со спины и щелкая выглядывающего Чана по кончику носика. Тот дует губы, отворачиваясь.
— И тебе, — шепчет Ренджун, закидывая голову, чтобы быстро поцеловать, но тут же отворачивается, не пересекаясь взглядами.
Джемин хмурится, оборачиваясь к Джено. Ли жмет плечами и садится на стул, также в упор смотря на спину Хуана. Под ними плечи его напрягаются и Ренджун чуть не роняет тарелку, но вовремя ставит ее перед Луханом.
— Поговорить не хочешь? — наконец спрашивает Джемин.
Ренджун ведет плечом, усаживая и Чана на стульчик и ставя перед ним тарелочку. Идет обратно к печке, чтобы наложить и Джено с Джемином.
— Сильно устал? Я уже заварил чай, добавил немножко мяты и-
— Мы не об этом.
Ренджун нервно жует губу, усердно делая вид, что не хочет отвлекаться от накладывания еды.
— Ренджун?
— М-м?
— Поговори уже с нами, — Джемин проговаривает, достаточно нервно, от чего Джено покачивает головой, но дополняет:
— Мы просто помочь хотим.
— Но я в порядке, — Ренджун ставит тарелки на стол, одним взглядом показывая, что пора бы есть.
— В порядке? — переспрашивает Джено, Ренджун кивает, оборачиваясь к младшим, чтобы помочь доесть каши. Берет тарелочку у Лухана, вместе с ложкой, перед этим вытерев им измазанные рты. — В порядке не так выглядит, Ренджун.
— Я чувствую себя нор-
— Ренджун, — Джемин перебивает, говорит спокойно, но быть честным, Ренджун редко слышит такой его голос, поэтому на секунду замирает, после чего тянет еще одну ложку Чану, улыбаясь, — у тебя была истерика. Самая настоящая. И что-то же должно было тебя довести. Мы хотим знать, что это.
— Это не был кошмар. Все? Давайте на этом закончим, — бросает он, обернувшись на мгновение.
— Нет, не закончим. Если не кошмар, то что? — Джено вскидывает брови, ожидая ответа.
— Не кошмар и все. Не так важно, что именно. Сейчас все хорошо, — Ренджун сам чуть не давится от слова «хорошо», как часто он говорит это.
— Прекрати, Ренджун хватит, мы хотим знать, — строже проговаривает Джемин.
Ренджун удивленно смотрит на начавшие дрожать губки Лухана и Чана, что смотрит на него и тоже начинает хмурить бровки. Джено с Джемином тоже замечают.
— Ох, солнышко, нет, нет, нет, — Джемин вытаскивает его из стульчика под поджатые губы Ренджуна, — папочка не ругается, нет. Смотри, все ведь хорошо, — Джемин целует его в щеки, и играет с ладошкой, когда замечает краснеющие глаза. Джено пихает его в бок, хотя тоже сыграл в этом роль и берет на руки Чана, что, хмурясь, смотрит на него и Джемина. На тем временем притягивает к ним Ренджуна, целуя в лоб.
Конечно, он не хотел их пугать, и вообще, плохая была идея начинать это при них и надеяться, что Ренджун все просто расскажет, но они с Джено так устали искать подходящий момент, хоть это их и не оправдывает. И пусть Лухан с Чаном успокоятся быстро, Джемин больше боится, что напугал Ренджуна.
Хуан хмыкает, щипает его под рубашкой и целует в щеку, немного задерживаясь.
— Я в порядке, чуть пониженный тон меня не напугает. Причинить мне вред… кто угодно, но только не вы… никогда не поверю
Ренджун отрывается, чтобы поцеловать и Джено в щеку.
— Все хорошо, малыш, — Ренджун улыбается младшим, вызывая ответные улыбки и Джемин, как-то напряженно выдыхает.
— Расслабься
— Джуни прав
Джемин кивает, переводит дыхание и утыкается носом в волосы Лухана, вдыхая молочный запах.
— Так ты ответишь или нет?
Ренджун вздыхает, все еще улыбаясь, чтобы не волновать малышей и протягивает им ложечки.
— Просто не кошмар, вы должны чувствовать, что я не вру, — может он и улыбается, но они по одним глазам видят, что тема все-таки неприятная.
— Если не кошмар, то-
— Скорее воспоминание, я не уверен, ладно, но точно не кошмар, — кидает Ренджун второпях, когда оборачивается за очередной порцией каши, и в окне замечает мелькнувшую макушку Ченлэ.
— Расскажи нам, — просит Джено.
Ренджун слышит его голос, сомневается на секунду, а потом вталкивает ложку в ладонь Ли, чмокает Джемина в щеку, и бежит к выходу.
— Я скоро вернусь, покормите малышей и сами поешьте, и Джемин, — он задерживается в дверях, бросая взгляд на растерянного альфу, — поспи немного.
Дверь хлопает и Джемин на секунду давится воздухом.
— Нет, он непробиваемый, — восклицает Джемин, садясь на стул с Луханом, — да, малыш? Он такой вредный, — тянет он уже играясь с ним.
— … в общем, картошечка была очень вкусная, — Ченлэ довольный кивает головой. — Так, хен, что ты там сказать хотел? Ты выглядел взволнованным.
— А, — Ренджун выпрямляется, поднимая голову с его колен. — Ничего важного, я просто хотел сказать, что… — Ренджун садится перед ним, обхватывая его ладошки. Ченлэ улыбается и готовится внимательно слушать. Ренджун, не удержавшись, ведет по его волосам и понимает, что видеть его таким счастливым это прекрасно. — Леле, я хотел сказать, что я всегда рядом.
— Да, хен, я знаю. Я тоже рядом.
— Да, но я… Леле, ты один из самых важных людей для меня. Ты моя семья, и чтобы не случилось, я всегда буду рядом, неважно где и как, но рядом, просто хочу чтобы ты знал это.
— Хен, что ты-
Ченлэ сбивается с мысли, когда Ренджун резко притягивает его к себе, зарываясь в шею. Ле сначала ничего не делает, но опомнившись, обнимает в ответ.
Ренджун отрывается, поднимается со скамейки, и, помахав, уже собирается возвращаться домой.
— Хен? — Ренджун оборачивается. — С тобой все хорошо? — Ренджун кивает. — Хорошо, Тэен-хен просил передать, что сегодня ужинаем в беседке.
— О, хорошо, приготовлю чего-нибудь, — Ренджун снова машет и все-таки уходит.
Ченлэ смотрит еще некоторое время в спину старшему, пока Джисон не подходит со спины, пробираясь рукой к животу, чтобы слегка погладить поддевая рубашку.
— Что-то случилось? — спрашивает он, наклоняясь к его уху.
— Нет, — Ченлэ разворачивается в кольце его рук, — гулять?
— Я ведь обещал.
Ченлэ счастливо улыбается, обхватывая его ладонь, и жмется ближе к руке, пока они идут.
Сейчас уже ближе к обеду. Солнце светит ярко, согревая в своих лучах и Ченлэ все подставляет свое лицо, ловя их. Джисон за этим наблюдает с трепетом внутри, и сжимая пальчики в своей руке.
Ченлэ слишком прекрасный для этого мира, думает Джисон тот или иной раз. Ченлэ скорее похож на ангела, и Джисон так сильно любит его — до стиснутых зубов, головокружения, сбитого дыхания, но в тоже время до тихого и душевного покоя. Ченлэ это буря в пасмурный день и чириканье птиц, на следующее утро.
Ченлэ это целый мир, что сузился до него маленького и милого, до его крошечного Леле.
Джисон вообще не представлял себя без него. Все казалось таким бессмысленным без него, но даже самая простая вещь, казалась всем рядом с ним.
Они приходят на их место у того дерева, и Ченлэ в который раз вздыхает восхищенно.
Каждый раз, стоит им вернуться сюда, Ченлэ выглядит как маленький ребенок, увидевший что-то прекрасное впервые. И Джисон так рад, что может наблюдать за этим. Только он, и больше никто.
Ченлэ скидывает обувь, спеша к реке, и падает на траву рядом с ней, чтобы пустить ноги в теплую речку.
Джисон улыбается, плетется следом и тоже скидывает обувь, опускаясь рядом, и притягивая Ченлэ к себе, прижав спиной к груди. Джисон щекой прижимается к его виску. Ченлэ играется с его пальцами, изредка поднося костяшки к губам.
Они сидят так долго, просто наслаждаясь тишиной и присутствием друг друга рядом, когда Ченлэ резко разворачивается в его руках и вдруг тянет кофту Джисона вверх. Пак, опешив, чуть не падает на спину, но вовремя упирается ладонями в землю. Ченлэ пользуется моментом и лезет под кофту, обнимая Джисона и радуется, что горло у кофты широкое. Оказавшись прямо напротив его лица, он победно улыбается.
— Ну и что это?
— Так ближе, — Ченлэ крепче обнимает его и ощущает мурашки, когда Джисон ладонями задевает случайно оголившиеся участки кожи на пояснице. — А еще… Погрей меня?
Джисон тихо посмеивается, но придвигает его ближе, потянув кофту ниже.
— Я всегда буду согревать тебя.
— Всегда?
— Всегда.
***
— Так вы скажите мне повод?
— Нет повода, мы просто решили посидеть все вместе, — Джено жмет плечами.
— Ты не умеешь врать, — Ренджун качает головой, — мне точно.
— Нам, — поправляет Джемин, покачиваясь с Чаном на руках.
— Чону, может ты знаешь? — Ренджун с надеждой смотрит на старшего, сидящего рядышком и упорно жующего все, что под руку попадается.
— Прости, — он жмет плечами, — все из головы вылетает.
— Ничего, тебе простительно, — смеется Тэен, мимолетом погладив уже достаточно большой животик.
Ренджун только вздыхает, выкладывая последние приборы, что были с его стороны. Стол уже давно накрыт. Блюда на нем, народ весь тоже здесь. Ренджун уже думает, что пора бы садиться, и хочет идти забирать Лухана у Сехуна, но тот сам внезапно вскакивает, протягивает омежку Джено, и кричит:
— Хен, вы как раз вовремя, — Ренджун на этих словах оборачивается, удивленно улыбаясь, когда видит Бэкхена и Чанеля, что по очереди обнимают младшего Бена.
— Так вот оно что, — Ренджун ладошкой хлопает Джемина по животу, тот улыбается неловко и кивает.
Ренджун спешит, как и все поздороваться с гостями, и так и застывает с таким выражением лица, с которым смотрел на Бэкхена и Чанеля, в объятиях Бена. Из-за плеча на него смотрят лисьи глаза Тао, а еще Кенсу, что улыбается да так, что у Ренджуна мурашки по коже.
— Хены! — восклицает он.
— Так и вижу, как ты рад нас видеть, — Тао усмехается.
— Конечно, я рад, — говорит Ренджун, протягивая к ним руки, чтобы обнять, и при этом кидает взгляды на отводящих их Джено и Джемина.
— Сделаем вид, что поверили, — Кенсу хлопает его по плечу.
— Идемте, вы должно быть проголодались с дороги, — Ренджун подталкивает их к столу.
Он правда очень рад их видеть. Оба старших очень интересные — как в общении, так и просто как люди. Но есть маленькое но. И оно не очень его радует. Потому что он уже знает, какие у тех планы.
— Ну и предатели вы, — шипит он, когда оказывается у своего места, а Тао с Кенсу на противоположном конце.
— Джуни, — начинает Джено, но Ренджун шикает на него.
— Мы не хотели тебя волновать раньше времени.
— Спасибо, зато удивили, — Ренджун перекидывает ногу через лавку, выхватывая у стоящего рядом Лукаса стаканчик, с чем-то жгучим и горячим, пока оно скатывается по его горлу, и морщится. Вон смотрит с удивлением, впрочем как и те, кто рядом с ними. Янян ойкает, сочувственно поглядывая на Джено и Джемина. Кун машет Лукасу, чтобы тот сел и тот плюхается на скамейку, всего еще немного опешивший. Чону заботливо гладит его затылок.
— Ренджун, может не-
— Что? — Ренджун вскидывает бровь оглядывая альф, и быстро машет, улыбаясь, когда видит внимательный взгляд Тао. — Предатели, — снова шипит он.
— И зачем Джонни приспичило достать эту настойку, — тянет Джено, открывая в комнате окно.
— Ох, Джуни, малыш, тебе будет плохо завтра, — шепчет Джемин, натягивая на младшего рубашку.
— И без вас знаю, — канючит Ренджун, — головная боль мне не страшна. Слушайте, а это обязательно?
— Ты знаешь, что да, — Джено скидывает свою одежду, заваливаясь к ним на кровать без сил.
— А может нет? — Ренджун пытается подмигнуть им, на что Джемин смеется. Ренджун дует губы, в которые Джено его целует.
— Ни разу не видел тебя пьяным, — Джемин умиляется, погладив покрасневшие щеки. А потом возвращается к штанам, пытаясь стянуть их с бедер омеги, — Джуни, подними ноги.
Ренджун закусывает губы, поднимая ноги, дожидается, когда Джемин стягивает ткань и тут же притягивает На к себе, тот падает упираясь о руки по бокам от него и не успевает ничего сказать, когда Ренджун целует резко, влажно, простонав несколько раз, пока пытался снять чужую рубашку.
— Ренджун, — Джено тихо посмеивается, проводя по его волосам.
Ренджун отрывается от Джемина, чтобы притянуть к себе Джено, целует несколько раз, пока Джемин ведет по шее губами, изредка покусывая. Ренджун за шею Джено хватается, обнимая и тяжело дыша. Пока Джемин продолжает.
— Джемин, — зовет Джено.
— М-м? — с трудом отрываясь мычит На и тут же вздыхает, по-доброму. Ренджун уже сопит, изредка сжимая руку на шее Джено, пока Ли выводит пальцами узоры на щеке. Джемин валится сбоку, подтягивая Ренджуна вверх, пока Джено продолжает водить по мягкой коже пальцами, целуя иногда щеки и лоб.
Вскоре засыпают и они сами, прекрасно понимая, что день предстоит нелегкий.
