***
Темнота вокруг заставляет Ренджуна глубоко вздохнуть и почти закатить глаза. Неужели заснул… Он морщится, когда черная слизь липнет к ногам, стоит ему только шаг сделать, но она быстро отлипает, позволяя двигаться дальше. Ренджун оглядывается несколько раз, но видит привычную темноту. Тишина кажется почти загробной, отчего мурашки пробегают по коже. Липкий страх не проходит, после предпоследнего его сна, и он не перестает оборачиваться, шагая дальше и дальше в никуда, но не видит ничего, что могло бы покушаться на его жизнь. А потом он слышит рычание где-то далеко за спиной, и он даже не успевает сообразить, что делать, как его толкает вперед. Буквально несет с невероятной скоростью вперед, выбрасывая в знакомое место, и Ренджун снова падает вперед. — Быстро ты вернулся. Ренджун выдыхает раздраженно, старательно держа себя в руках, и поднимается, снизу вверх смотря на Джухена. В глазах напротив плещется сомнение и легкий прищур сбивает с толку. На этот раз руки альфа держит при себе. — Так получилось, — цедит Ренджун, вертя головой в попытке не смотреть на него. — Мне казалось ты только рад, м? — Я бы не сказал, что рад видеть тебя именно здесь. Было бы куда лучше, если бы мы просто остались в том доме, мирно его обживая, — Джухен дергает бровью, отходя на пару шагов. — Ты, должно быть, шутишь надо мной, — фыркает Ренджун, возвращаясь к тому же столу. — Отнюдь. Молчание затягивает на добрые пару минут, когда Ренджун садится за стол с противоположной стороны от так же севшего Джухена. И Ренджун правда пытается понять, что у того в голове, но для него остается это загадкой. Тот признается ему в любви, смотрит так будто любит, делает что-то, что вводит Ренджуна в полнейшее замешательство, раздражение и отвращение, в конце концов, покушается на его жизнь, хоть и не специально, но Ренджун все равно не понимает. Правда вот не знает чего. Его чувств или того, что они вообще могут присутствовать. Жизнь Ренджуна в Южной стае, научила его тому, что любви в них нет. Ее просто изначально никто не вкладывал в свои действия, позывы, намерения, никто не дарил ее. Так откуда в наследнике Восточной стаи, по идее самой жестокой из всех имеющихся и самой черствой, чувства к тому с кем он и не общался? Или Ренджун просто действительно глупый и, возможно, вспомнил не все их встречи, и их было гораздо больше. Можно ли считать их правдивыми? Может тот ошибается? Путает желание и любовь. В любом случае, это не важно. Это не отменяет того, что он сделал с ним, с его семьей и стаей, со многими людьми. Но почему тогда на душе так странно. Так неправильно. Будто Ренджун что-то упускает. Будто есть в Джухене что-то доселе неизвестное, невиданное или же наоборот, будто он избавился отчего-то, став… чистым? Глаза — это отражение души, слышал Ренджун. И сейчас смотря во все такие же темные, вороньи глаза, он не видел в них той же жестокости и алчности. — Почему я здесь? — Ты знаешь. Ренджун рвано выдыхает, упирая взгляд вниз и постукивая пальцами по столешнице. — Ты не расскажешь мне? — Ты так хочешь от меня сбежать? Ренджун истерично смеется, откидываясь на спинку стула. Джухен вскидывает бровь, смотря на него с ноткой тоски, от которой хочется поежиться, потому что даже сквозь одежду, он ощущается холодными касаниями. — Джухен, я устал, ясно? Я нужен семье. Я нужен Джено и Джемину и, черт возьми, я нужен своим детям. Джухен, я хочу жить, а эти сны сведут меня в могилу. А ты определенно знаешь, как от них избавиться — так помоги мне. Джухен продолжает смотреть тоскливо, отводя взгляд и покручивая кольца на пальцах, после чего снова переводит на него взгляд. — Нет, нет, — восклицает Ренджун и подскакивает, — не смотри на меня так! И не смей говорить это, Джу- — Я люблю тебя, — громко говорит альфа, поднимаясь. — Нет, — Ренджун качает головой, пятясь, — стой на месте, — указывая на альфу, говорит Ренджун, но тот будто и не слыша, стремительно движется к нему. — Нет, нет, нет, — шепчет Ренджун, до тех пор, пока Джухен его не нагоняет, обхватывая щеки руками. — Я люблю тебя, — снова повторяет Джухен, — пожалуйста, Ренджун, хотя бы немного. Всего один сон, один сон- Ренджун вспыхивает злостью, пытаясь вырваться из хватки, но он только выбивается из сил. — Боже мой, Джухен, ты повинен по меньшей мере в половине всего случившегося со мной, — выдыхает наконец Ренджун, отводя голову в сторону — слишком близко. — Будь добр, помоги мне сейчас. — Я просто люблю тебя. Ренджун жмурится, ощущая как от прикосновений расползается обжигающий, как от раскаленного железа, жар. Это почти больно. — Ты ранил меня. Ты украл моего сына. Ты хотел убить тех, кого люблю я. — Я хотел быть любимым в ответ. Я хотел, чтобы это был наш сын. Я хотел, чтобы их никогда не было в твоей жизни. Я хотел быть твоим всем. — Джухен, — Ренджун жмурится сильнее, все-таки выворачиваясь из чужих рук, тут же прижимая собственные ладони на те места, где касался Джухен. Альфа сглатывает, с болью наблюдая за этим. С отвращением к самому себе. — Слушай Джин-Хо, — и отворачивается, сжимая ладони. — Что? — роняет Ренджун, не уловив мысль. Но Джухен уже не отвечает. Ренджуна толкает, как обычно толкало в воду, но сейчас по воздуху, обратно в темноту. — Джуни? Глаза резко распахиваются и на душе отлегает, когда Ренджун перед собой видит Джемина. — Ты задремал, малыш, — шепчет Джемин, оглаживая его щеку большим пальцем. Ренджун промаргивается, и нежная, маленькая улыбка появляется на его губах, когда наклонив голову, он утыкается в сладко пахнущую макушку Лухана, уснувшего на его руках, после того, как ворочался пару часов. Джемин тоже улыбается, осторожно забирая сжимающего пальчики на ренджуновой рубашке младшего, чтобы уложить его в кроватку. — Все хорошо? — Джемин наклоняется, мимолетом касаясь губами его виска. — Да, — Ренджун кивает, хватается за плечо Джемина и тот помогает ему встать, уводя за собой в гостиную. Джено улыбается, тянет к нему руку и вручает стакан с заваренным чаем, притягивая к себе под плед. Джемин садится с другой стороны и Ренджун ощущает себя в относительном покое, греясь перед камином рядом со старшими. Если бы не беспорядочные мысли в голове. Он опускает голову на плечо Джено, вдыхая аромат чая, после чего тычется холодным носом в шею Ли, быстро целуя. Джемин хмыкает тихонько, переплетая их пальцы, и ложится на пол, уложив голову на колени Ренджуна. Солнце за окном медленно поднимается, озаряя лучами комнату. Спустя какое-то время раздается негромкий стук в дверь — Сехун пришел. — Нам пора, — шепчет Джено. — Как там Джинен? — прерывая давящую тишину, спрашивает Джено. Кун немного вздрагивает, потирая красные от недосыпа глаза. Минхен рядом с ним понимающе треплет по плечу и поднимает взгляд на Джонни. Тот за ночь осунулся, а под глазами залегли тени. Остальные тоже засуетились. Тао продолжал мерить шагами комнату, чем немного нервировал Ренджуна. — Восстанавливаются понемногу, но большая часть будет в относительном порядке, как минимум через неделю. Несколько человек из стаи Хосока уже прибыли к ним, так что сейчас они усилили дежурства, — объясняет Джонни, после чего закусывает губу, смотря в никуда. — Сонмин тоже выглядел плохо. Ренджун чувствует витающее напряжение, особенно как оно исходит от Джено и Джемина, буквально ощущая, как внутри все стягивается от злости. Джемин сжимает кулаки и отворачивается к окну, в то время как Джено погружается в свои мысли. Они всегда так делают, когда что-то подобное, выходящее из-под контроля и неподвластное им происходит, и все, что может Ренджун, это быть рядом и если может помочь, то сделать это. Он протягивает пальчики за спиной, касаясь ладони Джемина незаметно, и опускает вторую ладонь на плечо Джено, тут же наклонившего голову в бок, к ладони Ренджуна. Джемин за спиной медленно выдыхает. Он все еще самый вспыльчивый и несдержанный из них троих. В последнее время это особо не проявлялось — Джемин многое взвалил на свои плечи, хоть они с Джено тщательно это от него скрывали, но Ренджун видел, что их обоих ломает вместе с ним. И Джено ломало чуть больше. Ренджун мог сказать почему. Конечно, они все были опорой друг друга, но Джено всегда был тем, кто принимает обдуманные и взвешенные решения. А потом все полетело к чертям прямо на его глазах и он винил себя, что не уберег, что не уследил, даже если никто из них так не думал, даже если все они были в чем-то чуточку виноваты или же наоборот, их вины совершенно не было. Кажется, теперь все возвращается на свои места. Они начинают собираться по кусочкам, приходить в себя. Джено возвращает свою рассудительность и здравомыслие, без которого им никуда не пойти, без которого долго не прожить. Джемин же притупленную с годами резкость и необдуманность, которая спасает в те моменты, когда подумать времени нет, или же возвращает смех, когда им это нужно. И Ренджун… Ренджун возвращает свою чувственность, веру. Чувственность как желание жить, желание любить так сильно, как только он мог и может, как только это нужно им всем, как то, что возвращает к жизни, к их реальности. Веру как факт того, что втроем они смогут, что вместе они все переживут и все будет хорошо. Они дополнение друг друга: голова, душа и сердце, то, без чего не прожить по отдельности. — Я в порядке, малыш Ренджун мягко ведет плечом и слегка поворачивает голову, когда ощущает дыхание на шее и руку на талии. Джемин обнимает, уткнувшись в макушку и шумно дыша, его пальцы сжимаются на рубашке. Ренджун понимает, что навряд ли они в порядке, чувствует, что это не так. Часть их стаи разбили, проскользнув мимо них, незаметной тенью, мимо тех, кто стоит на границе, как раз для того, чтобы к остальным в случае чего добрались позднее, чтобы те успели понять, что что-то случилось. — Джехен, Доен? — Джено поднимает голову, спуская ладонь Ренджуна с плеча и сжимая ее в своих пальцах. — Ничего. Не знаю, — тянет Джехен, смотря на Доена, будто ища поддержки, — ощущение, что они просто из одного места переместились в другое. Я не вижу других причин того, что они проскользнули мимо нас, так еще и никаких следов не оставили. — Возможно, они нашли какую-то лазейку, вроде прохода в горах или на источниках? — выдает предположение Доен. Джено сжимает ладонь чуть сильнее, а Джемин замирает, наконец, отрывая голову от его макушки. — Хотите сказать, что наше преимущество, может стать нашей уязвимостью? — Ренджун вздрагивает от проскользнувшей стали в его голосе. Доен жмет плечами, но после, сглотнув, кивает. Молчание снова повисает тяжелым грузом, давящим и нервирующим. Тао фыркает, внезапно остановившись и выругавшись, после чего слишком резко поворачивается к смотрящему в пол и сидящему в углу Джин-Хо. Его специально отсадили, потому что у каждого в комнате имелись свои причины ненавидеть южанина. — Что он здесь делает? Джин-Хо поднимает взгляд с прищуром и Ренджун молится, чтобы тот не сболтнул чего лишнего. — Он здесь, потому что готов помочь. Вы знаете, кто все это делает, и с его информацией нам будет легче, — проговаривает Ренджун, поворачивая голову к Джин-Хо, слегка качнув головой, когда тот открыл рот, чтобы что-то сказать. Тао снова фыркает. — И с чего нам верить ему? — Лукас вскидывает бровь. — Я верю ему, — отвечает Ренджун. — Но он южанин, — возмущается Чонгук. Ренджун в очередной раз вздрагивает, кровь ускоряется в жилах и он морщится, еле заметно отступая, но упирается спиной в Джемина. — Я тоже… им был. — Это не то, — качает головой Минхен, — сейчас ты не в их стае. Ты никогда не был за них. Это совершенно другая тема. Откуда нам знать, может его информация приведет нас в ловушку. — Я был рожден там, в моих венах течет кровь южан, и пусть я не в их стае и никогда в ней не был, но это факт, — это больно, это обжигающе изнутри, это ранит, — и несмотря на это, никто из вас не стремится меня убить. Джонни, разве ты не веришь Тэну? Он тоже родился в восточной стае, но сейчас он здесь и ты веришь ему. Разве я давал вам хоть раз усомниться во мне? Так почему сейчас вы не хотите поверить мне? Ведь я верю ему. Ренджун видит, как некоторые стыдливо спрятали взгляды, но это все равно больно, неприятно. — Мы верим Ренджуну, — тихо, спокойно, но вкрадчиво, проговаривает Джено, сжимая его пальцы, что он попытался вытянуть с желанием спрятаться от чужих глаз, за спиной Джемина. — А значит, верим и Джин-Хо. К тому же, я не услышал в его словах ни капли лжи. Да, есть свои мотивы, но ничуть не вредящие нам. Повисшее молчание, которое было неловким и самую малость неуютным, пока большая часть обдумывала все сказанные прежде слова, прерывает Джонни. — Отлично, — он смотрит на Джин-Хо, и Ренджуну даже кажется, что вражда в его глазах принимает менее яркий оттенок, — значит сотрудничаем. Ренджун тихонько выдыхает и таки прячется за спину Джемина, после того, как все медленно, но согласно кивают, принимая ситуацию. Джено лишь продолжает заботливо сжимать его ладонь, а Джемин позволяет уткнуться между лопаток, спрятав вторую ладонь под рубашкой. — Рассказывай, — кивает Джемин, глянув на Джин-Хо. Тот несколько мгновений обводит взглядом всех, убеждаясь, что слушать его готовы. Поднимается неспешно и подходит к столу, рассматривая карту перед собой. Джонни первый встает, чтобы подойти к столу. За ним Джехен и Доен, и только после этого все остальные. — Они планируют нападать на каждое поселение которое им известно; пока что они знают только о самых ближайших, вы разумно поступили, расположив все поселения так, чтобы самые слабые и незащищенные были в конце, но если они доберутся туда, навряд ли они станут жалеть кого-то, особенно если там будут те, кто- — Джин-Хо обрывается, бросая взгляд на Чонгука и Тао, — кто не похож на нас. Альфы и они будут первые на очереди. Ренджун замечает как скалится Крис и морщится Тао. — И что ты предлагаешь? — Джехен заглядывает за его плечо, рассматривая карту. — Работать по их тактике, разбивать лагерь за лагерем. Я знаю нахождение большей части, самый первый, — Джин-Хо ведет пальцем по карте, к северо-востоку, — уже на вашей территории, в горах. Их не так много на самом деле, в каждом около семи-восьми человек. Они нападают ночью, надеясь на эффект неожиданности. — Выглядит как план, — кивает Юта. — По сути, если разбивать их поодиночке, другая группа не будет этого знать и они не будут нас ожидать. — Верно, — кивает Джин-Хо, — но сначала, — он показывает пальцем на центральное южное поселение. — Вам стоит сделать кое-что. — И что именно? — В центральном поселении сейчас осталась половина омег южной стаи — если вы заберете их к себе под крыло, это разозлит их, из-за чего они перестанут мыслить здраво, а также это будет некой защитой для вас, потому что своих омег они убивать не станут, — объясняет Джин-Хо. Тень сомнения проскальзывает на лице Джено, а Джемин слегка оборачивается к Ренджуну, когда тот сжимает пальцами его рубашку. — Зачем им верить нам? Они не пойдут за нами, силой предла- — Они пойдут за Ренджуном. Ренджун морщится, вздыхает, а после все-таки выходит из-за спины Джемина. Теперь сомневаются все — это видно. — Ренджун? Что думаешь? В этом есть смысл? — Тао поднимает взгляд смотря прямо на него и, кажется, чувствует, что он мешкает. — Есть — южане, как и восточная стая, хоть и не уважает, не ценит своих омег, но они слишком чтят чистоту крови, не позволят, чтобы наследники были от кого-то, кто не принадлежит к ним, — Ренджун смотрит на карту и на точку, где показано поселение, а потом поднимает взгляд на Джин-Хо, тот смотрит на него, и Ренджун щурится. Конечно, даже так, все равно есть выгода для Джин-Хо. — Возможно, будет несколько тех, кто не захочет, чаще всего это подростки, которые верят в то, что найдется в стае тот, кто будет любить и лелеять только их, но остальные уже сломлены. Они пойдут, если пообещать безопасность им и их детям. Можно укрыть их на севере, а потом, когда все закончится, — Джин-Хо опускает взгляд, но Ренджун все равно продолжает смотреть на него, — они смогут остаться там, если согласятся жить по здешним правилам и если вы сами не будете против; ну, а если нет, то они смогут вернуться с теми альфами, что согласятся сдаться и принять мир. — Хорошо, — Джено кивает, — значит так и сделаем, но мы не можем оставить наше поселение без защиты. — Кун, передай Юнхи, чтобы попросил Хосока о паре человек, если у них есть такая возможность, — Джемин переглядывается с Джено, — отправимся через пару дней. — Крис, — Джено поднимается со своего места, — вам нужно сообщить своим, помощь нам понадобится. — Конечно, — он кивает, — я отправлюсь сегодня же. Чонгук останется здесь. — Тогда на сегодня все, позже решим в каком составе отправимся, а сейчас идите, отдохните. Комната медленно пустеет. Ренджун выскользает из кольца джеминовых рук, отворачиваясь к окну. Тихий вздох срывается с губ, когда его разворачивают и усаживают на подоконник. Джено, поджав губы, смотрит на него, устраиваясь между коленок, и Ренджун, еще раз вздохнув, опускает ладошки на его плечи. Джемин упирается плечом в стену, рядом с окошком, скользя пальцами по ренджунову бедру. — Ты волнуешься, — тихо говорит Джемин, слегка наклоняясь, чтобы поцеловать в щеку. Ренджун жмурится, поддаваясь теплым рукам на талии. — Вы тоже. Джено сглатывает, поглаживая его скулы и смахивая челку с глаз. — Не хочу чтобы ты шел. Может есть какой-то вариант и… — Нет, — Ренджун качает головой, — ты знаешь, что их нет. Мне придется, но я боюсь, что снова что-то случится, и малыши, — Ренджун кусает губы, оглядывая их обоих и ловя пальцами их ладони, — нам придется оставить их. Джено притягивает его к себе, опуская подбородок на худое плечико, и прижимаясь губами к шее. Ренджун крепко хватается и тянет Джемина к ним, создавая беспорядочный клубок из рук и ног. Джемин чмокает его в лоб, устало вздыхая. — Но знаете, Сехун, Донхек и Тэен позаботятся о них, я знаю, возможно, даже так, как мы сами позаботились бы о них. — Верно, — кивает Джено. Но это все равно тяжело. Страх, что без них, что-то произойдет, медленно окутывает всех троих. — Что насчет Джин-Хо — он все еще хочет, чтобы ты собрал стаю. Это выглядит так, будто это может помочь, — Джемин осторожно перебирает прядки на светлой макушке, слушая размеренное дыхание Джено. — Именно, этого он и хочет, но это также поможет нам быстрее справиться с теми, кто пошел против нас, а что уж там дальше Джин-Хо хочет делать, это без меня. Я все еще не собираюсь делать то, что он от меня хочет. — Хорошо, разберемся с остальным позже, — кивает Джено, — а пока, давайте еще немного так постоим? Ренджун тихонько смеется, притягивая альфу к себе для мягкого поцелуя. У них есть еще пара дней, чтобы насладиться спокойным временем друг с другом и малышами.***
Минхен заходит, осторожно прикрыв за собой дверь. В доме тишина и только от печки раздается трескающий звук. Он замечает на столе дымящийся завтрак, но, несмотря на то, что он не ел до этого, двигается дальше в комнату. На кровати под одеялом, Донхек лежит, свернувшись клубочком. Минхен может видеть только выглядывающие красные прядки волос. Улыбка появляется на губах и он медленно шагает к кровати, опускаясь рядом. Теперь он может видеть покрасневшие щечки, трепещущие ресницы и надутые губы. Минхен осторожно проводит пальцами по сложенным под щекой ладошкам, и второй рукой пробирается под одеяло, к теплому животику, тут же ощутив толчок в ладонь. — Чувствует тебя, — раздается шепот, и Минхен не удержавшись, чмокает Донхека в губы. — Верно, — соглашается старший, — такой буйный в последнее время. — Ну, знаешь, — Донхек смеется, — он готовится выбираться из своего временного убежища, — Минхен тоже смеется, оглаживает теплую щеку и снова мягко целует. — Прости, я уснул. В последнее время постоянно в сон клонит, — говорит Донхек в губы напротив. — Все хорошо, лисенок, — Минхен осторожно повторяет поцелуй, подтягивая младшего к себе. — Как ты себя чувствуешь? — М-м, хорошо, но очень хочу, чтобы ты побыл сегодня со мной, — шепчет Донхек, обвивая обтянутые свитером плечи, — можешь обнимать и целовать меня долго-долго? — Сколько ты захочешь, — Донхек на это хихикает, накидывая на них одеяло и прижимаясь все ближе. Минхен смотрит нежно, со всей любовью, что только есть в нем, пока в груди продолжают цвести букетом все чувства, что Донхек в нем вызывает. Хочется кричать так громко, как только это возможно, но Минхен находит в себе силы лишь снова и снова целовать мягкие щечки, касаться подушечками родных родинок на лице. — Ты такой красивый. Донхек краснеет сильнее и прячется в груди Минхена. Донхек уверенный, он принимает такие комплименты с улыбкой и никогда не признается, что в душе смущается, как маленький мальчик, но иногда этот мальчик выбирается наружу и, боже, как же Минхен любит такие моменты. Потому что в такие моменты Донхек уязвим, полностью раскрыт и чувствует себя в безопасности, только для него, только рядом с ним. И именно в такие моменты, Донхек действительно похож на солнце. С беременностью таких моментов стало больше. Донхек превратился в один сплошной комок открытых, не спрятанных под чем-то, чувств. Он чистый, светлый, теплый и мягкий. Веснушки на лице стали ярче, как и волосы, и без того похожие на пламя, сейчас и впрямь были как оно. А еще Донхек был сладким. Пах молоком и сладкими булочками, отчего Минхен не мог перестать утыкаться в теплую шею. — Я так люблю тебя, — шепчет Минхен, в очередной раз целуя его. — А я тебя, — Донхек жмурится, закидывая ногу на чужое бедро. Минхен ловит под коленкой, слыша тихий выдох, когда в ладонь снова толкаются. — Что вы решили? Донхек дышит шумно и глубоко. — Тебе не жарко? — Немного, — соглашается Донхек, и благодарно чмокает в подбородок, стоит Минхену стянуть одеяло ниже, — так что там? — Сначала отправимся в центральное поселение южан, надо вытащить омег, согласных пойти с нами, а потом каждую группку, как сказал Джин-Хо, разбить. Они расположились в разных местах, но своих омег не тронут, — рассказывает Минхен, вырисовывая узоры пальцем на коже бедра. Донхек вдруг кусает губы и чувствует, как в носу свербит. — Но- это в четырех днях пути, — шепчет Донхек, ломаным голосом. — Да, но- — Минхен хмурится, замечая влажные глаза. — Я- — Донхек всхлипывает. — Хек-и, ты чего? — Минхен тянет его к себе. — Прости, это все беременность, эти эмоции, не могу держать их под контролем, — объясняет Донхек, снова всхлипывая, а потом тихо добавляет, — просто не хочу, чтобы ты уходил. Я ведь не смогу так долго… — Лисенок, — тянет Минхен, но Донхек продолжает всхлипывать, — эй, лисенок, все хорошо. Все хорошо, я здесь и я никуда не уйду. Донхек кивает, тычась в ключицы. — Прости, — спустя пару минут, шепчет Донхек. — Из-за меня ты даже не можешь отправится куда-то со всеми, когда это нужно. — Ты не должен просить прощения за это, — отвечает Минхен. Донхек кивает, но на лице все ещё тревога и вина. — Ты что-то совсем расклеился, — вздыхает Минхен, обхватывая щеки ладонями. Донхек хмыкает и прячется в ворохе одеяла и его же рубашки. — Лисенок? Лисенок, — зовёт альфа и прижавшись губами к донхековым, разворачивает их на постели. Донхек отвечает на поцелуй не спеша, позволяя оттягивать губу, и кусать минхеновы, против чего, сам Минхен, конечно же, ничего не имеет. Он лишь тихонько посмеивается, когда Донхек нетерпеливо скользит языком. — Что ты там говорил? Поцелуев хочешь? — шепчет Минхен опускаясь к шее. Зубы цепляют ключицы, оставляя маленькие красные пятнышки. — Да, — и тихо хнычет, жмурясь. Рубашку задирает выше, а белье оказывается на полу. Донхек сжимает пальцы на плечах и, вскинув брови, смотрит на целующего живот Минхена. — Что ты делаешь? — Ты очень сладкий, ты знал? Я же обещал, что попробую каждый миллиметр твоей кожи, — шепчет Ли и языком ведёт дорожку вниз по животу. — Господи, как я люблю тебя, Хек-и. Донхек всхлипывает, откидывает голову на подушки, и краснеет пуще прежнего. Минхен подхватывает под коленками, закидывая их к себе на плечи, перед этим поцеловав бёдра. Он выгибается в спине, как только губы касаются чувствительного входа. Пальчики на ногах сжимаются и он прикусывает пальцы. — Минхен-а, — скулит он, волосы распадаются по подушке, отсвечивая ярким огнём на солнце, и Минхен сожалеет, что не может видеть этого, наблюдать как лицо искажается в удовольствии, когда язык скользит дальше, а руки оглаживают бёдра. Дырочка сжимается, но язык продолжает толкаться в горячую и влажную от сладковатой смазки и слюны узость. Минхен продолжает толкаться языком, иногда прерываясь на то, чтобы провести им же полосу, и добавляет пальцы, слегка надавливая. Донхёка трясёт, он продолжает скулить и всхлипывает, ища ладошкой макушку Минхена, зарываясь в тёмные волосы пальцами. Член уже давно влажный, оказывается в тёплой руке, отчего Донхек вдруг вскрикивает, жмурясь. Колечко сжимается чуть чаще и липкие капли разбрызгиваются по всему животу, как только Минхен проталкивает первый палец, задевая нужную точку. Минхен ещё раз чмокает бёдра, вытирает подбородок, и нависает над тяжело дышащим Донхеком. — Ты такой чувствительный эти недели, — Минхен целует обе щеки. Донхек мычит, жмурится и мурчит как котёнок, притягивая к себе Минхена, и обхватывая его обеими руками и дрожащими ногами. Минхен мягко смеётся, накидывая на них одеяло. — Что там дальше по твоему списку? Обниматься?***
За окном давно уже стемнело, ветер подвывал, обещая на утро сугробы, а жар от печи приятно окутывал комнаты. Давно пора бы лечь спать, но не смотря на поздний час, в спальне раздается шорох и иногда прерывистые вздохи. Ренджун ворочается, в очередной раз вздыхает и кусает губы. Джемин трет переносицу, но продолжает осторожно прижимать к себе Ренджуна, выводящего узоры на его спине. Теплые пальцы Джено греют низ живота, а сам он прижимается губами к шее. Еще один вздох и разворот. Джено морщится, получив коленкой по животу, и жмурится. — Прости, — шепчет Ренджун и спешит подняться, Джено ловит его за руку прежде чем он успевает соскользнуть с кровати. — Ты куда? — Проверю малышей, — Ренджун вновь пытается встать, но Джемин берется за вторую руку. — Ты ходил совсем недавно, — Джено чуть тянет его к себе, — давай, Джуни, тебе надо отдохнуть. Нам всем надо. — Да, — шепчет Ренджун, — да, надо отдохнуть, — и опускается рядом с Джено. Джемин прижимается со спины, зевнув несколько раз. Ночную тишину прерывает лёгкий стук в дверь. Ренджун вздрагивает, приподнимаясь. Джено хмурится, переставая перебирать прядки на макушке младшего, что почти лежит на нем, и только Джемин подскакивает, стараясь как можно скорее и бесшумнее пробраться к двери, чтобы не разбудить малышей. Ренджун, поджав губы и зевнув, подбирает под себя ноги и садится на постели, опуская голову к Джено на плечо, как только он садится рядом. Ренджун просто сидел рядышком, периодически зевая и потирая глаза. Джемин появляется через пару секунд, а за ним Тэиль с восторгом и победой в глазах. В руках у него два бутылька. — Я не нашёл причины твоих снов, но я нашёл то, что поможет вам двоим, — он указывает на Джено и Джемина, — попасть в сон Ренджуна. А следовательно, он не будет проходить через все это один и нагрузка уменьшится. Ренджун удивленно смотрит на него, но надежда в груди возрастает и он сжимает ладонь Джено. Благодарная улыбка появляется на устах Джемина, когда он принимает бутыльки. — Но есть загвоздка. Конечно, куда без этого, думает Ренджун, но все равно натягивает улыбку, стоит Джемину подойти ближе к нему и сжать плечо. — Какая? — уточняет Джено. — Вам не стоит принимать это втроём, — Тэиль качает головой, смотря с сожалением, — кто-то должен остаться, чтобы в случае чего вытянуть из сна. К тому же, если вы будете делать это оба, тогда вы не сможете уходить в этот сон с Ренджуном постоянно, потому что вам нужно будет восстановиться, а так вы можете делать это по очереди. — Значит, тот кто остается он- — Не присутствует во сне, но вы сможете все слышать, — объясняет Тэиль, на слова Джемина, — буквально, если бы вы были слепы, но с прекрасным слухом. Возможно, вы даже общаться в обе стороны сможете, благодаря вашей связи, я не уверен. Один бутылек на двоих. Пока что я сделал два, но позже приготовлю еще. Ренджун чувствует разочарование, пропитывающее их тела, но Джено все равно благодарно кивает и натягивает улыбку, впрочем, как и Джемин. — Спасибо, — Ренджун поднимается с кровати, быстро подходя к Тэилю и обнимая его. — Что ты, — Тэиль прижимаете его к себе, быстро чмокнув в макушку. — Я надеюсь, вы сможете разобраться с этим, — шепчет он и отрывается, отходя на пару шагов, — ну, дальше вы и без меня справитесь. Спокойной ночи, — он качает головой, когда Ренджун порывается проводить его. Ренджун разворачивается только тогда, когда слышит, как входная дверь закрывается. Джено и Джемин мешкают, рассматривая бутыльки с синеватой жидкостью. Ренджун мягко улыбается — цвет похож на тот, каким изображается нить, которая их связывает, в его снах. Может это их закупоренная связь? Он устраивается вновь на кровати и смотрит на старших во все глаза. — Знаете, я все ещё за вариант, где я могу не спать, — жмёт плечами Ренджун. — Нет уж, тебе нужно отдохнуть, — Джено качает головой. Джемин ещё пару секунд смотрит на бутылек в своих руках, после чего отставляет его в сторону, опускаясь рядом с Джено. — Тэиль прав, нам нужно будет восстанавливаться, к тому же, кто-то должен остаться с малышами, — Джемин опускает ладони на их бёдра, слегка сжимая и смотрит на взволнованного Джено. — Ты иди, — и еле заметно улыбается. Ренджун дует губы, когда альфы переглядывается между собой и Джено выпивает пол бутылька. Джемин притягивает Ренджуна к себе, целуя в лоб, после чего Джено удобнее устраивается на постели, протягивая руки к Ренджуну, позволяя устроиться на своих коленях. Ренджун выпивает залпом, морщась от кисловатого вкуса. Джемин устраивается рядом, целует Джено в щеку и улыбается Ренджуну, прежде чем тот закрывает глаза, расслабляясь и, наконец, позволяя себе провалиться в сон. Темнота окутывает как обычно. Вот только сейчас Ренджун судорожно ищет хоть что-то знакомое и теплое в этом бесконечном холодном пространстве. Джено нет. И вокруг тишина. — Джемин? Ответа нет. Надежда угасает и Ренджун вздрагивает, опускаясь на корточки и всхлипывая. — Джуни? Вспышка. Где-то в груди, глубоко, глубоко. Светлая и теплая, ровно как и руки, крепко обхватившие за его предплечья. Все еще тяжело поверить, все еще тяжело заставить себя начать собирать осколки своей надежды и веры, к возвращению которой Ренджун подошел. Это темная комната, без окон и дверей. Но он может видеть нити натянутые по стенам, красные, желтые, синие, горящие, освещающие, а в середине мелкими кусочками, словно разбитое в дребезги стекло, осколки его веры. Он так долго шел к этому, и вот оно перед ним, начинает светиться, подзывать и манить. Не волнуясь о том, что может поранить руки, Ренджун наклоняется, собирая их все. В его, не таких уж больших, ладошках, они выглядят хрупкими, но вновь собираются, как и раньше, становясь чуть крепче. — Джено? — Ренджун поднимает голову и кидается вперед, падая к Ли в руки. — Ты здесь… Джено крепко сжимает его в руках, зарываясь носом в шею, и кивает судорожно. — Здесь. Кажется получилось. Ренджун отрывается и качает головой. — Джемин-— Я здесь, все хорошо?
Ренджун вдруг жмурится и утыкается лбом в плечо Джено. — Думаю, да, — Джено чмокает лохматую макушку. — Ренджун, где мы? Джено осматривается, но не видит ничего, что могло бы подсказать о том, что это за место. Ренджун натянуто улыбается и разводит руками, отходя на пару шагов. — Там, где я блуждал ту неделю, — Ренджун видит, как морщится в сожалении Джено, и прежде чем тот, сглотнув, успевает что-то сказать, Ренджун берет его за руку. — Идем, нам не стоит стоять на одном месте. Передвигаться становится спокойнее, когда Джено держит его за руку, следуя по пятам, но Ренджун чувствует себя немного неуверенно, зная, что старший сейчас все рассматривает и может буквально прочувствовать все это. — Нам надо поговорить с Джухеном, но я не знаю… в прошлые разы я даже не понимал, как попадал именно к нему. — Как нам понять, что мы в верном направлении? — Никак, кроме того, что может появиться маленькое белое окошко — если увидишь, нам туда, — Ренджун мимолетом оборачивается, надеясь, что ничего не произойдет и их не забросит куда-нибудь еще. — Должен ли я знать что-то еще? Есть ли что-то, что может нам угрожать, — Джено подталкивает Ренджуна в сторону, от черной булькающей жижи, с боку от него. Ренджун задумывается — есть много чего, судя по тому, к чему его приводили сны. — Несколько вещей конкретно в этом месте, обо всех я вам рассказывал. Ренджун щурится, когда в дали видит белое окошко и дергается в ту сторону, утягивая за собой Джено. — Скорее, нам туда! Окошко становится все дальше и Ренджун успевает запыхаться, как Джено обгоняет его, помогая ускориться, а потом это же окошко резко останавливается, окутывая их режущей глаза белизной. От падения удерживает Джено. — Я надеялся на встречи наедине, — раздается недалеко голос, а потом Ренджун слышит как рыкает Джемин.— Джухен?
— Джено, — роняет Ренджун, но в ответ тишина, лишь проскользнувшая размытым пятном тень. Джено уже прижимает Джухена к тому самому белому столу, готовясь к удару. Ренджун вмиг оказывается рядом, повиснув на Ли, и стараясь оттянуть его в сторону. — Джено, пожалуйста, — и выскакивает перед ним, ловя лицо в ладони. Глаза горят, а зубы сжаты и Ренджуну приходится приложить усилия, чтобы оттолкнуть его на пару шагов, и заставить посмотреть на себя. — Ему ничего от этого не станет, а как это отразится на тебе я не знаю, так что пожалуйста, — шепчет он. Джено несколько раз вдыхает и выдыхает, опуская взгляд и ловя ладони Ренджуна. — Я вообще-то все слышу, но ладно, — Ренджун поворачивает в пол оборота голову и только сейчас замечает усмешку на чужих губах. — Что ж, полагаю разговору все-таки быть. — Полагаю так, — закатывая глаза, отвечает Ренджун, и толкает Джено к другому концу стола, надавливая на плечи Ли, чтобы он сел за стол. Джемин молчит, и Ренджун предполагает, что он просто вслушивается в их слова. Сам Ренджун садится на ручку стула, сжимая пальцы Джено в своих и смотря на Джухена. — Рассказывай. Хватит бегать от моих вопросов и отвечать загадками, ты знаешь, зачем мы здесь и какие ответы я хочу получить, — проговаривает Ренджун наблюдая за усмехающимся Джухеном, что садится напротив. Он опускает голову, делая вид, что увлечен тем, чтобы поправить рубашку, а Джено еще раз шумно выдыхает, порываясь встать, но, очевидно, боится задеть Ренджуна. На то и был его расчет. — Хорошо, я расскажу, — Джухен кивает, наконец выпрямляясь и удобнее устраиваясь, — но начать придется издалека. — Валяй, времени много, — Джено жмет плечами невозмутимо, но ладонь Ренджуна не выпускает. — Это все камень, — начинает Джухен, — в тот момент, когда ты сломал камень, частицы его, которые были как пыль, можно сказать впитались в тебя; некоторые, — те, что разлетались через воздух, попали через дыхательные пути, а некоторые через рану. Так как камень собирал в себе души, он распустил тех, которые уже собрал и уничтожил других, заставляя их души метаться по земле, но ты, — Джухен щурится, и Ренджуну кажется, что он видит сожаление в его глазах, — ты был уязвим, а частицы камня в твоем теле позволили душе твоего отца остаться в тебе, в этих частицах. Ренджун морщится, ощущая мурашки по коже и комок тошноты в горле. — Он мстит, — продолжает Джухен. — Верно, они ведь не прощают измен, — Ренджун усмехается, устало утыкаясь в ладони. Джено опускает ладонь на талию, сжимая несильно.— Малыш?
— Я в порядке, — Ренджун отнимает руки от лица и натягивает улыбку, — мы разберемся с этим. — Из-за того, что ты ослаб, он смог начать влиять на твое сознание. Это место — оно не совсем настоящее, но и не воображаемое. Лично я бы назвал это недо-потусторонним миром, потому что ты тогда чуть не умер и был где-то между жизнью и смертью; помимо этого, твой папа тоже имеет связь с тобой, поэтому все это смешалось внутри тебя. Воображение, плюс то самое место, куда ты попадаешь после смерти и камень, и то место, где были души, так что назвать его ненастоящим, будет неправильно. Так что твой отец мог влиять на твои сны, давить на твое сознание кошмарами, а после, окрепнув, он начал давить и физически, ты тонул, тебя били, тебя даже пытались задушить. Его цель ясна. — А то существо, что напало на меня тогда? — Его тоже подослал твой отец, но оно создание подземного мира, забирает тех, кто должен быть мертв. Местный цербер, — Джухен серьезный, смотрит без ухмылки и какого-либо намека на игру. — А это место? — Джено щурится, немного наклоняясь. Джухен молчит, отводя взгляд. — Джухен? — Считайте, что это моя территория не зависящая от территорий охватываемой твоим отцом, в твоей голове, — Джухен поджимает губы и жмет плечами, — я, как и твой отец, смог остаться с тобой. Жаль, что не мог вмешаться раньше, — и Ренджун действительно видит сожаление, в глазах, в движениях, он слышит его. — И как… как избавиться от этого, — Ренджун приподнимается, складывая руки на груди и ощущая комок нервов скручивающийся в животе. — Твой отец, не упокоенная душа, чтобы прекратить это, тебе надо искупить вину, но это не все, не упокоенной душой его делает и то, что стая сейчас разрознена и там хаос, пока в ней не наступит мир, боюсь он не успокоится. Ренджун вздыхает, начиная мерять шагами пространство, и, внезапно остановившись, смотрит сначала на Джено, слишком серьезного, задумчивого, но внимательно следящего за ним, а потом переводит взгляд к Джухену. — Вот почему ты сказал послушать Джин-Хо, — понимает Ренджун, со сдавленным охом. Джухен кивает. — Но и это не гарантия того, что он уйдет окончательно, тебе нужно избавиться от частиц. Не знаю каким образом, я не лекарь, но вам нужно это сделать, — Ренджун замирает. Он только что получил ответы на свои главные вопросы, ответы на то, как избавиться от мучавшего его несколько лет. Но легче все равно не становится, тяжесть только больше охватывает его. Его отец, столько времени добивался его смерти, а Джухен… что? Как он должен реагировать на это. — Ренджун? — Джено поднимается, осторожно обнимая его. Ренджун смотрит через плечо, на сидящего и поникшего Джухена, и одними губами шепчет «спасибо», — нам пора, — говорит Джено, оглаживая щеку. — Да, хорошо, — Ренджун кивает, и позволяет потянуть себя в сторону, он продолжает растеряно смотреть в землю, когда Джено медленно исчезает. Его ладонь, последнее что ощущает Ренджун, замирая на месте. — Мой отец- он не упокоенная душа из-за мести и беспокойства за стаю, но ты, — Ренджун поворачивается, вздрагивая оттого, как бесшумно Джухен подобрался к нему, — ты тоже не упокоенная душа, почему- — Иди, — прерывает его Джухен, и мягкая улыбка появляется на его губах.