Невеста сицилийской мафии

Дамла проснулась поздно, солнце уже вовсю сияло за окном и заливало своим светом всю комнату. Она прекрасно выспалась в теплых объятиях Дарио. Ощущение абсолютного счастья разлилось внутри нее и заполнило, казалось, каждую клеточку. Девушка потянулась как кошка и, приоткрыв глаза, осмотрелась вокруг. Дарио в постели не было, видимо, он давно встал. Дамла улыбнулась своим воспоминаниям и слегка покраснела при мысли о ночи, проведенной в волнующих тело и кружащих голову ласках, и горячих поцелуях. Первый для нее сексуальный опыт оказался неимоверно сладким. Она встала и, замотавшись в простыню, вышла на веранду, ступая босыми ногами по нагретому солнечным светом полу и подставляя лицо прохладному ветерку, дующему с моря. Ее тело не ощущало прохлады, в душе царила весна и хотелось петь. Зима на юге Сицилии была гораздо теплее, чем в Стамбуле. Перед глазами открывался прекрасный вид на небольшой двор, наполненный обилием клумб с разнообразными цветами, по контуру которого росли апельсиновые и лимонные деревья. Дальше же простиралось синее море, слившиеся на горизонте с небом. В воздухе носился свежий запах зелени, апельсинов и моря. Дамла встала на цыпочки и, закрыв глаза, обняв себя скрещенными на груди руками, сделала глубокий вдох, потянув носом воздух. Даже легкая ноющая боль в лодыжке не могла испортить для нее этот чудесный момент. Дарио подошёл неслышно сзади и обнял ее, прижимая спиной к своей груди и зарываясь лицом в ее волосы. — Ты простудишься. Погода обманчива и ветер с моря холодный. Пусть и теплая, но все же зима, — проговорил он ласково, оставляя нежный поцелуй на ее шее. Развернув ее лицом к себе, впился горячим страстным поцелуем в ее губы, одновременно поднимая и отрывая от пола. Оторвавшись от ее губ, заглянул в глаза. — Я хочу жениться на тебе. Ты выйдешь за меня замуж? — и не дав ей опомнится, тут же заявил: — Я не потерплю отказа! Ты в моих руках, помни об этом. Дамла, которая в самом прямом смысле слова была в этот момент в его руках, вися босыми ногами над полом, лукаво улыбнулась. — А если я всё-таки откажусь, тогда что ты сделаешь? Он снова поцеловал ее в губы и усмехнулся. — Тогда я буду держать тебя в плену на этой вилле и пытать бесконечными поцелуями… — он сверкнул глазами и собрался тут же привести свои угрозы в исполнение, потянувшись вновь к ней губами. Девушка откинула голову назад, дразня его и весело смеясь. Дарио разочарованно цокнул языком. — Клянусь адом и всеми чертями, ты не выйдешь с этой виллы, пока не станешь моей женой! — В смысле? Не выйду с виллы, пока не стану… Ты на что намекаешь? — А я не намекаю. Я прямо говорю. Я хочу жениться на тебе прямо здесь и сейчас. Дамла начала высвобождаться из его крепких рук, и он поставил ее на ноги. — Дарио! Ты с ума сошел? А как же все? А свадьба? — Давай, заходи в дом. Не хочу, чтобы моя жена заболела в первую брачную ночь. Он взял свою пленницу за плечи и подтолкнул ко входу в комнату, спустившись ладонью вниз по ее спине до ягодиц, слегка шлепнув, как напроказничавшего ребенка. Дамла подтянула на себе сползшую простыню и, пройдя в спальню, с размаху плюхнулись на кровать. Дарио опустился на колени и взял в руки ее поврежденную ногу. — Я посмотрю. Болит? — его пальцы ловко разматывали повязку, а сам он все не отводил гипнотизирующего взгляда с ее лица, хитро улыбаясь краешком рта. Отбросив бинт, перевел взгляд на припухшую и сине-черную от разлившейся гематомы лодыжку. Нога болела только когда девушка наступала на нее, но ей была так приятна его забота, что она сделала страдальческую мину и, со свистом втянув воздух через сжатые зубы, сказала: — Болит ещё немного. Дарио нежно погладил ладонью ее ножку. Снова намотав тугую повязку, поставил перед ней кроссовки. — Одевайся, нам надо позавтракать и посетить местные магазины, чтобы купить тебе одежду. Заодно я немного покажу город. И, уже выходя, обернулся: — И у тебя есть время подумать над моим предложением до вечера. Но роспись состоится завтра, так что выбора у тебя все равно нет. Когда за ним закрылась дверь, Дамла, раскинув руки в обе стороны и счастливо улыбаясь, откинулась на постель. Наскоро позавтракав, парочка отправилась в город. Молодые люди проехались по Марсале. Древний город на крайнем западе Сицилии встречал их солнечной погодой. Несмотря на конец декабря, термометр показывал +20 градусов по Цельсию. Живописная местность пестрела благородными кипарисами и пиниями. Дома, увитые словно лианами вечнозелеными бугенвиллиями с яркими лиловыми соцветиями, утопали в оливковых и апельсиновых садах. На улицах города, между строениями, то здесь, то там торчали ужасные опунции и повсеместно радовали глаз буйно цветущие кустарники разноцветных гибискусов. Первым делом они посетили местные магазины, чтобы Дамла смогла, наконец, переодеть то коктейльное платье, в котором Дарио увез ее из клуба в Турине. Купив все необходимое, перешли к осмотру местных достопримечательностей. Небольшой городок с узкими улочками, не предназначенными для автомобилей, имел богатейшую историю начиная с античности, а также свое собственное очарование. Несмотря на поврежденную ногу неудавшейся беглянки, они все же прогулялись по центральным улицам пешком. Пройдя через ворота Гарибальди, пристроенные к небольшой церкви в стиле барокко, они оказались в историческом центре. Большое количество старинных соборов и еще большее количество винных магазинов, торгующих знаменитым на весь мир вином «Марсала», имеющим свою собственную историю, тесно переплетенную с развитием города, занимали почти весь центр. — А знаешь, несмотря на то что местное население — католики, название города связано с исламом, — сицилиец с улыбкой смотрел на свою гостью. Дамла, приподняв бровь, вопросительно посмотрела на него. — Правда? — удивленно спросила она. — Нынешнее название Марсала было дано арабами, после захвата города в 827 году и происходит от словосочетания «Марс-Аллах» — гавань Аллаха. Позже город принадлежал норманнам, швабам, анжуйской и арагонской династии. Власть менялась много раз, но именно отсюда началось объединение всей Италии после высадки Гарибальди. Дарио затащил Дамлу в один из многочисленных винных магазинов на дегустацию фирменного вина. Глядя на ее заблестевшие от алкоголя глаза и раскрасневшиеся щеки, он только посмеивался. Перепробовав все многочисленные сорта, предложенные ей добродушным хозяином, девушка вдруг поняла, что при абсолютно трезвой голове у нее вдруг начал заплетаться язык и появилась слабость в ногах. Повиснув на плече у своего спутника, она еле дотащилась до машины, оставленной на соседней улице. Почти упав на сидение, сдвинув брови и смешно морща острый носик, сказала: — Ты нарочно напоил меня, разбойник! Зачем? — Скоро узнаешь. Хочу прокатить тебя к побережью, — улыбнулся он, заводя машину. Пляжи в городе практически отсутствовали по причине того, что скалистый берег круто уходил в море на всем протяжении. Дарио остановил машину на возвышении перед необъятным водным пространством, блестевшим на солнце яркой синевой насколько видно глазу. Волны, с шумом налетая на каменистый берег, рассыпались миллионами брызг и образуя белую пену. Подойдя к самому краю обрыва, мужчина остановился, широко расставив ноги и засунув руки в карманы брюк. Его задумчивый взгляд устремился вдаль. Короткие черные волосы, растрепанные ветром, смуглое лицо с жёсткой складкой у рта, живые светлые глаза и твердый подбородок с ямочкой посередине, а также высокий рост и крепкая фигура, делали его действительно чем-то похожим на пирата. Он молчал некоторое время. Дамла, не нарушая этого молчания, приблизилась и прижалась к его плечу. Мужчина вздрогнул и развернулся к ней. — Прости. Когда я смотрю на родное море, мои мысли улетают далеко в детство, накатывают воспоминания… Он поцеловал ее в нос и, положив руки на плечи, заглянул в глаза. — Я хотел спросить тебя серьезно. Конечно, ты можешь отказаться… Но я действительно хочу жениться на тебе сейчас. Я хочу, чтобы ты стала моей законной супругой, а не девушкой, с которой связывают непонятные отношения. Дамла хотела его прервать, но он не позволил: — Выслушай до конца. Сейчас мне нечего тебе предложить, кроме своей любви. Я нахожусь в состоянии войны и не смогу ее остановить, пока не выйду победителем. Я не хочу вечно бояться за близких, не хочу, чтобы мои дети прятались и дрожали от страха за свою жизнь, не хочу, чтобы мой сын спал с пистолетом под подушкой, как это было со мной. Осталось недолго, скоро все будет кончено, и мы сможем жить спокойно. Вот тогда мы и сыграем большую и шумную свадьбу. — А если с тобой что-нибудь случится? Как тогда мне жить? Дарио нежно улыбнулся и прижал ее к себе. — Тогда будешь жить, будто меня никогда не было. Дамла с тревогой заглянула в его спокойное лицо. — Это невозможно. Обещай мне, что все будет хорошо… — Я приложу все усилия, чтобы так было. А ты будешь со мной? — Да! Я всегда буду с тобой! Он провел ладонями по ее волосам, большими пальцами пройдясь по щекам от висков до подбородка: — Благодарю! Выражение его лица изменилось, напряжение, которое Дамла чувствовала в нем до этого момента, ушло, черты лица разгладились, и он улыбнулся невероятно светлой улыбкой. Его глаза всегда менялись, когда он смотрел на нее, она не могла этого не замечать. Из колючих и холодных они становились теплыми, подобно грозовому небу, сквозь которое внезапно пробился солнечный луч, освещая и грея все вокруг. Постоянная ироничная усмешка на его лице уступала место по-настоящему счастливой улыбке. Дарио полез в карман брюк и извлек оттуда маленький футляр. Открыв его, достал золотое обручальное кольцо с небольшими камнями, образующими цветок, в сердце которого переливался темный рубин. Момент был таким волнующим, что у Дамлы перехватило дыхание. Она протянула ему свою дрожащую руку, и он надел кольцо на безымянный палец, коснувшись его губами. Будущий муж притянул свою невесту к себе, и они еще долго стояли на берегу, подставляя лица ветру с моря и прислушиваясь к биению собственных сердец, стучавших громче, чем шум бьющихся о скалы волн. Вернувшись на виллу, Дамла познакомилась с Кармелой, благодаря чьим стараниям дом встретил их вкусными запахами местных блюд. Защекотав носы и вызвав обильное слюноотделение, этот волшебный аромат напомнил влюбленным о том, что их прогулка сильно затянулась. Работница весь день не отходила от плиты, чтобы порадовать хозяина и его гостью любимыми лакомствами. Завидев въезжающую во двор машину, она появилась на пороге дома. Лицо пожилой женщины светилось радостью. На ходу вытирая руки о фартук, она шла им навстречу, быстрой скороговоркой произнося слова приветствия. Дарио с улыбкой обнял ее и поцеловал в висок. — Кармела не просто домоправительница, она вырастила меня вместе с сестрой, так что можно сказать, что она мне как родная, — объяснил он девушке. После ужина Дамле захотелось осмотреть дом. В ответ на свою просьбу она получила благодарный взгляд его хозяина. — Я люблю эту виллу и хотел бы жить именно здесь. Чтобы эти стены наполнились шумом, смехом и счастьем, как это было тогда, когда мы жили здесь всей семьей. Дамла с интересом осматривала интерьер комнат, в которые они заходили по очереди. Высокие потолки, стены, покрытые светлой краской, деревянная мебель с кованой ажурной отделкой, все дышало изящным вкусом и уютом в своей деревенской простоте. Войдя в очередную комнату, они оказались в кабинете. Огромный портрет женщины на стене напротив письменного стола привлек внимание гостьи. С картины на них смотрела черноволосая и черноглазая красавица в пастельно-голубом вечернем платье, идеально подчеркивающем изгибы ее фигуры. Густые волосы струились по плечам непослушными локонами, нежный цвет платья оттенял ее смуглую кожу, а на лице застыла счастливая улыбка. Дамла замерла, как вкопанная, посреди комнаты. — Это твоя мама? — обернулась она к мужчине. Прислонившись плечом к косяку двери, Дарио задумчиво смотрел на лицо женщины. — Да, это она. Я говорил, что муж Марины — художник? Он написал этот портрет по фотографии в подарок отцу. Следующий день для Дамлы был полон суеты с самого утра. Вечером, после звонка Дженка, так неожиданно нагрянувшего в Турин, Дамла подумала, что Дарио перенесет свадьбу, но не тут-то было. Жених совершенно не собирался отказываться от предстоящей церемонии. В родном городе он знал всех чиновников и представителей власти. Сделав несколько звонков, он уже организовал все необходимое для росписи. Дамла было заикнулась о том, что лучше вернуться в Турин не откладывая, чтобы не вызывать подозрения у брата и беспокойство Джемре, но Дарио лишь рассмеялся: — Какая же ты наивная, девочка моя! Дженк не будет Дженком, если не сделает так, чтобы его жену ничего не беспокоило в первый день отпуска. Поверь мне, им точно будет не до тебя, — с этими словами он нежно поцеловал вспыхнувшую румянцем невесту, — а у нас пока будут свои дела. Мы за два часа долетим до Турина из Палермо, так что не волнуйся ни о чем! Кармела помогала Дамле наряжаться к предстоящей церемонии. Нежно-розовое платье, покрытое белоснежным кружевом, идеально смотрелось на девушке. В каштановых волосах, уложенных красивыми волнами, сияли и источали нежный аромат живые розовые магнолии. Справившись с нарядом невесты, помощница критически осмотрела ее с ног до головы и с довольной улыбкой сказала: — Какой же хороший вкус у моего мальчика! В этом он пошел в отца. Хотя он во многом сильно на него похож. Только, пожалуй, более мягкий. Синьор Марко был гораздо жестче, чем Дарио. Наверное, это то, что досталось сыну от Серены. Дамла, довольная бесхитростным комплиментом, приправленным восхищенным взглядом домработницы, подарила ей ослепительную улыбку. — Я видела вчера портрет донны Серены в кабинете. Она была так красива! Вы ведь знали ее? Глаза пожилой женщины увлажнились. — Я пришла сюда вслед за ней из дома ее отца. Она была мне почти как сестра. — Та фотография, с которой рисовался портрет, сделана в день свадьбы? — Нет. На пятилетие нашего малыша… Его последний день рождения, проведенный здесь… Кармела украдкой смахнула слезы, а затем с преувеличенно-серьёзным видом проверила на спине невесты длинный ряд мелких жемчужных пуговиц и расправила пышную юбку из органзы и кружева. Дамла усмехнулась, вспомнив, как с трудом ей удалось вчера выгнать жениха из магазина, чтобы он не увидел свадебный наряд раньше времени. Воспоминания о походе за покупками вызвали приятные мысли, несмотря на то что ей нелегко далось преодолеть смущение перед работниками бутика. Во дворе, напротив веранды, был поставлен стол, покрытый красной скатертью. Огромный букет белых роз красовался на нем. За столом молодоженов уже ожидал представить местной власти для заключения брака, а у входа на веранду стоял сам жених, одетый в безупречно сидящий на нем черный костюм и белую рубашку. Из нагрудного кармана пиджака выглядывал белый бутон. Засунув по своему обыкновению руки в карманы брюк и подпирая плечом колонну, новобрачный стоял в самой непринужденной позе. Но, когда в проёме двери показалась невеста, он едва заметно напрягся. Чуть склонившись, протянул ей руку, в которую она вложила свою. — Ты прекрасна, моя принцесса! — ему достаточно было лишь беглого взгляда, чтобы оценить по достоинству все ее старания. Конечно, Дамле было жаль, что в такой торжественный день она не может поделиться своей радостью и счастьем с близкими и друзьями, но ощущение, что исполняется ее самое заветное желание и любовь к человеку, стоящему рядом, пересилило все. Ей хотелось, чтобы он никогда не отпускал ее, чтобы любил и заботился, хотелось чувствовать его крепкое плечо, на которое всегда можно опереться и широкую спину, за которую всегда можно спрятаться. Когда Дамла была рядом с ним, ее ничего не страшило. Видя в его глазах уверенность, она не сомневалась ни в чем. У нее было только одно желание — попасть в кольцо его сильных рук, прижаться к его груди и остаться там навсегда, забыв обо всем и обо всех. Она не верила, что происходящее — реальность. Она так давно мечтала об этом моменте, что уже не верила в возможность его исполнения. И сейчас мужчина, которого она желала всем сердцем и всей душой, сжимал ее пальцы в своей ладони. Дамла вскинула на будущего супруга удивленный взгляд, широко распахнув глаза. Она вдруг ощутила, что его рука слегка дрожит, выдавая волнение, хотя с виду он был самоуверен, как всегда. На церемонии присутствовали, кроме них самих и чиновника, только Кармела и ее муж, которые стали свидетелями. После произнесения знаковых слов «да» на вопрос о любви и верности в болезни и здравии, скрепленных подписями в книге регистрации, они открыли бутылку лучшего вина с завода Гравиано. Работники и чиновник удалились, оставив молодоженов наедине в их райском уголке. Зимнее утро было пасмурным и хмурым, но дождь начался внезапно, резко полив как из ведра, накрывая все вокруг холодной волной. Супругам пришлось спасаться бегством, пока они добежали до веранды, промокли почти насквозь. Вбежав в дом, Дамла оказалась в объятиях мужа, с его волос капала вода, а его мокрое лицо склонилось к ней так, что она утонула в его глазах почти такого же цвета, как и небо в этот ненастный день. Он прижался лбом к ее лбу. — Опять дождь… Как в тот вечер, когда ты оставил меня одну… — тихо сказала Дамла. — Пока я жив, я больше никогда не оставлю тебя одну. — Не говори так, я умру без тебя… Дарио улыбнулся одними глазами. — Тот вечер остался незаконченным, но сегодня все будет по-другому. Сегодня и навсегда ты стала моей, только моей… — он едва коснулся губами ее носа и начал покрывать легкими поцелуями все ее лицо, словно собирая с него капли дождя. Его руки блуждали по ее спине, прижимая к себе, словно он пытался вжать ее в себя. Сквозь слои ткани Дамла почувствовала, как напрягся и затвердел его член. Девушка погладила его спину, ягодицы, бедра едва касаясь кончиками пальцев, ощущая как напряжены все его мышцы, твердые словно камень. Впервые в жизни она уловила его внутреннюю дрожь, дрожь нетерпения. — Я никогда в жизни не хотел так сильно ни одну женщину… — он жарко дышал ей в самое ухо. — Хочу тебя всю, целиком и полностью, вместе со всеми мыслями и чувствами… Его руки уже боролись с длинным рядом пуговиц на спине, путаясь в ее длинных шелковистых волосах. Не справляясь, он остановился и весело улыбнулся. — Ты нарочно выбрала такое платье, плутовка! Хочешь меня помучить! Дамла рассмеялась, откинув голову, а он короткими отрывистыми влажными поцелуями покрыл ее нежную шею. Дарио резко дернул застежку, и половина пуговиц отлетела в сторону, раскатившись по полу, а тонкая ткань порвалась. Он тут же сунул руку в вырез, изнутри снимая с ее плеч кружевные бретели. Платье скользнуло по ногам невесты и оказалось на полу. Воспользовавшись тем, что он выпустил ее из объятий, чтобы раздеться самому, Дамла отступила на шаг назад, выйдя из вороха кружева и органзы. Он торопливо рывками раздевался, а она не отводила от него глаз. Ей хотелось смотреть на его крепкое тело со смуглой кожей, под которой перекатывались и вздувались мышцы, на дорожку волос, уходящую по животу вниз, узкие бедра, стройные ноги с длинными ступнями. Ей вдруг стало смешно. Почему она никогда не замечала, что у него такие огромные ступни, словно ласты? В голове мелькнула мысль: «Какой же у него размер обуви?» Но уже в следующий момент все посторонние мысли вылетели из головы, когда его руки подхватили её. Через приоткрытое окно в комнату доносился шум дождя, завораживая и гипнотизируя. Запах мокрой зелени, идущий из сада, смешивался с тонким ароматом белых роз и красных гибискусов, заполнявших всю спальню. Цветы в больших корзинах стояли везде — на окне, на прикроватной тумбочке, даже на полу. На кровати по всему покрывалу были рассыпаны белые и красные нежные лепестки. Дарио осторожно опустил жену на постель и тут же лег рядом, не прекращая целовать ее жарко и нежно, нетерпеливо снимая с неё остатки одежды. Раздев ее полностью, он любовно осмотрел стройную фигуру своей молодой супруги, ласково скользнул ладонью от шеи до низа живота. Неожиданно потянувшись к букету на тумбочке, вытащил из вазы розовый бутон и провёл им по ее телу, едва касаясь. — Ты такая нежная, моя принцесса! — неровным шёпотом произнёс он. От волнующих кровь прикосновений и его слов, ласкавших слух, Дамла задрожала всем телом. Потянувшись к мужу, обняла за шею и поцеловала его сама. Робость, смущение — все это разом ушло куда-то. С ним можно все, он принадлежал теперь только ей, так же, как и она — ему. Ее руки сами прошлись по его груди и спустились вниз к лобку, ощущая, как он напрягается. Тыльной стороной ладони она провела по затвердевшему члену и тут же сжала его в руке, поглаживая большим пальцем. Из его груди вырвался шумный вздох, а глаза затуманились, покрывшись поволокой. — Так, моя малышка… Так… Она выпустила его из своего плена почувствовав, как горячие губы начали спускаться вниз по ее телу. Шершавым влажным языком Дарио обвел по очереди ареолы её сосков, втягивая их в рот и нетерпеливо лаская. Продвигался ниже и ниже пока, разведя ее ноги, не впился поцелуем в ее уже влажные складки, вызвав у нее длинный протяжный стон. Дамла откинула голову на подушку, выгнув спину и подавшись к нему. Обжигающее тепло разлилось по всем ее клеточкам вместе со сладостным наслаждением. Присев перед ней на колени, муж приподнял ее под ягодицы и притянул к себе, плавно входя в ее тело. От него не укрылось, как она вздрогнула и слегка прикусила губу. — Я сделал тебе больно? — в его глазах мелькнула тревога. — Нет, — еле слышно прошептала она пересохшими губами, — продолжай… Он начал двигаться в ней медленно, постепенно увеличивая темп. Опустился на нее, накрыв своим телом и проникая с каждым разом все глубже. — Отпусти себя, моя малышка, не сдерживайся, — шептал он ей в ухо. Отдаваясь ему без остатка, Дамла забыла обо всем на свете. Сосредоточившись на своих ощущениях, она наслаждалась его и своими движениями, поддерживая его ритм. Чувствуя его терпкий запах и слыша его сбивчивое дыхание, обнимала его, прижимаясь все сильнее. Удовольствие нарастало с каждой секундой, пока не достигло своего пика одновременно с его последним резким толчком. Он стиснул жену в объятиях и, издав глухой стон, излился внутрь нее, почувствовав, как она вся сжалась от спазма. Из ее груди вырвался громкий вскрик. По их телам, слившимся в одно целое, одновременно пробежала сладкая судорога. Счастье было таким сильным, что Дамле казалось, оно распирает ее изнутри, так, что от восторга стало трудно дышать. Мужчина, которого она любила, был теперь её мужем, а на руке красовалось кольцо, надетое им. Дарио улегся рядом с ней, положив голову на ее плечо. Зарывшись носом в длинные, немного влажные волосы жены, с наслаждением вдохнул нежный аромат её духов и живых цветов, вплетенных в её локоны. Найдя ее ладонь своей, переплел пальцы и сказал, касаясь губами ее шеи: — Я еще никогда в жизни не был так счастлив, любимая…