Орлы или вороны?

      Даниил в этот раз решил уйти из тренерской пораньше. Там в перерывах между тренировками всегда было весело и довольно шумно. А ему нужно было побыть одному, чтобы послушать музыку, поэтому хореограф отправился на пустующий пока каток.       Его не оставлял в покое один незаконченный вопрос. Он уже давно хотел поставить совместный с Алиной показательный номер. Но вот довести его до конца всё как-то не получалось: то не хватало времени из-за соревнований и подготовки к стартам, то отвлекали более важные дела. Некоторые фрагменты совместного номера они начали отрабатывать с Алиной ещё в прошлом году, а в следующем он планировал представить его, наконец, на шоу Этери Тутберидзе "Чемпионы на льду".       Несмотря на то, что концепция номера была готова и отдельные его части достаточно хорошо вкатаны, но в целом программу он пока не собрал. Мешало то, что сделать свой окончательный выбор музыкального сопровождения он всё ещё не мог. Ему чего-то не хватало. Понимая, что скорее всего это будет их первый и единственный совместный показательный номер, Даниил хотел, чтобы всё в нём было максимально сильно: музыка, идея, хореография и их чувства, передающие историю на льду.       Устанавливающая уже который год свои правила в танцах на льду заокеанская школа делала ставку на лёгкость скольжения, плавность движений и переходов, этакую невесомость и безусильность, дающие ощущение неземного катания, где синхронность двух воспринимается глазом, как движение одного целого. Сама история, если таковая вообще читается, звучит при этом лишь фоном, не отвлекая зрителя от мастерства катающихся.       Отечественная школа по-прежнему придерживалась концепции, что на льду прежде всего должна быть видна история мужчины и женщины, в которой чувственность, а не чувствительность пускает ток по нервам зрителя, как по проводам, закручивая в свой вихрь извечное соперничество в единстве Инь-Ян.       Даниил мечтал, чтобы их с Алиной совместный танец вобрал в себя всё самое лучшее из обеих концепций. Он стремился создать историю любви, которая была бы земной и неземной одновременно, и при этом передана ими на льду, как одно дыхание на двоих. А значит каждый шаг, взгляд, движение - всё должно быть не просто осмысленным и максимально синхронным, но и эфемерно лёгким. И чтобы эта его задумка получилась, после окончания вечерней тренировки они частенько оставались с Алиной вдвоём, крутили твизлы, отрабатывали дорожки шагов и заходы на поддержки до автоматизма роботов. Он даже придумал снимать фрагменты их танца с разных ракурсов, чтобы пересмотрев их после, внести корректировки и добиться в итоге идеального слияния тел. А вот работать над слиянием душ, которое непременно должно было читаться в танце, он планировал позже, когда первый "механический" этап будет ими освоен на отлично.       Дальнейшему продвижению работы мешало отсутствие музыкального сопровождения, на котором он до сих пор не смог остановить свой окончательный выбор. Всё казалось ему не достаточно точно передающим общий замысел. Красивой и чувственной музыки попадалось много, но той единственной, которую сразу бы узнало его сердце, он пока не нашёл.       Из глубокой задумчивости молодого человека вывело прикосновение ладони к его спине и разгоряченное чуть прерывистое дыхание рядом. Мышцы спины непроизвольно напряглись и Даниил почувствовал, будто лёгкая зыбь, как по воде, пробежала по его телу.       - Что слушаешь? Можно мне тоже? - девушка, не дожидаясь ответа, вынула у хореографа правый наушник и, едва коснувшись его лица щекой, поднесла гарнитуру к своему уху. Её рука при этом небрежно пробороздила его спину наподобие лыжника, стремительно спустившегося со склона, и соскользнула где-то внизу, оставив после себя волну лёгкого возбуждения, которое только усилилось, когда Алина прильнула к спине мужчины грудью. Эффект от её движений был сравним с поджогом спичкой бикфордового шнура, который, вспыхнув от прикосновения ладони к спине, стремительно погнал свой огонёк дальше... в конечную точку.       Алина прижималась к нему секунд тридцать не дольше, пока слушала музыку, и всё это время близкое дыхание девушки буквально обжигало его скулу, а её грудь с каждым вздохом словно бы играла с его напряжённой спиной в ляпы, то чуть отдаляясь, то вновь плотно в неё упираясь.       - Красивая мелодия. Мне нравится... Кому её хочешь?       - Ещё не знаю. Может нам, - Даниил постарался незаметно выдохнуть и вывести из своего тела напряжение, которое, перекинувшись со спины к центру, искрило, как статическое электричество, и грозило себя вот-вот обнаружить.       - Нам? - девушка облизнула свои пухлые губы и внимательно посмотрела на молодого человека. Даниил повернул голову и встретился с ней взглядом.       Да, Алина с недавних пор определенно с ним играла. Но это была не осознанная игра, она напоминала скорее инстинктивный порыв. Взгляд девушки, который сейчас его изучал, отражал гремучую смесь невинности, лукавства и распускающей свои бархатные лепестки чувственности.       - Да. Для нашего номера, - Даниил спустился взглядом к её губам, которые Алина так зазывно теребила, то покусывая зубами, то облизывая их языком. Почувствовав по приливу крови и усиливающейся реакции внутри, что лучше на них не задерживаться, Даниил поспешил вновь поднять глаза и дождавшись, когда Алина проделает тот же путь от его губ, встретился с девушкой взглядом.       Обменявшись с хореографом этими немыми сигналами, Алина снова коснулась его спины и приблизившись к уху, прежде чем вернуть туда наушник, шепнула:       - Мне понравилось. Очень... Ну, я пойду тогда разминаться? - и нехотя убрав от него руку, девушка пошла на лёд. Спина молодого человека вновь предательски отправила очередной сигнал в "центр".       Даниил привык, что девушки, которые проявляли к нему интерес, заходили что называется "спереди" и сразу пытались словно бы накинуть на него "лассо" из недвусмысленных взглядов, откровенных объятий и заманчивых обещаний. И только Алина имела привычку всегда подходить к нему со спины. Причем довольно быстро она не только его к этому приучила, но будто бы взяла её под свою личную опеку. Она могла легонько хлопнуть, провести по ней ладонью сверху донизу или, начертив пальцем таинственный знак, положить на спину хореографа обе руки, прислонившись к ней, как застывший путник к долгожданной печке. Словом, Алина её постепенно сделала зоной свободного и исключительно ей дозволенного доступа, не забывая при этом регулярно предъявлять на неё свои права.       Даниила всегда немного веселила эта властность Алины, её чувство собственничества в отношении него, которое при этом было настолько милым и естественным, что не давало повода его пресекать. Она просто брала то, что хотела, выбирая для этого нестандартный, но самый действенный способ.       Момент, когда именно девушка успела привязать его к себе сотней умело сплетённых нитей, мужчина не смог бы припомнить наверняка. Но с недавних пор он чувствовал, как эти тонкие, но прочные нити уже начинают им плавно управлять, притягивая его к маленькой "хозяйке" всё ближе.       Даниил следил, как девушка разогревается на льду, не забывая при этом то и дело бросать в его сторону озорные взгляды. Сосредоточиться на музыке больше не получалось и хореограф уже собрался отложить это занятие, чтобы присоединиться к девушке, когда после очередного круга Алина подкатила к его бортику сама и, лукаво улыбнувшись, спросила:       - Может покатаем нашу историю... пока никого нет?       - А давай, - Даниил легко поднялся из-за стола и направился к выходу на лёд, где девушка его уже поджидала.       - С чего начнём? - спросила Алина, заглядывая молодому человеку в глаза, в то время, как её рука теребила собачку на молнии его куртки.       Казалось, что её руки в его присутствии жили своей жизнью. Они всё время вились рядом, как две маленькие птички вокруг своего гнезда, ненавязчиво касаясь его одежды, тела, оставляя при этом сотни невидимых следов. Если бы их можно было подсветить, то на Данииле, наверное, проявилась бы картина наподобие тех завораживающих полотен, что создают подушечками пальцев художники, которые из всех техник масляной живописи отдают предпочтение пальцевой, где душа творца остаётся в каждом прикосновении. Быть может это и было неосознанным желанием Алины - дарить ему свою душу каждый раз через сотни прикосновений?       Возможно, сказалось то, что Даниил в последние пару месяцев был излишне напряжён и ему, как до предела натянутой пружине, потребовалась разрядка. Но в этот вечер он перестал себя сдерживать с Алиной. Он будто бы разобрал все тщательно выстроенные от девушки барьеры и заграждения и распахнул перед ней дверь.       Почувствовала ли она этот посыл интуитивно или прочла его в неуловимо изменившемся поведении мужчины, но девушка тут же словно вошла в эту распахнутую перед собой дверь уверенной поступью, как счастливый полководец в сдавшуюся после долгой осады крепость. Она взяла его ладонь в свою и потянула мужчину за собой в центр катка, потом обняла его со спины, на мгновение прикрыв глаза и уткнувшись в него носиком.       Когда Даниил рассказал Алине год назад историю, которую они будут катать, он не стал ей показывать их начальную позу, ограничившись её словесным описанием. Если бы он только знал, сколько раз девушка прокручивала её в своей голове - это первое объятие, а потом единый шаг в их уже общее будущее.       Этери не раз подчеркивала на камеру и без, что в Алине есть чувство позы. И действительно, ей не нужно было каждый раз показывать, а достаточно было просто сказать словами, чтобы она изобразила всё, что от неё требовалось.       Когда Даниил ощутил, как девушка к нему прижалась и обняла, он понял, что сейчас им предстоит катать не придуманную историю, а их настоящие чувства в реальной жизни. Впитав в себя эмоции, которые отдала ему своим объятием Алина, мужчина медленно её повёл, вовлекая в совместный танец, который им обоим предстояло сейчас нарисовать на льду. Темп постепенно нарастал, и вот уже эти двое кружили на катке с сумасшедшей скоростью, сохраняя при этом лёгкость единения и позволяя чувствам не быть запертыми, а переплетаясь друг с другом, искриться в каждом движении.       Когда танец закончился, Алина обвила руками и спрятала лицо на его груди. В этот момент Даниил ощутил, как с ударами бешено колотившегося сейчас сердца девушки, в него вошло счастье человека, так долго плывшего по волнам наудачу и, наконец, коснувшегося ногами твердой земли... той земли, что стала для него обетованной.