Орлы или вороны?

      День, когда раздался первый звонок от мамы одной из учениц, и приглушённый голос чуть сбивчиво начал рассказывать Этери Тутберидзе о том, как тренер её команды Сергей Розанов предлагает многим родителям спортсменов перейти вместе с ним в академию Евгения Плющенко, гарантируя при этом просто неслыханные условия, имел для главного тренера эффект взрывной волны. Оглушило...       Тихие уходы за спиной уже случались в её жизни и не раз. С другими людьми. Даже гораздо более близкими, чем Сергей. Но каждый раз это было неожиданно и... болезненно.       Она успела до мелочей изучить анатомию предательства и его последствия для себя. Сначала бывает шок, следом медленно вползает боль, которая будет непрерывной агонией проходить по телу в течение нескольких месяцев. А потом боль вместе с убитыми чувствами и тысячами вариантов понять и как-то оправдать для себя такой поступок близких людей "слезет", как старая змеиная кожа. И на её месте появится новая... другая... ещё толще и прочнее, но уже с новыми шрамами от очередных "следов памяти". Жизнь всегда любила "рисовать" на Этери эти татуировки из сгустков боли, предательств, разочарований и потерь. И вот пришло время для нового "прижигания"...       Когда последующие звонки посыпались один за другим, как неожиданные шарики града на только что принарядившийся в свежую зелень июньский сад, Этери Тутберидзе была уже наглухо "застёгнута" на все пуговицы. Её собеседники, глубоко возмущённые таким поведением Розанова, но не получившие ожидаемой эмоциональной реакции от главного тренера, негодовали ещё больше. Неразделённые эмоции обращались уже на неё саму. Этери это чувствовала, но заниматься психологическим айкидо или выворачивать свои эмоции наружу, чтобы поддержать праведный гнев собеседника, у неё не было ни сил, ни желания.       Этери редко позволяла себе быть при других "раздетой", в особенности когда речь шла о личных чувствах. Только самые близкие, включая Даниила и Сергея Викторовича, видели её в эмоциональном "неглиже". И она была благодарна мужчинам за их молчаливую поддержку и возможность быть иногда ранимой, сомневающийся... слабой.       В такие моменты хореограф с Дудаковым негласно разделяли между собой обязанности. Даниил, смотря по ситуации, совершал одно из двух таинств. Либо заваривал травяной чай, настоянный на полной тишине и мерном тиканьи настенных часов, чтобы помочь Этери успокоиться и "обнулиться". Либо колдовал над приготовлением крепкого кофе, чтобы, напротив, взбодрить и отвлечь, добавляя в этот процесс непрерывный поток шуток.       Сергей Викторович был ответственным за третье таинство. В такие моменты он проявлял исключительную для себя эмпатию, в виде беглого прикосновения к её плечу и пары ничего не значащих в сущности слов. Но эти слова, произнесённые осевшим и полным сочувствия голосом, имели ту самую удивительную способность усмирять боль и растворять страх, что и любящие мамины губы, дующие на разодранную коленку.       В этот раз разговор с Сергеем Викторовичем и Даниилом был не спонтанным. Этери подготовилась к нему, чтобы не получить поддержку от мужчин как обычно, а, напротив, при необходимости оказать её другому... Дане.       Она была уверена, что Сергей воспримет возможный уход Розанова философски, несмотря на все нечистоплотные моменты его сопровождающие. А вот за Даниила она тревожилась несколько больше. Была в нём какая-то детская доверчивость к друзьям. Он многое им прощал, был снисходителен к не всегда честному поведению в отношении себя и мог найти оправдание практически любому поступку. Этери списывала такую не по возрасту сильную "близорукость" на то, что Даниил рос единственным ребёнком, а по своей открытой и общительной натуре всегда хотел иметь большую семью, поэтому всех друзей и приятелей подсознательно включал в члены своего так называемого "братства". Можно было сколько угодно намекать, что многие друзья его простодушием откровенно пользуются, но результат был тщетным. Даниил в мужскую дружбу верил и её чтил. Поступок должен был быть из ряда вон выходящим, чтобы эту "настройку" в нём сбить. Этери чувствовала, что тихий за спиной у друга уход Розанова будет как раз тем самым случаем, что подтолкнёт её хореографа к "прозрению" в этом вопросе и... взрослению.       И своего рода материнский инстинкт - защитить и уберечь, который в ней проснулся в отношении Даниила, помог самой Этери подойти к решению сложившейся ситуацией достаточно хладнокровно, и очередное "крещение предательством" прошло скорее по касательной, не затронув настолько глубоко, как могло бы.       Разговор состоялся в тренерской, сразу после утренней тренировки. Этери подошла к тумбочке, которая имела в своём пузатом чреве всё необходимое к их традиционным чайно-кофейным посиделкам и, присев на корточки, стала внимательно изучать содержимое этого "священного хранилища".       Обычно приготовлением чая или кофе занимался Даня. В его отсутствие - Сергей. Мужчины редко подпускали Этери к этому действу. Так повелось...       Наблюдая сейчас, как решительно главный тренер взялась за приготовление чая, оба, переглянувшись, поняли, что предстоит непростой разговор. Усевшись каждый на своё место, мужчины стали терпеливо ждать, когда она закончит приготовления и начнёт говорить.       - Дань, что ты туда ещё добавляешь? По-моему, аромат какой-то не такой, как обычно.       - Если ты хочешь нас огорошить очередной новостью, а потом успокоить, тогда справа на верхней полке в бумажном пакете можешь взять семена аниса. Добавь примерно чайную ложку на заварник. Если твоя цель нас хорошенько взбодрить и придать ускорения на реализацию очередной идеи, тогда на самой нижней полке слева стоит стеклянная баночка с ягодами можжевельника. Их можно добавить раза в два больше, чем аниса.       Этери слушала деловито-настороженный голос Даниила и не оборачивалась. Наконец, глубоко вздохнув, она решительно взяла с той и другой полки пакет с семенами и баночку с сушёными ягодами, а потом спокойно отсыпала на глаз тех и других в заварник, где уже начинали разворачиваться под действием плавной хореографии кипятка чайные листья. С трудом отведя взгляд от заварника, она обернулась к озадаченно смотрящим на неё мужчинам.       - Ситуация такая, - начала Этери, рассеянно поглаживая длинными пальцами гладкую поверхность стола и пристально глядя на дверь, будто ожидала с минуты на минуту чьего-то прихода. - Розанов собирается перейти от нас к Плющенко. Делает это тайком... К тому же активно ведёт переговоры с родителями самых многообещающих спортсменов из каждой возрастной группы, чтобы уйти не налегке, а увести с собой максимум. Нам нужно подыскивать замену. Какие будут предложения?       Немного откашлявшись, первым начал Дудаков.       - Этери, я тебе не говорил... но пару месяцев назад Женя делал и мне предложение от которого не отказываются.       - Но ты же...       - Ну да. Я отказался. Вполне возможно, что он вышел тогда на Сергея. Я не подумал об этом. Просто закрыл для себя этот вопрос и всё. Надо было наверное тебе рассказать, да?       - Я думаю... да. Серёж, а от каких предложений ты отказался, от которых не отказываются?       - Ну... Моя нынешняя зарплата с применением коэффициента 3. Если по соревнованиям, то за каждого спортсмена на пьедестале приличные бонусы налом в зависимости от занятого места и уровня турнира. Поставленный и засчитанный рекорд премируется в размере трёхмесячной зарплаты. Остальное - мелочи...       Глейхенгауз присвистнул:       - Ничего себе... Ну ты, Серёга, кремень.       - А почему не согласился? - спросила Тутберидзе, оторвав задумчивый взгляд от двери и направив его на Дудакова. - От таких условий действительно не отказываются.       - Поступило бы такое предложение от кого другого, я бы подумал и пришёл с разговором к тебе. А переходить в моём возрасте к "академикам" с большой дороги... ну это такое...       - Дань, судя по твоей реакции, тебе подобного звонка не поступало? - Этери перевела взгляд с Дудакова на Глейхенгауза.       - Нет, не поступало, - в голосе хореографа послышались нотки сожаления, которые Тутберидзе и Дудаков тотчас же уловили и непроизвольно улыбнулись. Даня не умел скрывать свои эмоции: выражение лица и голос всегда выдавали его чувства вперёд сказанных слов.       - Не расстраивайся, Дань, всё впереди. Какие твои годы, - не удержался Дудаков, чтобы добродушно не поддеть молодого коллегу, от чего все трое рассмеялись, и напряжённая атмосфера в тренерской, напоминающая Тайную вечере, немного разрядилась.       - А мне Роза ничего не говорил, - Даниил вернул тему разговора в серьёзное русло. - Не ожидал, что он может такое от меня скрыть... До сих пор не могу поверить, что это правда. А кто согласился с ним перейти?       - Я думаю, кто-то из тех, чьи родители мне не позвонили: Алина, Саша, Алёна, Аня, Камила, Майя, Даник... Мама Вероники приходила ко мне с личным разговором, просила устроить её к нам на работу. Но я чувствую, что мы с ней не сойдёмся... Итак, смысла удерживать Розанова я больше не вижу. Подобных условий, которые предлагает ему Плющенко, я предоставить не могу. Никому из вас не могу. Максимум - это то, что он сам у меня просил недавно, да и то мне нужно было бы разговаривать с федерацией и изыскивать способы увеличить финансирование нашего штаба.       - А он у тебя что-то просил? Я даже об этом не в курсе... - Даниил растирал переносицу пальцами, словно это могло помочь ему осознать то, что мозг упорно отказывался принять.       Этери поднялась, подошла к столику и стала разливать по кружкам чай.       - Дань, ты до сих пор не очень хорошо разбираешься в людях. В друзьях тем более. Держи, - женщина протянула молодому человеку кружку. Дудаков взял свою сам, заменив кивком головы обычное "спасибо", и все трое замолчали, погрузившись каждый в свои мысли, чтобы через десять минут разработать план выхода из сложившейся ситуации.       Закрыв за собой дверь тренерской, Даниил буквально столкнулся с проходящей мимо Алиной.       - Алин, постой. Давай отойдём в сторону. Мне нужно задать тебе вопрос.       Девушка встревоженно посмотрела в глаза хореографа, пытаясь понять, что явилось причиной его изменившегося голоса и какой-то общей растерянности, и послушно последовала за мужчиной.       - Скажи, тебе или родителям поступали предложения отсюда уйти? Перейти в другой штаб? Только не обманывай меня, пожалуйста, - молодой человек взял девушку за предплечье, словно боясь, что она сможет уйти, оставив его вопросы без ответа.       - Предлагал. Евгений Викторович. Дважды.       - И что ты? Отказалась?       - Да.       - Почему?       - Потому что... я не могу от тебя уйти, - и девушка, ловко высвободив от Даниила свою руку, направилась быстрым шагом на каток, оставив мужчину в ещё большем смятении.