Орлы или вороны?

      Карточный домик... Пожалуй, так бы назвал свою жизнь за последний месяц Сергей Розанов. Потому что каждое следующее движение, быть может даже не его собственное, способно привести к краху всего, что он так кропотливо строил и чего достиг за последние полгода.       - Чёртов Сизиф ты, Серёга, - усмехнулся про себя Розанов, глядя, как понуро раскатывается Алёна Косторная на новом для себя катке в академии Евгения Плющенко, стараясь аккуратно объезжать деловито снующих повсюду маленьких фигуристов, не обращающих на неё никакого внимания. - Вот так всегда с тобой - видишь цель, держишь её постоянно в фокусе и карабкаешься в гору, скрипя зубами, с булыжником на хребте. Когда до вершины уже рукой подать - только выгружай ношу и забирайся сам, так обязательно найдётся тот, кто своим непредсказуемым поступком прерывает весь твой долгий и тщательно выверенный путь. И вот, ты уже летишь вниз кувырком. Хорошо ещё, если откат будет только на несколько шагов, а не снова к самому подножию.       Как же так могло произойти, что едва став тренером двух топов женской одиночки, ты, Розанов, в очередной раз остался не у дел? От Сашки отстранили, как будто и не было у нас ни славного побега в кантилевере, как шутливо окрестили наш переход друзья, ни двух поставленных для неё программ на этот сезон. А действующая чемпионка Европы - вчерашняя мечта любого тренерского штаба - вся расклеилась по швам, как красивый китайский фонарик из бумаги, случайно забытый под ливнем...       Ну что с тобой происходит, Алёна? Соберись уже. Пора приходить в себя. Пойми, у нас совершенно нет времени на твои капризы. Раз уж спортивная судьба нас с тобой забросила в одну лодку, давай грести изо всех сил. Или мы выплывем с тобой вместе, или вместе утонем...       Сергей старался ничем не выдать досаду и разочарование от осознания того, как лихо перевернулась в один миг ситуация. Ещё вчера он гарцевал на коне, а сейчас с ловкостью джигита, которого вышибли из седла, пытается балансировать под конём, изо всех сил цепляясь за сбрую, чтобы не упасть. Так ко всему прочему ему и конь ещё попался привередливый...       Алёна сильно нервничала, то и дело поглядывая в сторону Розанова, пытаясь понять, что он действительно думает о ней, её теперешней форме и не жалеет ли, что она так неожиданно свалилась всем им на голову. Боже, как же ей нужна сейчас его искренняя поддержка. Но прочитать что-либо по лицу мужчины было сродни задаче "с тремя звёздочками", справиться с решением которой могли лишь немногие.       Розанова по праву можно было назвать "человеком в железной маске". Выражение его лица выглядело настолько застывшим, будто высеченным из камня, что оно наглухо прятало от окружающих настоящие чувства, мысли, эмоции своего хозяина. Тем не менее девушка не оставляла попыток подобрать к этой маске ключик, который позволил бы её открыть и, отбросив в сторону, заглянуть этому загадочному мужчине в голову, а если повезёт, то быть может и в душу...       Принимая импульсивное решение о переходе, Алёна не предполагала, что всё будет настолько непросто. Более всего её сейчас выводило из равновесия полное отсутствие психологического комфорта во время тренировок. Словно бы из удобных балеток, она вынуждена была наспех переобуться в несуразные башмаки, которые были ей ко всему прочему ещё и не по размеру.       Алёна с детства была достаточно коммуникабельна. Обычно ей не составляло труда подстроится под собеседника, найти общий язык практически с кем угодно. И это не потому, что девушка была чуткой и гибкой. Просто Алёна сразу устанавливала комфортный для себя формат общения. Если этого не получалось, тогда сводила его на нет. А вот сейчас диктовать свои правила она не могла, да и уйти ей больше некуда. Если бы только можно было перемотать последний месяц назад, как плёнку на кассетном магнитофоне, и снова очутиться у Этери...       С Плющенко у Алёны с первого дня возникла стойкая взаимная антипатия. До сих пор девушка непроизвольно морщилась при воспоминании, как оценивающе он осмотрел её с ног до головы в первую их встречу, будто молодую кобылку на базаре, прикидывая, будет ли в ней толк и окупит ли она вложенные в неё деньги.       Его глаза были стальными, равнодушно-холодными и изучали её пристально, без малейшей доли сочувствия. Скорее даже с лёгкой досадой. Этот взгляд, которым наградил её тогда Плющенко, Алёна не забудет, наверное, никогда. Если бы девушку попросили придумать ассоциацию, характеризующую их первое знакомство, то она бы, пожалуй, сказала, что Евгений Викторович смотрел на неё, как на большую шумливую муху, неожиданно плюхнувшуюся в его тарелку с борщом. И в самом деле, вот такой мухой себя Алёна сейчас и чувствовала. Беспомощной. Угодившей по собственной глупости в ловушку. Отчаянно барахтающейся в попытках себя спасти перед глазами "почтенных джентльменов".       Когда первым делом Плющенко попросил Алёну что-нибудь изобразить на льду, девушка, не долго думая, прокатала свою новую короткую программу, только что поставленную ей в "Хрустальном" и уже неплохо вкатанную. Она постаралась выложиться максимально, чтобы заиграли все сильные стороны её катания. Однако, в отсутствии в программе тройного акселя, сильного впечатления на главного "академика" ей произвести не удалось.       - Так. Глейхенгауза мы катать не будем. Однозначно. Не хватало ещё нам на славу конкурентов работать. Сами что-нибудь забацаем. Не пальцем деланы. Правда, Сергей Александрович? - Плющенко адресовал свой вопрос Розанову и, не ожидая реакции собеседника, рассмеялся первым, сочтя свою шутку очень остроумной. Алёна перевела взгляд на Сергея Александровича и, увидев, как быстро проявилась на его лице одобрительно-сговорчивая улыбка, постаралась скопировать на своём такую же, мысленно проклиная при этом решение уйти от Этери Тутберидзе.       Алёне как-то сразу стало очевидным, что с Евгением Викторовичем она не сможет войти в резонанс ни через неделю, ни через год... никогда. А как получить результат от работы с тренером, вызывающим в ней резкое чувство неприязни, Алёна не знала.       Первое впечатление девушку не обмануло. Каждое утро она буквально заставляла себя идти на тренировку в это "логово ангелов", как про себя прозвала Алёна академию Плющенко. На самом деле не было в этой академии ничего и никого ангельского. Только деловой подход и холодный расчёт.       Болезненным ударом по самолюбию девушки стало ещё и быстро пришедшее понимание, что ставку на неё, как на первый номер, делать здесь совершенно никто не собирается. Это место уже прочно заняла Саша, а Алёна теперь вынуждена доказывать, что не зря оттягивает на себя внимание тренеров от явной фаворитки.       Не найдя с самых первых дней необходимой поддержки ни в глазах Розанова, ни тем более Плющенко, Алёна попыталась открыть дверь в сердца тренеров если не с парадного, так хоть с чёрного входа.       В характере девушки давно проросла привычка искать в своих неудачах виноватых на стороне. Этери Тутберидзе, со свойственной ей в этих вопросах жёсткостью, регулярно занималась "прополкой" таких мыслей в голове Алёны, стараясь выдёргивать их с корнем. Но как и любой сорняк, дурная привычка спустя время прорастала снова. Вот и сейчас Алёна, не долго думая, решила списать отсутствие у себя должной формы на обострившиеся проблемы со здоровьем, недостаточное внимание к ней со стороны бывших тренеров и на разрушенную удушливой атмосферой "Хрустального Мордора" мотивацию.       Оба мужчины этот манёвр девушки поняли сразу, но сделали вид, что разделяют её выводы, обещав во всём поддержать и не требовать немедленных результатов.       Плющенко на всякий случай распорядился провести тщательное обследование состояния здоровья спортсменки и пройти необходимую терапию, если потребуется. Розанову же была озвучена задача поставить новые программы и во что бы то ни стало вернуть в арсенал Алёны её коронный тройной аксель.       Время открытых прокатов неумолимо приближалось. Поставив короткую программу под композицию любимой певицы девушки Билли Айлиш, Розанов всё взвесил и не решился взяться ещё и за произвольную. Перспектива стать единолично ответственным за возможный провал первого номера сборной под флагом нового тренерского штаба его явно не прельщала. Поэтому он попытался донести до Плющенко идею привлечь Ше-Линн Бурн к постановке новой произвольной программы Косторной.       Иметь возможность катать программы, поставленные одним из лучших зарубежных хореографов, было заветной мечтой амбициозной девушки. Предоставив ей такую возможность, можно было поразить две цели разом: максимально замотивировать на результат саму спортсменку и показать широкой общественности Евгения Викторовича, как человека слова - обещал топовым спортсменкам своей академии постановки у самых известных мировых хореографов и слово своё сдержал.       Плющенко, быстро смекнув, что большую часть суммы за постановку программы ему покроют за счёт средств федерации, а на оставшуюся не составит труда найти спонсоров, согласился на предложение Розанова и дал добро на ведение переговоров с Ше-Линн Бурн.       Сергей с неприятным для себя удивлением обнаружил, что слишком близко воспринимает всё, что происходит сейчас с Косторной. Несмотря на то, что её переход сильно откатил назад реализацию его собственных тренерских амбиций, мужчина на девушку особо не злился. Он видел, как настойчиво она сейчас за него цепляется, как нуждается в искренней заинтересованности обоих тренеров в результатах своей спортивной карьеры. И под этой отчаянной решимостью Алёны вечная мерзлота в сердце Розанова начала потихоньку оттаивать, как большой застарелый сугроб под лучами мартовского солнца.       Почему Косторная заставила изменить его своим правилам - никаких личных привязанностей к ученикам? Все они всего лишь часть работы, проекты. Сегодня один, завтра другой.       Причина скрывалась в глазах девушки... Когда он в них смотрел, то, будто бы утопал в магии двух веницианских зеркал и видел в них себя. Совсем ещё молодым парнишкой, жадным до успеха, признания и побед, готовым ради них на всё. Ненасытным в желании быть первым и единственным, особенным. Питающим иллюзии, что весь мир крутится вокруг него и самая яркая победа, как и самая громкая слава, ждёт его впереди. Амбициозного и вспыльчивого до беспамятства, неумело скрывающего это под внешним покровом хладнокровия. Сейчас он уже овладел искусством маскировки в совершенстве. Мало кто мог прочесть по его лицу хоть что-то.       Каждый раз узнавая себя в Алёне, Розанов в какой-то момент решил сделать всё от него зависящее, чтобы не увидеть в глазах девушки ту же боль и разочарование, которые его маленькое, но полное честолюбия сердце испило когда-то до дна. А сейчас эта чаша вновь наполнена до краёв и поднесена услужливыми руками судьбы уже Алёне. Розанов чувствовал в этом вызов лично для себя и принял решение помочь этой девочке получить от своей спортивной карьеры всё... всё то, что так жаждал получить когда-то он сам, пусть даже ему придётся на время пожертвовать своими собственными амбициями. А они у Сергея Розанова были очень высоки: доказать мировой общественности свою состоятельность, как тренера чемпионок, и выдвинуться, наконец, за пределы одной шестой части суши, чтобы организовать в какой-нибудь западноевропейской стране свою собственную школу, в которую будут стремиться лучшие фигуристы со всего мира. Но для этого снова придётся облачить свою цель в тяжёлые вериги терпения и дождаться очередного удобного момента. Главное, чтобы следующий ход судьбы не обрушил так кропотливо создаваемый им карточный домик его далеко идущих карьерных амбиций...