Колонизация

Первое, что почувствовал Желтый при пробуждении — боль. Она была везде. В руках и ногах, внутри, снаружи, будто вся кожа, казалось, обгорела на солнце (смешно, если учесть, что Зетта-6 никогда не имела таких «летних» областей, только лютая зима или «земная» зима, комфортная для человека) и ныла, щипала, стягивалась. На миг Желтый даже подумал, что стоит ему пошевелиться, как она лопнет и разойдется. Однако он забыл про нее, когда в полной мере ощутил, как болят внутренности. А всего-то стоило вздохнуть поглубже, как легкие тут же усеяли изнутри бесконечным множеством острых иголок, и Желтый застонал. Вопреки ожиданию, горло не заболело, и привкус крови во рту не появился. Но еще больше мужчина удивился, когда понял, что голос вернулся. Думать обо всем этом человеку совершенно не хотелось — внутренняя и наружная боль отнимала все желание что-либо предполагать. Просто хотелось закрыть глаза и снова уснуть. На лоб, покрытый холодной испариной, неожиданно легла чужая рука. — Был бы ты моложе, это не было бы столь болезненно, — сочувствующе сказал Белый, удивительно мягко и успокаивающе погладив по человеческой коже. — Постарайся расслабиться, и будет легче. Желтый не ответил, хотя даже в такой ситуации почувствовал себя обиженным. Он только болезненно покосился на тварь, сидящую рядом с библиотечным диваном, на котором остался лежать, и медленно закрыл глаза, погружая окружающий мир во мрак. Вопреки ожиданиям, действительно, стало легче, когда Желтый постарался дышать размеренно и спокойно. Хоть начинку его организма продолжала терзать колющая боль, но ее уже стало значительно меньше, стоило мужчине расслабиться. Но вместе с этим он начал ощущать другую неприятную проблему — нарастающий холод. — Что, блядь, ты сделал со мной? — зло процедил он сквозь стиснутые зубы, так и не открывая глаз. Голос вышел тихим, а связки чувствительно напряглись, будто еще не восстановились полностью. Вместо ответа что-то широкое, словно покрывало, укрыло его, начинающее подрагивать, туловище. Мгновение спустя, накинутая ткань стала теплеть, и мужчина понял, что это одеяло с нагревательными элементами. Они хорошо спасали, когда колонизаторы ютились во временных контейнерах, пока устанавливались полноценные жилые помещения. Но удивился Желтый не этому простому, но заботливому жесту, а тому, с какой легкостью Белый угадывает, что ему требуется, словно действительно читает его мысли. И этому факту он бы не удивился. — У тебя все на лице отражается, — неожиданно сказал паразит, безмятежно поправляя коронку на своем шлеме, и Желтый снова открыл глаза, чтобы посмотреть на него. — Я обучался психологии и языку жестов человеческого тела, — он ободряюще улыбнулся, показывая на удивление нормальные человеческие зубы. — Да и образование у меня медицинское, — странно протянул он, а потом резко сунулся к самому лицу мужчины, и тот увидел, как его зрачки сплющились с боков, образуя узкую линию, как у кошки. Неприятно на такое смотреть. — От… — электрик подавился новой вспышкой боли от ноющих внутренностей, мучительно сглотнул, но упрямо закончил. — Отодвинься. — Почему? — словно удивилась тварь. — Мне нравится наблюдать за твоим лицом, — ее ноздри снова затрепетали, — чуять, как меняется твой запах. Он становится таким родным… — губы оскалились, рот приоткрылся, пропуская между вновь устрашающе острыми и большими зубами гибкий и влажный язык. — Таким вкусным… Желтый чуть не дернулся, когда кончик красного отростка лизнул его скулу, оставив мокрый след. И мужчина уловил что-то, что заставило его сердце бешено биться, вновь проявляя все болезненные ощущения внутри задрожавшего тела. Что-то удивительно сладко пахнущее. Странным образом заставляющее хотеть почуять больше, почувствовать больше, желать этого больше. — Почти… — едва слышно прошептал Белый, наблюдая, как мужчина неосознанно принюхивается, выпускает язык и старается дотянуться им до мокрого следа на скуле. И дотягивается, хотя ни один человек в мире не смог бы этого сделать из-за того, что ни у кого просто нет такого длинного языка. *** Желтого выворачивало наизнанку. Буквально. Когда боль в теле стала не такой напрягающей и мешающей передвигаться, мужчина поторопился в свою каюту. Убегая по мерзлой земле, он даже не обратил внимания, что местный лютый мороз совершенно ему не мешает, хотя на нем нет шлема, забытого в библиотеке, а скафандр в спешке так и остался распахнут, подставляя под минусовую температуру оголенную кожу. Паника от того, что он осознал, пока лежал на диване под нескрываемым любопытным и жадным взглядом пришельца, начисто стерла все условные рефлексы, будь то автоматическое застегивание костюма или надевание шлема. И теперь, когда все содержимое желудка находилось на полу, Желтый с ужасом увидел, как вслед за ним полез сам желудок, влажно и неестественно пульсируя своей вывернутой слизистой. Спазмы, сотрясающие дрожащее тело, продолжили выталкивать систему пищеварения, и мужчина, узрев рельефные темные петли кишечника, упал на колени, судорожно вцепившись руками в пол. Он зажмурился так сильно, как мог. Перед глазами заплясали разноцветные круги. Удивительно, что в этой ситуации он начал думать не о том, что все это просто физически невозможно, а о том, почему ему не больно, и почему он еще жив? — Королева драмы, е-мае, — Белый недовольно фыркнул и одним резким движением поставил Желтого на ноги, чтобы тут же толкнуть на кровать. — Прекращай истерить и глотай все обратно. Мужчина, уже не обращая внимание на внезапные появления твари, жалобно всхлипнул, чувствуя во рту вкус собственных внутренностей. Его скрутил новый рвотный позыв. Белый, севший рядом, осторожно положил ладони на чужие щеки и терпеливо развернул мужчину лицом к себе. — Послушай, я понимаю, что для тебя все это впервые, и твоя реакция вполне оправдана, но, — он сделал паузу, из-за чего Желтый медленно и боязливо открыл глаза, чтобы посмотреть в его лицо, — пора взять себя в руки и начать контролировать свое тело. Мужчина шумно вдохнул через нос и закивал, на что Белый ободряюще улыбнулся и погладил большими пальцами теплую кожу. Перчатки его скафандра зашелестели, стоило белой ткани чутка сморщиться в местах сгиба пальцев. Когда они стали так шуметь? Когда ВСЕ стало шуметь? Неожиданно для себя, Желтый понял, что слышит, как шуршит кровать под ними, стоит лишь слегка изменить положение тела. Как скрипит материал стен, когда снаружи лютует невероятный мороз, а внутри контрастирует комфортное тепло. Как урчит Белый, неслышно для человеческого уха, но так маняще, утробно и даже успокаивающе. Как влажно и отвратительно хлюпают кишки, медленно, но уверенно втягивающиеся обратно. Мужчину чуть не вывернуло снова. Он бы даже не удивился, если бы смог вывернуться наизнанку целиком, оставив снаружи скелет, обмазанный человеческой начинкой. Тем не менее, все, что должно было находиться внутри, вернулось обратно. Желтый вытер дрожащей рукой остатки слизи, крови и содержимого желудка. А потом посмотрел на пришельца, сидевшего рядом и пристально наблюдающего за ним. — Кто ты? — тихо выдавил он из себя, не понимая, почему спрашивает именно это, хотя хотелось забиться в истерике и кричать лишь один вопрос «Кто теперь я?!» Белый, видимо, тоже не понимал этого, но уже привычно улыбнулся, словно несмышленому малышу. — Я уже говорил, но могу повторить, — его улыбка почти незаметно изменилась, стала не такой веселой, будто говоривший это печалился тому, что собирается сказать. — Я — человек. Порядковый номер «Первый», порядковый цвет «Белый». Но для тебя — просто Эрик. *** Пока Желтый трясся в своей каюте, пытаясь совладать со своими эмоциями и просто не сойти с ума от шокирующей информации, с которой был вкратце ознакомлен, Белый безмятежно рассматривал содержимое шкафчика, встроенного в стену. Занятно, что колонисты для экономии времени и места устроили закусочную в офисе, так же, как совместили библиотеку с комнатой администрации. И сейчас, вытаскивая из шкафчика упаковку с едой размером со спичечный коробок, Эрик неосознанно сравнивал этих колонизаторов с прошлой партией, в которой был он сам. Тогда, несколько лет назад, у них даже не было своих комнат или временных помещений для сна — они все каждую ночь возвращались на челнок, припаркованный рядом с их исследовательским городком. Медицинское крыло тесно граничило с лабораторией, и ученые разработки не сразу дали свои плоды. Больше половины колонизаторов отдали свои жизни, чтобы план правительства воплотился в жизнь. Содержимое коробочки было вывалено на пластиковую тарелку и поставлено в прибор, напоминающую самую обыкновенную микроволновку. Минуту спустя Белый вынул горячий обед, напоминающий по виду мясную кашу. Только это было не мясо, а комплекс питательных веществ и витаминов, обогащенные приятным вкусом и запахом. Самое то, чтобы дать перестраивающемуся организму энергию. Желтый, перебирающий в своей голове новые шокирующие данные о своих работодателях, учуял Белого еще на подходе. Как бы не хотелось списать приятный запах на еду, которую тот нес, мужчина с отвращением к себе понял, что ему нравится, как пахнет Эрик сам. В голове странно помутнело, стоило ему медленно и со странным удовольствием втянуть носом воздух. Крылья носа затрепетали, рецепторы уловили невообразимое количество разнообразных ароматов, среди которых особенно выделялся запах пришельца. Очень сильный, будоражащий, заставляющий сердце ускориться, и теперь оно, будто выросло в размерах, сотрясало грудную клетку своими мощными сокращениями. Желтый почувствовал волнительное предвкушение чего-то, все его тело затрепетало в сладостном ожидании, и разум отключился. Белый сам не заметил, как ускорил свой шаг, стремясь сократить расстояние между ним и Желтым поскорее. Тарелка с едой осталась лежать на полу вверх дном, разбросав свое содержимое по полу, когда Эрик всем своим существом ощутил состояние мужчины в каюте. Помогло ли общее эмоциональное состояние или организм мужчины оказался намного выносливее, чем ожидал бывший человек, но все, что почувствовал он сейчас — Желтый готов. И стоило это осознать, как последние несколько метров были преодолены одним махом, чтобы Белый, начинающий неконтролируемо возбуждаться, впечатался в мужскую фигуру, резко выбившую металлическую дверь наружу, чтобы выйти ему навстречу. Мысли о том, что дверь жалко, а каюта теперь бесполезна для человеческого проживания, растворились в утробном рычании, когда неожиданно цепкие и сильные пальцы Желтого сграбастали Эрика за плечи и одним невероятным движением втянули в комнату, перебросив сразу на кровать. Несмотря на нетерпеливую дрожь и поразительную жажду близости, Белый успел понять, что что-то не так — мужчина, нависший над ним совсем не по-человечески капал слюнями и шумно дышал, издавая то самое утробное рычание, рвущееся из его горла. А его скафандр, не выдержавший физических метаморфоз тела под собой, был разорван в клочья, являя стенам бугрящуюся плоть. Увидай такое кто-то, если бы выжил, то тут же помер бы от ужаса — кожа будто пыталась разорвать себя, выпустить что-то или раскрыться зубастыми ртами — признаки доминирующего существа, стремящегося подчинить себе, удержать… или приласкать лишними руками, щупальцами и прочими отростками, которых нет, но можно создать, чего новоявленной твари пока не удавалось. И Эрик неожиданно для себя улыбнулся, когда понял, что ожидаемые роли оказались не актуальны. Не то, чтобы он был этому рад, но его организм явно не был против, распространяя в окружающее пространство феромоны, сводящие Желтого с ума. Вопреки разумному, их тела общались самостоятельно, определяя кто кем будет в их скромном стаде из двух нелюдей. И мысль, что он теперь не один, только подлила масла в огонь. Белая ткань разошлась, выпуская склизкое нутро, которое тут же обласкало горячий живот нависшего над Эриком мужчины. Тот заурчал, открывая рот и позволяя щекам порваться, чтобы выпустить внезапно длинный язык. По подбородку потекла кровь — в будущем эти физические изменения не будут проявляться так травматично, но пока перестройка клеток и организма в целом не дошла до своего финала, и Желтый не научился им управлять, как положено, такие неприятные кровавости будут случаться часто. Слизав красные капли, попавшие на лицо, Белый обнял новоявленного не человека, который так невинно попал под власть своего же тела. Его сознание явно пребывало в отключке, пока жажда спариваться толкало его проявлять неумелую ласку к ненавистному врагу и самому подставляться под нежные вылизывающие поцелуи мокрых внутренностей. Его член уже призывно стоял, налитый кровью и влажно пульсирующий, что, казалось, стоит змееподобным кишкам Белого прикоснуться к нему лишний раз, и он осеменит его вскрытый живот. Жарко выдохнув, Эрик обнял Желтого за плечи и порывисто прижал к себе. Почувствовал, как чужие зубы, ставшие слишком острыми, жадно вцепились в его шею, но удивительно осторожно для такого нестабильного и перевозбужденного состояния их обладателя, словно в стремлении удержать, совсем как дикий кот свою кошку. И уже Белый на своей шкуре ощутил, какого это — когда твое горло вылизывают, слегка сжимают челюстями и отпускают, чтобы сразу же прижаться мокрыми губами, вымазывая кожу в чужой так вкусно пахнущей крови. И прежде, чем отдаться в любовные утехи, благополучно отодвинув свой разум куда-то далеко, Белый успел поблагодарить судьбу, что именно Желтый смог пережить своих товарищей в бригаде. Как оказалось, характер у него был. И достаточно волевой, если даже тот, кто обратил его, с готовностью раздвигает ноги и укладывает их на его дрожащие бедра, впуская, принимая и задыхаясь от неописуемых импульсов, посылаемых не по-человечески чувствительными рецепторами. Впервые за много лет, что даже верхушка Компании успела смениться не один раз, проект по колонизации непригодных для человечества планет начал осуществляться успешно.