«The final separation between two people never happens unless both are reconciled.» (Окончательная разлука между двумя людьми никогда не случается, если не смирились оба.) Besomorph — Monster
Время текло непростительно долго, зима словно окутала весь мир: серая, непроглядная. Жизнь смутно проходила где-то за спиной, на заднем фоне, а Чон застрял. Скованный цепями гнева, обиды и одержимости Ким Тэхёном. И чем больше времени проходило, тем сильнее он ненавидел его за то, что тот его бросил. Не оценил усилий, которые прикладывал Чон, когда извинялся, менялся, когда делал предложение. Видимо, Чонгук любил сильнее, так он думал. За плечами череда побед на различных турнирах в Японии и Китае, тело очерствевшее от ран, как и сердце, лежавшее в груди разбитым камнем, ни на что неспособное, кроме как причинять боль. Чем больше побед, тем больше денег. Богаче жизнь, больше «друзей» вокруг себя скапливал Чон, прекрасно зная, кто они все такие. Омеги выстраивались в очередь за автографом. Стоит альфе пальцем поманить, и все разом упадут на колени, предлагая себя. А Чон не отказывался никогда, брал, что дают, пользовался одноразово, не запоминая даже лиц. Всё не то. В каждом, в итоге, представлял образ того самого малинового омеги, которого так безумно«Во сне мои руки всё ещё ищут тебя, желая обнять и прижать к себе покрепче, прошёл уже месяц, а я всё никак не привыкну, что ты ушёл».
Чонгук отбрасывает мобильник на пустую сторону кровати, прикрывая лицо рукой и глубоко вдыхая, пытаясь почувствовать хоть каплю малинового аромата футболки, в которой ходил Тэ раньше, в чонгуковой футболке, из которой он сейчас не вылезал. Первое время совсем как ненормальный, накрывал ей лицо и насыщал лёгкие вместо кислорода — Тэхёном. Он был ему необходим столь же сильно. Представлял его лицо не только в омегах, но и в противниках на ринге. Ничего не мог с собой поделать. Тэхён должен быть с ним, он не может просто так взять и уйти. Чонгук был уверен в этом. Попсихует и успокоится, вернётся, а если нет, то Чон заберёт своё. И сопротивляться Тэ не сможет, не устоит. Альфа набил около сорока татуировок по всей руке, наслаждаясь, когда острые иглы прокалывали кожу сотни тысяч раз. Эти рисунки останутся навсегда. Хоть что-то останется навсегда, помимо его безумной любви к Ким Тэхёну. Он запечатлел цветок мальвы, глаз своего любимого омеги, взятый с одного из фото, но то самое в нём не сияло, настоящего Кима невозможно заменить, однако можно создать хотя бы иллюзию того, что он рядом. Наколол на руке надписи твердящие о силе и стремлении, о судьбе и космосе, о том, что всё непременно сводится к одному исходу, судьба сводит тех, кому положено быть вместе. А Чонгук сам руководит своей судьбой. Чон снова берёт телефон в руку, нажимая иконку галереи и открывая фото Тэхёна, которые делал иногда, пока тот спал или готовил что-то на кухне, или играл в приставку, там, где он рисовал или просто шёл впереди. Там, где он улыбался. Там, где есть он. — Ненавижу тебя… — проговаривает тихим голосом, прижимая телефон с фотографией к груди, закрывая глаза, вспоминает.«Если бы я мог, я бы вырвал своё сердце, чтобы ты смог увидеть, как быстро оно бьётся, когда ты рядом со мной…»
Чонгук помнил, как написал то СМС Киму, оно всё еще хранится в их переписке, но сейчас не имеет смысла.«Сейчас, я бы вырвал твоё, чтобы ты мог почувствовать, насколько мне больно.»
Чонгук меняется медленно, но верно, приближается к точке невозврата. Не стоило Тэхёну от него уходить. Чонгук встаёт с кровати, мысленно представляя бой, что состоится завтра, мысленно представляя, что сделает с противником. Сегодня он ещё злее обычного, воспоминания растормошили гниющую рану, и как зверь Чон обязан защитить себя единственным способом, которым умеет. Чимин наверняка бы разочаровался в нём сейчас, тем, в кого превращается Чонгук. Раньше он был весёлым парнем, заботящимся о друзьях, живущем, улыбающимся. Иногда срывавшимся, но потом сожалевшем об этом. Он был человеком. А сейчас, сейчас он становится тем, кем его кличут — монстром, разрушающим людей. Тэхёна разрушил. Себя уничтожил. Почти три месяца прошло, а боль только нарастает, сжирает изнутри, терзает душу, от которой лишь рваные ошмётки остаются. Чонгука больше нет, есть монстр.***
Truth Comes Out — Willyecho
Шторы препятствуют пройти противному солнечному свету. Этим утром оно особенно ярко, весна быстро наступает, всё расцветает, начинает жить, дышать, распространяя энергию и свет по всему городу. Тэхёна это бесит. Почти три месяца прошло, как он уехал из Японии. Почти три месяца без нормального сна. Почти три месяца он закапывал эти блядские чувства как можно глубже, зарывая голыми руками, втаптывал их так, чтобы ни намёка не было об альфе, который привязал к себе узами, что не увидеть, как крепко окутали шею Тэхёна и не дают дышать. И, кажется, получилось. Больше не было так больно, он не думал вернуться или позвонить. Не позволял представлять себе его кроличью, милую вопреки характеру, улыбку, запрещал своему мозгу подкидывать слова о любви, что выходили из чонгуковых уст, он заставил себя утопить воспоминания о щекочущем дыхании Чона на своих губах, когда тот будил его с утра. Когда было совсем тяжело, когда все попытки забыть сводились к очередному раздирающему сердце хорошему воспоминанию, Тэхён выкуривал одну ментоловую сигарету. Небольшая поблажка для организма, с Чонгука, как и с наркотиков, нужно слезать постепенно, иначе сорвётся. Но наркотиков, к счастью, он не принимал, хотя мысли такие были, не чтобы получить кайф, он не нуждался в нём, не стремился доставить себе удовольствие, а чтобы покончить со всем. Он снова начал принимать таблетки, которые должны помогать с его расстройством, а побочное действие у них как раз — приглушение чувств, такое, словно внутри всё немеет, Тэхён нашёл в этом шанс. Мысль, что если смешать его лекарства и наркотик — он не выживет, было в памяти, просто так. Он, конечно, не собирался покончить с собой. Хосок бы не позволил, он — его разум. За это время они стали больше, чем друзьями. Тэхён мог бы сказать семьёй, Хосок стал братом или отцом для Кима. Он старался вызвать в себе что-то больше, прекрасно понимая, что Хосок тот человек, который ему подходит. Хороший, никогда не обидит. Но насильно не полюбишь. С момента его приезда он жил у Хо, так было безопаснее, так было проще. Тэхёну нельзя оставаться наедине со своими мыслями, нельзя оставаться одному, иначе разум сам себя уничтожит. Так происходило перед сном, мысли никак не давали уснуть, боль в кончиках пальцев, в шрамах, что были на теле и давно зажили, в сердце. Как будто тело боролось само с собой, пытаясь вытеснить из себя что-то угнетающее организм, отравляющее его, но так и не смог. Засело глубоко. Омеге было стыдно перед Хосоком, когда он срывался на нём. Каждый раз, когда Хосок предлагал сходить куда-нибудь развеется, что случалось часто, когда излучал солнечный свет, от которого Тэхёну было так не по себе, потому что он был способен проглянуть через всю ту тьму, что сгущалась в нём и заставить улыбнуться. Тэхён не специально, просто так получалось само собой, тёмная личность протестовала, знала, что не Хосок истинно заставляет сердце радоваться. Альфа же всё понимал, терпел всегда, не злясь, не наседая. Телефон, что он забрал возле аэропорта, вернул на следующий же день, но посоветовал Киму сменить номер, а тот послушал. Ведь друг хотел как лучше. Холодными зимними ночами Тэ если и засыпал, то это были кошмары, жуткие и пугающие, что Чонгук приехал и нашёл его, что Чонгук умер, и Тэхён просыпался в криках о том, что Чонгук всё это время следил за ним необъяснимым способом, что он знает все мысли омеги, знает всю правду. Чонгук. Чонгук. Чонгук. В такие дни Тэ приходил в кровать к Хосоку, зная, что его крепко обнимут, погладят по волосам, выкрашенным в красный, через неделю после приезда, просто потому что захотелось. Хосок его покрасил и покрасился сам, в поддержку. Его терпкий ореховый запах успокаивал Тэ, какая-то надёжность в нём чувствовалась. Та, которой он сам лишился. Тэхён часто вспоминал прежнего себя, того безумца с проколотым языком, что буквально сам зажал Чонгука за углом клуба, того, кто играл всегда по своим правилам, нагибая жизнь как самому нравится. Тогда тёмная сторона руководила им, но Чонгук смог подчинить её себе и в этом проблема. Светлой стороне было плохо, тёмной — хорошо. Когда Тэхён был с Чонгуком — страдал. Без него тоже. Тёмная личность пробуждалась и бунтовала, мечтая вернуться к тому, кто подчинил, к тому, кто болью увлёк, страстью, которая не повторится ни с кем иным. В любых раскладах Тэхён страдал, на этом и застрял. Не зная что делать, просто бесцельно рисовал какие-то линии в своём альбоме, посещал своего врача, что радовался за него, видя каким тихим и смиренным стал омега, выписывая очередные таблетки. Однажды Тэхён решил поиграть с огнём, раньше он был способен потушить его плевком, а сейчас — сгорел. От осознания этого, кулаки сами по себе сжимались от обиды, от осознания своих слабостей. Как если бы вы долго, кирпич за кирпичиком, строили себе дом, а кто-то попросил его отдать себе и Тэ согласился, ещё и радовался по–началу, что его дом понравился кому-то. В итоге сам остался на улице. Словно отобрали что-то ему положенное, то, без чего жизнь значительно труднее. Чонгук отобрал. Тэ зашёл к Хосоку в комнату, тот поднял голову, глядя на Кима, что стоял в чёрной шёлковой пижаме. Альфа уже привычным движением поднял одеяло, приглашая к себе, чтобы поваляться так с утра ещё немного, Тэхён будто заряжался от Хосока, как от солнечной батареи, чтобы силы были прожить ещё день. Тэ прижался спиной к груди Хосока, тот накрыл его, обнимая за живот и выдыхая куда-то в затылок. Две красных макушки лишь торчали, словно вишни. Тэхён продолжал думать о прошлом себе, где вообще его серьга для пирсинга? Он, кажется, вытащил её месяцев пять назад, но так и забыл где-то у Чонгука в квартире. Хотел сделать ещё что-то, вернуть маленькую частичку той личности, какой он был. Какой хочет снова стать. — Хоби, сходим сегодня в салон для пирсинга? — Тэ оглянулся на альфу, развернувшись на спину. — Что хочешь проколоть? — открывая один глаз и оглядывая парня, спрашивает. Хосок никогда Тэ в таком не откажет, да и ему нравилось всё, что Тэ менял во внешности, ему всё шло, любой стиль одежды, цвет волос, пирсинг, да и тату подойдёт. В любом случае, он останется его сокровищем, ценным и важным. — М, — Тэ немного задумался, — губу, я думаю, хочу колечко. Да, будет классно выглядеть. Тэ даже немного воспрял духом. Эта идея отчего-то показалось ему тем самым, что поможет ему чувствовать себя комфортнее, увереннее, как раньше. Хоть это и обычная железяка. — Без проблем, — Хосок улыбнулся, и его губы напомнили омеге форму сердца. Его немного потревоженный и лохматый вид, заставили Кима слегка поднять уголки губ в подобии улыбки. Тэхён решается стать прежним. Никаких чувств к Чонгуку, решает вернуть самоуважение, вернуть всё, как было без него. Потому что так лучше. Лучше быть несчастным без него, чем с ним. Потому что тогда, редко всплывающие мечты, нельзя будет разрушить жестокой реальностью и реальным Чонгуком, который не в силах совладать с собой. Тэ смотрит на слегка загорелую кожу Хосока, касается рукой щеки, немного оглаживая её, а тот смотрит заворожено, боясь вздохнуть лишний раз. Тэ рассматривает каре-зелёные глаза, в коих нежность читается, столь явно и открыто. Хосок сглатывает, прижимая рукой Тэхёна ближе к себе, внимательно следя за взглядом омеги. — Тэ? — спрашивает Хосок, у которого веки чуть расслаблены, его ведёт от такого Тэхёна. Сопротивляться невозможно. Тэхён искуситель, профессиональный.Club Danger — Heart of a Hero
Тэхён смотрит на губы Хосока, а затем резко переводит взгляд обратно на глаза друга, говорит: — Давай вернём прошлого меня, — решительно впиваясь в губы Чона, наплевав на все мысли о Чонгуке. Он вытрахает его из своих мыслей, раскалённым металлом выжгет, сделает что угодно, но поборет эту связь. Нерушимое однажды всё-таки рухнет, если приложить усилия. Хосок усаживает Кима себе на бёдра, отбрасывая одеяло, видит, как глаза того темнеют, что-то, пока что тускло сверкает в их глубине, что-то, что Чонгуку не удалось в нём убить. То, что с ним с рождения. Тёмный Тэхён восстаёт, как феникс из пепла, с красными волосами и глазами полными азарта и вызова к жизни. Тэхён не сдастся. Слишком долго позволял себе тонуть в этом болоте под названием «любовь». Нахер надо. Надоело. — Я ведь смогу изменить себя сам, правда? — Тэ смотрит с надеждой, желая услышать чёткий ответ. Хосок садится и берёт лицо омеги в свои руки, заглядывая в широко открытые глаза, на дне которых океан из эмоций, коих раньше не испытывал и произносит: — Ты способен изменить весь мир, Тэхён, стоит только захотеть, — Хосок мягко улыбается и Тэ подхватывает его, вновь вовлекая в поцелуй, что уносит их далеко от реальности, подальше от Чонгука. Всё, чего желает Хосок. Он поможет Киму, хоть сейчас он знает, нутром чувствует, что Чон завладел им, завладел его телом, сердцем, душой и мыслями. Завладел целиком и полностью лишь для себя. Пора поставить его на место. Тэхён как свободная птица, забери домой, посади в клетку и потухнет, погибнет. Тэ должен быть свободен от этих проклятых уз. И судьба Хоби — помощь ему в этом. После принятия совместного душа, Хо сушил волосы омеги, взъерошивая красные пряди, и щекоча парню шею. Тэ выглядел лучше, чем три месяца назад, что-то начало вновь искриться. Так Хосоку показалось. Тэ надел на себя лёгкое худи белого цвета с принтом какого-то бренда, светло-серые джинсы и чёрную кепку, чтобы солнце не слепило глаза. Хосок отметил, как красив Тэ, сказав ему об этом, помогая завязать шнурки, присаживаясь на колени перед ним и не было в этом чего-то неловкого или неправильного. Было так легко. С Чонгуком такого не бывало. Было сильно, страстно, больно, горячо и сложно. А с Хосоком, ну просто комфортно и легко. Сердце не взрывается, бабочки не летают, волнение не окутывает с головы до ног, нет непреодолимого желания впиться в него и не отцепляться никогда. Хосок был другим. Когда альфа закрыл дверь, он уверенно взял Тэ за руку, которая тонула в его большой ладони, согревал, поглаживал. Они направились в салон пирсинга, где раньше работал один друг Хосока по имени Марк. Тэ видел его раньше довольно часто, когда был в выпускном классе, а Хо подрабатывал в том салоне администратором. Удивительно, что он решился лишь на один обычный прокол мочки уха. Его друг имел порядка двадцати проколов, а то и больше. И Тэхёну с радостью новые делал по скидке. В те времена было безумно весело, тогда Тэ ни о чём не задумывался, кроме своего здоровья. Но каждый раз позволял себе просто забыть про болезнь, особенно когда Хосок был рядом, Тэ знал, что он под контролем.***
Начало осени выдалось тёплым, Хосок как и всегда после занятий в школе обедал и шёл играть в баскетбол на школьную площадку. Вокруг ещё ни тени наступающих холодов: зелёная листва и цветы украшают задний двор старшей Сеульской школы. В то время Хосока впервые заинтересовали инвестиции и акции движущих компаний мира. Он хорошо разбирался в интернет пространстве и криптовалюте. Как раз в предвыпускном году альфа и решил, чем хочет зарабатывать на жизнь. Родители поддержали его, как поддерживали во всём, иногда это казалось даже слишком абсурдным, о таких родителях разве что только в мечтах рассказывают. Уйти гулять на всю ночь? Нет проблем. Попробовать выпивку и сигареты с друзьями? Ничего, это нормально для подростков. Прогуливать занятия? Это твой выбор, ругаться не станем. Хосоку иногда даже хотелось, чтобы его за что-то наругали как обычных детей, но вскоре он понял, что ему это ни к чему. Он понял, что нет смысла в наркотиках, прогулах или алкоголе. В подростковом возрасте очень хочется делать всё, что запрещают. А когда всё разрешено, то как-то и не горит особо. Чон быстро понял, что он сам творец своей жизни, сам отвечает за последствия своих поступков. На том и стал прекрасным сыном, соответствующим своим родителям. Хо отлучается от игровой площадки, прощаясь с друзьями альфами по команде, которые уже расходились по домам, и отправляется к питьевым фонтанчикам. Он наклоняется, подставляя открытый рот прохладной воде, делая небольшие глотки, затем омывает лицо двумя руками и зачёсывает растрепавшуюся темную чёлку назад. Откуда-то со стороны спортзала быстрым шагом вышли три омеги, двое из которых поддерживали третьего, рыжеволосого, у которого кровь шла носом. Они о чём-то громко спорили, ругаясь, шипя от боли, разговаривая как-то слишком уж пафосно, что Хосоку было неприятно слушать и стоять рядом. Он сморщился от резкого искусственного запаха их духов и отправился обратно на площадку, потренировать трёхочковый бросок ещё немного. Мяч с шестидесятипроцентной вероятностью попадал в корзину, пока вскоре не начало смеркаться, а небо окрашиваться в лиловый, обличая на себе первые мерцающие звёзды. Видеть цель становилось проблематично, а значит пора собираться домой. Альфа накинул на плечо спортивную сумку и отправился к залу, чтобы оставить мяч в комнате для инвентаря. В зале было уже совсем темно, Чон прошёл в небольшое помещение, где хранились все мячи, теннисные ракетки, футбольные ворота, перчатки для бейсбола и другое. Хосок аккуратно зашёл внутрь, в полутьме подходя к шкафу с мячами для баскетбола, больше похожего на какой-то сундук. — Какого чёрта? — сундук стоял запертым, перемотанный какой-то толстой проволокой на месте замка, — Какой дебил решил прикольнуться? В комнатке было совсем душно, её сегодня никто не проветривал, а жара стояла под двадцать пять градусов, от чего в помещении воздух был почти горячим и пахло резиной от спортивных инструментов. Чон начал распутывать проволоку, стоя в безмолвной тишине, как ему показалось сначала. Еле слышное хриплое дыхание раздалось из сундука. — Там кто-то есть? — Чон начал быстрее распутывать металл, так и не получив ответа. Открыв крышку, в лицо ударил раскаленный воздух, словно от духовки, и Чон мягко говоря офигел, увидев раздетого омегу, лежащим внутри без сознания. «Вот чёрт», — Хосок бросил сумку на землю, ни секунды не раздумывая. Быстро, но очень аккуратно он достал омегу, замечая его волосы, что окрашены в два противоположных цвета. Омега скинул одежду, когда стало невыносимо жарко, он почти задохнулся. Мог умереть к утру. Хосок это прекрасно осознавал, бегом направляясь к кабинету школьного врача. Тот незамедлительно оказал первую помощь, расспрашивая у Хосока, что произошло. — Я думаю, его кто-то запер, — Хосок прикидывает, что видел подозрительного за день, вспомнив трёх матерящихся омег, выходящих как раз из спортивного комплекса, — у меня даже есть предположения, кто. Чон стоял, покрывшись испариной, отчего-то он безумно переживал за парня. Он уже видел его, да его почти все знали в школе. Ходили разные слухи, но Хосок никогда не был сторонником пообсуждать людей, с которыми не был знаком. Парень, лежащий на кровати под открытым окном, с холодной повязкой на лбу, был несомненно Ким Тэхёном. Чон слышал от альф грязные истории о нём. Все отзывались о нём как о диком и неукротимом, хвастались, как круты, раз смогли затащить его в кровать. Хотя скорее всего, всё было как раз наоборот. Врач дал в руки Хосока портативный вентилятор и оставил следить за пациентом, пока сам направился в учительскую и в тот самый зал, чтобы осмотреть место происшествия. И сумку Хосоку принесёт. Такой поступок нельзя оставлять безнаказанным, надо найти того, кто это сделал, это можно рассматривать, как покушение на убийство. К утру парень точно был бы мёртв в такую-то жару. Хосок сидел, оглядывая мокрые пряди, что были разбросаны по подушке, превращая омегу в милый одуванчик. За окном совсем уже стемнело и лишь прикроватный светильник отбрасывал белый холодный свет на парней, играясь с тенями. Хосок обдувал вентилятором безмятежное лицо, приподнимая одеяло, он протирал холодным полотенцем ноги и руки. Замерев на них, он увидел ровные полосы, высеченные на коже, розовые свежие и белые, уже зажившие шрамы. У Хо сердце закололо от вида. Насколько же больно этому парню, что он творит с собой такое. — Кха, — Тэ резко начал кашлять, приходя в сознание, поднимаясь. Хосок тут же поднёс к его губам стакан с водой и дал омеге сделать несколько больших глотков. Руки омеги дрожали, он был очень слаб, оглядываясь вокруг, и как-то с облегчением выдыхая. — Всё-таки жив, — произнёс Тэ, глядя на собственные пальцы, которыми он скрёбся, пытаясь высвободиться. Лёгкая простынь скатилась с его тела, оголяя плечи, грудь и часть живота. Хосок тут же отвернулся. — Это ты нашёл меня? Как тебя зовут? — Ким говорил как-то приглушённо и до невыносимого грустно, весь его образ был пропитан чем-то, что Хосок пока не разобрал. — Я — Чон Хосок, мы в параллели учимся, когда я относил мяч, тогда я и нашёл тебя. Как себя чувствуешь? — Хо немного заикнулся, — не переживай, тех, кто сделал это с тобой, обязательно накажут. — Хоби повернулся обратно, стараясь глядеть только парню в глаза, но взгляд-предатель то и дело норовил взглянуть на контуры ключиц и соски-бусинки омеги, от которого так приятно исходил ягодный запах. — Спасибо, — Тэ положил свою руку на коленку Хосока, что сидел на краю кровати вполоборота. Хосок заглянул в тёмные глаза и до него дошло, чем так веет от Кима — одиночеством. Альфа мягко улыбнулся Тэ, вставая с кровати и отправляясь за своей сумкой, там есть чистая футболка, да и вещи Кима остались в том ящике, надо принести ему. — Эй, — повернулся Хо к омеге, что уже о чём-то глубоко задумался. — Да? — Мы можем, — Хо немного задумался, — быть друзьями? Тэ улыбнулся как-то особенно. Это не та улыбка, что видят в коридорах школы, и это совсем не тот Тэхён, о котором ходят чуть ли не легенды. Только Хосок смог сразу же разглядеть в нём человека, нуждающегося в чём-то большем, нежели секс или статус «самого крутого и безбашенного». Омеги ненавидели его, потому что он не оставлял им шансов. Неповторимая и уникальная внешность, красивые черты лица и природный аромат, сводящий альф с ума. Но судя по состоянию одного из омег, у которого кровь шла не останавливаясь, Хосок понял, что этот парень без боя не сдаётся. — С радостью, — ответил омега, кивая и оглядывая альфу, что спас его. Того, кто увидел Тэхёна уязвимым и беззащитным, каким он не позволял себя видеть никому. Таких людей стоит держать ближе. Как Тэ и поступил, ни разу не пожалев о своём решении. С той поры эта парочка и была неразлучна, отчего и на Хосока вылилась тонна говна от других альф, грязные слухи, что Хосок на поводу у «сучки» и тому подобное. Но к выпускному году от них все отстали. Потому что эти парни могли защитить друг друга. Тэхён не так часто стал с кем-то встречаться, что было выгодно омегам, а Хосок взглядом убивал всех завистников своего друга, зная, на что способны некоторые. Тех, к слову, кто сотворил с Тэхёном подобное, быстро вычислили и исключили из школы. Это было лучше, чем тюрьма, так что споров не возникло, и все забыли об этом. Кроме Хосока. Тот день навсегда ярко отпечатался в памяти. В сердце. До которого Тэ смог дотянуться лишь коснувшись его, глазами моля не оставлять его. Хосок и не оставит. Никогда.***
UNSECRET feat. Nicole Serrano — Coming For You
— Ну что, готов? — спрашивает Марк, держа иглу в руке. У Тэхёна пульс учащается, лёгкий адреналин в крови, а рука вцепилась в ладонь Хосока. — Ладно, — Тэ закрывает глаза, — хуй с ним, поехали! — омега приоткрывает рот, и Марк ловким движением делает прокол. Тэ ошарашено открывает глаза, глядя то на мастера, то на Хоби. — Почти закончил, — Марк продевает колечко и закрепляет его, отдаляясь и любуясь своей работой. — Ты как? — Хо наклоняется к Киму, пока Марк достаёт ручное зеркало. — Даже не заметил, — Тэ был удивлён, боль вообще не чувствовалась, только привкус крови на языке давал знать о повреждении. Омега берёт зеркало и осматривает новый прокол, оценивает, как он смотрится на его лице, улыбается, поправляя чёлку. — Ну, как тебе? — омега поворачивается к Хосоку, стараясь не трогать колечко языком изнутри, но так и хочется, непривычно по-началу. С проколотым языком Тэ даже есть не мог несколько дней, он ожидал нечто похожего, но сейчас даже как–то немножко разочарован. Думал будет больнее. Хосок осматривает красноволосого и новое украшение, что придаёт ещё какую-то изюминку, которая идеально сочетается с Тэхёном. — Так, словно весь мир сегодня у твоих ног. — Хосок оставляет невесомый поцелуй на лбу Кима и уходит с другом на кассу. Он рассчитывается за работу, но что-то сидит в душе. Как-то тревожно. Может от того, что Тэхён наконец-то с ним? Спустя столько времени, он с тем, с кем мечтал быть, наконец-то он стал главным человеком в Тэхёновых нескончаемых, мчащихся один за другим, месяцах жизни. — Эй, бро, а вы что, — Марк наклоняется к уху Хосока, пока Тэ любуется собой, приоткрывая рот и языком пошло обводя губы, щурясь от промелькнувшего неприятного ощущения, — наконец-то вместе? Марк знал их со школьных времён и знал примерно, какие отношения у них были. Хосок задумывается, он не уверен: — Кажется да, типа того, — кивает, будто убеждая себя, а не любопытного друга. — Воу, поздравляю, я правда верю, что у вас всё получится, — Марк похлопал Хо по плечу. Он был обычным парнем, начал работать, как только стукнуло семнадцать, был старше на пару лет, всегда мог посоветовать что-нибудь или просто выслушать, когда Хосоку необходимо было выговориться. Они не были друзьями, которые звонят друг другу каждый день. Они были друзьями, которые даже спустя годы, будут общаться как ни в чём не бывало, искренне интересуясь и переживая друг за друга. «Я тоже надеюсь» — думал Хо, подходя к Тэ и выходя с ним на улицу. В голове звучала собственная фраза из прошлого, которая так его мучила:— Мы можем, — Хо немного задумался, — быть друзьями?
Хоть сейчас они и были похожи на пару, хоть Тэ и беспрекословно хватался за руку Хосока, когда они отправились в парк аттракционов, хоть они и целовались в машине на парковке, альфа чувствовал, что Тэ не позволяет ему стать ближе. Чувствовал, будто он всё ещё ему просто друг. Что лезет куда-то, где уже занято. Он не мог злиться или винить в этом Тэхёна, тот старался как мог. Просто этот ублюдок Чонгук, сделал с ним что-то; слишком уж глубоко укоренился своими токсичными словами о любви, настолько, что Тэхёну этот яд выводить из себя придётся долго. Заходя в квартиру, Тэ внезапно припечатал альфу к стене, проводя носом по медовой шее, вдыхая терпкий аромат и заключая в объятия, скрестив руки за его шеей. — Я люблю тебя, — прижимается крепче. А Хосок аж вздрогнул. Тэ точно услышал как у того сердце остановилось на секунду, после чего забилось с удвоенной скоростью. Он не ожидал услышать такое от Тэхёна в ближайший год, но то, что Хосок вынашивал в сердце все эти годы, то, что мечтал услышать, наконец-то настигло его. Он поверит. Даже зная, что это неправда. Зная, что Тэ солгал ему или скорее всего, самому себе. Но если это поможет ему забыть Чонгука, то Хосок всему поверит. — Я тоже люблю тебя, — прижимается губами к макушке, пока слеза, что он не смог сдержать, скатывается и теряется где-то в красных волосах его парня. «Я должен любить его. Я должен.» — твердит себе, Тэ закрывая глаза. День за днём он будет повторять это себе как мантру, что воплощается в жизнь. И может однажды сможет не представлять вместо друга, свою жестокую любовь.