Anathema Rain

1. Когда Керан покидал Мириадор, атмосфера в городе уже была тревожной, что было неудивительно, ведь здесь делили территорию два крайне влиятельных эльфийских дома — его родной Монтелетто и его вечный противник Капуреция. Оба корнями уходили в древние времена, когда дикие племена эльфов только-только начинали строить свою цивилизацию, в обоих семьях брали жен только эльфиек из консервативных домов, так что у обоих родов в крови было настолько мало примесей, что они до сих пор считались «чистокровными» эльфами. Такие семьи имели огромное влияние в Нуандайне, и при этом были крайне редки — на один крупный город приходился один такой дом, да и то не всегда. В таких городах обычно царил порядок, почти никто не оспаривал авторитет благородных эльфийских семей, но вот в Мириадоре их оказалось две и рано или поздно их интересы должны были столкнуться. Уже никто и не помнит, с чего начался конфликт, тянущийся уже который век, но мало-помалу весь Мириадор был втянут в разборки между семьями и их союзниками, все чаще оказывающиеся криминальными. Город оказался поделен пополам и линия «фронта» постоянно смещалась то в одну, то в другую сторону, и простым жителям, что оказывались на ней, приходилось несладко, ведь им доставалось от обеих конфликтующих сторон. Хитрые же дельцы, что пытались маневрировать меж двух огней и извлекать выгоду из обоих, частенько отправлялись в недолгое плавание на ближайшее озеро или реку в компании бочонка с варикенским цементом, а то и еще дальше. Хуже всего было то, что конфликт происходил в столице эльфийского королевства. Мало того, что от этого страдала мирная жизнь граждан и деятельность городской администрации, так с недавних пор обе семьи почти одновременно влезли в политику, с целью заполучить еще больше влияния и союзников, что таким образом втянуло бы в их противостояние почти всю страну. Пока что за пределами Мириадора их раздор был мало кому интересен, ни один «чистокровный» дом не стал открыто поддерживать ни одну из сторон, более того, некоторые демонстративно отгородились от него, пригрозив обоим участникам конфликта ответными мерами при дальнейших попытках втянуть их семьи в свои разборки. К сожалению, ситуацию это не улучшило, ведь пока Мириадор разрывало на две части, сама страна начинала понемногу трещать по швам, поскольку теперь напряженность росла уже между всеми сильными и влиятельными домами, понемногу отгораживающимися от соседей и готовящихся к возможной войне. Этот конфликт следовало остановить как можно скорее, вот только гордость глав обеих семей не позволяла этого сделать, идти на уступки не хотел никто. Слабая надежда была на то, что можно будет как-то повлиять на юных наследников, вот только, во-первых, Киласио Монтелетто и Илуционе Капуреция, нынешние отцы семейств, хоть и были уже в преклонном возрасте, покидать этот мир не собирались, а во-вторых, некоторое время назад оба наследника бесследно исчезли, что только усугубило положение дел и еще больше разожгло огонь вражды. Оглядываясь назад, Керан осознал, насколько опрометчивым было их с Идриль решение сбежать от всего этого, и теперь сожалел, что не оказался рядом с отцом в тяжелый для него момент. Молодой эльф вздохнул. Был еще один способ если не покончить со старой распрей, то хотя бы положить начало этому процессу. Можно было попытаться объединить семьи через свадьбу молодых наследников… Но как бы здорово это не звучало, воплотиться этой идее никто не позволит, уж слишком глубоко засела вражда в умах их домочадцев, сама мысль об этом может оказаться страшным оскорблением. Похоже, их с Идриль мечтам сбыться не суждено. Они были знакомы почти с самого детства, когда окружающий мир виделся простым и безоблачным, а взрослые заботы их не касались и как бы не существовали. Керан с ватагой своих сверстников предавался типичным детским и подростковым забавам — игры, соревнования, совместные походы по густым и опасным лесам Нуандайна, охота на мелкую живность, заплывы по озерам и рекам наперегонки друг с другом и монстрами, ну и конечно, драки. Тогда он не задумывался, почему они дерутся с той или иной бандой, ему, знатному задире, был важен сам процесс установления превосходства над «чужаками». А спустя годы это простое развлечение переросло в суровую необходимость, а соперничество за территории для игр переросло в настоящую вражду. Но до этого любопытный эльф лазил, где хотел, не задумываясь о границах, установленных взрослыми, и уж тем более не беспокоясь об условных границах, установленных детьми. Нахождение на «чужой» территории грозило погоней, взаимным сквернословием и изрядными тумаками в случае поимки, но Керана не так просто было поймать, так что он смело проникал в самое сердце чужой территории, наслаждаясь ощущением постоянно стерегущей его опасности, скрывающейся за каждым углом, каждую секунду готовясь дать отпор. В одну из таких вылазок он и встретил Идриль. Он случайно забрался в сад семьи Капуреция, решив обобрать какие-нибудь плодовые деревья, а потом привести сюда свою ватагу. Он не имел никакого понятия, кому принадлежит этот сад, он только знал, что где-то здесь обитает одна из «чужих» банд, ведомая Силлитом, скользким и неприятным парнем, провокатором и стукачом — не раз и не два разборки между их бандами, особенно когда перевес был не на его стороне, прерывали взрослые, которых приводил этот угорь, разумеется, предварительно рассказав им свою версию развития событий и пытаясь выставить банду Керана во всем виноватыми, даже если драку начинали не они. Так что подгадить этому засранцу — это дело чести, подумал молодой Монтелетто, храбро перелезая через забор… И схлопотал стрелу между глаз. К счастью, стрела была учебная, не заостренная, а молодая дурная башка эльфа-забияки оказалась достаточно крепкой, так что он даже сознание не потерял, но изрядно рассердился и накинулся с было криками на девушку с луком в руках. Она, нисколько не смутившись, извинилась и, отвесив изящный поклон и забрав стрелу, поинтересовалась, может ли она чем-нибудь помочь. От ее скромных манер и тихого голоса смутился и удивленно замолчал уже сам Керан, но тут на него налетела наставница девушки и уж с ней он поругался вволю, ретировавшись только когда к ним стали подтягиваться охранники. Он хорошо запомнил место и спустя пару дней вернулся. И снова получил стрелу, спускаясь в сад. В этот раз удар пришелся в спину и был смягчен из-за расстояния, которое пришлось преодолеть стреле, поскольку стреляла девушка из окна своей комнаты на другом конце сада. Керан был настолько поражен такой меткостью, что на этот раз сердиться не стал, вместо этого ловко вскарабкался на третий этаж к ее окну и завязал разговор. Он и сам был не прочь покидаться камнями по мелким и движущимся целям и считал, что делает это весьма неплохо, так что предложил Идриль состязание. Она не промахнулась ни по одной цели, будь то плод на дереве, птица в небе или рыба в пруду, при этом не покидая комнаты. Не только меткость — скорость реакции у нее была на высоте, и когда Керан предложил ей пари, что он сможет подобраться к ней достаточно близко, чтобы обезоружить, она согласилась и первым же выстрелом подбила его, когда он попытался подкрасться к ней через небольшую, но густую рощу. Он уже было собрался предложить ей вступить в его банду, даже не смотря на то, что она девочка, но подходило время занятий и Идриль уже искали, так что Керан снова ретировался. Он не раз еще лазил в тот сад, чтобы повидаться с Идриль, и неизменно в него летели стрелы, которые он постепенно наловчился ловить на лету. Он все же предложил ей присоединиться к нему и его друзьям, на что она ответила, что ей пока не позволено покидать пределы усадьбы, ведь ее готовят к унаследованию семейных дел и опасаются за ее жизнь. — Что за чепуха! — отмахнулся Керан. — Много они понимают. Я, вон, тоже наследник, и ничего — гуляю, где хочу. Ну вот что у тебя за жизнь такая, взаперти весь день? Я у тебя раз пять только был, а уже весь сад и двор облазил, скучно уже. — Тогда почему ты снова пришел? — Потому что… — парень заколебался, потому что в самом деле, не ради же нее он постоянно тут околачивается! — Потому что могу, вот! Знаешь что? Давай-ка я тебе мир за забором покажу, хоть отдохнешь от этого однообразия. Далеко не сразу ему удалось уговорить ее на эту авантюру, несколько раз он приходил к ней с этим предложением, прежде чем она согласилась. Он сводил ее в лес, в котором они с друзьями частенько ходили на охоту или рыбалку с ночевкой, показал озеро, в котором они соревновались с гидрами в скорости, где победителем объявлялся тот, кто дольше остальных держал как можно больше гидр у себя на хвосте. И всюду она оставляла за собой след из сбитых птиц и белок, ни одна стрела не ушла впустую. Они настолько увлеклись прогулкой, что разошлись по домам только к вечеру. А дома Керан получил крепкий нагоняй от отца, неделю домашнего ареста и строгий приказ более никогда не приближаться к тому дому. Никаких объяснений не последовало и на эту тему с ним говорить отказались, так что Керан, до сих пор не понимающий, что такого произошло, поскольку раньше и за более каверзные проказы его так сильно не наказывали, решил добыть ответы сам и, разумеется, первой же ночью сбежал и снова отправился к знакомому саду. То, что его не встретили стрелой, уже было тревожным знаком. К тому же, и в саду, и вокруг дома постоянно крутились стражники, а еще в одном из окон он заметил знакомую фигуру Силлита. Вопросы все накапливались, и он твердо решил докопаться до истины. Было непросто лавировать между охранниками, но Керан уже достаточно изучил двор и сад усадьбы, а также знал, где комната Идриль, и направился туда. Ответы он нашел, только успокоения они не принесли. Разбуженная девушка, конечно, не стала поднимать шум, но объяснила, что ее тоже наказали и что их семьи, оказывается, давно враждуют и им больше не следует видеться. А, ну еще Силлит это ее брат. Почему семьи враждуют и почему не могут помириться — этого Идриль не знала, ей также не стали всего рассказывать. Видеться они не перестали, хоть и делали это теперь гораздо реже и тайком. Постепенно взаимная заинтересованность сменилась чем-то большим, но окружающие обстоятельства не давали их чувствам толком развиться, а когда в более зрелом возрасте они стали постепенно вникать во взрослые дела, то надежда на то, что они когда-либо будут вместе, практически угасла. Их совместный побег, состоявшийся после того, как их отцы полезли в политику, был жестом отчаяния влюбленных молодых эльфов, видевших, как их семьи, пытаясь разрушить друг друга, начинают разрушать окружающий их мир. Возвращение домой было безрадостным, Керану было стыдно за свой поступок и он был готов ко всему. К отцу его сразу не пустили и несколько дней он должен был общаться с Велотео — дворецким и правой рукой Киласио, личностью холодной и отрешенной. Только после того, как юный Монтелетто смог подтвердить свою личность и убедить Велотео, что Нандра не опасен, о его возвращении доложили самому главе семьи, который немедленно захотел увидеть сына. Молодого эльфа провели в покои отца, из которых он не выходил уже почти месяц из-за неведомой тяжелой болезни, приковавшей его к постели. В комнате было темно, поскольку из-за все той же болезни Киласио не переносил яркого солнечного света, и лица отца семейства не было видно, но голос, пусть слабый и охрипший, Керан не спутал бы ни с чьим. — Керан, сын мой, — позвал его Киласио, — ты вернулся, ты жив. — Да, отец, — парень стоял у дверей, не решаясь подойти ближе. — Мне очень стыдно за свой поступок и я хотел бы попросить прощения… — Прощения? О чем это ты? За что тебе просить у меня прощения? — За то, что сбежал из дома и оставил тебя. Я… — Керан было сделал шаг вперед, но отец слабым жестом остановил его. — Не стоит… Эта хворь… Она уже унесла трех слуг, не хочу, чтобы она передалась тебе, — только сейчас парень заметил слабо мерцающее магическое поле вокруг кровати. — Так ты говоришь, что ты сбежал? Я правильно тебя услышал? — Да, отец. Я… испугался того, что делает наша семья, и… — Что я такое слышу, Керан? Ты? Испугался? Ты хочешь сказать, что ты сбежал как трус? Что ты бросил семью? — Киласио закашлялся. — Я не верю своим ушам. Это не может быть правдой. Мой сын никогда не бегал от опасности, даже когда следовало бы… Нет, тут что-то другое, я чувствую это… Это все происки этих Капуреций, точно… — Отец, да выслушай же! Я правда сбежал, сбежал в другую страну! Ни эта семья, ни какая другая не имеет к этому никакого отношения! Если хочешь, можешь запросить Гильдию Авантюристов в Акселе или в Браксе, там подтвердят! — он похлопал себя по карманам и достал карту авантюриста. — Вот, гляди! Я уже показывал ее Велотео… — Значит, это все-таки правда… — Киласио обессиленно вздохнул. — Авантюрист, еще и вор. Что же я сделал не так? — Я могу все объяснить!.. — Не надо. Не надо ничего объяснять. Я уже все знаю. Просто верить не хотел поначалу. — Что? Ты все знаешь? Откуда? — Ты правда думаешь, что сын самого влиятельного эльфа в Нуандайне может бесследно скрыться? Естественно, за тобой присматривали и обо всем докладывали мне. — Но… — Керан был в замешательстве. — Но если ты знал, что со мной все в порядке, то почему… Почему сказал всем, что меня похитили? Почему солгал? — В порядке? Ночи в конюшне, ест боги знает что, воровство и тюрьма — это называется «в порядке»? Спасибо, хоть фамилию нашу вслух никогда не называл. Но как ты мог? Как ты мог связаться с этой… Я же тебе давным-давно запретил иметь дела с этой семьей! Они были нашими врагами испокон веков, а ты снюхался с их дочерью, с этой… — Отец! — Что «отец»? Ты бросил семью, ты бросил все — ради чего? Мимолетного чувства, первого подросткового стояка! Где твоя гордость, а? Пошел вон! — А твоя гордость? — вспылил Керан. — Что случилось с тобой? Сколько себя помню, ты никогда не опускался до лжи и подлости, ты всегда вел свои дела честно и даже в борьбе с этой семьей ты принимал взвешенные решения и никогда не переступал определенных линий, никогда не опускался до гнусностей, вроде лжи и клеветы. Так что изменилось? — Ты изменился. Я думал, что мне растет достойная замена, что могу на тебя положиться, а ты… — В отличии от тебя я хотя бы не сужу людей только по их имени, — парень уже повернулся к выходу. — Керан! — донесся со стороны кровати слабый голос. Киласио включил светильник, его приглушенный свет согнал покрывало тени с его лица. — Посмотри. Посмотри, что со мной сделали! Его сын пришел в ужас. Он вспомнил, как оказавшись в Бельзерге, впервые увидел старого человека, его редкие седые волосы, беззубый рот, дряблую морщинистую кожу, сгорбленную фигуру и слабые еле двигающиеся конечности. Он вспомнил, как они с Идриль перепугались, решив, что это какая-то болезнь и что они могут заразиться. То, что молодой эльф увидел теперь, было еще страшнее — лицо его отца не просто напоминало старческое человеческое, оно было покрыто язвами, а сам он дышал с трудом. — Ты видишь, — теперь его было едва слышно, — в каком я состоянии… Мне уже… недолго осталось… — Отец, я что-нибудь придумаю, я… — Это бесполезно… Лучшие лекари со всего… мира ничего не могут сделать… Эта хворь… неизлечима… — он помолчал, чтобы восстановить дыхание. — Об одном тебя прошу… сынок… Не оставь это… безнаказанным… Не урони… честь семьи… — Я обещаю, отец, я найду того, кто это сделал, кем бы он ни был, — дрогнувшим голосом ответил Керан. Несколько дней Киласио не приходил в себя и снова поговорить с ним не получалось. Вместо этого наследнику снова пришлось терпеть общество дворецкого Велотео. — Вы, видимо, еще не до конца понимаете свою серьезность ситуации, молодой господин, — холодно отчитывал он парня. — Я служу этому дому всю свою жизнь, и сколько себя помню, всегда основным врагом нашего дома был дом Капуреция. Они вмешивались в наши торговые дела, присваивали наши территории, их прихвостни грабили наших торговцев… Подумайте, кому еще может быть выгодна смерть Вашего отца, как не им? — О боги, да кому угодно! Мир не вертится только вокруг наших семей, на свете еще много чего происходит! Да и к тому же… Отравитель наверняка подозревал, что вместо того, чтобы его искать, вы тут же снова сцепитесь с Капурециями, и он уйдет безнаказанным. — Это гнусная низость! Ни один эльф на такое не пойдет! — Ну, это еще не факт, — ответил Керан, вспоминая Силлита, — к тому же, это мог быть и не эльф. — Все чужеземцы, да и все, с кем встречается ваш отец, тщательно проверяются. Вероятность пронести яд исключена. Все указывает на наемников семьи Капуреция и на Вашем месте я бы задумался о симметричном ответе. Что-то не понравилось Керану в этой холодности, жесткости и категоричности суждений и он отправился к своему другу. Нандра немало удивился, когда эльф поставил перед ним бутылку с вином. — Мы же договаривались не гадать на эту тему, нет? Ты сам сказал мне… — Нандра, прошу. Я просто хочу знать, кому из своих людей я могу доверять. Пока индус колдовал со своим шаром, за Кераном прислали. Киласио пришел в себя и снова захотел увидеть сына. — Я буду здесь, — сказал Нандра, наливая себе вина. Молодой эльф кивнул и отправился к отцу. Там же сидела и его мать, исхудавшая от постоянных переживаний последних месяцев, лица обоих были серьезными. — Сынок, — обратился к нему Киласио, — мое время приходит. Возможно, я даже не доживу до завтра. Я жалею лишь о том, что не успел научить тебя многим важным вещам, чтобы подготовить тебя к управлению домом. Но в любом случае, я рад, что ты вернулся. Значит, тебе не все равно… Твоя мать и Велотео расскажут тебе все, что необходимо знать, но есть еще кое-что, что ты должен услышать, пока я жив… Ты не забыл древний эльфийский язык, которому я тебя обучал? Это теперь мертвое наречие, даже среди эльфов на нем уже никто не общается, и никто из наших слуг, даже Велотео, его не знает. Ведь то, что ты сейчас услышишь, предназначено лишь для ушей непосредственно членов семьи. Алирия, — обратился он к матери, — если я не смогу закончить или что-то упущу, ты меня дополнишь. Через несколько дней, стоя у гроба своего отца, Керан размышлял о бремени, так внезапно свалившемся на него. Сопоставив последний рассказ отца и предсказание Нандры, он увидел кусок картины, охватывающей нечто большее, чем ссора двух семей или даже возможная гражданская война. Все это было частью чьей-то большой игры, и на исходе весны в ней должно было произойти большое событие, так что у него меньше двух недель на подготовку. Он обратил свой взор на восток, откуда, по словам Нандры, придет и опасность, и помощь. 2. В Эрданнском городском отделении Инквизиции всегда было неспокойно: как-никак, кроме всего прочего через нее проходила вся внешняя корреспонденция Аркадии, так что гонцы и инквизиторы сновали туда-сюда практически без перерыва, доставляя и отправляя донесения и отчеты разной степени важности. Кроме этого, здесь координировалась деятельность полевых работников, занятых не только в Эрданне и его окрестностях, но и в целом регионе, включающем в себя даже столицу Бельзерга. А в данный момент в одном из помещений проходил предварительный инструктаж аколитов, которым предстояло их первое выездное практическое занятие. Опытные «соколы» — так назывались оперативные работники Инквизиции, носящие алые плащи — объясняли послушникам тонкости командной работы и важность понимания и точного исполнения приказов старших. Аколиты из самых разных отделов были разделены на две большие группы — «птенцы» и «кукушки». Первые обучались непосредственно в Инквизиторской Академии и им предстояло в будущем стать административными работниками, занять командирские должности или войти в состав особых подразделений, вроде паладинов. Их отличали чистые белые плащи с застежкой в виде птенца в гнезде, которыми они очень гордились. «Кукушек» же набирали полевые агенты из простых людей, солдат или авантюристов, проявивших многообещающие качества. В будущем они могли рассчитывать на такую же полевую работу или должность в каком-нибудь городском отделении Инквизиции, если же кто-то метил выше и обладал для этого достаточными данными, то таким людям приходилось проходить дополнительное обучение, как «птенцам». Облачены они были в серые плащи с застежкой в форме кукушки и несколько надменно-снисходительно относились к «чистеньким» «тепличным» собратьям, называя их «инкубаторскими цыплятами». «Птенцы» в долгу не оставались и клеймили «бродяг» такими прозвищами, как, например, «стервятники». Однако, дальше этого их конфликты почти никогда не заходили, за дисциплиной среди молодняка «соколы» следили строго и не допускали крупных ссор и драк, стараясь перевести их противостояние в форму соперничества, при котором обе стороны с целью превзойти противников, совершенствовали свои навыки боя, выслеживания и захвата еретиков. Молодняком, однако, их называть было бы слишком опрометчиво, среди тех же «кукушек» были новобранцы самых разных возрастов, от совсем юных авантюристов до убеленных сединами и украшенных шрамами вольных солдат удачи. Впрочем, пришедшим в то утро в отделение Георгию, Бриану и Дерре не было дела до всех этих тонкостей инквизиторской жизни, они пришли сюда узнать, не появлялся ли в городе их начальник Дариус. Ребят здесь уже более-менее знали, так что проблем с получением ответа у них не возникло, тем более, что Сталлион находился здесь же, в отделении, и сейчас в буфете отвешивал комплименты руководителю городского отдела дознавателей, немолодой, но еще сохранившей правильные строгие черты лица и чистую кожу женщине, ее внешность не портили даже шрам на все лицо и повязка на глазу, только добавляя некоторой опасности и остроты ее образу. С аколитами своего собеседника она еще не была знакома и весьма удивилась вторжению столь необычной компании. — А вы, собственно, по какому вопросу? — Здравствуйте, — ответил Георгий, — мы ищем брата Сталлиона, мы его аколиты. — А, понятно. В таком случае, вы окажете мне услугу, забрав его отсюда, да поскорее, а то мне работать нужно. — До чего же холодно Ваше сердце, — сокрушенно вздохнул Дариус. — Прощайте, Ледяная Царица, возможно, мне суждено погибнуть на этом задании, но мои последние мысли будут о Вас! — Если вы говорите это всем встречным девушкам, то вспоминая их всех вы продлите себе последние мгновения минут на десять. — Ладно, вот я, чего хотели? — спросил инквизитор своих послушников. — Когда уже движуха начнется? — нетерпеливо поинтересовалась Дерра. — Уже началась. Когда поправится Утер, мы отправимся в Нуандайн… — Та ну что такое! — Не переживай, — сказал Жора, — зная Утера, он уже к вечеру будет на ногах. Он крепкий малый. — Верно, уже завтра утром он придет сюда и мы… — Погоди, — прервал его Бриан, — у нас есть еще кое-что. Мы, правда, не знаем, кому сказать, вот и говорим тебе. — Короче, у Норио арестовали подругу, — продолжил Жора, — ну, ты его помнишь, с нами в кафе сидел. — Конечно помню, только я чем помочь могу? — Так ты слушай. Ее не просто арестовали, а по наводке Альдарпа — знаешь такого? Вот. Мол, она опасный элемент, бунтарка, всякие незаконные акции устраивает… — Ну и? — пожал плечами Дариус. — Светские дела нас не касаются. — Так в том-то и дело! Этот крендель дал ей свой меч поносить, а ты знаешь, что это за штука. Так вот, ее вместе с этим мечом и приняли, а потом по этапу прямо в столичный особняк Альдарпа отправили! Когда в участке нам это рассказали, он прям с места низкий старт взял, только его и видели, не иначе, на выручку помчался. — Оп-па! А вот это уже… — Так-так-так, а ну-ка подробнее! — к ним подскочил другой инквизитор, сидевший за столиком неподалеку. — Вы хотите сказать, Альдарп свистнул божественную реликвию и этому есть живой свидетель? Какая прелесть! Джонни! Собирай хлопцев, на задержание едем! — Э, э, э, але! — раздались возмущенные крики из другого конца буфета. — А ничего, что наш отдел его уже второй год пасет? Только на днях доказательства его занятий демонологией получили, это мы его едем задерживать! — Мы, вообще-то, тоже давно за ним следим! Альдарп незаконно присваивает божественные реликвии! Он Анафема, и он — наш клиент! Между Анти-Анафемским и Анти-Демоническим отделами разгорелся жаркий спор за право на арест, на шум которого из любопытства сбежались все окрестные сотрудники. Притопал старый лектор, проводивший инструктаж аколитов, и старший дознаватель, которая тут же принялась разнимать спорщиков. — Да какая вам разница, — говорила она, — если он все равно в наш отдел так и так попадет! — Это дело принципа! — Черта с два я уступлю! — Зря мы, что ли, столько с ним работали? — А мы? — А НУ! — вдруг рявкнул старик и стукнул по полу своей тростью. Ребята подпрыгнули от неожиданности, а Бриан чуть не спрятался за Дариуса. Все притихли. Дед улыбнулся и слегка похлопал. — Похвально, похвально. Орлы! Точнее, соколы, — хоть говорил он негромко и даже мягко, но все же в его голосе чувствовалась закаленная сталь человека, прошедшего огонь, воду, и медные трубы. — Хвалю ваш энтузиазм. Только кой-чего вам не хватает, — он немного помолчал и закончил свою мысль, — порядку, вот чего. — Вы о чем, отец Артур? — А ордер? На обыск, на арест? Мы же не дикари какие, мы служители богов все-таки. Везде порядок быть должон, тем цивилизованный человек, значит, от дикаря и отличается… Ну вот что, ребятки, — добавил он немного подумав, — выпишут вам ордер один на два отдела, так оно посолиднее будет. Чтоб, значит, и его величество, и регент при нем, и вся эта придворная челядь увидела, с каким гнилым человеком связалась, что за ним пол-Инквизиции бегает. Все ясно? Дарвин? — Так точно, отец Артур! — ответил глава городского Анти-Анафемского отдела. — Мартин? — Четко и ясно, отче, — отозвался глава городского отдела по борьбе с демонами. — И вот еще что, — продолжил Артур. — завтрашнее занятие практическое для своих аколитов на сегодня перенесите — пущай молодежь на оперативную работу посмотрит, ума наберется. — Кто этот мощный старик? — поинтересовался Георгий у Дариуса, когда толпа притихла и разошлась по своим местам. — О, брат, это отец Артур, начальник всего этого отделения. В молодости воевал на передовой с армией Мао, потом помотало его по разным горячим точкам с культистами, некромантами и всякой потусторонней чертовщиной, воевал с языческими племенами, приплывшими из Диких Вод, получил кучу ранений и наград, а вместо заслуженной пенсии решил осесть здесь. Он тут для всех батя — строгий, но справедливый. Ну а насчет друга своего не переживай — хлопчики сейчас соберутся, ордер получат и поедут пояснять Альдарпу в каком месте он гнида… А хотя знаете что? — вдруг спросил он, осматривая ребят. — Вы уже собрались? — Мы уже два дня как собрались, — ответил Жора. — Все мое всегда при мне, — пожала плечами Дерра. — Мне еще только кое-что из гостиницы забрать и все, — сказал Бриан. — Чудесно, — Дариус довольно ухмыльнулся своей задумке. — Раз уж до завтра вам все равно нечего делать, то вот скатаетесь с ребятами в столицу на задержание. — Ты че, серьезно? — удивился Жора. — А че нет? Вам полезно будет, разомнетесь перед нашим заданием, тем более тут не далеко, до вечера управитесь. Завтра тут Утера встретите и сразу же первым рейсом в Мириадор, королевство Нуандайн. Инструкции я ему оставил, он вам все расскажет, — Сталлион стал подзывать Дарвина, однако ребята все не унимались: — Так у нас же опыта нет! — Ой, я вас умоляю! Вы вон туда посмотрите, — Дариус указал в окно, за которым во дворе собирались аколиты, — там почти ни у кого нет практического опыта, только жизненный, — тут подошел руководитель Анти-Анафемского отдела. — Слухай, Дарвин, возьми-ка моих кукушат с собой, тоже пусть учатся. — Эм, а можно я пас? — неуверенно спросил Бриан. — В бою от меня все равно толку не будет. — Ну, тогда сразу со мной в Мириадор поедешь. Только предупреждаю — эльфы народ гордый и нервный, делать все, как я скажу, без моего ведома не вздумай даже чихнуть… Ну что, все готово? Ну, ни пуха, ребятки, встретимся в Мириадоре. — Ну и как тебе это все? — спросил Георгий у Дерры, примеряя серый плащ. — Да вот хрен знает, — раздраженно ответила та. — Взял, сплавил нас с глаз долой, дался мне этот Альдарп сто лет. С другой стороны, хоть какая-то движуха, может, хоть морду кому-нибудь набью. Этот Утер кто вообще? Он хоть стоит того, чтобы его ждать? — О, несомненно. Он хоть и молод, но весьма крепок как телом, так и духом. А еще он умеет и любит бить морды. Думаю, вы поладите. 3. Выслужившись перед королевским двором, Альдарпы решили не отказывать себе в роскоши и приобрели еще одно поместье прямо в столице, чтобы быть поближе к своим новым благодетелям и не упустить новый шанс проявить себя. Воображение уже рисовало главе семьи блестящие перспективы и почти безграничную власть, которая позволит ему легко убирать с дороги неудобных для него людей. Например, рано или поздно он собирался избавиться от ненавистной ему семьи Дастинесс, которая была непростительно близка со многими аристократами при королевском дворе и даже некоторые члены августейшей семьи благоволили им. Для начала он собирался подбросить им парочку демонических артефактов, чтобы их обвинили в ереси, подорвав таким образом доверие к их семье. Для верности он также планировал распустить кучу грязных слухов, чтобы окончательно добить их репутацию. Но это все планы на будущее, когда он примется окучивать королевский двор, сейчас же ему стоит заняться более насущными делами. Его план по уничтожению гильдии авантюристов хоть и не был полностью успешен, но свои плоды он принес — гильдия в Акселе прекратила свою работу, и уж он позаботится, чтоб она больше не открылась, а самих авантюристов обложат грабительским налогом на награды за квесты. Несомненно, к человеку, что поспособствовал пополнению тощей государственной казны, станут прислушиваться, а значит, можно будет постепенно продвигать и более жесткие меры, пока само явление авантюризма не будет вымарано из действительности и средства из элроудских дотаций не пойдут на более полезные вещи. Нет, Альдарп не заботился о благополучии королевский казны, просто само осознание того, что огромная масса денег проходит мимо него в руки этих бездельников и пьяниц, пока он целыми днями проводит в борьбе, чтобы предотвратить свое банкротство, заставляла его скрипеть зубами. Зависть и алчность крепко засели в разуме старого мелкого дворянина, денно и нощно изводя его и не давая покоя. Ему бы только вычеркнуть из государственного бюджета эту нелепую статью расходов, а уж он-то найдет, куда употребить высвободившиеся средства! Временное утешение он находил выдумывая новые способы издевательств над авантюристами на подконтрольной ему территории. Голодный бунт в Акселе изрядно его позабавил, но еще приятнее было лично расправляться с бунтовщиками, которых он же и взрастил. Не один десяток бродяг и праздных гуляк теперь гнил в темницах или надрывал спины на рудниках или лесоповале. И это не говоря уже о девушках-авантюристках, отбывающих «исправительные работы» в его поместье. И сегодня как раз он собирался по достоинству оценить новое поступление преступниц, хуливших его имя на митингах. О, он хорошо запомнил мерзкий голос одной рыжей пигалицы и был несказанно рад узнать, что она остановилась в соседнем городе. Воспользовавшись своими новообретенными связями он надавил на кого нужно, и вот ее арестовали и привезли в его новый особняк. Вечер обещал быть крайне приятным. — Асфекс! — позвал он своего дворецкого. — Где там тот мальчишка, что сегодня утром пытался проникнуть в особняк? — В подземелье, господин, закован в цепи. Требует встречи с Вами, чтобы вызвать Вас на дуэль. — Этот наглый щенок возомнил о себе невесть знает что! Ничтожный отброс, как и все авантюристы, ну ничего, скоро я положу этому племени конец… В цепях, говоришь? Приведи-ка его в мои покои, пускай полюбуется, будет мерзавцу наука. — Слушаюсь, господин. Что прикажете делать с тем странным мечом, что был при рыжей девице? Я чувствую в нем странную магию, возможно, она может быть опасна, прикажете избавиться от него? — Еще чего! Лучше запри-ка его покрепче, думаю, я смогу найти ему применение. Или покупателей, у меня как раз один знакомый барон интересовался подобного рода вещами… Ну что еще? — К Вам посетители, господин… — Меня ни для кого нет! — резко ответил Альдарп и направился к своим покоям. Асфкекс вздохнул. Вот уже несколько лет он служил этой семье, будучи призванным из Преисподней. В обмен на демонические знания он получал страдания их пленников и пленниц и тайно готовил почву для демонического вторжения. Он уже заполнил один особняк своими солдатами, а теперь, благодаря чуткому руководству, его господин оказался в столице, где он, Асфекс, имеет возможность собрать ударный кулак по самому сердцу главного врага Короля Демонов, что веками сдерживал натиск армий демонов, столице ненавистного Бельзерга. Манипулировать старым дураком было проще простого, с его-то выдающимися пороками, и до недавнего времени все было хорошо. Даже слишком хорошо, и Асфекса стали одолевать подозрения. И действительно — вскоре после переезда главы семьи из поместья в Акселе перестали поступать донесения. Кто-то из прислуги пропал без вести, а вместе с ними пропали и кое-какие бумаги господина. Авантюрист, пытающийся спасти свою подругу и меч… А теперь еще и визит Инквизиции. Что-то здесь определенно было не так и у демона было скверное предчувствие. Меч жег ему руки, причем буквально и даже будучи в ножнах, так что его приходилось таскать обернутым в несколько слоев плотной ткани. Асфекс все думал, куда его деть и как лучше от него избавиться, но тут его внимание привлек разговор его подопечных горничных-демониц. — Вы видели эти алые плащи? Это же Инквизиция! — Да ну? — Вот дерьмо! — Ну нет, я на такое не подписывалась, я сваливаю. — Согласна, лучше исчезнуть куда-нибудь самим, пока нас не изгнали… — А ну заткнулись! — раздраженно рявкнул дворецкий. — У нас контракт с этой семьей, и мы его выполним! А кто решит дать деру — лично испепелю! Демоницы начали было возмущаться, но вдруг одна из них охнула, указывая на окно: — Ну все, поздно, бежать уже некуда. Асфекс глянул в ту же сторону и похолодел. — Все на позиции! В этот момент в окна влетели первые склянки со святой водой. 4. — Итак, добром нам не откроют, — заметил офицер Инквизиции, один из руководителей операции, наблюдавший за воротами, которые только что захлопнулись прямо перед носом делегации, несущей ордер на обыск и арест. — Не больно-то и хотелось. Так, ребятки, — обратился он к своему отряду, состоящему из нескольких кадровых агентов и десятка аколитов, преимущественно «кукушек», — скоро начнется штурм. Следовать за своим командиром, без его приказа ничего не предпринимать, все ясно? Столицу Жора с Деррой так толком и не посмотрели. Прямо из телепортационной станции небольшая армия инквизиторов из двух отделов бодрой рысью помчалась по направлению к столичному поместью еретика. Заняв позиции по периметру, инквизиторы отправили нескольких разведчиков осмотреть пространство вокруг особняка и выяснить ситуацию внутри. Одновременно с этим предстояло выполнить официальную формальность — объявить еретику о его аресте и предъявить обвинение. Тот факт, что обвиняемый выслушивать делегацию не захотел, никого не смутил и был записан, как сопротивление аресту. Пока разведчики осматривали местность, аколитам стало скучно и постепенно там и сям завязались негромкие разговоры. В отряде Жоры и Дерры оказался весьма разговорчивый престарелый темнокожий детина, который в мирской жизни был воином одного из племен каннибалов, населявших Дикие Воды, взятый в плен во время войны и обращенный в новую веру. Он совершенно не стесняясь рассказывал о своих похождениях во время войн с континентом, как сражался с солдатами Бельзерга, Дамферга и Нуандайна и в чем гастрономическая разница между мясом человека и эльфа. — Человек очень питательный, особенно когда воин — тогда мускулы, много мяса. У магов странный вкус, мало мяса — это у нас было для шаманов, чтобы с духами говорить. Воины соседнего племени говорили, что самый питательный — дварф, правда, жесткий и невкусный. Сам не ел, не скажу. Скажу только про эльф, брешут про них, совсем они не мягкие и не сладкие, а почти такие, как человек, может, чуть вкуснее. — Так тебе, скорее всего, полукровки попадались, — ответила Дерра, которой этот разговор отчего-то пришелся по вкусу, — настоящих эльфов сейчас очень мало. — Подумать только, — послышалось возмущенное ворчание со стороны «птенцов», — кого только не набирают в «стервятники». Не удивлюсь, если кроме еретиков и язычников там скоро окажутся некроманты или демоны! — Че, проблемы, сахарок? — не особо вежливо отозвалась Акралех. — Тебе же лучше, без работы не останешься. А каннибал ничего не ответил. Он молча подошел к ворчливому «птенцу». — Э-эй, ты чего? — запаниковал тот, наблюдая, как над ним возвышается широкоплечая двухметровая туша. Он стал растерянно оглядываться по сторонам, ища поддержки у товарищей или старших по званию. Подойдя вплотную, детина молча и многозначительно указал куда-то вверх за спину аколиту. — Осторожно! — закричали ему его собратья, едва тот повернул голову в указанную сторону. — У него кинжал! Послушник в панике отскочил, но каннибал и не думал нападать. На лезвие его кинжала бился в предсмертных конвульсиях небольшой скорпион, которого он снял с плеча парня так ловко, что никто не понял, когда это произошло. — Всегда пожалуйста, — широко улыбнувшись, детина положил скорпиона себе в рот, откусив хвост с жалом, и довольно захрустел. — Аэ-э, не выбрасывай! — встрял Жора, увидев, что от хвоста собираются избавиться. — Лучше мне дай, — забрав жало, он принялся тщательно сцеживать с него яд в одну из своих пробирок. — Ты лучше к нам на острова плавай, — сказал каннибал, — вот там хвостожалы — во! Яд одного может убить целое племя! Если добудешь такого — шаманы уважать будут. «Птенцы» наблюдали за этой сценой с нескрываемой смесью страха, недоверия и отвращения. — Психи, — резюмировали они, когда все закончилось и в дальнейшем старались держаться от «кукушек» подальше. — Отставить пустую болтовню! — рявкнул офицер. — Штурм начался, вперед, пошли-пошли-пошли! Алые, белые и серые стайки сорвались со своих мест, разом перемахнули через ограду и помчались через сад к зданию особняка. Всех встречных в первую очередь брызгали святой водой, после чего аккуратно обездвиживали и укладывали на землю. — Нам на второй этаж, — на бегу сказала Дерра. — Почему? — спросил командир их отряда. — Я увидела, как того доходягу-авантюриста вели куда-то на третий, но не думаю, что вы, парни, туда допрыгнете. — Ну и зрение у тебя, — покачал головой Жора. Добежав до стены, Дерра с разбегу запрыгнула прямо в окно второго этажа, вынеся стекло вместе с рамой. Бегущий следом каннибал присел у стены и выставил руки, подбросив сначала командира и Жору в то же окно, после чего они втащили его самого. Акралех уже вовсю орудовала топором, схватившись с рогатыми горничными, вооруженными всякими косами и шипастыми дубинами. — Дура! Нас не победить обычным оружием! — хохотала одна из них, латавшая казалось бы страшную рану от топора прямо на глазах. — Нашу материальную оболочку восстановить — раз плюнуть! В этот момент в ее отряд влетели две банки святой воды, а ей в лицо прилетел освященный болт. От боли демоницы стали терять связь с материальным миром. — А-а-а-а-а-а! А Георгий уже заряжал новый болт, пока остальные принялись добивать горничных врукопашную. — Жора, Дерра, вперед, найдите Альдарпа и задержите его! — крикнул офицер. — Только брать живьем! Вся усадьба уже стояла на ушах. Нижние этажи полностью поглотила схватка, молодежь, получив первые в своей жизни боевые приказы, самозабвенно ломилась в бой, напрочь забыв об осторожности, и только массовость атаки вкупе с опытом и авторитетом офицеров, одергивающих особо горячие головы и выцеливающих особо опасных противников, не позволила им понести потери или получить серьезные повреждения. В каждое помещение в первую очередь забрасывались несколько склянок святой воды под сильным давлением, которые покрывали брызгами все пространство, значительно ослабляя любое демоническое присутствие и магию, после чего в ход шло освященное оружие и экзорцизм. Одна за другой демоницы расставались со своими оболочками, оседавшими на пол кучами глины и тряпья, и с жалобно-отчаянными воплями изгонялись обратно в Преисподнюю. С верхних этажей спешило подкрепление а также демоны пытались отстреливать нападающих из окон. Неизвестно, чем бы это кончилось, если бы дело было только в опыте старых солдат и наемников, но под прикрытием прошедших жесткую стрелковую подготовку в Аркадии «соколов» им нечего было беспокоиться — стрелки и маги-снайпера практически не давали шанса демонам высунуться из окон. — Прошу прощения, господин, — в покои вошел слегка обеспокоенный дворецкий. — Что такое? — возмущенно крикнул полуголый хозяин особняка. — Я уже сказал, сегодня меня не беспокоить! — К Вам снова Инквизиция, сэр. — Шли их ко всем чертям! — Боюсь, они настаивают сэр. Они уже высадили окна и двери на первом этаже и проникли внутрь… — Так разберись с ними! Ты демон, или кто? За что я тебе вообще плачу? Пшел вон! Выставив Асфекса за дверь, Альдарп закончил раздеваться. — Неслыханная наглость! Ну ничего, я еще доберусь до этих назойливых святош!.. И не думайте, что я забыл про вас! — Прекрати! — отчаянно вопил скованный Норио, наблюдая, как голый мерзко хихикающий старик приближается к постели, на которой сидела связанная Гвинерис вместе с еще одной девушкой, которой не повезло привлечь внимание Альдарпа. У несчастной от страха текли слезы, волшебница же молча прожигала старика ненавидящим взглядом. Тот уже был совсем рядом с кроватью, как вдруг на двери обрушился страшный удар, заставивший всех в комнате вздрогнуть. Полетели щепки и древесная пыль, а в двери прорезалась знатная трещина. Следом раздался еще один, послабее, чуть расширивший трещину. — Что происходит? — владелец особняка в панике заметался по комнате. — Асфекс! Асфекс, ко мне, немедленно! А удары все продолжали методично сыпаться один за другим, от дверей отлетали уже целые куски. А когда они затихли, в образовавшейся дыре показалось страшное хищно оскалившееся лицо. — Здрас-с-с-сь!.. Тут Альдарп не выдержал и бросился к окну, но не добежал: из-за двери прилетел острый шип, вонзившийся ему чуть пониже спины. Он удивленно крякнул, как-то странно дернулся и рухнул на пол, нелепо задрав кверху свое гузно. А дверь тем временем слетела с петель от мощного удара и Норио с удивлением стал разглядывать вошедших. — Надеюсь, я не переборщил с парализатором, — сказал его старый знакомый, невесть как тут оказавшийся Георгий, облаченный в какую-то серую накидку. Девушку с ним он, вроде, видел пару раз, но познакомиться не успел. А та бесцеремонно буцнула сапогом неподвижное тело, заставив Альдарпа еще раз крякнуть и глухо замычать. — Живой, не ссы. Где там наш командир делся? — Хрен знает… Опа, Норио, здарова. — А… привет. А как вы здесь оказались? — А это… — Жора немного задумался, пытаясь придумать правдоподобное объяснение, пока развязывал девушек. Дерра тем временем избавляла японца от цепей. — Э-это квест такой, да. Помнишь нашего знакомого из Инквизиции? Так вот он подсуетился, чтоб нас взяли на оперативную работу, чтоб не скучали, значит, и подзаработали. Тем временем в комнату вбежал их временный командир, руководящий офицер из их отдела и еще несколько «соколов» и аколитов с оружием наизготовку, а также несколько дознавателей. — Отлично, ребятки, — сказал довольный командир, разглядывая застывшую в нелепой позе тушу на полу, — таким образом, Анти-Анафемский отдел вырывает, так сказать, очко у своего соперника. — Да ну вашу ж мать!.. — раздался расстроенный голос со стороны демоноборцев. — Ну чего вы расстраиваетесь? — спросил офицер. — Вы, вон, тоже жирного кабанчика сегодня добыли, чай, не каждый день демоны портал в Преисподнюю прямо в столице открыть пытаются. — Так, ну что, пакуем клиента и везем в отделение, — один из дознавателей уже начал распаковывать кандалы. — А зачем? — задумчиво спросил Жора, осматривая комнату. — Ну как «зачем»? На допрос, естественно. Надо же у него узнать, как и когда он начал изучать демонологию и кто его на это надоумил. — Я имею ввиду, зачем его для этого куда-то тащить? Учитывая пристрастия клиента, уверен, все нужное вы найдете прямо здесь, — с этими словами алхимик подошел к тяжелым шторам, скрывавших стену рядом с кроватью, и распахнул их. — Оу ма-а-ай!.. Коллекция старого извращенца и правда поражала воображение. В открывшемся взгляду небольшом коридоре на полках лежали самые разнообразные способы удовлетворения и истязания. — Кандалы, кожаные ремни, кляпы, — перечислял Жора, осматривая ассортимент, — кнуты, цепи… дикобразы? — Да уж, есть, где фантазии разгуляться, — пробормотал дознаватель, деловито взвешивая в руке одно из приспособлений. — Даже и не знаю, с чего начать. Его коллега достал планшет и перо для ведения протокола допроса. Искоса наблюдающий за всем этим Альдарп испуганно замычал. — Эй, вы чего это задумали? — обеспокоенно спросил Норио, глядя, как пара дюжих молодцов выкатывают из коридора совсем уж устрашающий механизм. — Вы же не собираетесь… — Потерпевший, ожидайте снаружи, вас вызовут для дачи показаний. — Я знаю! Меня пустите! — вдруг раздался резкий возмущенный голос и Гвинерис, вырвавшись из рук инквизиторов, направилась к дознавателям. — Значит так, напильник тут есть? Можно сточить ему пару зубов! Но для начала я кое-что ему прижгу, — от ярости у нее на голове шевелились волосы, глаза метали искры, а в руке уже формировалось заклинание. — Гвин, ты чего? — Я? Ты что, забыл уже, чем он тут со мной собирался заняться? Или, по-твоему, он в шахматы хотел поиграть? — Ну, в принципе, все может быть, — ответил Жора, вытаскивая на свет коробку с шахматными фигурами необычной формы. В ящике в дальнем углу обнаружился кожаный продолговатый мешок, оказавшийся живым человеком, зашевелившимся, когда ящик открыли. — М-м-м! М-м-м!.. — чтобы понять, что он пытается сказать, маску на его лице расстегнули, — …м-м-мужики в фор-р-р-рме!.. — Уведите, — поморщившись, приказал дознаватель. — О, какая прелесть, — сказал Жора, доставая с полки очередную находку, — кактус, растение-цундере… И кажется, я знаю, куда его применить! — Что? — до Норио постепенно доходило, что здесь сейчас произойдет. — Хе-хе! — поддержала идею Дерра, хрустя пальцами рук. — А если его еще и провернуть хорошенько!.. — Гвин, уходи оттуда! С ними что-то не так! — глядя на ерзающего на полу напуганного извращенца, мечник невольно проникся к нему сочувствием. Другая девушка, спасенная из лап Альдарпа, сейчас испуганно жалась к японцу, с ужасом поглядывая в сторону его друзей. — Да! Отличная идея! Только дайте я его сначала подожгу! — Гвин?! Норио смотрел на свою подругу и не мог ее узнать. Откуда в ней такая кровожадность? Она, Жора и его подруга возвышались над беспомощным стариком с кактусом в руках и ехидно-садистским выражением на лицах. — Ребят, ну вы даете, — сказал дознаватель, одобрительно качая головой, — не хотите к нам в отдел на стажировку? — Нас вполне устраивает наш отдел, спасибо. А вот девушка, кажется, открыта для предложений. — Остановитесь! — Потерпевший! Вам же ясно сказано было — ждите снаружи, вас вызовут! Уже выйдя за дверь, Норио услышал жалобный вопль, вобравший в себя боль, страх, раскаяние в своих грехах и пересмотр жизненных приоритетов. 5. — Эх, реальность полна разочарований, — грустно пробормотал Бриан, идя с Дариусом по тенистому коридору, плавно поднимающемуся вдоль ствола большого широкого дерева, на ветвях которого расположились отделы Мириадорского Департамента Межконфессиональной Инквизиции. — Столько лет мечтал попасть в Нуандайн, пообщаться с настоящими эльфами, послушать их песни… Я, конечно, слышал, что они очень гордые, но думал, что это просто преувеличение, — он вздохнул. — Как видишь, нет. Не переживай, они со всеми чужаками так холодно общаются. Это чудо, что местная Инквизиция вообще согласилась с нами говорить, — ответил Дариус. — И это-то меня и беспокоит. В обычное время их не так-то просто призвать к сотрудничеству, они все предпочитают делать сами, отказываются от любой помощи и сами ее оказывать не торопятся. Но сейчас, видать, дела совсем плохи, раз они пошли на диалог. Они свернули с главного ствола и вышли в просторный круглый зал, сформированный из множества переплетающихся ветвей, образующих купол, пол и стены были из прессованной в доски стружки какой-то местной и довольно прочной древесины. Здесь они расположились на одной из скамей в ожидании вызова в один из кабинетов, выходящих в зал. — При всем своем гоноре, — Дариус продолжил ранее начатую мысль, — эльфы крайне ответственно относятся к природному балансу и окружающей их среде, и если что-то этим вещам угрожает, то они пойдут на все, чтобы это сохранить… — И назревающая гражданская война может разрушить баланс? — Да, но дело-то не в этом. Честно говоря, я вообще надеялся, что мы сюда зря едем, но, похоже, этот конфликт как-то связан с божественными артефактами, хранящимися в Нуандайне. И если они хотят с нами об этом поговорить, значит… — Сталлион тяжело вздохнул. — Значит, им нужна помощь в охране этих реликвий. — А что у них за реликвии? — Вот этого не знаю. Надеюсь, нам сейчас все объяснят. Ну, или хоть что-то. И в самом деле, одна из дверей открылась и вышедший из нее эльф-секретарь сделал пригласительный жест. — Буду с вами откровенен, — сухо сказал начальник департамента, представившийся Магистром Феалродом, — я несколько разочарован. Не думал, что придется принимать помощь от… инквизитора с сомнительной репутацией и незрелых аколитов. Кстати, я думал, у вас их несколько? — Остальные подтянутся завтра, — не моргнув глазом ответил Дариус, давно привыкший к подобному отношению. Бриан же чувствовал себя не в своей тарелке и больше всего ему хотелось оказаться где-нибудь подальше отсюда. — Что до «незрелых», то тут вы поторопились… — Я наводил справки о вас и ваших подчиненных, мистер Сталлион. Не спорю, они проявили себя, но подобного рода дела следует поручать опытным исполнителям, тем, кто способен соблюдать субординацию и четко следовать приказам. Я считаю недопустимым полагаться в таких делах на риски, сопровождающие… импровизацию. Впрочем, раз уж отец Теодор доверил это дело вам и вашим… методам, оставлю это на его совести и также доверюсь вам. Надеюсь, вы не дадите мне повода пожалеть об этом. Что-то в облике Магистра не давало барду покоя, будто бы он уже где-то его видел. Несмотря на то, что почти все эльфы в Нуандайне несмотря на пол, возраст и род занятий, отпускали волосы до плеч, иногда заплетая их в косы или завязывая «конским хвостом», а в одежде преобладали длиннополые плащи, накидки и туники, Феалрод был коротко стрижен и одет в строгий костюм. При разговоре он всегда смотрел собеседнику в глаза, словно пытаясь заглянуть в душу, говорил негромко и не торопясь, но всегда четко проговаривая слова и иногда делая паузы, чтобы подчеркнуть некоторые из них, а его строгое лицо с несколько резкими и угловатыми чертами лица, казалось, не умело улыбаться и вообще выражать хоть что-то. — К тому же я рад, что сейчас с вами наименее… беспокойный из ваших аколитов. Исходя из полученных мной характеристик, — Магистр открыл одну из папок и достал оттуда один лист, пробегая его глазами, — Бриан Фабриццио не из тех, кто совершает необдуманные поступки. Надеюсь, вы сохраните это качество и впредь, юноша. Это важно, ибо то, что я собираюсь вам рассказать, не должно покинуть стены этого кабинета и вашего разума. Если вы, мистер Сталлион, сможете гарантировать мне, что другие ваши подчиненные столь же… надежны, то можете также проинформировать их. Он отложил лист и папку в сторону, сложил руки в замок положив их на стол перед собой и продолжил: — Как вам наверняка известно, у эльфов свой пантеон богов и наши… отношения несколько отличаются от ваших. Наше взаимное доверие настолько высоко, что некоторым из эльфов поручено… хранение реликвий. Да, реликвии наших божеств хранятся здесь, в мире смертных. Хранители избираются из чистокровных семей и передают эту должность по наследству вместе с самой реликвией. Один Хранитель — одна реликвия. Такими Хранителями являются также и главы семей Монтелетто и Капуреция, о конфликте которых вы несомненно наслышаны, и который сильно нас беспокоит из-за их статуса. До недавних пор между семьями держался некоторый… паритет, однако три недели назад умер глава дома Монтелетто от неизвестной болезни, что может сильно сместить чашу весов в сторону их противников. Разумеется, основной версией произошедшего является отравление наемниками семьи Капуреция, но эта версия далеко не единственная. У нас есть все основания полагать, что кто-то со стороны использует этот конфликт, чтобы завладеть реликвиями. Феалрод достал из ящика стола несколько листов бумаги, оформленных в официальном стиле. — Сегодня наследник семьи Монтелетто вступает в свои права и получает управление домом а также принимает роль Хранителя. Не лучший кандидат, должен сказать, но выбора особого нет — юноша был единственным ребенком в семье. Вечером он отправится в святилище своего дома для соблюдения формальных традиций наследования, в самом же поместье будет проводиться прием и мы предполагаем возможность провокаций или даже… покушения. Приглашены также наши сотрудники, в том числе и вы, — он протянул приглашения Дариусу и Бриану. — У вас два часа на то, чтобы привести себя в порядок и быть на месте. Разумеется, я распорядился выделить вам все для этого необходимое. Вашей задачей, мистер Сталлион, будет наблюдение, обнаружение и нейтрализация вероятных угроз. Не переусердствуйте и не допускайте компрометизации нашего дела. Аколит Фабриццио, если не ошибаюсь, вы были в прошлом знакомы с младшим Монтелетто? — Я не совсем уверен, о ком идет речь, если честно, — растерянно ответил Бриан. — Вы могли его знать по именем «Керан». К его чести должен заметить, что свою истинную фамилию во время своих похождений он скрыл. — А-а-а, помню, я даже о чем-то таком догадывался… Но мы не были особо дружны, просто общались иногда. — Тем не менее, ваше знакомство может принести пользу, в его непростом положении любая поддержка окажет положительный эффект. Заодно присматривайтесь к его окружению, это даст вам ценный опыт, как будущему инквизитору вам будет полезно уметь разбираться в людях. — Простите, а мож… разрешите вопрос? — Спрашивайте, — несколько удивленно ответил Магистр. — Вы не бывали в Глендвине? Мне кажется, я вас там видел. — Я крайне редко покидаю пределы Нуандайна и последний раз это было восемьдесят лет назад, во время войны с племенами Диких Вод. Но если утолив ваше любопытство я помогу вам сосредоточиться на выполнении своей работы, то я скажу вам, что в Глендвине вы могли встретить моего брата Филано, избравшего путь служения Эрис. — А… — Вы свободны, — сухо завершил разговор Магистр. 6. Светский прием у эльфийской знати сильно отличался от того, что Бриан привык видеть в обществе людей. В Бельзерге всякие князья и бароны, собравшись у знатного аристократа, аляповато наряжались, корчили важные рожи, вели заумные беседы и иногда приглашали чопорных дам на танцы, хоть красивые, но уже порядком всем надоевшие, поскольку их ассортимент не менялся десятилетиями. Весельем там и не пахло, если только хозяин дома не собирал тайком от гостей особо приближенных друзей в своем кабинете или погребе распить бочонок вина и сыграть партейку в карты. Все эти приемы проходили по одному и тому же сценарию, давно всем наскучили, но все продолжали собираться на них, ибо так было принято, таковы были правила светского этикета. Другое дело — в Нуандайне. Конечно, ни о каком веселье на поминках не могло быть и речи, но все же атмосфера, пусть и достаточно строгая, не душила формализмом так, как в человеческом обществе. Одежда гостей была легкой и свободной, спокойных мягких цветов, а разговоры и манеры — более непринужденными. Во всяком случае, так казалось Бриану, который эльфийского языка практически не знал и чувствовал себя немного не в своей тарелке, в отличии от Дариуса, который пытался флиртовать с какой-то стражницей, весьма сносно общающейся на человеческом языке. Фабриццио помнил, что ему поручили присмотреться к окружению нового главы дома, который как раз принимал гостей и их соболезнования, но на что конкретно ему следовало бы обратить внимание он не знал. Поэтому он просто разгуливал по внутреннему двору поместья, в котором проходило мероприятие, осматривал окружение и занимался тем, что умел лучше всего — слушал. Еще в детстве родители подметили, что у мальчика чуткий слух, и, хоть сами они занимались драматургией, Бриана отдали обучаться музыке. Когда в коллегии бардов он получил свою карту авантюриста, то первым делом после избрания класса он еще больше усилил чуткость своего слуха. Конечно, жизнь с усиленным восприятием любого из чувств дает не только преимущества, но и неудобства. Поначалу было непросто слышать каждую ноту в мелодии, замечать фальшь и вздрагивать по ночам от непонятных звуков, но постепенно Фабриццио адаптировался под новые условия, научился контролировать свой слух и фильтровать свое восприятие. Теперь ему было легче учиться музыке и даже импровизировать, он мог подмечать особенности речи собеседника и даже при желании различить голоса всех людей на улице рядом с ним или птиц в лесу. Так что сейчас Бриан вслушивался в окружение, надеясь что-нибудь разузнать из интонаций разговора гостей и окружающих звуков. Двор можно было смело назвать садом или даже небольшой рощей, поскольку витиевато изрезанное дрожками пространство изобиловало разнообразной растительностью — от пестрых цветочных клумб и кустарников диковиной формы до невысоких деревьев и лоз, опутывающих стволы, ограждения, стены, в общем, все, до чего могли дотянуться. Бард заметил, что рука садовника была здесь практически незаметна — ограждений было мало, клумбы не были обложены камнями, как это сделали бы люди, а когда он осторожно поинтересовался у одного из стражников, как кустарникам придавалась форма, то получил ответ на ломаном базовом, что форму им придает сама природа, постороннее вмешательство было минимальным. Эльфы вообще не любят беспокоить природу зря и устраивают свои города так, чтобы как можно меньше изменять окружающий ландшафт и экосистему. Архитекторы и дизайнеры даже находят это весьма увлекательным испытанием — подстраиваться под природу и искать взаимную гармонию вместо того, чтобы, как это делают в «варварских» странах, разрушать ее, преследуя свои нужды. Нельзя сказать, правда, что эльфы совсем не трогают деревья, отнюдь. Изделия из древесины встречались повсеместно — мебель, ограждения, музыкальные инструменты. Да и повальное вегетарианство среди них оказалось не более, чем предрассудком и стереотипом — когда Бриан заблудился и едва не забрел на кухню, он почуял запах жаркого. Слуга, выпроводивший его в зону для гостей, поведал, что лесной народ всегда был искусен в охоте и не прочь отведать хорошо приготовленного мясца. Эльфы не боялись брать у природы необходимое, просто они старались делать это с умом и всегда восполняли взятое. Продолжая осматривать двор, Фабриццио вышел к берегу озера, где у небольшой пристани Керан принимал гостей, и устроился неподалеку от оркестра, наигрывавшего тихую мелодию, что вкупе с чистым звездным небом, хмелем эльфийского вина и негромкими звуками набегающих волн едва не усыпили Бриана. Заснуть ему не дал сам хозяин, заметив старого знакомого, Керан немедленно подошел поздороваться. — Привет! — бард аж подпрыгнул от неожиданности. — Признаться, я был крайне удивлен, когда увидел тебя в составе делегации из Инквизиции, — он с интересом осмотрел серую послушническую накидку Фабриццио. — Эм, привет, — Бриан, в свою очередь, во все глаза принялся рассматривать эльфа, пытаясь сопоставить новый образ с устоявшимся в его памяти образом гуляки и разбойника. — А это точно ты? — А шо, не похож? — Керан улыбнулся, но тут же грустно вздохнул. — Да, жизнь такая штука. Я вот тоже не ожидал увидеть тебя здесь. Ты не один? Ты ж, вроде, тусил с Жорой и Утером? Как тебя вообще угораздило попасть в Инквизицию? — О, это долгая история, которую я однажды собираюсь положить на музыку, ибо она определенно того стоит. А Утер и Жора, — Бриан заколебался. Насколько вообще ему можно быть откровенным с Кераном? Надо было уточнить у Магистра или у кого-нибудь из инквизиторов, пока была возможность. — Утер и Жора… заняты. — У них тоже инквизиторские дела? Понимаю… Слушай, я бы заценил твою историю, только мне с гостями разбираться надо. Зайди как-нибудь еще, как время будет? А то мне еще сегодня в наследство вступать, ритуалы проводить… Тебе начальство ничего по этому поводу не говорило? — Да ничего такого определенного… — Ну оно и понятно, ты ведь еще аколит. В любом случае, инквизиторы просто так по гостям не ездят, — сказал Керан, внимательно осматривая гуляющих по саду. — Не в таких количествах. Понятное дело, вы здесь потому, что опасаетесь разного рода провокаций или типа того, так что не могу вас судить, тем более, — он кивнул в сторону павильона, в котором позже должен был проходить фуршет, — вон, семейка Капуреция, с которыми у нас вечные терки. Даже не сам глава, а только его супруга да пара ее родственников. И чего они приперлись?.. — А как же?.. — спросил было бард, но стушевался. — Что? — непонимающе уставился на него эльф. — Да, ничего. Просто я думал… Нет, ничего, не обращай внимания. Некоторое время оба молчали. Бриан был смущен тем, что чуть не затронул личную тему в разговоре и переключил внимание на своего наставника, все еще крутящегося рядом с одной из стражниц. А Керан с грустью смотрел в вечернее небо. Она и в самом деле не пришла, и он догадывался, почему. Особенно, после таких новостей… — Странно, — бард, наконец, придумал, как выйти из неловкой ситуации, — я всегда думал, что эльфы с дварфами не ладят, — среди гостей и правда выделялись несколько невысоких кряжистых бородачей, сидящих за одним из столов и чинно что-то распивающих, при этом достаточно громко что-то обсуждая. Судя по их долгополым одеждам с вышитыми рунами, они были из церковного сословия. — Стереотипы, — ответил Керан. — Даже не знаю, почему люди так думают, а некоторые еще и свято верят. У нас нет с ними особых разногласий, к тому же они прекрасные художники, когда дело доходит до скульптур, резьбы по дереву, камню и металлу или ювелирных украшений, а мы ценим красивые вещи. Вот с кем у эльфов действительно плохие отношения, так это с технократической империей Дамфберг, которая бездумно обращается со своими ресурсами и загрязняет природу… Ладно, извини, мне и правда надо идти, долг хозяина дома. 7. К полуночи почти все гости собрались на берегу озера. У пристани качалась лодка с телом покойного, готовая к отправке в последний путь, наследник же отправился в семейное святилище. Близкие друзья старого главы дома Монтелетто уселись полукругом вокруг его супруги и запели тихую грустную песню. Ее тягучая и размеренная мелодия словно тянулась к звездам, чтобы проложить путь к их далекому волшебному свету для того, кто сегодня отправляется в последнее далекое путешествие. Почти все гости затихли, глядя кто на водную гладь, кто на небо, даже дварфы замолчали, медленно покачиваясь в такт песне и глядя в свои кружки. Бриан снова чуть не уснул, убаюканный мелодичным пением, только его словно что-то пихнуло. Он поднял голову, растерянно оглядываясь, но рядом с ним никого не было и на него никто не смотрел. «Это меня так от местного вина так разморило?..» подумал было он, однако прислушавшись снова он понял, что что-то определенно не так. Словно из окружающего полотна, сплетенного из звуков, пропали несколько нитей, образуя дыру. Он снова осмотрелся и прислушался, после чего встал и снова направился к саду, чтобы лучше понять, что происходит. Внезапное изменение звукового потока встревожило его, хоть он пока сам не понимал, почему. Ему невольно вспомнился Терновый лес и это ощущение пристальной слежки, когда он буквально слышал мягкие шаги Убийцы Новичков за их спинами. «Надо найти Дариуса» решил он. — Простите, — обратился он к одному из инквизиторов, с которыми он прибыл, — вы не видели агента Сталлиона? — А, тот человек, который твой начальник? — не особенно любезно отозвался эльф. — Понятия не имею. Говорил что-то о том, что пойдет искать чего перекусить, так что можешь поискать на кухне. — Вряд ли, туда посторонних не пускают. Инквизитор презрительно фыркнул. — Если то, что я о нем слышал, — правда, то он наверняка попытается соблазнить кухарку или что-то в этом роде, — похоже, местные были далеко не лестного мнения о Дариусе. Бриан вздохнул и попытался вспомнить, где он видел своего наставника в последний раз. Или его спутницу… Стоп, кажется, вот оно. Бриан пощелкал пальцами, пытаясь поймать ускользающую мысль. Язык! Все эльфы, с которыми он общался, владели базовым человеческим не слишком идеально. Стражники и слуги общались с ним на ломаном языке и даже Керан, который хорошо знал человеческий, говорил с едва заметным акцентом, а Феалрод разговаривал так, будто ему иногда было непросто подобрать слово, хотя на брифинге перед приемом на эльфийском он говорил без запинок. Но вот именно та стражница… В ее языке акцента не было, словно она с рождения на нем общалась, что, конечно, вздор, она же эльф… Или нет? У Фабриццио неприятно сжало внутренности от мрачного предчувствия. Немного подумав, он решил, что раз Сталлион сказал, что решил подкрепиться, то наверняка побывал в павильоне для фуршета и это можно будет уточнить у находящихся там слуг, и направился прямиком туда. Заглянув в окно, Бриан увидел, что столы уже были почти готовы, столовые приборы стояли на своих местах, только блюд еще не подавали, потому что время еще не наступило, однако, ни слуг, ни гостей, ни вообще кого-либо внутри не было, не горело ни одного светильника. Но зато он с удивлением услышал голос той самой стражницы, что разговаривала без акцента. Она что-то говорила про «готовый подарочек» и семейство Капуреция. Поколебавшись немного, он вошел внутрь… и чуть не заорал. На полу в беспорядке валялись тела нескольких слуг и гостей, в том числе и Дариуса. Хоть слух у него и был отменный, но реакция была все же обычная человеческая. Услышав шевеление за спиной он только и успел, что отпрянуть, когда лезвие рассекло воздух там, где только что было его горло. Но крикнуть ему все равно не дали, мощный удар ноги в грудь выбил из него дух, после чего нападавший несколько раз полоснул его кинжалом по рукам и ногам, практически обездвижив. — Любопытной Варваре на базаре нос оторвали, — сказал неизвестный, оказавшийся девушкой в странной маске. — И надо было тебе испортить сюрприз? Впрочем, неважно, подарки уже готовы и еще один лишним не будет. Бриан хватал ртом воздух, пытался пошевелиться или крикнуть, но внезапная слабость в конечностях и туман в голове мешали сосредоточиться. Наблюдавшая за этим убийца рассмеялась. — Бесполезно, мой напарник не даст тебе пошевелиться. Без доступа к природному источнику маны вы все — всего лишь беспомощные куклы. Жаль, конечно, убивать такого красавчика, но лишние свидетели мне не нужны. Хм, ты ведь из Инквизиции… — она задумчиво осмотрела его накидку, — Также, как и этот извращенец, — сказала она, переведя взгляд на Дариуса. — Что же, раз уж так, проверю вас обоих, мало ли что. Времени у меня достаточно, — с этими словами она достала пузырек с густой синеватой жидкостью и опустошила его, после чего повернулась к Бриану. — Давай-ка глянем, чем это старые пердуны забивают мозг современной молодежи. Фабриццио беспомощно наблюдал, как маска на лице убийцы начинает светиться мягким светом, который постепенно охватывал весь ее силуэт, а когда он потух, перед ним стоял… — Ох… — убийцу немного шатнуло в сторону. — Никак не привыкну. Ну что же, покопаемся в твоих воспоминаниях. Бриан с ужасом наблюдал, как его собственное тело садится на стул напротив него и задумчиво разглядывает потолок. Внезапно, Лже-Бриан довольно расхохотался. — Ну дела! Вот уж не думала, что на свете бывают такие совпадения! Знаешь, мне ведь исключительно повезло наткнуться именно на тебя! — на его лице расцвела жуткая улыбка. «Бриан» вскочила со стула и возбужденно зашагала по павильону туда-сюда. — Твое тело — просто находка! Твои друзья даже не поймут, что их убило!.. А лучше наоборот — заставить их видеть твое лицо перед смертью! Это же просто замечательно, просто идеальная месть этому Утеру!.. Эй, пацан! — она наклонилась над бардом, наступив на него. — Хочешь знать, что я сделаю с твоими друзьями? Особенно, с тем крысенышем, который запорол мне идеальную вылазку? Даже если нет, я все равно тебе расскажу!.. Что это там у тебя? — она вдруг заметила осколки колбы в руке Бриана. — Что там, яд? Если ты не понял, мне нет необходимости допрашивать тебя, ведь все твои воспоминания, весь твой опыт, повадки, навыки, вся твоя жизнь, весь ты — вот здесь! — она указала на то место, где до превращения у нее была маска. — Я уже знаю все, что мне нужно, — она снова заходила по павильону. — …прости… — вдруг послышалось за ее спиной. — Чего ты там бормочешь? — она обернулась и увидела, что ее жертва каким-то образом стоит на ногах. — Это еще что? Когда Бриан почувствовал неладное, он вспомнил про небольшой алхимический набор, выданный ему когда-то Жорой на всякий случай. Еще до входа в павильон он сжал в руке зелья бодрости и рефлексов, но выпить не успел и теперь беспомощно валялся на полу без возможности их открыть и поднести ко рту. Но когда убийца стала угрожать его друзьям, он из последних сил сжал колбы в кулаке. Сосуды треснули, стеклянные осколки больно впились в кожу, но главное — зелья попали в кровь. Сначала кисть, потом рука, а после одна за другой части тела снова стали слушаться и Фабриццио, превозмогая боль и тошноту, поднялся. — Простите меня, богиня Грация, за то, что я собираюсь сделать, — прошептал он и сорвался с места. — Э, куда? — Лже-Бриан бросил ему вдогонку несколько метательных ножей, но бард лишь стиснул зубы, сделав последний рывок. Он уже плохо видел и соображал, но он помнил, в каком направлении ближайший стол и несся прямо к нему. Он наступил на чье-то тело, оступился, споткнулся и грохнулся на пол совсем рядом со столом, схватившись за его скатерть и потянув за собой. Рядом с ним попадали тарелки и столовые приборы. — Ты что это задумал, мразенышь? — крикнула убийца, заметив в его руке нож. — Думаешь дать мне отпор? Это ты-то, пацифист сраный? Да у тебя даже боевых навыков нет, уж я-то знаю, они у меня все перед глазами, а даже если и были бы, то без маны ты ничего не сделаешь! — Мои навыки у тебя, значит? — слабым голосом ответил Бриан. — Значит, и пассивные тоже? Знаешь, а я ведь всю жизнь жил с ними, а ты получила только сейчас. — Ну и что? Какая разница, раз ты беспомощен? Просто пытаешься заговорить мне зубы, верно? Думаешь, кто-то придет тебя спасти? Пускай приходят! Знаешь, что они увидят? Тебя! С окровавленным оружием в руках! Ха-ха-ха-ха!.. — Просто… пассивные навыки… невозможно отключить… никак… — Фабриццио слабел с каждым словом, действие зелий уже проходило и нужно было торопиться. Он положил себе на колени тарелку и взял в руку еще и вилку. — О-о, смотрю, совсем крыша поехала. Ты что есть-то собрался, придурок? Вместо ответа Бриан с силой заелозил ножом и вилкой по тарелке, стараясь выдавать как можно более мерзкие звуки. Сейчас, без маны, его навык барда «Музыкальный слух» не работал, но даже так он чувствовал себя будто кто-то вскрыл его черепную коробку и стал сверлить мозг. Он, конечно, мог заткнуть себе уши салфетками, но он считал, что осквернив свои руки музыканта мерзкой какофонией он совершил богохульство и достоин наказания. Что же творилось с его противником, у которого сейчас был идеальный слух и усиленное слуховое восприятие, можно было догадаться исходя из истошного вопля, переходящего в рев — убийца пыталась заглушить болезненные звуки. — А-а-а-а-а-а! Прекрати! Прекрати-и-и! В конце-концов, она не выдержала, сорвала с себя маску и обессиленно повалилась на землю. Уже теряя сознание Бриан увидел, как в павильон вбегают стража и инквизиторы — значит, он в безопасности. 8. — Итак, вечеринка уже началась, — сказала Меган, отключив магический передатчик в своем кольце. — Будем надеяться, что в этот раз эта лицедейка все сделает как надо. Резня на похоронах и покушение на наследника — такое гордые эльфы не простят, всю страну на уши поставят!.. Заняв наблюдательный пост на небольшой скале, дающей прекрасный обзор на старый заросший лозами эльфийский храм, в который сейчас заходил молодой Монтелетто с несколькими жрецами, она внимательно осматривала оставленный во дворе отряд стражи и инквизиции, прикидывая силы. — Юмемей, твой выход. Черноволосая девушка в багровой робе, до этого неподвижно сидевшая позади, опираясь на жуткого вида косу с бесформенным зазубренным лезвием, при звуках своего имени медленно подняла голову и откинула капюшон. В ночной мгле ярко сверкнули ее голубые зрачки, вокруг левого глаза замерцала татуировка таким же багровым, как ее одеяние, цветом. — Слушаюсь, госпожа, — хрипло ответила она, — они все уже мертвы. Никто не уйдет от Разящего Ока Иншотекигана и проклятой косы Никуяджин. — Чудно. Наделай там побольше шуму и бардака, займи их внимание, не забудь потом избавиться от капурецийских головорезов, скажем потом, погибли в неравном бою. Когда ее помощница повела свой отряд в атаку, Меган простерла руки к храму. — Защитный барьер, испепеляющий всех, кроме священников, значит… Тем хуже для вас, ребятки. В лесу поднялся ветер, который крепчал с каждой минутой. — Эге! — заметил кто-то из инквизиторов. — Никак, шторм надвигается. — Это странно, — заметил страж храма, — такого просто не может быть, реликвия Монтелетто веками защищала земли эльфов от серьезной непогоды… Кто-то вмешивается в работу стихий! Землю ощутимо тряхнуло, потом еще раз. Один из обелисков, стоявших по краю двора, с грохотом обрушился на крыльцо храма. — Землетрясение? — Анафема… — проговорил офицер Инквизиции. — Наверняка они пытаются завладеть реликвией. Смотрите в оба, ребята, где-то в лесу враг! — Он ближе, чем вы думаете, — заметил Нандра, — и несется прямо к нам. — Кто это и что он здесь делает? — недовольно поинтересовался храмовник. — Друг вашего господина, маг и предсказатель, — ответил офицер. — Сейчас это неважно, главное, что он на нашей стороне. — Он чужак! — возразил было страж, но тут из лесу выскочили враги. Разбойники были встречены дружным залпом из арбалетов, после чего началась рукопашная. На стороне инквизиции, стражи и храмовников были опыт, выучка и качественное оружие, на стороне головорезов — численное преимущество, нестандартное поведение и жажда крови, притупляющая боль. Перевес оказался на стороне Порядка и спустя несколько минут схватки часть бандитов лежала на земле в крови, остальные были связаны. Несколько бандитов, осознав, что бой проигран, собирались убежать с поля боя. — Нет, правда, что ты вообще здесь делаешь? — продолжил допытываться храмовник у Нандры, который всю схватку простоял с закрытыми глазами, будто спал. Вместо ответа маг стукнул кулаком по земле. Из-под ног эльфов вырвались каменные руки, крепко их схватив и подняв над землей. — Я так и знал! — заорал храмовник. — Это предатель! — Эй, потрудись объясниться! — рявкнул офицер. Индус лишь подпрыгнул, вскочив на появившийся перед ним непонятный диск, будто сотканный из самого света и уставился куда-то в лес. Связанных разбойников руки попросту закинули на деревья. Ветер все крепчал, подземные толчки продолжались. — «Бездонное болото!» — раздался чей-то крик и земля во дворе храма смягчилась и просела, поглощая трупы разбойников и тех бедолаг, что не успели сбежать. Нандра усмехнулся. Из-за его спины показались восемь эфирных рук, делающих странные сложные пассы. Еще несколько световых дисков с острыми лопастями появились вокруг мага и, раскрутившись, полетели в лес. — Не трожь деревья, чудовище! — взвыл храмовник. — Им же тысячи лет! — Может, уже освободишь нас? — прокричал офицер, пытаясь перекрыть своим голосом усилившийся ветер. — Исключено. — Что?! Из-под земли вырвался еще один каменный кулак, подбросивший один из трупов головорезов в воздух. Подхваченное ветром, который по силе уже мог сойти за небольшой ураган, тело полетело к храму и вдруг вспыхнуло, сгорев без остатка. — Вы же не хотите оказаться на его месте? Сами знаете — только жрецы и члены семьи могут преодолеть этот барьер. Над лесом взмыла чья-то темная фигура, преследуемая световыми чакрамами. Взмахнув косой, она выпустила из лезвия несколько темных сгустков, отразивших диски, после чего приземлилась на одно из растущих во дворе деревьев. — Думаешь, разгадал мой план, маг? — грозно сверкнув глазами спросила Юмемей. — Это мы еще посмотрим! — она снова взмахнула косой, чье лезвие засветилось багровым светом. — Никуяджин Катта! — коса выпустила несколько эфирных лезвий, которые без особого труда разрезали каменные руки у оснований. «Теперь все, — подумала чародейка, — они либо упадут в мое болото, либо их унесет к барьеру!» Сама она ветра не опасалась, ее дерево стояло вне зоны действия реликвии ее госпожи Меган. Но обрадовалась она рано. Новые каменные ладони подхватили эльфов, в то время как преследовавшие ее чакрамы снова понеслись к ней, отвлекая от процесса колдовства. — Кастует без слов такие сложные заклинания? — сквозь зубы прошипела Юмемей, отбиваясь от световых дисков. — Да, это достойный противник! Что ж, я покажу тебе свою силу! «Мертвая Хватка!» Ее печать вокруг глаза засияла и из болота полезли черные, будто сотканные из самой тьмы, тощие, будто состоящие из одних костей, руки и вцепились в бедолаг прямо сквозь камень. — Я заберу их души! — захохотала она. — Тебе стоило дать им хоть немного свободы, тогда бы у них был шанс спастись!.. — Прошу прощения, уважаемый Иларстис, — вдруг услышала она, — боюсь, мне все же придется срезать одну ветвь. В этот же момент последний атакующий ее чакрам резко сменил направление и срезал сук, на котором она сидела. Она не успела опомниться, как из земли вырвался кулак, отправивший ее прямиком в зону сильного ветра. Несколько черных рук успели схватить ее косу и теперь она едва держалась в потоке ветра, но как бы крепко она не держалась за рукоять, ее руки все же постепенно соскальзывали. — Ты так не удержишься, — сказал Нандра. — Отзывай свое болото и воткни косу в землю. — Вот уж нет! — закричала Юмемей. — Мне не страшно умереть от силы моей госпожи, особенно если я заберу с собой ее врагов! — Очень жаль. Тогда у меня нет выбора. — Ты о чем?.. Эй, кстати, а почему это тебя не сдувает ветром?.. Силуэт мага пошел рябью и пропал вместе с диском, на котором сидел. — Ко всему прочему еще и волшебная проекция? — недоуменно пробормотала чародейка. — Но магия такого уровня… Да кто он такой? Внезапно, из леса что-то вылетело и понеслось по ветру прямо к ней. Приглядевшись, она поняла, что это тот самый маг, только на этот раз, видимо, реальный. Зацепившись за одну из каменных рук он крикнул: — Последнее предупреждение! Отзывай свои заклинания и отступись! — Никогда! Я исполню волю госпожи! — Что ж… — Нандра стал разжимать руки. — Думаешь, я поверю, что ты это сделаешь? Барьер убьет тебя вместе со мной! — А, видишь ли, тут такая ситуация… В своем родном мире я родился в касте жрецов, так что, думаю, переживу как-нибудь, — с этими словам он разжал руку и снова отдавшись на волю ветра, врезался в Юмемей и потащил ее за собой. — А-а-а-а-а-а! Фуджинко-сама!.. — Мерзавка! — прошипела Меган. — Какого хрена ты выдала им мое имя? Убедившись, что ее помощница убилась об барьер, она отозвала ветер. С таким мощным магом на их стороне от него толку было немного. — Бриз вызывает Актрису, прием… Бриз вызывает Актрису, прием! — кольцевой передатчик оставался нем. — Дарси, мать твою, отвечай, сука!.. Ну ни на кого нельзя положиться! — Бриз, это Франт, прием, — внезапно заговорило кольцо. — Франт, ну хоть кто-то. Что с Актрисой? — Ее взяли. Максимально глупым способом, прямо посреди ее выступления. Я пока вне подозрений. Продолжаю наблюдение. — Вытащи ее. Как хочешь, но вытащи. Не сможешь — убери. Все понял? — она переключила канал. — Бриз вызывает Пи, прием. Пи, докладывай. — Бриз, это Пи, прием. Провал, вынужден отступить. Их маг слишком хорош, а наследник уже завладел реликвией. — Уходи оттуда. Встречаемся в условленном месте. Отбой. 9. — Итак, отец Феалрод, все закончилось относительно хорошо. — Ваш оптимизм, Сталлион, меня пугает. Многие наши сотрудники получили серьезные ранения, вашего аколита едва откачали, да и вы сами отличились вчера… не лучшим образом. Но хуже всего то, что… инцидент на приеме полностью скрыть не удастся, священный лес был осквернен, а древний храм пошел трещинами, есть опасение разрушения. — Наследник ведь в безопасности, реликвия тоже. — Вы так думаете? Кто сказал, что они за ней не вернутся? Между прочим, разрушить храм, чтобы избавиться от его… защиты — не такая уж плохая или невыполнимая идея. Вот только на то, чтобы повредить столь… монументальное строение, в котором укрепляющей магией пропитан каждый камень, должно уйти огромное количество энергии, соразмерное с той, что могут вырабатывать божественные реликвии. А с учетом того, что в нападении участвовали наемники семьи Капуреция... — Вы хотите сказать, — вздохнул Дариус. — эта семья сотрудничает с "Богохульниками"? — Я это допускаю. Возможно, не вся, а лишь некоторые из них. Возможно, они даже имеют представление, с чем связались. Сопоставив результаты грядущего допроса задержанной вчера Анафемы и предоставленные вами данные, я надеюсь, что мы придем к более определенным выводам.