***
У Сянь с трудом передвигался — восьмой месяц никого не щадил. Омега практически никакую работу не выполнял, мало куда ходил и вообще только и делал, что сидел в своей пещере, придумывая всякие разные заклинания, в основном совершенно безобидные. Еще он учился вязать, чтобы у А-Юаня было много разной одежды. Вэнь Нин работал в поле и спускался с горы в город, чтобы продавать овощи. Вэнь Цин готовила разные лекарства и также занималась торговлей, на эти деньги они и жили. Альфа нес в плетушке целую кучу овощей, когда вновь увидел белоснежный силуэт, стоящий подле их с Вэнь Цин домика. — Что вы тут делаете, господин Лань? — спросил Вэнь Нин, поставив плетушку на траву. — Где Вэй Ин? Мне нужно ему кое-что сказать, — как можно спокойнее проговорил Ван Цзи, все еще испытывая желание схватиться за меч — он слишком сильно хотел уничтожить соперника, альфу своего омеги. — Уходите, господин Лань. Вэй Ин не будет с вами разговаривать. Каждый раз вы только и делаете, что расстраиваете его. Уходите. Ван Цзи плотно сжал челюсть, все же оголяя меч и подставляя острие к его горлу. — Позови его, немедленно. У меня нет времени препираться с тобой, Гуан Шань ведет сюда свою армию, чтобы забрать у Вэй Ина стигийскую тигриную печать. Вэнь Нин распахнул глаза, понимая, что дела очень плохи. — Вэй Ин! Вэй Ин, иди сюда! — закричал Вэнь Нин, зная, что У Сянь обязательно услышит. Омега пришел с некоторым опозданием, держась за живот. Увидев, как Ван Цзи наставил меч на Вэнь Нина, он обомлел. — Лань Чжань, ты что творишь? Убери от него свой меч, ты что, с ума сошел?! — Да, я сумашедший, это ты меня таким сделал! — закричал Лань Чжань, чувствуя тупую боль в грудной клетке при мысли, что Вэй Ин действительно выбрал не его. — Лань Чжань, убери меч! Зачем ты ведешь себя так! Ты же не такой, я же знаю… — неуверенно проблеял омега, ощущая легкое головокружение из-за чрезмерного волнения. — А какой я? Вэй Ин, ты точно также не знаешь меня, как и я тебя. Я искал тебя, как проклятый, а когда нашел, не мог поверить своим глазам. Ты только и делал, что отвергал меня, и сейчас я не уверен, что именно должен делать. Почему я все еще испытываю трепет, думая о тебе? Почему я ненавижу твое выражение лица, когда ты смотришь на него? Может, я действительно решу все свои проблемы, если убью его? Вэй Ин покачнулся. Он оперся рукой о дерево, не веря в то, что сделал с Лань Чжанем. Внизу живота неприятно кольнуло, потом наступила тянущая боль. — Лань Чжань, пожалуйста, остановись, ха-а… — А ты остановился, когда я просил тебя об этом? Я сказал тебе, что если ты не прекратишь вести себя так, моя любовь превратится в ненависть. Так вот, я тебя ненавижу, Вэй У Сянь, — Ван Цзи тоже решил быть безжалостным, он тоже хотел причинить ему боль — это бы доказало ему, что Лань Чжань все же небезразличен Вэй Ину. — Лань Чжань, — шепча, произнес омега, глядя на возлюбленного совершенно несчастно. По его щекам скатились слезы, а внутри будто что-то оборвалось. Ван Цзи поместил меч в ножны, отчетливо видя реакцию Вэй Ина. Наконец-то это были его искренние чувства. Вэнь Нин, поняв, что может двигаться, потому что на него не был более направлен меч, тут же подбежал к У Сяню, что поверхностно дышал, опираясь рукой и плечом о дерево. — Вэй Ин, сюда скоро прибудет армия Гуан Шаня, нам нужно срочно уходить. У Сянь задышал чаще, потом застонал и схватился за живот — резкая, сильная боль вспышкой прокатилась по всему его телу. — А-Юань… Ха-а… Мой ребенок… Ха-а-а… Омега покачнулся, но его придержал Вэнь Нин. — Вэй Ин? Это… Что с тобой?! — Ха-а… Лань Чжань… — еле дыша, произнес омега, видя, как Ван Цзи подходит к ним. — Что с ним? Он… рожает? — Лань Чжань аккуратно вытер платком холодный пот с лба омеги, видя гримасу боли на лице Вэй Ина. — Нет, — сказала Вэнь Цин, только что взобравшаяся на гору. — Это не роды… — крайне мрачно произнесла она, не двигаясь — она уже знала, что ничего не сможет сделать. Вэй Ин вдруг затих. Вэнь Нин по-прежнему сидел на траве и помогал омеге лежать на его груди — он являлся опорой. Лань Чжань сидел рядом и держал У Сяня за ледяные руки. Вэнь Цин стояла рядом и не двигалась, едва сдерживая слезы. — Все, — тихо произнес У Сянь, невидящим взглядом уставившись в небо, заполоненное черными тучами и кричащими воронами. Вэнь Цин единственная поняла, что случилось. Она не выдержала и расплакалась, накрывая лицо руками. А-Юаня больше не было, и Вэй Ин это почувствовал. — Что… произошло, — спросил Вэнь Нин, начиная догадываться, что творилось с сестрой и с У Сянем. Ван Цзи продолжал сидеть подле омеги, видя по выражению лица У Сяня, что он не в себе. Альфа резко повернул голову, услышав, как заклинатели клана Цзинь поднимаются вверх. — Нужно уходить, — сказал Ван Цзи, помогая Вэй Ину подняться. У Сянь послушно, словно безвольная кукла, встал, но не сдвинулся с места. Он достал из-за пазухи две половинки печати и соединил их, чтобы активировать ее. — Нет, Вэй Ин, — плача, произнесла Вэнь Цин, думая, что он собирается перебить весь клан. Лань Чжань и Вэнь Нин попытались забрать у обезумевшего от горя омеги печать, но Вэй Ин использовал темные силы, чтобы оттолкнуть всех от себя на несколько чжаней. Вэнь Нин и Вэнь Цин сильно пострадали от удара, но Лань Чжань был значительно сильнее и выносливее их, поэтому он поднялся, но не успел ничего сделать. Вэй Ин приложил все свои силы, чтобы уничтожить печать, и для этого он отдал собственную жизнь. Сила взрыва темной энергии была настолько мощной, что от омеги не осталось и следа — лишь черное, выжженное зеленым огнем поле. Лань Чжань закричал от ужаса, понимая, что У Сянь убил себя.***
Они втроем успели сбежать с горы Луанцзан окольными путями. Абсолютно все были растеряны и убиты горем, но они не говорили, будто бы вообще ничего не случилось. Когда опасность миновала, Лань Чжань обессиленно сел на пожелтевшую листву у подножия горы и накрыл лицо руками. — Сестра, я расскажу ему все, — сказал Вэнь Нин негромко, глядя в одну точку. Вэнь Цин поджала губы. — Он просил нас ничего ему не говорить. — Это было при жизни. Я не хочу, чтобы молодой господин Лань думал, что Вэй Ин — ужасный человек. Он должен помнить о нем все самое хорошее. К тому же мне не нравилось участвовать в этом всем. — Делай что хочешь, — уже более безразлично сказала Вэнь Цин, идя по дороге дальше, вперед. — О чем вы говорили? — спросил Лань Чжань, все еще надеясь, что то, что сейчас происходит — это просто дурной сон. — Вэй Ин очень сильно любил вас, молодой господин Лань. Именно поэтому он хотел избавить вас от позора, именно поэтому отталкивал и лгал. После того, как напали на Пристань Лотоса, Вэй Ину пришлось заботиться о брате, который потерял ядро. Вернуть его не представлялось возможным, но У Сянь прочитал в одной из книг о пересадке ядра. Он пожертвовал своим, а потом обманул Цзян Чэна. Ван Цзи плотно сомкнул глаза, силясь не разрыдаться. Теперь он намного лучше понимал поступки Вэй Ина, однако альфа подозревал, что это еще не все. — Вэнь Чжао нашел его и надругался над ним. Кто отец ребенка, Вэй Ин не знает, его пускали по кругу несколько раз. После этого Ван Лин Цзяо предложил скинуть его на могильники, чтобы его заживо загрызли там мертвецы, но У Сянь смог выжить и стать сильнее. Ван Цзи молча слушал это, изредка вытирая слезы рукавом ханьфу. Он не хотел в это верить, не желал, чтобы слова Вэнь Нина были действительностью. Однако сомнений в правдивости озвученного не было, именно поэтому его грудь сжималась от острой, разлитой боли. — Вэй Ин очень сильно любил вас, молодой господин Лань. Поэтому он из раза в раз отталкивал вас, зная, что вы навлечете на свой клан только позор, если действительно приведете его туда. У Сянь знал, что ваша жизнь будет разрушена, поэтому он надеялся, что вы забудете его, как страшный сон, и будете двигаться дальше, найдете себе достойного возлюбленного. Он мечтал об этом искренне, он желал этого всем сердцем. Сегодня, когда вы сказали, что ненавидите его… Думаю, он не смог этого выдержать. Ван Цзи рыдал. Стонал от боли в груди и плакал, находясь на грани истерики. Только сейчас он до конца осознал, что Вэй У Сяня больше нет. Вэнь Нин, вытерев слезы руками, развернулся. — Он надеялся, что в следующей жизни сможет быть с вами. Он любил вас сильнее, чем вы можете это представить. Теперь вы не будете держать зла, теперь вы знаете всю правду. Прощайте, господин Лань.