***
Лань Чжань пронзил грудь Цзинь Гуан Шаня Биченем, отчего похотливый ублюдок повалился в лужу, громко стеная и проклиная всех на свете, в особенности У Сяня, месть за которого и совершил Ван Цзи. Клан Цзян понес большие потери в этом сражении, но отстоял свои интересы и тоже смог отомстить. Пожалуй, если бы не возросшие силы Цзян Чэна после посещения Баошань Саньжэнь и не колоссальная сила взбешенного Второго Нефрита, они бы не справились из-за численности: в клане Цзинь было в три раза больше людей. Ван Цзи вытащил меч из груди альфы и с размаху загнал его туда снова, заставляя жадного до власти правителя пыхтеть — это были последние его вдохи, стонать глава Цзинь уже не мог. Жестокость Лань Чжаня не казалась Цзян Чэну неправильной: он наблюдал за этим с нескрываемой злобой и неким удовлетворением на лице. Второй Нефрит поместил Бичень в ножны и пошел по тропе вверх, к месту, где погиб Вэй Ин. Цзян Чэн, недолго думая, отправился за ним следом.***
— Ты все знаешь? — спросил Цзян Вань Инь, наедине перейдя на неформальное общение — все же их зачастую связывали общие цели, и пусть два заклинателя не были друзьями, они знали друг друга много лет, и их связывала трепетная любовь к Вэй Ину. — Знаю, — тихо сказал Ван Цзи, подходя к черному, выжженному темной энергией кругу. Дождь продолжал лить, как из ведра, но зеленый огонь по-прежнему полыхал, словно совершенно никак не зависел от условий этого мира. — Янь Ли сказала, что я всегда обязан быть на стороне Вэй Ина, даже если он совершит что-то неправильное. Еще она сказала, что я ему задолжал. Ван Цзи обернулся. Он некоторое время рассматривал хмурое, напряженное лицо беты, которое было влажным и от того блестящим. Каждый раз, когда сверкала гроза, озаряя мир на краткий миг ослепительным светом, Лань Чжань видел крупные дорожки от слез. — Так и есть. Давай укроемся от дождя в его пещере. Он там жил. Ван Цзи отвернулся и зашел туда первым. Он использовал светлую энергию, чтобы осветить достаточно просторное помещение. Цзян Чэн заинтересованно осмотрелся. Он взял с полки детские тапочки и нахмурился пуще прежнего. — Я не понимаю… Почему здесь так много детских вещей? Он пошарился по полке, подмечая маленькую по размеру одежду самых разных цветов и фасонов. — Вэй Ин был в положении, — тихо сказал Ван Цзи, сжимая дрожащими руками свой ханьфу. — Что?.. — Цзян Чэн даже не смог удивленно вскрикнуть. Это бы обязательно случилось в любой другой ситуации, но сейчас он был слишком подавлен и истощен, чтобы отреагировать как-то иначе, так, как требовал его темперамент. — А еще он отдал тебе свое золотое ядро, — Лань Чжань знал, что вываливает эти новости на Вань Иня совершенно безжалостно, но Вэнь Нин поступил с ним точно так же. Ван Цзи не хотелось страдать одному от свалившейся ужасной правды. — Нет… — проговорил Цзян Чэн, обесиленно опираясь спиной о стену пещеры. — Мне помогла Баошань… — Это. Сделал. Вэй. Ин, — отчеканив каждое слово, произнес Ван Цзи, сознательно шокируя Цзян Чэна, чтобы полностью уничтожить всю его уверенность. Глава Цзян нервно сглотнул. Его губы дрожали, глаза бегали по комнате, будто искали что-то, будто искали спасения, каких-то доказательств того, что Ван Цзи говорит неправду. Но чем больше Цзян Чэн думал о ситуации, тем сильнее убеждался в том, что Вэй Ин действительно это сделал. Отдал своему шиди самую важную часть себя — то, чем У Сянь на протяжении всей своей жизни гордился. — Вы не встретились, потому что Вэнь Чжао и его приспешники нашли Вэй Ина. Без золотого ядра он не смог дать отпор. И тогда его… Тогда над ним надругались, поэтому он и понес. Все эти слова давались Ван Цзи тяжело: ему казалось, что на язык высыпали стеклянные осколки. Цзян Чэн от рассказа Лань Чжаня осел на пол пещеры и закрыл глаза. Он дрожал всем телом от ужаса. Чувство вины давило на бету с такой силой, что он был не в состоянии нормально вдохнуть, ощущая, словно в лёгких скопилась вода. — Я не могу… Я не могу выдержать этой правды, я н-не… Н-нгх… Я… Вэй Ин… Он… Как он это пережил? Как я… Как… — Цзян Чэн, находясь на грани истерики, накрыл руками голову. Он заикался, всхлипывал и тяжело дышал, не имея возможности даже облечь мысли в слова. Ван Цзи вытер рукавом слезы, наблюдая, как Вань Инь с трудом поднимается. Бета, подойдя к спальному месту У Сяня, положил меч на верхнюю полочку, что находилась над ним. — Я подавляю желание перерезать себе горло только потому, что если сделаю это, то тогда обесценю жертву Вэй Ина. Ха-а, он желал нам двоим самого лучшего, поэтому ничего не сказал, поэтому принял решение справляться со всем сам. — Твои рассуждения верны. Все, что нам теперь остается — жить дальше. Цзян Чэнь усмехнулся. Вытерев нос рукавом одежды, он тихо сказал: — Разве смогу я жить? Скорее, просто существовать. — Мгм, — согласился Лань Чжань, выходя из пещеры первым.***
Ван Цзи за совершенное на горе Луанцзан убийство наказали тридцатью ударами дисциплинарного кнута. После смерти Гуан Шаня править орденом Цзинь стал его законный сын — Цзинь Цзы Сюань. Вопреки ожиданиям, он женился на Янь Ли, дабы искоренить зарождающуюся вражду между кланами. Человеком Гуан Шань был не очень хорошим, поэтому мир заклинателей отнесся к его кончине более лояльно, чем следовало, учитывая, что умерла столь значительная фигура. Вэй Ин отдал жизнь ради уничтожения стигийской тигриной печати — зло всея зла. Он запомнился людям как герой войны, как человек, который смог свергнуть Солнце. Вэнь Нин и Вэнь Цин ушли далеко на север, подальше от мира заклинателей, туда, где люди о них даже не слышали. В мире и спокойствии прошло целых пять лет…