***
Мерлин стоял перед порталом и чувствовал себя так, будто стоял на самом краю обрыва, балансируя только на кончиках пальцев. И точно знал, что через миг-другой он сам шагнёт навстречу безвременью. Портал был активирован и наполнен магией из накопителей. Осталось только одно — шагнуть вперёд. Разрыв в завесе продержится только пару часов — но и этого было более чем достаточно. Маг оглянулся назад. Артур стоял чуть сзади и смотрел на портал странным взглядом, в котором мешались неверящая радость и нечто странное, то, чему он не мог дать имени. Он стоял молча, только машинально поглаживал выглянувшего из рукава Лэма, который после встречи с Эссором — которого, как оказалось сильно боялся — притих и почти не показывался. Иреон смотрел тоскливо. Он, кажется, вздумал прощаться. Фиенд же сидел у ног хозяина и неотрывно смотрел на Разрыв портала. Что он видел там? Предвкушал падение или всё же полёт? — Рей! — Окликнул того чародей Дух перевёл на него взгляд, на дне которого замерла печаль. — Хочешь с нами? — Просто предложил Эл Золотые глаза расширились потрясённо. ~Я?! С Вами?! — Ты. С нами. — Послушно повторил маг — А почему нет? Разве у тебя что-то здесь осталось? — Нет. Ничего. Но… Разве так можно?.. — А разве нельзя? Ты не призрак — ты Дух. И это я не говорю о том, что на Тропе между Мирами мы все будем… В нетипичном состоянии. Так что? Глаза Иреона загорелись счастьем. ~Конечно! Я с вами! Довольно кивнув, Мерлин повернулся к другу. — Артур, что-то не так? Принц ходил в странном состоянии последние дни. На все вопросы он только один раз и ответил, что раскопал старинные записи последних дней жизни Мира, после чего маг отстал. Видно, то, что узнал Ар, его сильно впечатлило или даже потрясло, если он стал настолько не похож на себя. Но его тайны были только его тайнами — кому как не Элу это знать. Но сейчас стоило всё же спросить — мало ли что случится на Тропе. Кажется, последнее крутилось и в голове принца тоже. Он вздохнул, тряхнул головой, словно возвращаясь в настоящее и внимательно посмотрел на друга. — Эл… У меня будет просьба. — Конечно. — Склонил тот голову на бок Артур прикрыл глаза, подбирая правильные слова. Потом снова открыл — голубая лазурь вспыхнула знакомым огнём. — Я не знаю, существует ли судьба и вершит ли кто-то наши судьбы. Я не знаю, предназначено нам что-то или нет. Я знаю только то, что мы должны учиться на ошибках — чужих и своих. Выбирать пути правильные, обходить те камни, на которых кто-то споткнулся, если мы не можем их убрать. — Он смотрел одновременно в глаза друга и немного сквозь них, будто видел ещё что-то — Эл… Этот Мир умер от того, что люди решили уничтожить магов и магию. Глаза чародея расширились в удивлении. Мозаика встала на место. — И знаешь… Прочитав записи тех времён, взглянув на то, что сейчас вокруг нас новыми глазами, я отчётливо знаю одно — я не хочу такого будущего для нашего Мира. Не хочу, чтобы Камелот канул в прошлое, оставив вместо себя лишь руины и замершие тени, которым суждено исчезнуть навсегда. Я и до этого всегда знал, что воевать с магами глупо и невозможно, что бы не говорил отец. Сейчас же я не думаю — точно знаю. Вижу возможный результат. И я собираюсь не допустить такого исхода. — Что же ты хочешь сделать? — Спросил Эмрис Переход от одной грани к другой принц засёк сразу. Из глубины знакомых глаз на Артура взглянул некто — нечто — более древнее и мудрое, чем он мог бы увидеть и осознать. Но он почувствовал. — Я хочу заключить между нашими народами мир, Верховный Жрец. — Твёрдо сказал принц — Магической клятвой. — Даже не спросил тот — Иреон? — Да. Он так же дал мне нужные книги. Я точно знаю, на что иду. — Спокойно кивнул Артур — И, если честно, для меня мало что изменится. Мне не важно, какая в нас течёт кровь — ты мой лучший друг, я и так считал тебя своим братом, пусть и не по крови, но по духу. Они замерли друг напротив друга. Оба знали — это последний шанс обдумать тот шаг, на который они оба собирались сейчас пойти. Защищать друг друга до конца — не важно, прав другой или нет. Прийти на зов даже с края света, даже из-за Грани. Никогда не поднимать на брата оружия. Никогда не лгать. Никогда не предавать. Они одновременно понимающе улыбнулись друг другу. Они бы и без клятвы никогда не нарушили эти заповеди. Никогда не нарушали. И не нарушат впредь. Клятва будет всего лишь точкой в предложении, подписью под уже существующим документом, сформулированным положением вещей. Того, что уже есть и того, что будет всегда. Того, что, существуя, будет защищать их народы. И их самих. Шаг навстречу. Блики от двух кинжалов. Синхронное движение и алая кровь, стекающая по запястьям. Ещё шаг — и они обхватывают руки друг друга так, чтобы порезы прижались друг к другу, а их кровь смешалась. Нужные слова знали оба. — Своей кровью, душой и честью клянусь! Жизнью, смертью и посмертием — клянусь! Отныне ты — мой брат. Не сделаю я отличий между роднёй, с которой соединила меня кровь при рождении и братом, с кем соединили мы кровь по своей воле. Никогда не помешают друг другу наши пути. Никогда не станут врагами наши народы. Никогда не обнажим мы оружия друг против друга. Если ты позовёшь меня — я откликнусь, приду даже с другого края времени. Твою боль я приму, как свою. Твою радость я разделю с тобой. Если ты будешь падать — я удержу тебя. И верен буду я тебе и даже в мыслях не допущу предательства и лжи. мой меч — твой меч. Моя сила — твоя сила. И будет моё слово нерушимо и твёрдо, и никто не освободит меня от этой клятвы! Да будет так! Алые раны вспыхивают золотым огнём, намертво впечатываясь в кожу. В сердце. В судьбу. Клятва услышана и подтверждена.***
Они стоят на пороге — ведь, порог Миров считается таковым, верно? Они последний раз кидают взгляд на почти мёртвый Мир и безмолвно прощаются, соблюдая минуту молчания по тем, что остались здесь навсегда. Иреон смотрит открыто и прямо — он прощается с прошлым, чтобы шагнуть в будущее, рука об руку с верными друзьями, с которыми прошёл весь этот путь. Фиенд в образе крупной пантеры стоит, прижавшись головой к бедру хозяина. Сегодня он добровольно шагнёт на Тропу меж Мирами, рискуя оступиться и рухнуть в Пустоту, из которой когда-то вырвался. Но он верит Мерлину. Он пойдёт за ним до конца. Не потому, что так поклялся когда-то — потому что так решил он сам. Парням не страшно — только странно замерли сердца, предвкушая нечто невиданное ими доселе — то, что кому-то не доведётся узреть никогда. Переглянувшись, они, для надёжности взявшись за руки, вместе шагнули вперёд.***
В первую минуту, он ещё не успел стать человеком. Он был силой, энергией, магией, которая пела от счастья, высвободившись из плена защитного барьера, и которая в едином порыве слилась с родными Миром, который принял своё дитя в себя — так быстро и радостно, так легко и правильно, что их общая эйфория взвивалась ликующей песней ввысь, в голубое — о Всевышние, голубое! — небо. Потом, открыв глаза, он на миг ослеп — солнце, золотая звезда, по которой путники невольно скучали, буквально обняла своими лучами, согрела, ослепила яркостью своего света. И только после этого он немного вернулся в себя, почувствовал себя человеком. У которого есть две ноги, что стоят на земле, которая неслышно дрожит от радости его возвращения. Две руки, которые он тут же раскинул в стороны, навстречу долгожданному ветру. Тот закружился вокруг в такой же неистовой радости, как и всё вокруг, заплетая длинные волосы в невиданные узоры. Те так и не стали прежними, остались странно-белоснежного цвета. Как не угасли золотые искры в синих глазах и бледная кожа не вспомнила про прежний несильный загар. Он будто бы стал легче, будто бы сильнее слился с Силой, что пела в каждой клеточке его тела. Сияя счастливой улыбкой, Эмрис обернулся к другу. Артур же стоял, ошеломлённый и потрясённый чувствами, свалившимися на него. Он вновь видел небо и солнце — он снова был дома. Но главное было не в этом. Он впервые видел своего друга — своего брата — настоящим. Без ограничений и рамок, без масок и вольной или невольной защиты. Эл стоял — а вокруг него пылала золотая аура, разливавшаяся живительной силой вокруг него. Словно из человека он в один миг превратился в нечто большее, нечто сильное, древнее и невероятно могущественное. Золотой ореол расходился от него волнами, наполняя воздух чем-то тёплым, мягким и почти осязаемым, от чего расцветали увядающие, было, цветы и травы, распрямлялись поникшие, было, деревья, рассеивались тёмные тучи, очищая небо. Это что-то было тёплым, живым, подвижным — неизменно защищающим Артура. И принц ощутил себя так спокойно и хорошо, словно он вернулся домой. Не в тот миг, когда ступил на землю родного Мира, и задолго до того, как он переступит порог своего замка. Именно сейчас, когда Мерлин отпустил свою магию — себя самого — на волю и обнял его всем своим существом. Наконец, сияющая аура немного притухла, словно растворяясь в пространстве. Она никуда не ушла — о нет — лишь великодушно скрылась с глаз. Мерлин тепло улыбнулся своему брату. — Мы вернулись, Ар. — Да. — Выдохнул тот, запрокидывая голову и крепко зажмуриваясь (глаза предательски жгло от невыносимого чувства радости) — Да. Мы вернулись. Тут, со стороны раздался прерывистый вздох. Они обернулись и увидели Моргану. Она стояла с растерянным видом, в совершенно ужасном состоянии, но в глазах её вдруг вспыхнуло такое счастье, какое Артур никогда прежде не видел у сестры. — Эл… Ар… Вы… Вернулись… — Только и смогла выдохнуть она срывающимся, ломающимся от избытка чувств голосом Ответить они ничего не успели. Да и не нужно это было. Моргана резко сорвалась с места и буквально влетела в стоящего ближе к ней Мерлина. Тот рассмеялся от неожиданности, обнял её и даже, поддавшись эмоциям, подхватил за талию и крутанул вокруг себя, после чего просто обнял, гладя по голове, когда принцесса счастливо разрыдалась у него на груди. Артур улыбнулся, глядя на эту картину, после чего просто подошёл и обнял сразу обоих. — Это ведь была ты, Мори? — С улыбкой спросил Эл, всё ещё гладя девушку по спутанным волосам — Ты звала нас? — Конечно я. — Всхлипнула та — Я весь год пыталась найти способ хотя бы докричаться до вас, но что-то начало получаться только теперь, и я… — Она подавилась новым всхлипом Её слова не сразу дошли до парней. А когда дошли, они оба ошеломлённо вскинулись. — Что значит целый год?!..