***
Артур искренне смеялся, чувствуя себя на диво легко и беззаботно. Уже наступил удивительно тёплый май, так что принцу не было холодно в довольно лёгком облачении — белой рубашке, штанах и сапогах (сейчас, правда, скинутых). Сейчас он как никогда напоминал обычного мальчишку, на плечи которого не давят камни долга. Артур мягко обнимал улыбающуюся Амиру за талию и горящими голубым огнём глазами смотрел на то, как на небольшой лесной опушке (укрытой чарами от чужих глаз и ушей, разумеется) Мерлин и Моргана устроили целое представление. Вчера отпраздновали день рождения Мири, а сегодня семья устроила праздник только для своих. — Магия может всё? — Блестя любопытством в глазах спросил принц — Если теоретически? Да. — Хмыкнул Мерлин, присаживаясь рядом — Но фактически, за некоторые желания приходится платить очень высокую цену. За жизнь надо заплатить жизнью. За нарушение основополагающих законов Мира и Магии — плата будет в зависимости от тяжести проступка. Жизнь, рассудок, Дар, семья, друзья… Всё это может стать платой. Поэтому те, кто не разбирается в волшебном искусстве и лезет на рожон почти стопроцентно плохо кончит. — Маг пожал плечами — Но… — Он лукаво улыбнулся — Это не значит, что чудеса запрещены. Он протянул руку и призвал сухую травинку. Быстро крутанул в пальцах… И травинка вновь стала зелёной, увеличиваясь и вырастая. В доли секунды она превратилась в гибкий стебель, на котором распустились листья. Артур глядел на это округлившимися глазами. Медленно он перевёл взгляд на брата. Созидающую магию он ещё не видел. Тот ласково улыбнулся, видя в голубых глазах зарождающееся восхищение и передал другу стебель. Принц осторожно принял живое чудо и ещё раз осторожно повертел в руках — так бережно, будто думал, что то исчезнет. Переглянувшись с Морганой, Мерлин улыбнулся ещё мягче и легко коснулся стебелька. И вот, на самом его конце медленно вырос и распустился бутон. Это был цветок золотой розы. Любимый цветок королевы Игрейн. — Эл… — В раз охрипшим голосом попытался что-то сказать Артур, но тут же умолк — Это всего лишь маленькое чудо, Ар. — Легко засмеялся волшебник — Я ещё многое могу показать тебе. Смотри! Чародей сорвал бутон розы со стебля и спрятал в ладонях, сложив их ковшиком. А потом вновь раскрыл — и принц не поверил своим глазам. В руках мага цветок стал золотым. Он потянулся потрогать хрупкие лепестки и Мерлин заставил цветок перелететь в протянутую ладонь. Артур всмотрелся — каждая прожилка, перелив, изгиб — всё было тем же, но из благородного металла. Никакой ювелир так не смог бы. — Можешь оставить его себе. — Легко предложил Эмрис — Спасибо. — Тут же кивнул Артур Девушки с улыбками переглянулись. Дальше они не разговаривали особо. Только таскали еду и питьё с лежащего рядом пледа, любовались весенним лесом и наслаждались обществом друг друга. …Уже когда девушки собирали вещи, Мерлин тихонько отвёл Артура в сторону. — Вот смотри. — Маг протянул принцу что-то вроде серьги — Не бойся, её никто не увидит, даже ты сам. — А что это? — Полюбопытствовал Артур, послушно давая надеть на себя это украшение — Это портал. Аварийный. Рассчитано только на тебя одного, так что не думай никого с собой пытаться протащить. И заодно не бойся — если тебя за рукав схватит какая-нибудь тварь, то ты перенесёшься, а тварь обломится. Портал многоразовый, обнаружить и отследить даже с магией невозможно. Надо быть как минимум на одном со мной уровне для такого, а это… — Фактически невозможно. — Понимающе ухмыльнулся Артур — Верно. И так, три способа активации. Первый — пароль. — Маг прошептал нужное слово на ухо другу — Я постарался подобрать что-то такое, что ты просто так не произнесёшь. И ты сам за этим следи. Второй — если говорить не сможешь. Нужно представить себе герб Камелота и мысленно дотронуться до него. Я подумал, что это будет проще всего для тебя. Справишься? — Ну ты за идиота-то меня не держи. Воображения, думаю достанет. — Вот и хорошо. Третий вариант — автоматическое срабатывание, если ты получишь раны трудно совместимые с жизнью. Из тех, что нуждаются в срочной помощи. Зная тебя, я сделал порогом раны из разряда «на грани смерти», когда лучше рискнуть, чем тебя потерять. Портал ведёт в Долину Духов, там тебе помогут. Помимо портала, я настроил ментальную связь. Теперь сможешь связываться со мной, сестрой и Мири. — Спасибо. — Благодарно кивнул Артур — Я запомнил.***
Сразу после их возвращения настал такой бедлам, что Артур не сразу заметил небольшие изменения. Потом было нападение Сенреда и восстановление немного порушенной части города и окрестных сёл. Утер всё же выздоровел и был весьма недоволен, что всё пропустил, но всё же сподобился похвалить наследника за блестящую победу. И уже потом, когда всё успокоилось, принц внезапно поймал себя на мысли, что жизнь неуловимо изменилась. Он и раньше понял, что смотрит на всё новыми глазами… Но это было другое. Сначала он только заново оценивал людей вокруг себя, ситуацию и окружение… А вот теперь увидел разницу между «обычной жизнью» и «жизнью с магией». И разница была разительна. Теперь у него на покоях стояла какая-то магическая защита, никто не мог подслушать или подсмотреть то, что там происходит — а это значило, что Мерлин мог колдовать свободно. В конце концов, даже Утер стучал, прежде чем зайти к сыну. Так что принц быстро привык, что вещи могут прилетать прямо в руки, что вместо свечей у него теперь магические светильники (маскирующиеся под эти самые свечи, угу), что вещи стали меньше пачкаться и рваться… Но интереснее всего было наблюдать за Мерлином. Тот мог легко — просто задумавшись — пройтись не только по полу, но и по стенам и потолку, достать нужную вещь буквально из воздуха, сесть не на стул, а прямо на воздух… Много чего, на самом деле. А ещё, Эл был в такие минуты на диво расслаблен. Он больше не должен был жёстко контролировать себя рядом с другом. И Артур теперь видит то, что было от него скрыто. Он с головой окунается в атмосферу семьи, которой больше не нужно было прятаться от него. Теперь принц может с теплотой смотреть на то, как Моргана жадно слушает каждый урок Мерлина, читает книги по магии, сбросив туфли и забравшись с ногами в кресло. Как Эл, посмеиваясь, каждый раз привычно укутывает её пледом и всовывает в руки горячий отвар, а она машинально благодарит, толком не замечая происходящего вокруг. Как Амира сидит с вышивкой — она вышивает магическими нитями особые узоры. На защиту, на удачу, на здоровье… Это могут даже люди без дара, оказывается. Она полулежит на диване и периодически берёт нитки со стоящего рядом столика. Здесь, в комнатах Морганы, где привыкли устраиваться господа заговорщики, было тепло и уютно. Мерлин смеётся и протягивает ему горячий отвар, как Маре, и устраивается рядом — у мага много чертежей и расчётов новых артефактов, которые он обожает мастерить. А иногда он возиться уже с драгоценными камнями и металлами, буквально «на коленке» делая простенькие, но всегда нужные амулеты. Артуру немного горько, что раньше он этого не видел, не видел, как всё это начиналось. Но с горечью соседствовало сладкое тепло — теперь он был здесь и он был частью этой маленькой семьи. Иногда, к ним присоединялись играющие дети, колдующие, зачастую, неосознанно, в процессе своих игр. Мордред забирается ему на плечи и просит покатать. Кара обижается — она тоже хочет покататься. Её подхватывает Мерлин и девочка счастливо смеётся. Шон радостно возится в книгах и рукописях, а Рейден периодически на него косится — присматривает. Элен внимательно наблюдает за Амирой — ей тоже хочется так уметь. И Мири рассказывает, что и как делает. Поясняет. Даёт попробовать. В такие вечера принц по-настоящему счастлив. А ещё, Артур всё же исполнил давнюю задумку. Он спросил Мерлина о том, что он мог бы сделать, чтобы вернуть магию. Он не хотел ждать своей коронации. Вместе они составили план и начали тихонько претворять его в жизнь. Мерлин притащил списки своих магов, которые работали в Гильдиях и готовы были участвовать в потрясающей афере. Выбирая тех, кто обладал необходимыми знаниями, принц и чародей начали потихоньку ставить магов на важные места. Им нужны были сторонники и помощники. Причём такие, которым можно было бы полностью доверять. Слуги в замке. Помощники советников. Торговцы и горожане. Потихоньку, эти люди аккуратно работали с сознанием людей — слухами, разговорами, намёками, лёгким внушением, если дело было серьёзным — и те постепенно переставали бояться магии. Пройдёт ещё немного времени, и они начнут надеяться на то, что однажды магия вернётся и жизнь станет лучше. И именно эти маги будут теми, кто поможет с тем, чтобы указ о возвращении не остался на бумаге. Но до этого надо было ещё очень многое сделать. Они были только в начале пути…***
Когда шкатулка связи с Авиором вдруг засияла в неурочное время, Мерлин только тяжело вздохнул, откладывая отчёт Гильдии и немного иронично протянул: — До свидания, спокойная жизнь, ты мне очень нравилась… Он вынул из шкатулки послание и внимательно вчитался. Нахмурился. Прочитал ещё раз. — Ничего не понимаю. Авиор писал, что в городе появилась странная эпидемия. Люди засыпали здоровыми, но на утро не просыпались. Лежали как в лихорадке. Люди стали тревожиться, но пока волнения были не сильными, раз не дошло ещё до замка. Маги, которые работали в городе — среди них уже было несколько городских лекарей и травников — осмотрели больных и доложили, что болезнь навеяна магией. Но странной — словно она только удерживала людей в своеобразной коме. А ещё, маги заметили, что из людей будто силы кто-то тянет. Слишком быстро для лихорадки. Всё указывало на то, что какой-то колдун пробрался в город. Но… — Но кто же это может быть? — Вслух проговорил Эмрис Паутинка работала на совесть, да и «должность» Верховного Жреца давала ему знание о том, что самые сильные маги сейчас под его рукой — в Долине, в Гильдиях. Есть дети с многообещающим талантом, вроде Мора, есть ещё Моргана в Камелоте… Но и всё. Остальные более слабые. Той же Моргаузе не под силу держать сразу несколько людей в таком состоянии, даже если бы она попутно тянула из них силу. Тогда кто? Кто ещё на такое способен?.. — Что-то случилось, хозяин? — Запрыгнул к магу на колени Фиенд Тот после пропущенной эпопеи с нападением Сенреда и скелетов заявил, что больше не будет брать выходные. Так и всё интересное пропустить можно! Мерлин машинально погладил крупного кота — именно это обличье было у демонёнка любимым. — Да вот, полюбуйся на нашу новую проблему. — Чародей показал лист с отчётом своему фамильяру Читать тот прекрасно умел — научился вместе с самим магом ещё в детстве последнего. Так что сейчас Энд, прочитав послание, прищурился. — У меня плохое предчувствие. Что-то не так с этой магической загадкой. — Что-то конкретное? — Насторожился Эмрис — Думаю, это не человек. — Покачал головой чертёнок — На свете есть много сущностей с различными способностями… Но я считаю, что нужно искать кого-то… похожего на меня. Обычно такими талантами обладают схожие со мной сущности. Мерлин повертел в голове этот вариант. Действительно. Если отбросить предположение о человеке, то… Такая версия выглядела правдоподобной и всё более вероятной, по мере размышлений. Кивнув самому себе, маг осторожно подхватил Фиенда и отправился в библиотеку Цитадели, не забыв поставить галочку в памяти утром сообщить Артуру о новой напасти на их несчастные головы. А то подобными созданиями он раньше как-то не интересовался. Не до того было. А вот теперь стоило поинтересоваться. Потому что Фиенд — это одно. Своё, так сказать, персональное родное зло. Ну, уже, вернее, не зло. А очень даже верный друг. А вот та дрянь, что внезапно объявилась — совсем другое дело.***
Он шёл по серой зыбкой тропе и не мог понять, как он здесь оказался. И главное — где это «здесь»? Вокруг был лишь мрак, не было ни неба, ни земли — только чёрное движущееся пространство. Густое и тёмное, как гудрон. Только у него под ногами вилась серая тропка. Тонкая, неровная и ведущая непонятно куда. Однако, оставаться на месте было бессмысленно, да и сидеть без движения он не привык. Хотя не мог не думать о том, где же он и что вообще происходит. Это была бездна. Бесцветная, непроглядно-черная и ослепляющая своей чернотой. Обморочно-жуткая и маняще-сладкая. Бездна шептала тысячами голосов, и шепот этот оглушал, как ураган. Бездна призывно тянулась навстречу. Наконец, после очередного шага что-то изменилось. Пустота, казавшаяся такой вкрадчивой, почти ласковой, взорвалась вихрем — и тот с размаху ударил его, едва не швырнув оземь (хотя где тут земля?). Потоки ветра били, как камни, не давая дышать, пытаясь раздавить. В лицо дунул острый, колючий ветер, да так, что ему пришлось отвернуться и прикрыть лицо руками. Однако ветер всё не утихал, так что, немного привыкнув, он рискнул приоткрыть глаза. Ветер был везде. Ветер был сух и горяч, ветер нёс серую мелкую пыль, забивая её в волосы, оседая на коже, лишая её цвета. Пепел? Он уже видел этот пепел. Тогда, во время нападения дракона. Точно такой же пепел… Только тогда был горящий замок, пылающие руины города, огненный вал, льющийся с неба и громадная драконья тень на фоне проглядывающей, периодически, луны. Здесь не было ничего кроме пепла. Ветер нёс его бесконечным потоком — мириады серых пылинок, обманчиво мягких и лёгких, пахнущих остро-горькой гарью. Ветер хлестал как бич, серые крошечные иглы впивались в губы, покрывая их сетью трещин, которые наливались влажной солью, тут же застывая на ветру. Он стиснул зубы, продолжив двигаться вперёд. Да, он всегда был упрямым. Ветер уже не свистел. Ветер выл, кричал, бранился, издевательски хохоча. Серая горькая пыль забивала горло, резала легкие, как толченое стекло. Ветер бросал в лицо целые горсти этих страшных, обманчиво мягких пылинок, жалящих, подобно осам, вгрызающихся в тело, словно желая содрать кожу до кости. Всё мертво — шептал ветер. Все те, кто тебе дорог ушли — шептал ветер. Даже тот, кто клялся не оставлять перед ликом Бледной Госпожи — он оставил тебя. Я не слышу тебя, — он упрямо сжал зубы и мысленно ответил ветру. — Что бы ты ни плёл мне сейчас, я не слышу тебя. Тебе меня не остановить. В твоей груди горит пламя, воин. Но пламя гибнет на ветру. Ты тоже погаснешь, как и тысячи после тебя. Я не слышу тебя, — повторил он. — Слабые гаснут. Сильные — разгораются ярче. А ты действительно уверен, что достаточно силён? Ты всего лишь мальчишка, в чьих руках однажды будет власть лишь над людьми. Смертный мальчишка, бабочка-однодневка в глазах Вселенной. Бабочки-однодневки… Так Иреон рассуждал как-то о людях. А Эл когда-то говорил, что маги живут столько, сколько позволяет им дар. Они могут умереть от меча или заклятья врага, но не от старости… Твой друг однажды поймёт, что тебе суждено состариться и умереть на его глазах, ведь маги живут несоизмеримо больше. Он оставит тебя. Рано или поздно. И ты останешься один — слабый, ни на что не способный в одиночку мальчишка. Ведь, всё, что у тебя есть сейчас кроме титула, что достался тебе по рождению, есть только благодаря магии Эмриса. Уйдёт он — и что станет с тобой? На что он способен без друга? Всё, что у него есть — то, что подарил ему Мерлин. И Паутинка и знания и семья и даже новые силы. Не говоря уже о жизни. Её он спасал несчётное количество раз… Ты останешься один. Разбитый. Никчёмный. Самый обычной король — таких в истории было много, а будет ещё больше. Ты станешь лишь страницей в истории, сухой строчкой в книги судеб. Твой чародей будет известен и почитаем — а что останется тебе? Старость и одиночество… Мерлин останется в истории, это верно. Он вновь собрал магический мир по осколкам, спас невинных, буквально создал новое королевство. Он дитя Магии, её Верховный Жрец. О нём говорили легенды и пророчества ещё до его рождения… Открой глаза, мальчишка-воин. Ты жалок. Ты ничего не можешь без своего мага. Ты ни на что не способен без него. Если бы не было тебя, он бы не оказался в стольких неприятностях, не рисковал бы собой. Ведь, все его раны — на твоей совести. Вся его боль — по твоей вине. Подумай — даже твоё рождение принесло беду… Игрейн умерла, а Утер пустился во все тяжкие. Он погубил множество невинных жизней, объявил кровавую войну в день его рождения тем, кто не был виноват в гордыне и самоуверенности короля, приведших к беде. Если бы Артур не родился — его мать была бы жива, а в королевстве был бы мир… Если бы ты не родился, отец и мать твоего друга не бежали бы в пограничную деревню. И им не пришлось бы расставаться, оставляя нерождённого ребёнка сиротой. И если бы ты был быстрее, то он не стал бы сиротой дважды — его отец не умер бы у него на руках. Он закрыл уши руками, будто это могло бы помочь, но голос звучал в самой голове, проникая словно в каждую клеточку тела. Принц уже не знал, что происходит. Отпусти меня! Отпустить? Ты этого хочешь? Хочешь быть слепцом, не видя очевидного, продолжая жить с повязкой слепца на глазах? Хочешь, чтобы твой маг снова вёл тебя за руку, как маленького ребёнка? Или как телёнка на верёвочке? Куда он ведёт тебя? Он просит отменить запрет на магию, верно? И что тогда? Какую власть он обретёт, Верховный Жрец Магии, негласный повелитель магического мира? Он забрался в самое твоё сердце, душу, направляет тебя в нужную ему сторону. Эл, конечно, всегда воспитывал его, учил, старался ткнуть носом в то, что сам Артур иногда не видел за своей импульсивностью или неопытностью… Ты знаешь, что говориться в пророчестве? Оно предрекает твою смерть, принц. Смерть от руки близкого человека. И твой маг знает об этом. Он ведёт тебя по гиблому пути. И не говорит всей правды. Неужели ты можешь доверять ему после этого? Пророчество? Эл говорил только о них двоих, что он — Эмрис, а Артуру предстоит стать Королём Былого и Грядущего… Он скрывал от тебя эту правду. А сколько ещё он скрывал? Даже если и скрывал — они давали друг другу клятву! Они поклялись быть братьями! Братьями? Разве братья используют друг друга? Скрывают друг от друга столь важные вещи? И разве маг не смог бы оставить себе лазейку, пути отхода? Ты оказался связан по рукам и ногам, а он наверняка свободен. Ты сам загнал себя в ловушку, воин. Твоя честь и вера в лучшее погубили тебя. Ты слишком сильно доверял… Доверие — обоюдоострый меч… Ты ищешь справедливости, верно? Так разве не будет справедливо отплатить предателю тем же? Хочешь ли ты наказать его? Хочешь ли ты, чтобы он ответил за всё сполна? Увидеть его боль? И тут помутившееся сознание прорезало удивительно чёткое воспоминание: бледное лицо Мерлина, почти сливающееся с подушкой, ярко выделяющиеся на ней же чёрные волосы, исхудавшее лицо, тёмные тени под глазами. Забинтованные руки, торс и бескровные губы, кривящиеся в попытке улыбнуться. Это было словно жизнь назад, столько всего произошло с тех пор. Но в памяти Артура навсегда отпечатался облик друга, который улыбался сквозь боль. Дикую боль — ведь, его проткнули мечом насквозь, кинжалы всадили в спину и ладони были исполосованы в кровь. Он пострадал, защищая его сестру. И он улыбался, хотя на глазах выступали слёзы от боли. Он называет тебя братом, но разве настоящие братья манипулируют друг другом? Разве они поступают так подло? Так подло?.. Спасать жизнь — подло? Спасать чужие жизни — жизни его подданных — подло? Спасать его сестру от его же отца, потому что у неё внезапно проснулся магический дар — подло? Он даже не настоящий брат тебе. У вас в жилах течёт разная кровь и даже на солнце вы смотрите разными глазами… Зреющая угольками в груди ярость — огненная, испепеляющая, неистовая — рванулась по венам, сжигая в своём жаре остатки тёмного морока. Голубые глаза запылали, становясь ярче и чище, чем самый яркий и чистый голубой топаз. Что-то древнее, горячее, дикое метнулось изнутри, крича и пылая. — Он. Мой. Брат. — Впервые вслух произнёс он, напрочь забыв о летящем пепле, обо всём на свете, впечатывая слова, как в мягкую глину — Плевать, какая у нас кровь. Плевать, какими глазами мы смотрим на солнце, небо звёзды, мир вокруг — да всё что угодно. Он мой брат в любом времени, во всех мирах и реальностях, сколько их есть на свете. Он мой брат, и я никогда его не предам. Тьма будто отпрянула от него в неверии, пространство вокруг дрогнуло… А потом его словно подхватили знакомые руки потянули за собой — вверх, в полыхнувшему над головой свету. …Артур с усилием открыл глаза. Моргая, он только через минуту смог сфокусировать зрение, чтобы понять, что он находится в своей комнате, на дворе ночь, а над ним нависает встревоженное лицо брата — брата во всех мирах и реальностях вселенной. Он держал его, обхватив ладонями голову и явно что-то недавно колдуя. Смутно, принц чувствовал проявившуюся магию друга, которая сомкнулась нерушимой защитой вокруг них, окутывая обоих словно крылья гигантской птицы. Лицо Эла было бледными, линии беспокойства словно впечатались в кожу вокруг губ и глаз, пролегли меж бровей тонкой складкой. Тёплый поток магии, которая так ощутимо вливала силы в ослабевшее тело Артура обволакивал его, перетекая из рук чародея. Поняв, что случилось, принц слабо улыбнулся. Мерлин почувствовал беду и примчался сразу же — и вытянул его обратно из тьмы так же уверенно, как если бы приволок его за шкирку в покои. — Тш. — Поняв, что он что-то хочет сказать, Мерлин приложил палец к его губам, не давая осуществить задуманное — У тебя почти все силы выкачали, разговоры на завтра отложим. Он устроился рядом с братом, не переставая касаться, вливая силы и немного устало, но тепло улыбнулся. — Спи. Я постерегу твои сны. Сил спорить действительно не было, так что Артур провалился в глубокий сон без сновидений и кошмаров. Он был прав тогда, во сне. Мерлин — его брат. Не важно, что сам Артур пока действительно мало что может. Он только начал свой путь и без друга на этом пути не обойтись — но разве это того стоит? Разве стоит отринуть то, что дорого, то, о чём иные и мечтать не могут, ради мнимой гордости и силы? Однажды и он будет защищать брата и свою семью. Это он решил твёрдо. Но для этого он должен многое сделать. Мерлин тоже ведь с чего-то начинал. Не по своей воле — по слову дракона с сомнительного согласия попробовать вмешаться в судьбу одного самого обычного принца…