Что значит Шиза

— Лисёнок, — сказал лисёнок лисёнку, — ты помни, пожалуйста, что если тебе тяжело, плохо, грустно, страшно, если ты устал — ты просто протяни лапу. И я протяну тебе свою, где бы ты ни был, даже если там — другие звёзды или все ходят на головах. Потому что печаль одного лисёнка, разделенная на двух лисят — это ведь совсем не страшно. А когда тебя держит за лапу другая лапа — какая разница, что там ещё есть в мире? Сказки маленького лисёнка Артур разлепил глаза, когда солнце было уже довольно высоко. Сначала, он не мог вспомнить, почему ему так хреново и что именно произошло на сей раз. Но потом воспоминания о тьме и пепле обрушились на него волной, да так, что он едва не захлебнулся в них. Ему на миг показалось, что он снова оказался там — во мраке, под жестокими плетьми ветра, а в его голове звучит вкрадчивый голос, сводящий с ума. Он хватанул ртом воздух… А потом на его лоб легла знакомая тёплая рука.        — Тише-тише… Что ж ты так резко-то… Проморгавшись, принц смог разглядеть склонившегося над ним Мерлина. Тот, уверившись, что друг пришёл в себя, облегчённо кивнул, повернулся куда-то буквально на миг, а потом протянул кубок с водой. Артур осторожно выпил и почувствовал, что тело окончательно проснулось, сбросило сонную тяжесть, а силы возвращаются. Он сел, взъерошил и так встрёпанные волосы…        — Что я пропустил?        — Я сказал твоему отцу, что ты приболел, но не сильно, так что на сегодня-завтра ты совершенно свободен, но из комнат выходить тебе нельзя. Да я бы и не советовал. Ты ещё не восстановился. Эта тварь из тебя довольно сил выкачала. Губы Артура тронула слабая улыбка.        — Ты опять меня спас.        — О, уверяю тебя, ты великолепно справлялся сам. Ты сумел отогнать его настолько, чтобы я смог почувствовать тебя и помочь найти дорогу назад. Ты сам невольно позвал меня, только по этому я смог найти тебя в реальности сновидений. — Маг плотно сжал губы — Ладно. Об этом потом. Тебе надо поесть.       — А ты?       — А я уже. Давай-давай! …Они продолжили разговор только через полчаса, когда еда была съедена, документы Эла (принцу ничего не принесли в связи с болезнью) разобраны, а он сам закончил вводить в курс дела друга. Впрочем, говорить-то особо не о чем было. Только показать отчёт Авиора, да признаться, что найти ничего не успел — чародей буквально через пару часов почувствовал, что с братом что-то не так. Артур задумчиво смотрел в одну точку. Он думал о том, что говорила ему та тварь, и откуда она знала на что давить…        — Потому что сны — это отражение подсознания. — Ответил вслух Эл — И не смотри на меня так, ты этот вопрос вслух произнёс. Через сны можно добраться до той части наших душ, которая большую часть времени от нас скрыта. Наши потаённые страхи, мечты помыслы — всё то, что мы стараемся скрыть. Зачастую, так хорошо, что и сами не подозреваем об этом. — Эмрис помедлил, но всё же спросил — Ар… Что он говорил тебе?        — Это уже не важно. — Вздохнул тот… но тут же напоролся на серьёзный взгляд синих глаз        — Важно. Это твои болевые точки. То, о чём ты даже думать боишься. Артур, есть много тварей на свете (людей в том числе), которые могут случайно или специально найти твои слабые места и использовать их. Мы должны разобраться с этим сейчас. Если ты не хочешь говорить со мной — иди хоть к Моргане, хоть к кому… Но сам ты с этим тоже не разберёшься. Начиная искать контраргументы твой разум всё равно назовёт их оправданиями. Голубые топазы встретились в молчаливом диалоге с синими сапфирами. Спустя пару секунд, первые неуловимо потеплели.        — Ну и кому бы ещё я бы доверил свои страхи, Эл? Глупости говоришь.        — Всего лишь даю свободу выбора в тех условиях, в каких мы оказались. — Улыбнулся тот краешком губ Принц вздохнул и удобнее устроился в кресле, подперев рукой голову.        — Ну и что? Мне исповедоваться?        — Нет. — Мерлин махнул рукой, закрывая дверь на засов и проверяя заглушку, а сам сел в прилетевшее от камина кресло — Достаточно обозначить сами проблемы. Принц задумался, машинально оглядывая окружающую обстановку, будто никогда её не видел… *Вообще-то, покои принца состояли из нескольких комнат. Первым был рабочий кабинет. Просторная комната с большим дубовым столом у двустворчатого окна, несколькими креслами у камина, между которыми стоял небольшой столик из того же дуба. Ещё там стояли книжные стеллажи (они появились ещё во времена учёбы принца, а потом книги постепенно менялись по мере его взросления) и платяной шкаф с верхней одеждой. Тяжёлые шторы на окнах были тёмного винного оттенка, в тон такого же оттенка обивки мебели и медвежьей шкуры у камина. Из декоративного элемента тут были несколько картин пейзажей и напольных подсвечников, выполненных в довольно изящном стиле, а так же причудливые выточенные узоры на мебели и резной потолок. Справа была неприметная дверь для слуг, а слева другая дверь — в личную гостиную принца, которая уже соединялась со спальней. Гостиная была немного просторней кабинета, окна здесь были больше и стрельчатой формы, потолки куполообразными, расписанными, а вся обстановка была в тёмно-синих, светло голубых и серебряных тонах. Тяжёлые шторы из синего бархата, пушистый более тёмного оттенка ковёр почти на всю комнату, оставляя место только у стены с окнами, чтобы можно было спокойно пройти в спальню, не запачкав ковёр сапогами. У противоположной стены расположился большой белый камин с причудливой лепкой, на котором стояли два канделябра на 5 свечей и каминные часы посередине. Вместо углов с той же стороны были ниши с небольшими столиками и полукруглыми диванами с тёмно-синей бархатной обивкой. Ещё две софы расположились вдоль обеих стен от камина. По центру комнаты, чуть сдвинувшись в сторону камина стоял стол с мягкими креслами вокруг него всё той же обивки. Ну, и внушительная люстра на потолке. Спальня была не слишком большой по сравнению с гостиной. И вот здесь всё было в алых с золотом тонах. Вернее, винных, бордовых, карминовых… Большая кровать с алым бархатным балдахином, софа в её ногах винного оттенка, пара тумбочек по обеим сторонам кровати с парой подсвечников, тоже белый камин с лепкой в виде летящих драконов, большой платяной шкаф, несколько кресел с небольшими столиками, ещё один стол — здесь Артур работал с более секретными бумагами или личными записями и пара картин с пейзажами на стенах. Собственно, именно в креслах у камина с драконами и расположились сейчас друзья. Мерлин вертел в руках какой-то очередной кристалл, а Артур собирался с мыслями.        — Думаю, первый мой страх не нуждается в обсуждении. Это страх потери, который всегда будет у любого человека. Та тварь говорила, что вы сами ушли, оставив меня, но в общем и целом это именно страх потери. Не важно каким путём. Мерлин склонил голову на бок.        — Действительно. Этот страх не убрать. Он в нашей природе. И, к слову, именно этот страх помогает нам защищать близких. А на счёт «оставили»… Мы клялись, Ар. Клялись, что придём на помощь друг к другу даже с края Вечности. И эту клятву нам не нарушить. Вольно или не вольно — даже если я погибну, то всё равно приду на помощь.        — Давай не будем проверять последнее. — Криво усмехнулся принц — Оставим только в теории.        — Как скажешь. — Чуть улыбнулся маг — Дальше?        — Он сказал, что я всего лишь мальчишка, кому по праву рождения досталась власть над людьми. Бабочка-однодневка в глазах Времени. Чародей выгнул бровь.        — В каком-то роде, это правда. Да только, надо уточнить, что именно такие «бабочки» становятся историей. Легендами. Тем, что останется в памяти потомков на века. А пока люди помнят твоё наследие — ты, в каком-то роде, тоже бессмертен. В тех, кто унаследовал тебе. В людской памяти. Звёзды тоже однажды гаснут, но знаешь что? Мелисса говорила, что их свет остаётся на миллионы лет после того, как они сгорают.        — А маги?        — Маги, конечно, живут дольше, но в глазах всё той же Вселенной маг, который не сделал ничего и прожил пару столетий, всё равно умрёт. А вот человек, который совершил что-то великое останется бессмертным. Потому что его будут помнить. Артур задумался и скользнул взглядом по чёрным волосам друга. Тот после возвращения так и остался с белыми волосами и немного странной внешностью из разряда «не от мира сего», но он что-то там намагичил (он говорил что-то о каком-то генном преобразовании, которое позволяет менять своё тело, но принц почти ничего не понял и просто мысленно поместил это в категорию «это всё магия») и теперь носил внешность себя-прежнего, с парой поправок (они всё же повзрослели на год). А потом внезапно процитировал:        — Твой друг однажды поймёт, что тебе суждено состариться и умереть на его глазах, ведь маги живут несоизмеримо больше. Он оставит тебя. Рано или поздно. И ты останешься один — слабый, ни на что не способный в одиночку мальчишка. Ведь, всё, что у тебя есть сейчас кроме титула, что достался тебе по рождению, есть только благодаря магии Эмриса. Уйдёт он — и что станет с тобой? Ты останешься один. Разбитый. Никчёмный. Самый обычной король — таких в истории было много, а будет ещё больше. Ты станешь лишь страницей в истории, сухой строчкой в книги судеб. Твой чародей будет известен и почитаем — а что останется тебе? Старость и одиночество… Мерлин вскинул голову и в его глазах полыхнуло нечто… Дикий коктейль чувств, который венчала злость.        — Жаль я не могу пнуть эту тварь. — Процедил он — Впрочем, не об этом сейчас речь. О том, что будет, когда нам исполнится лет по 40 мы поговорим именно тогда, когда настанет сие светлое время. Но не раньше. Нам бы ещё прожить столько. С учётом того, как часто нас пытаются убить — думать о том, что будет хотя бы лет через 20 довольно… Глупо, ты не находишь? Артур моргнул. Действительно. Не факт, что они вообще доживут до тех же 40-ка.        — А если даже и доживём (к чему я постараюсь приложить все усилия) вот тогда и поговорим, что нам делать дальше. Варианты есть. — Чародей хмыкнул — У Стражей свои… секреты, мой друг. Но о том, что я от тебя отстану — даже не мечтай. Ты сам решил стать моим братом, так что придётся теперь меня терпеть всю свою жизнь! — Ирония смешалась с шутливой угрозой, да так, что принц только согласно фыркнул — А на счёт моей помощи… Артур, ты знаешь, кем я был до Мелиссы?        — Эм… Тот завис от неожиданности и тут же понял — нет. Не знал. Совсем. Даже не думал.        — А я тебе скажу: никем. Да, у меня была моя магия… Но знаешь что? Ничего это, по большей части не меняло. — Горько усмехнулся маг, глядя сквозь окно, куда-то в своё прошлое — Разве что в негативном ключе. Я родился как раз в начале Чистки, через 2 года после тебя. Тогда был самый расцвет гонений. Как думаешь, хорошо мне жилось тогда?        — Нет. — Прошептал Артур, впервые об этом задумавшись и содрогнувшись        — Вот именно. Матушка говорила, что я умел двигать предметы, зажигать огонь в камине и создавать иллюзии ещё до того, как научился говорить. Именно поэтому, мать прятала меня дома, до пяти лет я вообще не выходил на улицу, жил как в тюрьме, а мама каждый день повторяла, что я не должен пользоваться магией. И я старался. Я запирал в себе часть самого себя, сам ограничивал себя… Из-за того, что большая часть моей концентрации была направлена на удержание магии в узде, я был очень неуклюжим и рассеянным, постоянно обо что-то спотыкался, что-то ронял… А магия всё равно вырывалась. И мать тогда смотрела на меня с жалостью и… Ты знаешь, она ведь, ненавидит мою магию. До сих пор. Любит меня, как память об отце и как своё дитя, но… Не принимает мою суть. Боится и ненавидит мою магию… Меня самого… — Маг прикрыл глаза — Думаешь, почему я за несколько лет ни разу не возвращался… Но не это важно. Понимаешь, к чему я веду, Ар? До Лиссы я был неуклюжим рассеянным мальчишкой, который совершенно не умел обращаться с силой, не умел даже читать и писать, а из дома выходил только в лес — потому что прятать в доме всплески моей магии становилось всё труднее… Ребята в деревне даже считали меня сумасшедшим или больным, у меня никогда не было друзей. Да я и сам не смел даже подходить к другим детям — знал, что если кто-то узнает, то или сдаст или сам погибнет, рано или поздно. Артур сидел, как оглушённый. Мерлин никогда — никогда — не рассказывал о том, как прошло его детство. С самого начала только сказал, что его кто-то учил и описывал моменты из этой учёбы. Потом признался, что учил его Страж и немного рассказал о ней. А вот о матери действительно никогда не говорил, как и обо всём остальном, что осталось в Эалдоре. А Артур никогда не спрашивал, потому что считал, что это — личное и о таком не спрашивают без повода. И теперь многое становилось на места. Не важно, как давно это было, что именно происходило… Но вспоминать о матери, которая не принимает твоей сути и тебя самого, наверняка больно. Если так подумать, то большей матерью — и сестрой в одном флаконе — для Эла стала именно Мелисса…        — Когда сестра… оказалась рядом. — Словно подхватывая его мысли, продолжил маг — Я… Я обрадовался. Потому что она сама была такой же как я… Как я считал тогда таким же монстром. Хотя Мел потом отучила думать о себе так. Весьма качественно. — Мерлин невольно провёл рукой по затылку и усмехнулся, вспоминая многочисленные подзатыльники и многочасовые лекции — Она стала для меня всем. Её я слушал и слушался, ради неё старался стать лучше, стать лучшим во всём, чему она меня учила. Вместе с ней я ушёл в лес и почти не возвращался к людям, потому что это было слишком опасно… И потому что только в лесу я чувствовал себя свободным. Не должным ни перед кем притворяться и быть тем, кем я не являлся. Отпустив себя, свою магию, я перестал обо всё спотыкаться, натыкаться, что-то ронять… А ещё исчезла рассеянность. И оказалось так легко и здорово сосредоточиться на чём-то полностью, думать ясно и чётко… Уже позже оказалось, что из-за всего этого на мой мозг приходилась большая нагрузка, чем обычно и я умудрился развить его намного сильнее, даже задействовать интуитивно магию. Только благодаря этому я отделался рассеянностью, а не славой ненормального, который не видит ничего под своим носом и ничего не слышит, потому что не может сосредоточиться на разговоре. А ведь, такое могло бы быть… Именно поэтому, когда я перестал концентрироваться на сдерживании магии, мой разум работал несколько быстрее и чётче, чем у других людей — отсюда мой талант к аналитике и быстрому разбору документов. Я имею ввиду скорость обработки информации. Артур открыл рот. Он представил себе Мерлина. Таким, каким он описывал себя-ребёнка. Рассеянного, неуклюжего, неповоротливого, а ещё не слишком быстро соображающего… Не получалось. Ну, то есть, получившийся образ никак не соотносился с настоящим Мерлином. Вот вообще… Увидев выражение его лица (очень уж оно было выразительным) и поняв причину сей шедевральной картины, маг даже расхохотался. А успокоившись, с улыбкой добавил:        — Да, Ар, понимаю. А ещё, не забудь тот факт, что Эалдор — деревня на границе, где мало народа и бедность та ещё… Я был худым, недокормленным, кожа да кости, невысоким и с вороньим гнездом на голове. И в старой одежде, потому что новую было проблематично шить. Артур окончательно загрузился, пытаясь уложить такую картинку в голове. Мозг явно тормозил. Маг, покачав головой с улыбкой, тронул его за плечо.        — Это в прошлом, брат. Я не хочу знать, каким бы вырос в таких условиях… Но этого не случилось. Теперь есть я — тот, которого знаешь ты и все остальные. А тот мальчик канул в прошлое.        — Однако, это твоё прошлое. — Вздохнул принц — Я рад, что узнал это. Хоть и не совсем понимаю, к чему ты ведёшь.        — К тому, что всё, что у меня есть, мне дала Мелисса. — Обезоруживающе улыбнулся чародей — Кроме моего Дара, которым я до неё всё равно пользоваться не умел. Всё что у меня есть — это благодаря ей. Подумай — если бы я остался тем мальчишкой, которого я тебе описал, смог бы он сделать то, что сделал я?        — Нет. — Начал понимать Артур — Не смог бы.        — Он смог бы защищать тебя — всё же я уверен, что Килгарра бы подсуетился и уговорил бы его на это — но… И только. Он стал бы твоей тенью, с которой, возможно, у тебя были бы приятельские отношения, потому что это всё же было бы что-то похожее на меня. Уверен, что кем бы я не вырос, я не признавал бы лжи, предательства и всего такого… Так что кто знает… Но я не сумел бы спасти магов, не основал бы Запретный Город, не спас бы Моргану, которая, скорее всего ушла бы с Моргаузой «мстить», опасался бы Мордреда из-за мутного пророчества… Авиор не выжил бы, ты бы убил единорога… Много чего случилось или не случилось бы… И всё это — то, что у меня и у нас есть сейчас — дала мне Мелисса. Она сделала меня таким, какой я есть, она обучила меня, огранила, как самородок и превратила в драгоценный камень. Но на это понадобилось 8 лет, понимаешь? Начиная с семилетнего возраста, 8 лет я спал в пещере, зубрил кучу уроков, которые мне давала сестра (и не только магических), купался в ледяной горной реке, сам добывал себе еду, учился жизни… Я выживал как мог, Ар. И именно это превратило меня в того человека и мага, который пару лет назад пришёл в Камелот и который спас тебе жизнь. Артур прерывисто выдохнул, прикрыв глаза.               — Спасибо, что рассказал.        — Лучшей благодарностью будет твоё осознание причины, по которой я это сделал.        — Я понял. — Неожиданно светло улыбнулся принц — Ты хочешь сказать, что все мы никто, пока в нашей жизни не случится кто-то или что-то что даст нам основу, на которой мы построим что-то своё.        — И что однажды настанет момент, когда тебе будет не нужна моя помощь, чтобы совершать великие дела. — Подсказал довольный волшебник        — Ну нет! — Воспротивился будущий король, улыбнувшись чуть шире — Ты мне всегда будешь нужен. В первую очередь — как друг. Как мой брат. Мерлин тоже открыто улыбнулся.        — Тогда могу пообещать, что пока я буду нужен — я буду рядом. Столько, сколько понадобится. Идёт?        — Тогда смирись, что тебе придётся здесь серьёзно задержаться. — Ухмыльнулся Артур        — Уже смирился, Высочество. — Фыркнул чародей — Так ладно. Чем ещё тебе забил голову этот призрачный гад? Не смотря на шутливый тон, принц посерьёзнел и прикрыл глаза, вспоминая.        — Он сказал, что если бы не было меня, ты бы не оказался в стольких неприятностях…        — Глупости какие. — Откровенно скептически откликнулся маг — Неприятности были и будут всегда, как и жизненные испытания и препятствия. А уж мы сами выбираем, какими они будут. Я выбрал тебя и пока не пожалел, ни смотря ни на что.        — …И что даже моё рождения принесло беду.        — Угу, а ты вот прямо сам решал, когда родиться, у кого и на каких условиях. — Синие глаза укоризненно посмотрели на друга, как на дитё малое — Вот уж что-что, а это дурь полная, выкинь из головы немедленно!        — Уже выкидываю. — Изобразил пантомиму немного повеселевший принц — Но следующее обвинение — тебя, кстати — тебе понравится больше.        — М-м-м?        — Мне заявили, что я живу с повязкой слепца на глазах, не вижу дальше своего носа, а ты ведёшь меня как барана на верёвочке непонятно куда. И прозрачно намекнули, что отмены запрета на магию ты приобретёшь слишком большую власть, а меня ждёт смерть от какого-то там пророчество, которое ты знаешь… — Последнее был произнесено немного с вопросом        — Всё ты видишь. — Проворчал маг — И я всегда тебе всё рассказываю, нафига мне та пресловутая власть, когда у меня и так головной боли выше крыши… Цитадели! А пророчество… Ты знаешь, похожий разговор у нас с Мелиссой был. Я ругался, что не хочу, чтобы какое-то мутное пророчество непонятного кого указывало мне как жить. А сестра тогда меня чуть ли не за шкирку поймала и целую речь выдала. Хотя я бы скорее назвал это очередной лекцией. — Мерлин прикрыл глаза, припоминания — Сейчас процитирую… «Для начала, не надо отказываться от того, чего не знаешь. Нужно сначала узнать как можно больше. К тому же, дракон — не истина в последней инстанции. Род драконов, конечно, видит будущее лучше людей, но только одну ветку из возможных вариантов — ту, которую прочат Миру Изиды. А Изиды, в свою очередь, любят всё пафосное. Хэппи-энд — точно не для них. Им бы побольше сражений и торжественной смерти всех, до кого дотянутся их загребущие лапки. Но они сами — даже не судьба. Да, они могут «подшаманить» судьбы и заставить других поверить в подобный исход, тем самым осуществив его. И что бы там ни было, свою судьбу мы творим сами». — Он вновь открыл глаза — Судьбу творим мы сами. А пророчества говорят лишь о том, что «случится, если…». Это только одна ветка вероятности на огромном дереве. Я стал Эмрисом, потому что сам так решил — без моего решения вся данная мне сила была бы бесполезной. Остаться при тебе — тоже моё решение. Создание Альбиона… Ну, посмотрим по ходу дела. Кто его знает, как жизнь сложится. А часть про твою смерть… Ну, думаю, её мы уже избежали. — Маг ухмыльнулся — Этот ребёнок — Мордред. И он мог бы ненавидеть тебя, если бы, допустим, наши бы народы воевали или если бы продолжил жить где-то в лесах. Но сейчас Мор счастлив. У него есть друзья, наставники, семья. Он хочет возглавить Гильдию Боевых Магов, изобрести несколько новых заклинаний, побегать по миру… У него много планов, в которые явно не вписывается твоя смерть. А если его и переклинит… То я, думаю, смогу оттаскать его за уши, на правах Учителя. Артур согласно хмыкнул. Он плохо себе представлял ситуацию, чтобы Мор пошёл против обожаемого Наставника. Он и смотрел-то на мага глазами полными восхищения, обожания и желания «не разочаровать». Такими глазами смотрят на идеальных отцов и старших братьев. Мерлин был для Мордреда чем-то средним между этими понятиями.        — Ладно. — Артур встал и расправил плечи Ему показалось, будто с души упали незримые, но вполне ощутимые камни. Стало как-то легко, а в сердце поселилась уверенность, что всё будет хорошо. Вот такое глупое чувство, тем не менее означающее — что бы не случилось, они справятся. Вместе.        — Что дальше?        — Ты пока сиди тут, а я отправлюсь в Цитадель. Там меня Моргана с Амирой сменили — в книги закопались. Кажется, им даже Иреон помогает. Он же теперь там при Архиве…