Когда алмаз теряет сияние

Свет в комнате был лишь от полной луны, она-то и придавала столь интимную обстановку, в которой двое влюблённых самозабвенно целовались, лаская тела друг друга. Сяо Чжань не слишком себя сдерживал в постели в моменты, когда ему было хорошо, хорошо со своим истинным. Правда, старые метки с его тела давно сошли, они же были временными, а новых он себе наставить не позволил. А постоянная метка будет лишь только после свадьбы, и это наверное, правильно. Когда чужие губы страстно целовали его собственные, всё что мог сделать Сяо Чжань – это только тихо постанывать в рот своего альфы, но когда его отпустили и этот альфа спустился с поцелуями к изящной шее, тогда уже его прорвало. Он стонал в голос, иногда всхлипывал, потому что как никогда желал этого мужчину. Хотя он постоянно его так желал во время течки, но сейчас-то её не было, а отлипнуть от Ван Ибо сейчас… Казалось, что если вдруг в этот момент придёт какой-то злодей, который пожелает разлучить этих двоих, оторвать их друг от друга, то омега просто умрёт. И ведь это всего лишь поцелуи, ничего большего. Они даже пижамы не сняли, просто не смогли устоять хотя бы перед таким проявлением чувств друг к другу. – Ван Ибо? – проскулил Сяо Чжань, цепляясь пальцами за его волосы и сминая ткань футболки на спине. – Ван Ибо… Бо-ди, мне больно… Для того эта фраза действует как стоп-кран. Он моментально отрывается от вылизывания шеи любимого и смотрит в его глаза. Их хорошо видно. – Янь-Янь, где болит? – дыхание альфы сбилось и от того перед глазами всё расплывалось. – Чёрт, почему ты к андрологу не сходил? Собирался же! Давай, я завтра тебя отвезу? – Бо-ди, успокойся, – и чтобы тот перестал паниковать Сяо Чжань бережно прижался губами к его щеке, – не нужно меня никуда возить, я уже взрослый мальчик. А для А-Юна нашёл несколько кандидатур на роль няни в агентстве, они завтра должны приехать к нам на собеседование. – Я тоже приеду. Скажи, в какое время! – альфа чересчур активный что-то стал. Хотя оно и понятно — член стоит колом, а разрядки не предвидится, вот поэтому он много говорит. – Ты занимайся уже на репетиции, я сам тебе вечером всё расскажу, об этом не беспокойся. И тогда уже, оставив нашего сына с няней, я поеду по врачам. Только… больно мне не от этого… А от того, что в груди больно сжимается сердце, потому что у омеги никак не получается выкинуть из головы услышанное сегодня – Янь-Янь… – Я же говорил, что нам нужно с тобой поговорить. Вот сейчас мы это и сделаем, только сперва я дам тебе кончить. И мир перед глазами Ван Ибо перевернулся. В буквальном смысле перевернулся, потому что его опрокинули спиной на кровать, и одним рывком стащили трусы, сразу же отбрасывая их куда-то, то ли на другой край кровати, то ли вообще за её пределы. Он не успел даже опомниться, не то чтобы вымолвить хоть слово, как его толстый налитый кровью член оказался глубоко в горле омеги. А Сяо Чжань в этом деле был большим умельцем. Он редко когда задыхался, держа в горле орган возлюбленного до самого основания, а также старался делать так, чтобы не подавиться. И это у него получалось очень хорошо. – А-а-а-а-ах, Чжань-гэ, что же ты творишь?.. – простонал альфа, как будто и так не понятно. По нему же было видно, как сильно он желал получить разрядку, а что ж было поделать А-Чжаню, если он просто не мог сейчас заниматься любовью в полной мере? Ну, нельзя! Поэтому минет был самым лучшим решением в данной ситуации. Да и от него ни капли лишней не останется – Сяо Чжань проглотит всё, этим он не брезговал. И глотал он уже очень скоро, так как несчастный организм Ибо был измучен долгим воздержанием. Видеть рядом с собой каждый раз этого омегу и не иметь возможности физически любить его было тяжело. Но он сильный, всё выдержит. – С годами ты стал ещё вкуснее, чем был, Бо-ди, – вытерев губы, Сяо Чжань оказался лицом к лицу с возлюбленным. Коварно улыбаясь он поцеловал альфу в подбородок. – Ты не целуешься после того, как у тебя отсосали? Брезгуешь? – сказано это было ну очень пошлым тоном, дабы ещё чуть подзадорить оглушённого оргазмом молодого человека. Ну, а ещё нужно было действительно уточнить данный вопрос, во избежание неловких ситуаций. Раньше за альфой не наблюдалось отвращения к поцелуям с Сяо Чжанем после того, как тот ему делал минет, но вдруг что-то изменилось. – Целуюсь! С губ Ван Ибо сорвался какой-то измученный стон, после чего он обвил руками шею любимого и впился в его губы страстным поцелуем, вылизывая своим языком каждый уголок этого «грязного» ротика, дабы ощутить собственный вкус. – И очень люблю тебя. – Вот об этом я с тобой и хочу поговорить. Альфа отпустил начавшего вырываться из его хватки возлюбленного, отметив что за сегодняшний день он ни на одно признание в своих чувствах ему не ответил, что они взаимны. – Что тебя беспокоит, Янь-Янь? – они оба сели друг напротив друга. – Я расскажу тебе всё с самого начала. Наш разговор будет длинным и он может тебя задеть. «–Да куда уж больше-то задевать?» – подумал Ван Ибо. – Ты принял окончательное решение расстаться со мной? – а вот это уже было сказано вслух. – Бо-ди, окончательно нам расстаться не получится, даже если бы я того хотел. У нас теперь есть общий ребёнок, – омега потянулся за своим ноутбуком. Сяо Чжань внимательно уставился в монитор своего ноутбука, после того, как убедился, что лежащий с ним рядышком на кровати А-Юн хорошо себя чувствует и не начинает капризничать. На экране был господин Ван, который оставил внука в его комнате, а сам устроился в гостиной, чтобы немного передохнуть. Он достал свой телефон, и недолго поводив по экрану пальцем, видимо набрал чей-то номер, раз тут же приложил коммуникатор к уху. – Скажи, ты нашёл для меня омег? – на том конце ему по всей видимости ответили, потому что мужчина продолжил. – Отлично. Я должен буду увидеть их и там решу, какой нам подойдёт. Провала точно не будет? Все порядочные?... Да, вот, представь себе, мне не оттрахать его надо, а доверить самое дорогое, что есть в моей жизни… Потому что я просто не могу видеть то блядство, которое развёл вокруг моего сына этот его, даже не знаю, как его назвать более прилично. Сколько А-Бо будет страдать? Он и так натерпелся от него чёрт знает чего, от этого своего Сяо Чжаня. Наглая и расчётливая тварь! Понимаешь, я бы принял его как невестку, пускай. Но он же носом воротит. Да, мой сын сделал с ним такое, что простить нельзя, ну так, блять, сука ёбаная, и не общался бы с ним тогда, раз не в состоянии с этим смириться! Я так понимаю, что если не хочешь быть с человеком, если у тебя к нему дикое отвращение, то сжигай все мосты! Зачем всё это? Зачем мучить себя и его? – мужчина замолкает на какое-то время, а потом продолжает. Кажется, он вытирает слёзы, собравшиеся в уголках глаз. – Может я чего-то не понимаю в этом? Может ты мне объяснишь? Вдруг оно теперь так модно у молодёжи – мучить друг друга?… Я теряю единственного сына и понимаю, что уже не смогу жить без внука, которого видел всего раз в жизни. Ты же знаешь, что в отчаянии я даже был готов выкупить Ван Юна у Сяо Чжаня, готов был отдать все свои деньги, только бы у ребёнка было всё хорошо. И у одного, и у второго, у меня же их теперь двое, двое моих мальчишек. Одного я еле вырвал из рук матери, которой он был не нужен. Абсолютно не нужен. Помнишь, когда ему поставили этот миокардит? И как я с ним по больницам мотался? А она в Бангкоке тем временем на мужиках скакала, и хоть бы раз позвонила узнать как у сына дела. И я даже не стану затрагивать тему подарков на дни рождения, на Рождество и прочее. Всё равно бы это всё покупалось на мои деньги… Да! Вот, даже ты помнишь, как я запаковывал для него подарки, и выставлял всё так, что это от неё. Но Ибо же не глупый мальчик. Пару раз оно только прокатило, потом же он всё понял и сказал мне: «Папа, зачем ты выгораживаешь её в моих глазах? Это же ты всё купил!». Эти его слова я до конца жизни не забуду. Ведь тогда ему было всего 12. Дети в его возрасте о подобном не должны задумываться. Хотя, это всё моя вина… Да-да, именно моя. Потому что я позволил себе влюбиться в эту женщину и сделать её своей истинной. Но сейчас я пытаюсь всё исправить. Не знаю как, но пытаюсь спасти сына от этой твари, по имени Сяо Чжань. Не хочу! Не хочу ему больше страданий, не хочу. Хватит! Он уже натерпелся в детстве… Господин Ван замолкает. Он больше не в состоянии себя сдерживать. Нет, он не плачет, но на его лице даже через камеру видна вся его боль. И ведь она теперь стала объективной. Мужчина просто устал видеть, как страдает его сын, и как об него, по его мнению, просто вытирают ноги. А разве ж он не прав? В отличии от взрослого альфы, Сяо Чжань контролировать свои слабости не мог. Сказывалась не только сущность омеги, но и нестабильный гормональный фон после родов. Поэтому он плакал. Обливался горькими слезами, слушая рассказы этого человека. – Нет, я передумал, всё! – отрезал господин Ван. – Всё отменяй, я тебе говорю. Не надо… Не надо этих омег… Да, я хотел, чтобы кто-то из них соблазнил Ван Ибо, показал, что они лучше этого Сяо Чжаня, что они могут его полюбить, ну или на худой конец, заставить ревновать. Хотя, наверное, этот вариант был бы более оптимальным. Этот идиот бы понял, что Ван Ибо молодой, перспективный и очень завидный жених, который пользуется спросом, что его уведут и он попросту лишится игрушки. Но не стал бы он выделываться в браке?... Знаешь, наверное бы не стал… И я просто не знаю… Раньше я бы и подумать о нём такого не мог. Он хоть и омега, но старше моего сына аж на шесть лет. Он ребёнком совсем был, когда они начали встречаться. И хоть я не особо радовался такому союзу, но мне было спокойнее от того, что Ибо попал в хорошие руки. Как они смотрели друг на друга, как дорожили друг другом, заботились, любили… Да, возможно ты и прав, Ван Ибо его попросту сломал, а теперь… Но не слишком ли он переплачивает за свой грех? Он же любит, а каковó ему слышать, что его тоже любят, но в то же время так отталкивают? И он же не рассказывает мне ничего. Если б на его телефоне не стояла прослушка, то я бы ничего этого не знал. Не знал, и продолжал бы и дальше позволять Сяо Чжаню уничтожать сына. И снова мужчина замолкает, только по его лицу видно, что на сей раз он слушает своего собеседника, причём очень внимательно. – Сяо Чжаня нужно не просто подтолкнуть на брак, потому что так требует общество, с учётом того места которое я занимаю, но чтоб Ван Ибо и Ван Юну было хорошо… Спасибо, что просто выслушал меня. И спасибо за всю проделанную работу по добыче информации для меня, хоть это было и незаконно, Линь Чжи… Линь Чжи?!! У Сяо Чжаня чуть глаза не выпали, когда он услышал имя… психолога, к которому ходил на сеанс и которому вывернул наизнанку всю свою израненную душу. Омега бы хотел с яростью захлопнуть крышку ноутбука и отшвырнуть его в сторону, но боялся тем самым перепугать сынишку который, кажется, заснул. Это всё подло! Очень подло со стороны семьи Ван. И хотелось прямо сейчас схватить свой телефон, набрать Ибо, и высказать ему всё что о нём думает. А потом закатить скандал и его отцу. Но вскоре адреналин весь вышел, голова немного просветлела и омега начал остывать. При этом он стал переваривать всё услышанное и сводить концы с концами. Он ещё из прошлого знал, что мать Ван Ибо жила с его отцом ради денег, а потом и вовсе бросила их. Возлюбленный тоже рассказывал, как им без неё жилось, как болезненно уход своей истинной омеги, воспринял господин Ван и как сам Ибо потом решил для себя, что матери у него нет и никогда не было. Не от хорошей же и счастливой жизни принимаются подобные решения. Но и Сяо Чжань-то не особо был избалован родительской лаской, заботой и любовью. Тоже ведь рос сам по себе. Да и… Ибо… Ван Ибо… Это человек, одно лишь присутствие которого рядом вселяет доверие и вселенское спокойствие. И только сейчас Сяо Чжань понимал, что так было всегда… всегда, с того момента, как он узнал, что носит под сердцем ребёнка этого альфы. Так что ж он и правда над ним так издевается? Зачем мучает, когда совсем не хочет его от себя отпускать, когда даже день стало тяжело прожить без него? Надо было всё тщательно обдумать. Раз ребёнок спит, то можно чем-то занять себя таким, чтобы работали руки, а голова могла думать. Например, приготовить вкусный ужин.

***

Здесь Сяо Чжань пошёл на маленькую хитрость. Запустив ноутбук он начал показ видео ровно с того момента, как господин Ван сказал, что передумал. Остальное ему слышать ещё раз было не обязательно, тем более, скорее всего, это всё была правда. – Прости меня… – тяжело вздохнул альфа, накрывая глаза ладонями, как только запись закончилась. – За что ты извиняешься? – не понял его А-Чжань. – За то, что тебе пришлось ставить камеру в собственном доме.