Когда алмаз теряет сияние

ВНИМАНИЕ!!! В данной главе будут описаны моменты анатомического строения тела омеги и некоторые травмы. Всерьёз всё сказанное воспринимать не следует, в жизни такое не встречается, ибо омегаверс на то и омегаверс, что не сотрудничает с обычной логикой. Ван Ибо молчал. Долго молчал, переваривая всю полученную информацию. И ему было больно. Больно за тот день, в который он возвращался в своих ночных кошмарах раз за разом. Постоянно. Тогда, когда глоток пива перечеркнул всю его дальнейшую жизнь, разделив её на «До» и «После». А ведь парню было-то всего 17. Это вещество могло и вовсе убить его. Это ж как оно на мозг подействовало, что у столь юного и довольно щуплого молодого человека нашлись силы, чтобы так избить пускай и омегу, но довольно крепкого и который, к тому же, старше! Мужчина же всегда будет мужчиной, невзирая на его природу. Пусть он альфа, омега или бета – в первую очередь это мужчина. А может, оно было бы к лучшему, умри он тогда? Ведь у него было не особо крепкое сердце, на которое вполне могли пойти осложнения. Ну, оплакал бы его Сяо Чжань, пострадал бы за свою потерю, но всё равно эта боль бы была в разы легче, чем та, которую ему пришлось пережить после возвращения Ван Ибо в ту квартиру. «Ван Ибо его попросту сломал» – эта фраза, которую бросил его отец во время телефонного разговора, что записала установленная в доме камера, эхом разносилась в голове молодого альфы. Сломал. Он действительно его тогда сломал, а после принял попытки починить. И ведь ему это начало понемногу удаваться, только он одного не учёл: вместе с Сяо Чжанем той роковой ночью Ван Ибо сломал и себя. И собрать его заново сможет только этот омега, но станет ли он так заморачиваться? Возможно, и станет. Только не совсем он, а скорее, Ван Юн – лучик света в их сумеречной жизни. Маленький ангелочек, посланный Всевышним для того, чтобы эти двое окончательно себя не загубили, а помогли друг другу выбраться из того вязкого болота, в котором они по уши увязли. – Сяо Чжань, прости… – произнёс Ибо и сам ужаснулся от того, что не узнал собственный голос. Он был таким болезненным, будто голос смертельно раненого человека. Хотя, наверное, в те роковые времена он был ещё страшнее, просто тогда альфа им не пользовался. В этом попросту не было нужды, потому что он ни с кем не собирался разговаривать. – Прости меня за то, что я вообще повстречался на твоём пути. Прости… я тебя сломал… я тебя уничтожил… лучше бы я умер… я… умер… ты бы меня похоронил и сказал нашему малышу, что его папа просто дебилом был… или придумал бы красивую легенду… Сяо Чжань, прости… Он бы грустил без меня, но недолго. По крайней мере остался бы в живых и жил… а так… так… почему я живу, а он нет? Почему? Почему он умер, а я остался? Это я… я забрал его жизнь… А теперь уже Сяо Чжаню было боязно за эмоциональное состояние альфы. Что на него нашло? Он, конечно, много раз видел его слёзы, особенно там, в больнице, но то был мальчишка, а это уже взрослый мужчина и он так рыдал! Кричал в подушку, сжимая её пальцами до побеления костяшек и очевидно, что это состояние не поддаётся контролю. Теперь и у него случилась истерика? – Бо-ди, посмотри на меня! Бо-ди, слышишь? У нас ребёнок… у нас с тобой есть ребёнок! Наш маленький Ван Юн! Я не мог, – теперь и из глаз Сяо Чжаня бежали слёзы. Ему было страшно, страшно за этого человека, который положил все свои силы на то, чтобы восстановить из осколков разбитую душу любимого омеги, но забыл о себе, забыл что у него такая же душа, только истёртая в пыль и её восстановить куда сложнее. А сейчас попросту рассудка лишился, потому что ему вышла боком вся эта его жертва. А может, он и вовсе добил себя, уничтожив тем самым последние надежды на восстановление. – Неужели ты не понимаешь? – Сяо Чжань лёг на возлюбленного, устроился на его спине, собственным весом прижимая к кровати, а то вдруг он начнёт применять силу. – Неужели не понимаешь, что Ван Юн и есть наш погибший ребёнок? – он всхлипывал на ушко альфы, пытаясь своими словами донести до него всё, что сам понял уже давно. – Я не мог больше иметь детей, понимаешь это? И то не была ошибка врачей, диагноз они поставили верный. Ты читал заключение, что мне тогда вынесли врачи? Какие травмы у меня были? Омега сглотнул комок, подступивший к горлу, вытер кистью руки слёзы со своего лица и продолжил. Продолжил рассказывать всё в абсолютных подробностях, так как успел выучить наизусть свой приговор. – Травмы у меня были очень серьёзными. Врачи удивлялись тому, что я вообще выжил после такого, хотя по тем временам слушая их, я только горько усмехался и не мог понять, чему тут радоваться? Какое, блин, выжил? Зачем? Умереть же было проще, – на плечо тихо замершего Ибо опустился поцелуй омеги. А Сяо Чжань понимал, что сейчас, одно из двух: или он окончательно добьёт Ван Ибо своими словами, или же сумеет до него достучаться и привести в чувство. Хотелось бы конечно, второй вариант и он приложит все усилия именно для этого исхода. – Ты видел, насколько мой живот покрыт шрамами… Разрыв левого яичника с полной атрофией его функции даже при попытке восстановления. Его удалили полностью. Правый удалось спасти, если можно так сказать, но он тоже больше не мог функционировать так как надо. Анальные железы, которые вырабатывают смазку, были слишком набухшими. Если бы я накануне кончил пару раз, то возможно, их бы и не задело, но увы! Их разорвало бутылкой, которую ты в меня пихал. Точнее, одну. Её сохранили, но без гарантии нормального функционирования. Про повреждения стенок прямой кишки и сфинктера я ничего не буду говорить, благо, это всё восстановилось практически до изначального состояния. Но самое страшное – это повреждения стенок матки. Её просто в нескольких местах рассекло из-за ударов, но благо, не насквозь. Как потом говорил врач, стоял вопрос о резекции, но команда врачей сотворила настоящее чудо, сохранив её, правда, из-за нескольких рубцов она уменьшилась и когда сейчас мне нужно было рожать А-Юна, андролог настаивал на кесаревом сечении, но всё же пошёл мне на уступки и позволил родить самому только потому, что внутренние стенки матки уцелели. Чувствуя, что Ван Ибо больше не бьётся в истерике, а наоборот, стал словно ватным, омега освободил его от веса своего тела и развернул на спину. Глаза молодого человека были широко распахнуты, он не моргал, а сердце словно и вовсе остановилось. Он слушал любимого с ужасом и боялся произнести лишний звук, чувствовал, что просто не имеет на это права. – Понимаешь, через что я прошёл? И операция у меня была далеко не одна. Их было не две и даже не три, – Сяо Чжань больше не плакал, – последствием всех этих травм, а также пережитого стресса стал сбой гормонального фона. То есть, у меня остановилась выработка тех веществ, которые влияют на зачатие ребёнка и беременность. А также моё либидо сошло на нет. Он сидел рядом с любимым человеком и сжимал его ледяные руки в своих. – Сейчас же, когда я беру на руки А-Юна, я понимаю, что не будь тебя рядом, то никого я к себе и не смог бы подпустить. Никакой другой альфа не вызвал бы у меня всплеск этих всех гормонов, не вернул бы мне либидо, и уж тем более, никто бы не смог зачать во мне ребёнка. Мы истинная пара и этого у нас не отнять. Мы до конца наших жизней будем своеобразным лекарством друг для друга. Ты вообще сейчас понимаешь, какую работу ты проделал? Ты! Это всё ты. Ты меня вылечил, ты дал мне шанс стать мамой, чего не смог бы сделать ни один врач. И когда я сказал, что Ван Юн и есть наш погибший ребёнок, это были не просто слова. Просто Всевышний решил, что этот малыш должен родиться несмотря ни на что. И именно у нас. Он к нам вернулся, понимаешь? Душа нашего погибшего малыша вселилась в А-Юна и помогла ему зацепиться в моём искалеченном теле. И потом не говори, что чудес на свете не бывает. Бывают, да ещё какие. Просто видимо тогда мы были не готовы стать родителями, зато теперь научились ценить жизнь, друг друга, и дары Небес. Ты со мной согласен, Бо-ди? – Янь-Янь? – его пришлось ждать долго. Наверное с полчаса Ван Ибо не решался на то, чтобы подать голос. Ему требовалось время, чтобы тщательно переварить все слова любимого. Он же практически инвалидом тогда стал, но сумел выкарабкаться. А главное то, что он по-прежнему любит этого альфу, поэтому и говорит сейчас всё это. – Что мне сделать, чтобы ты забыл этот кошмар? Чтобы принял меня снова? – Ты уже всё для этого сделал, Бо-ди, абсолютно. Я понял, что без тебя мне не прожить, просто потому что ты мой кислород, – омега широко ему улыбнулся, – и нам остаётся только обрадовать господина Вана, сказать ему, что не нужен никакой дополнительный стимул для того, чтобы его сын стал счастливым с тем, кого он любит и от кого у него ребёнок. А ещё, что мы принимаем его условие и в ближайшее время зарегистрируем брак. Ты согласен на это? Станешь моим мужем? – Янь-Янь! – Сяо Чжаня заключили в крепкие объятия. – Мой Янь-Янь… Это же я должен тебе предложение делать. Букет роз купить, кольцо, ужин приготовить, а потом встать на одно колено и попросить твоей руки. Тот посмеялся: – У нас всё это уже было в прошлой жизни, так пускай та жизнь и остаётся в прошлом… А теперь, Бо-ди, давай-ка спать! У тебя завтра очень трудный день, нужно возвращаться к репетициям. Альфа кивнул, и послушно опрокинулся спиной на подушку, утащив и любимого с собой. Неужели это конец их страданиям? Неужели у них будет нормальная счастливая жизнь без кошмаров?