***
— Ты мудак, — заключил Фарлан, закинув седло на спину своего мерина. — Ты грёбаный мудак. Леви смерил друга недобрым взглядом. — Сам знаю. — И что теперь? — поинтересовался Фарлан, поправляя ремни. — Она что, просто ушла? Даже ничего не сказала? — Кажется, что-то сказала, — пожал плечами Леви. — Не знаю. Я не в настроении выслушивать женские истерики. Хотя она и не истерит. Подошла ко мне утром, назвала «капитаном», спросила какую-то фигню про сбор и ушла. Фарлан покачал головой, выслушав эти слова. — Лучше бы она на тебя наорала. — Как же всё заебало, если честно, — Леви отвязал коня и двинулся по коридору в сторону улицы. Стоя у коновязи, Ханна с задумчивым видом ковырялась в копытах своей кобылы. Выпрямившись, она неторопливо размяла спину и погладила лошадь по гладкой шерсти. Леви, привязав Злодея, принялся затягивать распущенную подпругу. Жеребец нервно крутился на месте, явно чувствуя раздражения своего хозяина. — Не надо смотреть на меня, как на врага народа, — прокомментировал он, заметив суровый взгляд Ханны в свою сторону. — Я не… — она осеклась, посмотрев ему за спину. Леви обернулся. Катарина уже сидела верхом на лошади, подбирая повод. Скользнув по нему глазами, она отвернулась. Фарлан прав. Лучше бы она на него наорала, высказала всё, что думает, в лицо, чем это спокойное, подчёркнуто холодное поведение. Да, он виноват. И он был готов на всё что угодно, лишь бы загладить эту вину. Но как это сделать, если она совершенно не шла ни на какой контакт? Тогда он не стал за ней идти. Это было бы глупо. А вчера она просто-напросто начала игнорировать его присутствие. Хотя он даже попытался что-то объяснить. Леви никогда в жизни не чувствовал себя настолько по-идиотски. Бегать за девчонкой и извиняться ему претило. Но он всё равно наступил на горло собственной гордости и попытался. Катарина молча выслушала его, кивнула и пошла дальше. Это его злило. Тогда он весьма резко напомнил о том, что они не в детском саду, а на службе и он старший по званию. Катарина только бросила что-то типа: «извините, капитан, этого больше не повторится» и пошла дальше. Хотелось послать это всё нахрен. Он же как-то жил без неё. И неплохо жил. Наверное. Однако хватило каких-то полдня, когда Леви осознал одну простую вещь. Он мог жить без Катарины, но не хотел. Леви не хотел быть с Марией или кем бы то ни было ещё. Не хотел никого, кроме Катарины. Но сделанного не изменишь.***
Поправив бумаги на столе, Дариус Закклай оглядел собравшихся. — Здесь собрались все те, кому известно о существовании этих трёх книг. Эти книги — победа тринадцати присутствующих и ста девяносто девяти павших в бою разведчиков. Их героизм заслуживает того, чтобы помнить об этом все грядущие века. Сегодня мы собрались перед лицом королевы, чтобы прояснить текущую ситуацию и согласовать наши действия. Командующий Разведкорпусом Ханджи Зое, что вы можете сказать? Ханджи поднялась с места, выпрямившись по стойке смирно. — Ценой многих жизней, в том числе и жизнью Эрвина Смита, нам удалось отвоевать Стену Мария и завладеть силой Колоссального титана. Однако опасность нашего положения остается неизменной. На деле оказалось, что наш враг не титаны, а целый мир. Согласно этим записям, мы — эльдийцы, потомки Имир, особая раса людей, способная становиться гигантами. Мы, люди Имир, в прошлом правили миром, и есть вероятность, что теперь от нас решили избавиться. — Да, — кивнул Закклай. — Я читал отчёты и эти книги. Где она? Катарина нервно сжала кулаки, выдохнула и поднялась с места. Было неуютно и страшно. — Всё, что написано — правда? — Да, — кивнула Катарина. — И что же вы обо всём этом думаете? Катарина поёжилась, взгляд главнокомандующего прожигал её насквозь. — Я солдат, давший клятву человечеству, — коротко ответила Катарина. Дариус хмыкнул себе под нос, поправив очки. — Понятие человечество весьма расширилось. Вы, насколько я понял, способствовали побегу Звероподобного титана, когда он был буквально у вас в руках. И если верить записям, ваша семья вела политику избавления от титанов, то есть эльдийской расы. — Моя семья ратовала за избавления эльдийцев от проклятия титанов, а не от истребления собственной расы, — парировала Катарина, почувствовал непонятно откуда взявшуюся храбрость. — Я — не моя семья. Я ничего не знаю ни о них, ни о мире за Стенами, и уж тем более я не имею ни малейшего понятия о том, как они собиралась бороться с титанами и пренебрежениям по отношению к эльдийцам, — она обернулась, встретившись взглядом с Эреном. Они ведь так и не поговорили об этом. — Я не представляю никакой угрозы для Эрена Йегера. Установилась тишина, нарушивший её голос Закклая играл по нервам. — Ваши слова, возможно, внушают доверие. Но на мой взгляд этот вопрос требует более глубокого разбирательства. Мы должны убедиться в том, что вы действительно та, за кого себя выдаёте. Из разумных побуждений я считаю, что вас необходимо временно заключить под стражу и… — В этом нет никакой необходимости, — вдруг прервал его Леви. — Катарина не раз доказывала свою верность. Она солдат Разведкорпуса и находится под нашей полной защитой. — Капитан Леви… — Аккерман. — Аккерман, — кивнул Закклай. — Вы не командующий, чтобы решать подобные вопросы. — Я согласна с капитаном Леви, — вмешалась Ханджи. — Я не считаю военный суд необходимым. Катарина является солдатом Разведкорпуса, она, как и все рисковала своей жизнью и сражалась наравне со всеми. Закклай задумчиво потёр подбородок. — Хорошо. Вы успешно справились с Эреном Йегером. Пока у меня нет причин не доверять вам. Будете отчитываться мне о каждом её шаге. — Спасибо. Катарина тяжело опустилась на стул, чувствуя, как у неё камень падает с души. Пока хоть так. Ей было жарко и душно, воздуха катастрофически не хватало. Остаток переговоров прошёл как в тумане. Она практически не слушала. К счастью, всё закончилось быстрее, чем она ожидала. Вернувшись в комнату, она просто рухнула на кровать. Внутри было пусто. Ей не было обидно или больно. Ей было никак. Просто никак. Словно все эмоции, способность чувствовать разом покинули её. Не хотелось вообще ничего. Ни видеть, ни говорить, ни слышать. Когда в дверь постучали, она натянула себе на голову одеяло. — Кто бы это ни был, пусть проваливает, — громко сказала она идущей к выходу Ханне. Девушка открыла дверь. Смерив Леви до ужаса мрачным взглядом, она покосилась на Катарину. — Тут… — начала она. — Я же сказала, чтобы катился к чертям, — повторила Катарина. Ханна тяжело вздохнула. — Ты сам всё слышал, — заключила она. — Дай мне десять минут, — прошептал Леви. — Нет, — Ханна попыталась закрыть дверь, но Леви удержал её рукой. — Пять. — Нет, — повторила Ханна, посильнее надавив на створку. — Я всё равно не уйду, — уверено сказал он. Катарине захотелось кинуть в обоих чем-нибудь тяжёлым, лишь бы они оба заткнулись и оставили её в покое. Откинув одеяло, она медленно села на кровати. — Пусти его, — устало сказала она. Ханна недоверчиво перевела взгляд с Леви на Катарину и обратно, а затем молча вышла, закрыв за собой дверь. Хоть и поступок Леви не укладывался в голове, в глубине души, ей хотелось, чтобы они помирились. Состояние, в котором находилась Катарина, её пугало. Леви всегда помогал ей. Делал счастливой, и не могло быть так, чтобы всё испарилось за какие-то пару дней. Иначе любви и правда не существовало. Подтянув к себе колени, Катарина обхватила их руками, сверля глазами пол. Она слышала, как Леви подошёл и сел рядом с ней. — Сколько ещё это будет продолжаться? — спросил он. — Продолжаться что? — пробурчала себе под нос девушка. — Сколько ты ещё будешь продолжать меня мучить? Катарина едва не подавилась услышав подобное высказывание. Мучить? Она его мучила? Он это серьёзно ей сейчас говорит? — Я же говорил тебе… Какой смысл повторять это всё снова. Она и первый раз слышала, только что это меняет? Случайно это было или специально, неважно. Важно другое. — Кто я для тебя? — выпалила девушка и резко повернула голову, заглядывая Леви прямо в глаза. — Скажи. Она прерывисто дышала, не в силах выносить этого не отрывающегося взгляда серо-голубых глаз. В них не было привычной холодности, сдержанности и отрешённости. Боль. Ему было больно. Может она и правда мучила его, впрочем, он того заслужил. Леви аккуратно обхватил пальцами её подбородок, приподнимая голову девушки к верху. Катарина хотела было отстраниться, но почему-то не стала. — И что хочешь от меня, — глухо спросил мужчина. — Чтобы я тебе сейчас в любви признался? — Это так сложно? — она всё-таки нашла в себе силы откинуться назад, убирая его руку. — Не надо. Мне не нужны фальшивые признания, которые я заставила тебя сказать. Это ни к чему, — она резко встала на ноги, быстро отойдя на безопасное расстояние. В окне ярко светило солнце. Сегодня была хорошая погода. Люди внизу сновали туда-сюда, наслаждаясь летним теплом. Она прикрыла глаза, чувствуя на своей коже горячие солнечные лучи. Ей нестерпимо хотелось, чтобы Леви уже наконец ушёл. Это становилось невыносимо. Её обхватили сзади, сильно прижимая к себе. — Отпусти, — Катарина сильно дернулась, но её удержали на месте. — Успокойся, — прошептал ей Леви в самое ухо, отчего по телу разом промчались волны мурашек. — Твою мать, какая же ты всё-таки идиотка. Слушай внимательно, потому что дважды я повторять не буду. Меня дико бесит этот факт, но какого хрена, я постоянно думаю о тебе. Даже во сне. Ты снишься мне по ночам. Это же бред какой-то. Я с ума скоро из-за тебя сойду. Потому что ты и правда лучшее, что случилось со мной за эту грёбаную жизнь. Хочешь правду? Мне плохо. Нет, мне херово. Если хочешь, то выгони меня прямо сейчас, ты в своём праве. Я не буду тебе надоедать. Я люблю тебя. Делай с этим, что хочешь. Катарина дрожала, нервно кусая губы. Она молчала. Язык словно к нёбу прирос. Она вцепилась пальцами в подоконник, не в силах даже голову повернуть. — Понятно. Он отпустил её. Катарина услышала, как что-то сбрякало, а потом раздался звук закрывающейся двери. Она резко развернулась. Её кольцо лежало на полке у двери. Катарина сжала его в ладони. Было чертовски больно.