Игра на выживание

      Каблуки сапог гулко стучали по деревянному полу. Катарина провела по полке кончиками пальцем и стряхнула осевшую на них пыль. Леви бы не понравилось. Она тряхнула головой. Не думать о Леви. Она ведь уже знает, чем все закончится. Сейчас не место и не время. Она повернулась, скользнув взглядом по съежившийся на стуле Габи. Сейчас она казалась обычной испуганной девочкой. Мысли услужливо подкинула картину умирающей Саши. Нет. Катарина вдруг поймала себя на мысли, что не испытывает ненависти или каких-либо других чувств. Охвативший сердце страх улетучился и на нее накатила эмоциональная усталость. Нельзя все время бояться. Не можешь изменить судьбу — смирись. Но мириться она тоже не хотела. Она ничего уже, черт возьми, не хотела. Сдохнуть бы побыстрее, может так оно и проще будет. Будущего Катарина не видела. По крайней мере для себя. Во всяком случае, там были лишь смерть и страх. Или нет… Однажды, она видела ребенка. Какая хрень. На что это ей сейчас? Впрочем, если все пойдет, так как пойдет, детей у нее наверняка не будет. Даже этого, что уже жил внутри. Почему-то она совершенно не любила собственное дитя. Вернее, вообще не испытывала никаких эмоций по данному поводу. Тогда, четыре года назад, когда она потеряла первого и то больше переживаний было. А теперь как-то уже и пофиг. Лучше бы он и правда не родился. Но судя по всему, на этот раз все идет на удивление гладко. Странно, учитывая, что ее прошлый опыт был, мягко говоря, печальным. Как это вообще работает и почему именно сейчас? Впрочем, здоровье у нее всегда было прекрасное и заживало все моментально. Однажды титан почти оторвал ей руку и ничего, зажило, как будто и не бывало. А в детстве, когда половина детей в приюте умерла от воспаления легких, а вторая, хоть и выжила, но кашляла так, что казалось, легкие наружу выйдут, Катарина переболела насморком. Самым обычным насморком. И всего-то. Наверняка, это из-за того, кем она родилась. Не человек, а какой-то глупый эксперимент. А каким будет этот ребенок даже страшно представить. Если сейчас вдруг кто-то узнает, то… Нет, это был бы худший расклад. Этому ребенку не надо рождаться. В глубине души Катарина надеялась на то, что все пройдет, как в прошлый раз и проблема исчезнет сама собой. Но не тут-то было. Такое ощущение, что чем больше у нее стресса, тем лучше. В физическом плане ее не беспокоила ни тошнота, ни слабость, ни еще какие-либо распространенные симптомы. Может только в самом начале, пока организм не подстроился под ситуацию. Теперь же ее не беспокоило ничего, кроме разве что-то давящего ощущения в груди. Сегодня утром она не смогла застегнуть рубашку на верхнюю пуговицу. Охренительно, ничего сказать. А может, решить проблему известным способом, она ведь уже делала так. Тогда почему все еще не сделала, как только поняла. Уже больше месяца прошло, куда она тянет? Из размышлений ее вырвал голос Габи. — Почему вы меня сюда притащили? — Особой причины нет, — ответила Микаса. — Я убила вашу близкую подругу и я избила камнем надзирателя, — призналась Габи. — Но Фалько этого не делал и мне бы хотелось, чтобы его просто взяли в плен. Вам ведь хватит только моей смерти? — С чего ты взяла, что собираемся тебя убивать? — Катарина приблизилась к девочке. — Но ведь вы же хотите меня убить…       Армин смерил ее печальным взглядом. — Мы не хотим тебя убивать. Заладила «убью», да «убьете». Только это и твердишь. Точная копия кое-кого. Катарина поджала губы. И правда. Словно подтверждая всем известную фразу про «помянутого черта», дверь открылась и в комнату неторопливо вошел Эрен Йегер. У Катарины внутренности скрутило от этого взгляда на него. В груди образовалось, что-то тяжелое, разом ухая вниз. Смерив бывших друзей тяжелым взглядом, он указал им на стулья, предлагая сесть. Катарина моментально плюхнулась на сиденье. Ну вот опять. Страх медленно пополз по телу. А ведь она только отогнала его, приказав себе не растрачиваться на бесполезные эмоции. В дверь раздался громкий стук. — Мы уходим первыми, — послышалось с той стороны. — Да, — ответил Эрен. Все настороженно переглянулись. — Это был голос Флока? — догадался Армин. — Ты пришел с ним и остальными? — Ага, — кивнул Йегер. — Я хочу с вами поговорить. Для того, чтобы решить эльдийский вопрос нет нужды конфликтовать. Ханджи и остальные в порядке, их просто уведут отсюда. — Мы тоже хотели поговорить, — торопливо начал Армин. — Просто хотели узнать, о чем ты думаешь? Почему ты решил в одиночку атаковать Марли? Зик и Елена правда склонили тебя нас свою сторону?       Эрен лишь скользнул по ним каким-то непроницаемым жестким взглядом. — Я свободен, — наконец ответил он. — Что бы я ни сделал, что бы я ни выбрал — это будет моим выбором. — Ты тайно встречался с Еленой? — снова спросил Армин. — После этого ты тоже действуешь по своей воле? — Верно, — согласился Эрен.       Он не лгал. Катарина знала это с самого начала. Все как один твердили о том, что Зик запудрил Эрену мозги, но девушка была уверена. Манипулятором был вовсе не Зик, а Эрен. И сейчас он лишь подтверждал это. Однако, не все были готово принять жестокую правду. — Нет! — подскочила Микаса. — Тобой манипулируют! Ты не из тех людей, кто будет вовлекать обычных людей, не имеющих никого отношения ко всему этому! Ты больше, чем кто-либо другой думаешь о нас и дорожишь. Разве нет? Ты спас меня от похитителей, повязал мне на шею шарф, потому что ты хороший человек, ведь так? — Пока я скрывался в Либерио, то встретился с Зиком. Он знает больше, чем Марли. Армин, ты ведь до сих пор наведываешься к Энни? Это твоя воля или же Бертольда?       Арлерт казалось побледнел на глазах. — Чего?! — Часть тебя стала Бертольдом. Часть вражеского воина, которая носит чувство любви к другому вражескому воину. Интересно, как Ханна на все это смотрит? Ты сын Эльдии, наделенный силой титана. Прежний ты не похож на того, кто стал бы помогать врагу. Ты обладал силой, которая всегда приводила нас к решению. Сейчас ты только и делаешь, что болтаешь о каких-то там переговорах. Ни на что ты, черт подери, не годен. Бертольд проник в твои мозги. Это тобой здесь манипулируют.       Катарина напряженно положила ладонь Армину на руку. — Не слушай его, это ложь, — прошептала она. — Ложь? — повернул к ней голову Эрен. — Сказал человек лгущий всем окружающим, включая саму себя. У тебя такая сила, а все что ты делаешь, это прячешься за чужими спинами и пытаешься строить из себя хорошую девочку. Ах, я такая милая, никогда и не за что ни причину вред окружающим и своим друзьям. Ложь. Ты слабачка и трусиха, боящаяся принять на себя хоть грамм ответственности и прийти к единственному верному решению. Капитан Леви не будет все время вытирать тебе сопли. А что ты стоишь сама по себе? Как дорогое украшение, важное, но по сути бесполезное.       Катарина смолчала. Слушать правду из чужих уст неприятно. Может Эрен и хотел уколоть их побольнее, но она не Микаса и не Армин и с ней Эрен не церемонился. Все так, как он и сказал. Слабая трусиха, что лишь плывет по течению. Она была такой с самого детства. Пряталась за Леви, Фарланом еще кем-то. Но ведь… ведь в ее жизни был период, когда она действовала сама. Когда она бросала вызов и боролась. Когда жизнь лишила ее всего, что было дорого и она закрылась, наплевав на окружающих и поползла по головам. И кажется, оно повторяется. Катарина сжала кулаки. Плюнуть на всех, на саму себя, на общество, на Леви. Вот он, выход. Путь, по которому она боялась пойти. — Чего ты добиваешься? — прямо спросила Микаса. — Просто говорю, что нет ничего более далекого от свободы, чем невежество, — ответил Эрен. — Семья Аккерман была создана для того, чтобы защищать королей Эльдии. Поэтому в момент, когда они распознают кого-то, как хозяина, запускается их сущность. Иными словами, причина по которой ты так привязана ко мне — сущность семьи Аккерман. Оказавшись в экстремальной ситуации, ты услышала мой приказ и ошибочно распознала, как хозяина. — Ошибаешься, — выдохнула Микаса. — Это не было ошибкой. Это все ты. Благодаря тебе… — Аккерманы часто испытывают вспышки головной боли, это потому что твое «я» противится воле хозяина. В сущности, Микасой в последний раз ты была девять лет назад. Осталось только то, что следует инстинкту Аккерманов. Короче говоря, вы — рабы. И это касается не только Микасы. По сути Ханна и капитан Леви так же давно утратили свои личности. — Ты нихрена не знаешь, об Аккерманах, — хмуро заметила Катарина. — Учитывая твои поверхностные суждения. — Поверхностые? — фыркнул Эрен. — Какого это осозновать, что часть человека никогда не будет тебе принадлежать. Разве это не так, Армин? К кому Ханна привязана больше? К тебе или к ней? Твоя радость, что Эрвин Смит умер, Катарина. Иначе пришлось бы делиться. Или Леви не таскается постоянно на его могилу, как пес потерявший хозяина?       Катарина ощутила внутреннюю вспышку гнева. — Можешь сколько угодно поливать грязью меня, но никогда не смей говорить в таком роде о моих близких. Или клянусь, я сделаю то, что должна была, — прорычала она. — Это пустые угрозы и ты это знаешь, — заметил Эрен. — Знаете, что я ненавижу больше всего на свете. Несвободных людей или же скот. Только увижу такого и меня тошнить начинает. Я не терплю вида рабов, которые просто следуют приказам, не задаваясь вопросами. Я с самого детства, Микаса, все время тебя ненавидел.       Микаса застыла и в углах ее рта мгновенно заблестели слезы. — Да как ты смеешь?! — Армин мгновенно подскочил с места, намереваясь дать Эрену по самоуверенной физиономии.       Микаса среагировала моментально. Секунда, и Армин уже лежал, прижатый лицом к столешнице с заломанными руками. — Твои действия продиктованы инстинктами, — продолжил Эрен, глядя на наглядную демонстрацию своих слов. — Только это из себя и представляешь.       Микаса отшатнулась, отпуская Армина. Он с рычанием бросился Эрена, но тот уложил его одним точным ударом. — Тебе не справиться со мной, — заметил Эрен, возвышаясь над Армином. — Значит, унижать Микасу, это и есть твоя желанная свобода? — Арлерт приподнялся на руках. — А сам-то кто? Раб склонившийся перед рабами. — Кто тут еще раб, — огрызнулся Эрен.       Катарина слегка отступила назад. Внутренний инстинкт настойчиво подсказывал ей, что тут явно что-то не чисто. Не может все быть вот так. ***       Глотнув чаю, Леви слегка обернулся, смерив Зика недобрым взглядом. Угораздило же застрять с ним на целый месяц. И кругом только один сплошной лес. У Леви уже в глазах рябило от деревьев. Куда не посмотри, а вокруг сплошная темная непроглядная зелень. Мягкая почва зашуршала под ногами и подойдя к костру, он опустился на деревянный ящик, продолжая сверлить Йегера глазами. Тот ответил Леви таким же долгим взглядом. — Если хочешь устроить мне очередной допрос, то я уже все сказал. — Больно надо, — Леви снова глотнул из кружки. — Общаться с таким куском дерьма, как ты. — Как грубо, — усмехнулся Зик. — Ты кусок дерьма, которому абсолютно насрать на человеческие жизни, — уверенно повторил Леви. — Не стоит так легко судить о других людях, — заметил Зик. — Тебя вот наверняка не любят.       Леви слегка поморщился, убирая кружку в сторону. — А я вот сужу, — с вызовом ответил он. — И меня любят. Йегер только усмехнулся. — Моя сестричка, так ведь? Должно быть тебя очень бесит факт нашего родства. — Поверь мне, ее он бесит не меньше. — Даже так? Это она тебе дала? — он указал на выбившееся из-за ворота рубашки кольцо. — Как мило с ее стороны. Жаль, что ты не в состоянии осознать настоящую ценность этой вещи.       Леви, убирая украшение под одежду, уже хотел было ответить, как вдруг раздался громкий голос часового, а потом и слуха достиг стук копыт о влажную лесную землю. Фарлан резко осадил коня, спрыгивая из седла на ходу. — Что-то случилось? — Леви быстрым шагом приблизился к другу, уводя его в сторону от чужих ушей.       Фарлан обеспокоенно кивнул и показал взглядом на верхние ветки деревьев. Леви согласно покачал головой, сжимая спусковой крючок на рукояти и выпуская наружу тросы. — Дариус Закклай убит, а Эрен сбежал из тюрьмы, — сразу перешел к делу Фарлан. — Сейчас положение фактически контролирует группировка Йегера. Я думаю, они готовят план по сопровождению Эрена к Зику.       Леви свел брови к переносице. Что ни говори, а все дерьмовее и дерьмовее. — А что Пиксис? Смирный бобик? — Насколько я понимаю, он не планирует выступать против «йегеристов». По крайней мере, пока что он не предпринимает никаких мер. На самом деле, это только затишье. Его задумка состоит в передаче сил титана. — Значит, мы должны скормить Эрена, — понял Леви. — Нашими же руками. — И мы… правда это сделаем? — уточнил Фарлан.       Леви посмотрел вниз. Зик якобы читал книгу, но хера с два, Леви поведется на этот обман. Наверняка уши вовсю греет. Уж его он скормил бы куда охотнее. Срок Хистории почти подошел, тянуть больше некуда. Почему все складывается именно так? Не уж-то весь этот путь был пройдет в пустую? Все эти жертвы были зря? И люди умерли зря? Эрвин был так воодушевлен, когда у них появился Эрен. Он верил, что в нем заключены все ответы на их вопросы, что вот она — надежда на спасения человечества. И куда их привела эта вера? Хорошо, что Эрвин не дожил и не увидел, как разбивается все, за что они боролись. Как ни крути, а внешний мир, который все так стремились увидеть, оставил внутри Леви лишь сгусток горького разочарования. — Мы не можем ждать, когда Хистория разродится, — заметил он. — Схватить кого-нибудь из этих, так называемых «йегеристов», скормить ему этого бородатого засранца, а потом, когда Хистория будет готова передать эту силу ей. — Думаешь, Пиксис одобрит? — насторожился Фарлан. — Мы не знаем, находится Эрен под контролем Зика или нет. Но я могу сказать совершенно точно, что без Зика планы этих фанатиков рухнут. Можешь так и передать Пиксису. И знай, что чтобы он не ответил, я прикончу эту сволочь.       Фарлан кивнув, спрыгнул вниз. Садясь в седло, он обернулся и послав Леви прощальный кивок пришпорил коня. Мерин с места пустил легким галопом, унося его вперед. Мысли его раз за разом возвращались к дому. Он не видел их уже несколько недель. И самое ужасное, что если все так и пойдет, то наверное больше уже и не увидит. Фарлан готов был держаться от них подальше столько, сколько того требуется, лишь бы Лекси это все не задело. Убейте его, сделайте все, что хотите, но только не трогайте семью.       Серый мерин мчался во всю прыть. Он уже вез своего хозяина к заранее подготовленной для него ловушке. Городские ворота остались позади, копыта застучали по вымощенной булыжником дороге. Фарлан увидел, как путь ему преграждают одетые в форму Разведкорпуса солдаты и резко дал по тормозам. Мерин проехал копытами по земле, присаживаясь на круп, от столь быстрой остановки. — Фарлан, — навстречу, сжимая руками ружье выдвинулся Флок. — Какого черта?! — Фарлан увидел, как его коня схватили под уздцы. — Никак держишь путь от Леви? — поинтересовался Флок. — Очень хорошо, мы как раз разыскиваем Зика. — С чего ты взял, что я скажу тебе где они?! — он резко спрыгнул с коня, сжимая руками рукояти привода. — Во-первых, это приказ твоего командира, — ответили ему.       Фарлан проследил за его взглядом и почувствовал, как сердце падает куда-то в район желудка. — Ханджи, — выдохнул он.       Женщина стояла опустив глаза. Руки ее завели за спину и крепко держали. Неужели все кончено и они проиграли? — А во-вторых, — продолжил Флок. — Как там дела у капитана Райт? Ой, она же уже Черч. Впрочем неважно. Мы ведь и ее можем навестить и ты это знаешь. Как думаешь, она поддержит нас?       Фарлан дернулся вперед, сжав кулаки. — Я убью тебя, — пообещал он. — Вот и посмотрим, — слегка усмехнулся Флок, опуская ружье. — Что тебе дороже? Выбирай.       Фарлан сжав зубы, опустил глаза. Его поймали, как птицу в силок. В спину уперлось дуло ружья. Они и правда проиграли. ***       Ночью ее мучали кошмары. Открыв глаза Катарина поняла, что дрожит. Во рту чувствовался привкус желчи. Она поежилась и сев на кровати, обхватила себя руками. Холодно. Вокруг лишь голые кирпичные стены и решетка. Ее камера. Она опустилась ногами на ледяной пол. В висках стучало. Она вздрогнула словно бы почувствовав на себе прикосновение жестких и холодных пальцев Смерти. Она давно уже обхватила ее за горло, сжимая все сильнее и сильнее. Сунув ноги в сапоги, Катарина подошла к решетки и обхватив пальцами железные прутья, выглянула в проход. Происходящее не давало ей покоя. В голове стучало, словно настойчиво требуя от нее чего-то. Решетка приятно холодила лоб, когда она прижалась к ней лицом.       Человек не способный ничем пожертвовать, никогда не сможет ничего изменить.       Так сказал Армин. Уменее отбросить собственную человечность при необходимости — это так важно. Она прикрыла глаза, проглатывая вставший в горле ком и выдохнула, сильнее сжимая пальцами холодное железо. — Эй, — громко сказала она. — Передайте Эрену, что я хочу с ним поговорить. Я согласна на его условия. Я помогу им с Зиком. Мы освободим эльдийский народ.