Игра на выживание

      Жан торопливо привязал мерина в густом подлеске, недоверчиво косясь на стоящую чуть в стороне девушку. Нина вся напряженная, словно натянутая стрела, прислонившись к дереву, наблюдала за видневшейся за косогором деревней. — Туда уехал марлийский конвой, — заключила она, оборачиваясь. — Не нравится мне это. Суваться туда сейчас — верх безумия. — И что ты предлагаешь? Сидеть тут и ждать пока Катарину арестуют или еще хуже. Может они и не за ней? — Может и не за ней, — покачала головой девушка. — Но менее опасно от этого не стало, — она вздохнула. — Ладно, идем. Здесь лес тянется по краю деревни и упирается в реку. Обойдем по нему и подберемся с другой стороны. Лошадей оставим пока здесь. Не стоит привлекать внимание.       Жан напряженно сжал челюсть. Он идет за марлийкой, прямо в лапы к марлийцам. Разумно ли? С чего они вообще решили, что ей можно доверять? — Не тормози, — шепнула ему Нина, пробираясь между кустами.       Гибкая и стройная, она с кошачьей грацией огибала ветки, пролезала меж кустарников и казалось, едва касалась ногами земли, ибо ни один сухой сучок под ее шагом не треснул, не выдал ее передвижение построннему слуху. — Ты как слон, — недовольно пробурчала девушка, слыша как сзади трещат кусты, словно бы позади нее пробирается медведь, а не человек.       Жан что-то недовольно пропыхнел и тут же получил по лбу неудачно отскочившей веткой. — Я так без глаз останусь.       Дальше шли в молчании. Нина уверенно продвигалась сквозь чащу, Кирштейн ломая кусты, сопел позади. Вдалеке послышался шум воды и девушка свернула в сторону, пересекая ведущую к воде тропинку. Пригабаясь к земле, она вплотную подползла к забору стоящего на окраине дома. — Это здесь?       Нина послала парню недовольный взгляд, прикладывая палец к губам и указывая на стоящую на дороге машину. Из приоткрытых окон до них доносились лишь отрывки чужого разговора и Нина напрягла весь свой слух, стараясь услышать, что же там творилось. — Плохо дело, — едва прошептала она. — Видимо соседи донесли. — И что это значит? — Как думаешь, что за укрывание эльдийцев?       Она снова прислушалась. Голос у марлийского солдата был тихий и хриплый. Неприятный. Нина невольно поежилась. — Так значит, у вас есть ребенок? — спросил он, вытаскивая пачку крепких сигарет. — Не против, если я закурю? — Нет, — кивнула Марта. — У меня есть дочь, — согласилась она.       К чему отрицать. Наверняка они уже все пробили. Ложью только хуже сделает. Где же, черт возьми, Виктор? Марта сжала кулаки. Наверняка, это все из-за той девушки. Приперлась сюда вот так в открытую. Конечно, это возовет подозрение. Надо было выставить ее. Виктор часто говорил, что доброе сердце в конце концов ее погубит. — И где же она? — поинтересовался солдат, выпуская легкую струйку сизого дыма. — На заднем дворе, — напряженно ответила Марта.       Солдат кивнул своему товарищу и тот молча вышел. — Ваш муж служит в армии, — продолжил он. — Знаю его. Хороший человек, верный. Только что-то вот у нас не сходится. Верно, ваша дочь появилась на свет в апреле восемьсот пятьдесят пятого года, как гласит свидетельство. — Точно так. — В то время ваш муж служил охранником у одной брюхатой эльдийской швали. Не знаю уж по какой причине ее не убили, информация об этом засекречена высшей марлийской верхушкой. Да и нам какое до этого дело. Факт в том, что она разродилась своим выродком так же в апреле восемьсот пятьдесят пятого года, по документом младенец был мертв. Интересно, что почему-то сразу после этого ваш супруг резко перевелся в другой гарнизон и переехал из города в эту деревню. Мы опросили жильцов по вашему адресу и знаете, никто не припоминает вас беременной. Интересно, правда.       Марта пожала губы, однако, сохранила лицо. — Анна родилась не крупной, живот был не большой и я не хотела афишировать свое положение. Мы перебрались за город, потому что посчитали, что ребенку здесь будет лучше. — Вы очевидно врете, — сказал офицер и поднявшись, затушил окурок о подоконник.       В помещение широким шагом вошел его товарищ, видя за собой испуганную Анну. — Не очень-то она на вас похожа, — заметил мужчина. — Гены — странная штука. — Точно. Так значит вы не против, если мы сделаем ей анализ крови?       Марта сжала зубы. Она знала, что он ей это скажет. — Молчите, — хмыкнул он. — Думаю, этого достаточно. Ваш супруг уже задержан. Показаний он пока не дал, но думаю, с вами станет посговорчивей.       Нина резко нырнула в кусты, видя, как двери дома открылись и оттуда показались марлийцы, ведя за собой женщину и ребенка. Мотор надрывно заревел и машина двинулись с места оставляя за собой столб пыли. — Дерьмо, — прошептала Нина, поднимаясь на ноги. — Эта девочка дочь капитана? — спросил Жан. — Сходится, что так, — покачала головой Нина. — И что теперь будет? — Ну знаешь, укрытие и помощь врагу тянет на особо тяжкое, а если учесть еще и подделку документов, то… За такое расстреливают, знаешь ли, — мрачно заключила Нина. — Что будет с девочкой, я не знаю. Эльдийцев, как правило убивают не особо раздумывая. Но она ребенок и ни в чем не виновата. — Виновата, — ответил Жан. — Виновата в том, что появилась на этот свет. Нас ведь судят за одно только существование. Даже теперь, когда эльдийцы не представляют угрозы, нас продолжают судить за старые грехи. Разве это справедливо? — Если ты хочешь справедливости, то явно ищешь ее не в том месте. ***       Тяжелый удар железного топора расколол полено с характерным хрустом. Нагнувшись, Эрен подобрал щепки и швырнул их в общую кучу. — Подай мне вон ту корягу, — велел он, выпрямляясь.       Темные волосы выбились из туго стянутого на затылке хвостика и прилипли к мокрому от пота лбу. Он недовольно поморщился, убирая их с лица. Микаса робко скользнула взглядом по его крепкому обнаженному и влажному от пота торсу. Испугавшись собственных мыслей, она отвернулась и подняв с земли сучок, подала его парню.       Выйдя из старого перекошенного сарая, Армин поднял с земли охапку дров и унес ее. — Вот еще, — сказал он, кинув поленья на пол.       Райнер оторвался от дровенника и недовольно вздохнул. — Мы тут что зимовать планируем? — удивился Фалько. — Лето же на носу. Куда нам столько дров?       Армин только пожал плечами и вышел наружу. И правда лето на носу. Конец апреля, а жарит уже будь здоров. В такую погоду работать и вовсе не хочется. Эрену, в общем-то, плевать. Как зарядил топором махать, так уж и полчаса без продыху. На крыльцо, жмурясь от солнца, вышел Зик. Он закурил, лениво откинувшись на перила. Из открытой двери в траву полетели его тяжелые, запачканные грязью, ботинки. — Хоть оботри свои говнодавы, свинья, — недовольно заметил Леви, выглядывая из двери. — Весь пол ими угадил. — А тебе не приходило в голову, что не у всех есть мания бесконечно что-то чистить и мыть? — Нет, — серьезно ответил Леви. — Ну так знай, — ответил ему Йегер.       Леви хотел ему что-то ответить, но осекся, поднимая голову и устремляя взгляд куда-то в сторону леса. Среди деревьев показался лошадинный силуэт. Эрен нахмурился, опустив топор. Однако, рядом с лошадью, закинув на плечо ружье, широким шагом брела Лекси. Она любила уходить в караул чуть ли не на весь день. Это было лучше, чем таскать дрова, готовить или драить полы под тяжелым взглядом Леви. — Это же… — Микаса чуть вышла вперед.       Лошадь остановилась и Катарина ловко спрыгнула вниз, потащив за собой угрюмую Ханну. Девушки на секунду обменялись ее невеселыми взглядами. — Я все сделаю сама, — сказала Лекси, забирая из рук Катарины лошадинный повод.       Та ответила лишь коротким кивком. — Ничего не спрашивайте, — угрюмо сказала она и, обойдя Зика и Леви, скрылась в доме.       Ханна опустила глаза посмотрев на носки своих сапог, чувствуя, какой тяжелый стал вокруг них воздух. *** — Значит, вы решили вернуться, — заключил Армин, выслушав Ханну. — Да, — кивнула девушка, посмотрев на дно своей чашки.       Установилось молчание. Они сидели полукругом, возле длинного стола. Ханна неловко кусала губы. Украдкой она взглянула на Леви. Он напряженно скрестил на груди руки, буравя взглядом столешницу. — Да уж, — задумчиво сказала Пик. — Значит Жан и Нина вас не догнали. — Хорошо, что у Катарины хватило ума, — сказал Зик, сделав глоток из чашки.       Леви тяжело поднялся на ноги. — Поговорю с ней, — коротко сказал он.       Ханна согласно кивнула. Леви и правда сейчас был единственный, кто мог бы ей хоть как-то помочь. Хотя как тут поможешь?       Катарина выкинула сигарету в открытое окно. Леви просил ее бросить, но не плевать ли? Сейчас ей уж точно пофиг. Пофиг на все. Пусть хоть весь мир рухнет. Внутри сейчас была такая всепоглащающая пустота, что хотелось только лечь, закрыть глаза и чтобы ее никто не трогал. — Можно? — спросил Леви, приоткрыв дверь. — Да, — кивнула девушка.       Леви как-то неловко переступил порог и закрыл за собой дверь, оперевшись на нее спиной. — Ханна мне все рассказала. — Понятно, — безэмоционально ответила она.       Леви оторвался от двери и медленно приблизился. Катарина не смотрела на него. Усевшись на пол, она смотрела вперед себя, упираясь взглядом куда-то в стену. Сейчас ей даже с Леви разговаривать не хотелось. Зачем он пришел? Зачем, зачем, зачем? — Ты молодец, — попытался подбодрить он. — Ага, — кивнула она.       Воцарилась пауза. Леви молчал. Катарина тоже. Бессильно она прикрыла глаза, опуская голову. Уйди, пожалуйста, уйди. Но Леви никуда не уходил и это становилось просто невыносимо. Ей хотелось, чтобы ее абсолютно все сейчас оставили в покое. Она это переживет. Она уже столько дерьма пережила и это переживет. Только дайте ей побыть сейчас одной. — Какая она? — вдруг спросил Леви.       Катарина зашипела. Ну вот зачем? — Ребенок, как ребенок, — ответила она. — На тебя похожа, — зачем-то добавила. — Вот как, — хмыкнул Леви.       Из груди девушки вырвался рваный сдавленный вздох. Она шмыгнула носом, но все-таки удержала себя и не заплакала. Катарина почувствовала, как Леви слегка расслабился и притянул ее к себе, пытаясь дать поддержку. И она поддалась. Позволила ему это сделать. Со вздохом, она закрыла глаза, прижавшись лицом к мужской груди. Чертов Леви. Она старалась затолкать внутрь себя эту боль, а он зачем-то выковыривал ее наружу. — Думаешь, я правильно сделала? — тихо спросила она. — Ты же сама все понимаешь, — Леви на секунду задумался и вновь продолжил. — Я знаю, что ты бы хотела оставить ее себе. И понимаю твои чувства. Пытаюсь понять. Я бы хотел дать тебе семью, которую ты хочешь. Правда хотел бы. Но ты ведь и сама понимаешь, что это просто невозможно. — Знаю, — ответила Катарина.       Леви сказал то, что она хотела от него услышать. Сказал так, как считал правильным. Но дело в том, что он и сам до конца не знал, как им было бы лучше всего поступить. *** — Ты нас здорово напугала, — сказала Микаса, делая глоток чая. — Понимаю, — Ханна слегка улыбнулась и вытянула на траве босые ноги.       День клонился к закату и солнце медленно утопало в древесных кронах, окрашивая небо в ярко-оранжевый цвет, словно бы где-то вдалеке разгорался огромный пожар. — Значит, Эрен, — хмыкнула девушка. — Он хотя бы извинился перед тобой? Прости, но, четыре года назад, он повел себя, как настоящий скот по отношению к тебе. Какие бы высокие цели он этим не преследовал, все равно. — Я не злюсь, — улыбнулась Микаса. — Эрен снова рядом и мне хорошо. Поверь. Я знаю, что чувствую к нему. Всегда чувствовала. — Знать бы, что чувствует Эрен, — заметила Ханна. — Я знаю, — Микаса слегка покраснела, отворачиваясь. — Знаю. — Вот значит как, — Ханна едва сдержала коварную ухмылку.       Из дома показался Армин, он быстро сбежал вниз с крыльца. Душно. Весна нынче ужасно ранняя. От того он брел по траве босиком, закатав штаны до колена и не застегнув рубашку до конца. Ханна чуть повернув голову, внимательно наблюдала, как он отвязал пасущуюся кобылу, аккуратно, даже наверное нежно, уговорил ее взять удила, поправил кожаные ремни и зацепившись рукой за гриву, легко оттолкнулся от земли, вскакивая на крутую лошадинную спину. На водопой погнал. Она и сама в свое время так делала. К чему возиться с седлом ради такого дела? Накинул узду, вскочил и поехал. Спина у лошади теплая и можно почувствовать, как двигаются под кожей мощные мышцы. Долго так, конечно, не проедешь, но если надо куда-то недалеко, то вполне сгодиться. — О чем задумалась? — прервала поток ее мыслей Микаса. — Да так, — отмахнулась Ханна. — Помнишь, на Парадизе, примерно за полгода до отъезда в Марли было очень жаркое лето. Мы тогда еще железную дорогу строили. И каждый вечер гоняли лошадей к реке, поить. Прямо так, в чем есть. Отвязывали, наматывала веревки вокруг шеи и ехали прямо так, на голых лошадях, сами босые и с голыми ногами и руками. Жан и Конни вечно устраивали какие-то скачки. В итоге Конни упал и отбил себе кобчик, а мы целый час ловили его сбежавшего мерина. — Точно, — рассмеялась Микаса. — Коня потом выловил капитан, где-то в кустах. Получили они с Жаном от него, тогда конечно знатно. — Вернуть бы те времена, — с тоской сказала Ханна. — Мы знали, что надвигается война, но все равно вели себя так беззаботно, — ответила Микаса. — Да нам тогда было по восемнадцать лет, — хохотнула Ханна. — И мы еще верили, что сможем решить все мирно. — Точно, — кивнула Микаса.       Армин вернулся быстро. Кобыла бежала резвой рысью и парню явно приходилось напрягаться, чтобы не дать той пуститься в галоп. Он быстро спрыгнул на землю, затянул веревку вокруг дерева, отпуская лошадь на траву, отряхнул штаны от толстого слоя лошадинной шерсти, еще не выляневшей с зимы, но понял что это бесполезно. — Беда, — сказал он заметив взгляд девушек. — Леви меня в таком виде даже на крыльцо не пустит.       Ханна с усмешкой поднялась с земли, подойдя к парню. — Можно очистить водой, — хмыкнул она. — Снимай штаны. — Что?       Ханна подняла на парня свои серые глаза с удивлением обнаружив них смущение. — Я что-то там не видела? — уточнила она, стараясь не смеяться. — Все-таки, я, пожалуй, сам, — настоял Армин. — Ну, как знаешь, — усмехнулась Ханна.       Армин выдохнул посмотрев на ее лицо. Он ведь знал, что она не могла умереть. Только не она. На пару секунд он замер, словно колебаясь, а потом вдруг отвернулся в сторону дома. — Я пойду, почищу штаны. — Иди, — кивнула девушка.       Она одарила его какой-то странной, игривой улыбкой, и Армину вдруг показалось, что все то, что когда было между ними снова вернулось. Да оно и не исчезло. Просто он дурак, который не понимал ее. Но теперь, нет, теперь когда Ханна снова стоит вот тут рядом, словно бы давая ему второй шанс, он не должен его упустить. Чтобы не испытывать вновь тех дурацких пустых сожалений.       Микаса уже ушла, но они как-то совсем не заметили этого. — И долго ты еще будешь на меня вот так смотреть, — уточнила Ханна. — Ты хочешь… — Да, твою же мать, Армин! — взвыла девушка.       Он потянулся к ее губам. Между нами не было прежней нежности и осторожности. Сейчас они оба хотели лишь показать друг другу насколько сильно ошибались в свое время. И этот поцелуй значил куда больше, чем целая сотня пустых слов.