На ошибках учатся

      Весь остаток травологии Гарри провел в Часовой башне, сидя на пыльных ящиках и смотря на улицу сквозь прозрачное стекло циферблата. На душе было неспокойно, но Гарри отмахивался от назойливого зуда, как мог: сначала пытался заняться домашним заданием, а после — даже собирать оригами из исписанных ненужных пергаментов, но все было не то. Ему хотелось спрятаться, но прятаться было негде.       Он планировал пропустить сегодняшнюю тренировку по квиддичу, раз уж день все равно выдался хуже некуда, но в конце концов пересилил себя и поплелся в сторону стадиона. Он опоздал на полчаса, что было само по себе поразительно: Гарри никогда раньше не опаздывал, и Гарри знал, как сильно Вуд ненавидит опоздания.       Вуд, не стесняясь в выражениях, распекал его на все лады еще добрых десять минут, пока остальная команда делала разминку. Гарри молчал, упрямо склонив голову и не встречаясь ни с кем взглядами. Знал, что с Вудом спорить — себе дороже, а тот и так сейчас злее мантикоры.       Даже полет не стал для него освобождением. Снитч ускользал от его внимания, тело было излишне напряжено и только мешало, баланс был нарушен, и как бы Гарри не пытался сконцентрироваться, все становилось только хуже.       Он одновременно знал и не знал, что его ждет. Точно ничего хорошего, но понятие этого «нехорошего» было так размыто, что Гарри отказался от попыток гадать. Будь что будет. О драке уже наверняка сообщили Макгонагалл, так что та наверняка в ярости и, стоит Гарри попасться ей на глаза, уж она то обрушит на него свой гнев.       — Поттер, сконцентрируйся, мать твою!       Гарри едва не упал с метлы, вздрогнув от грозного окрика Вуда. Он быстро осмотрелся, заметил блестящий снитч и кинулся за ним, надеясь хотя бы ненадолго занять мысли чем-то простым и понятным. В ушах свистел ветер, ладони потели от напряжения, но Гарри следил только за снитчем. Заметив, что тот резко спикировал к земле, Гарри бросился за ним, вытянул руку и всем телом потянулся вперед, говоря себе, что хотя бы этот дурацкий шарик он сегодня поймает.       Гарри поймал снитч. Однако, слишком сильно подавшись вперед, он сместил центр тяжести, потерял равновесие и на полной скорости свалился с метлы на жесткий газон стадиона, успев только подставить руки. Высота была детской, так что обошлось без серьезных последствий: разве что содранные до крови ладони, но Гарри не обратил на них никакого внимания. Само заживет.       Вуд приземлился рядом, убедился, что его лучший ловец в порядке, а затем отругал за невнимательность и пообещал увеличить количество тренировок на баланс специально для Гарри. Гарри уже набрал воздуха, чтобы возмутиться, но сил на противостояние не было. Закинув метлу на плечо, он молча ушел в раздевалку. Тренировка была окончена.       Возвращаться в замок не хотелось. Где-то там его уже наверняка поджидала Макгонагалл со своими небесными карами, лекциями о поведении и нескончаемыми наставлениями. Гарри решил, что пропустит ужин: прошмыгнет в замок через какой-нибудь не слишком людный вход, а затем проберется в один из пустующих классов, где и проведет все время до отбоя, а может, и всю ночь.       Будь у него с собой мантия невидимка, все было бы гораздо проще: он бы прошмыгнул в гостиную Гриффиндора, а затем затаился в их общей спальне. Уж как-нибудь он бы протянул до утра, а там, глядишь, и Макгонагалл бы успокоилась.       Однако по дороге в замок, когда ему в руки опустилась знакомая бумажная птичка, Гарри окончательно потерял надежду. Эта самая птичка уже была ему известна. Дрожащими пальцами он нехотя развернул записку и столкнулся со знакомым острым почерком.       Зайди       Казалось, его осуждает каждая буква. Гарри почувствовал, как в животе начинает что-то тяжело и невыносимо ворочаться, и понял, что дела его совсем плохи. Он посмотрел на залитые светом свечей окна замка и подумал о том, чтобы притвориться, будто никакой записки не получал, будто не читал этих выворачивающих наизнанку букв, и следовать недавно придуманному плану: спрятаться где-то в замке. Гарри не хотел наказания, но знал, что получит его, и его детское желание спрятать голову в песок добавило к спектру эмоций еще и щедрую порцию стыда.       Скрепя сердце, Гарри двинулся к замку, надеясь, что по дороге с ним что-то случится: выпрыгнет огромный паук, или нападет цербер, или может быть стадо кентавров преградит ему путь. В конце концов, все это уже случалось с ним раньше, почему бы этому не произойти и сегодня?       Однако дорога была тихой и мирной, а поднявшись по ступеням лестницы и зайдя в холл, Гарри понял, что сейчас большинство ужинает в Большом зале. Перспектива присоединиться ко всем (а заодно и обратить на себя внимание всех и каждого) привела Гарри в ужас, так что он быстро отказался от идеи поесть.       Вместо этого он быстро поднялся в башню Гриффиндора, оставил там метлу с формой и побрел в сторону подземелий. Перед смертью дышать хотелось невероятно, но Гарри, зная Снейпа, понимал, что каждая минута промедления усугубляет его и без того незавидное положение.       В одной из галерей, на самом подходе к владениям Слизерина, Гарри все-таки столкнулся с Макгонагалл и, понимая, что она его определенно заметила, уже приготовился к отповеди, но та, почти не замедляя шага, только окликнула его:       — Мистер Поттер, вы уже получили записку профессора Снейпа?       Гарри судорожно кивнул.       — Очень хорошо.       И Макгонагалл прошла мимо, оставив Гарри в полном недоумении.       Он продолжил свой путь в полном одиночестве и, идя по пустым коридорам, невольно чувствовал зарождающийся в самом нутре страх, пусть и старался делать вид, будто ему все нипочем. На место страха Гарри пытался вызвать гнев, потому что с гневом проще иметь дело: гнев не делает его слабым и беспомощным, напротив, придает сил, но тот ускользал, растворялся, как растворяется утренний туман, быстро и без сожалений.       Гарри боялся. Он ненавидел строить догадки, но сейчас не мог не представлять, что его ждет. Лучше всего было бы, начни Снейп сразу кричать. Это было знакомо и привычно, пусть и неприятно, и Гарри знал, как с этим справляться. Он умел отгораживаться.       В доме Дурслей это вообще был единственный способ пережить вечер с минимальными потерями. Гарри научился делать отрешенное лицо, пропускать мимо ушей оскорбления и шутки и вообще держать рот закрытым.       К сожалению, это удавалось не всегда. Порой для дядиной вспышки ярости хватало одного только взгляда Гарри или выражения лица, которые оказывались «не такими». Дядя никогда не объяснял, что именно было не так: недостаточно почтения в глазах? Не тот наклон головы? Уголки губ, которые были слегка приподняты? «Щенок, ты что, смеешься надо мной?»       Чаще всего в это время они сидели за столом и ужинали, и тогда дядя отбрасывал от себя салфетку, вытирал соус с щетинистых усов, а затем крепче сжимал в руках вилку, направляя ее на Гарри как указку, и подробно начинал рассказывать, как тому следует вести себя в их доме, если он не хочет вылететь.       Гарри предпочел бы вылететь с огромной радостью, но ему было некуда. Ему только и оставалось, что еще ниже склонить голову, глядя в свою тарелку, и надеяться, что вспышка гнева будет не долгой. Тетя и кузен, сидевшие рядом, обычно старательно делали вид, что их не существует, и Гарри почти не обижался на них за это. Изредка представлял, что они просто картонные куклы, у которых внезапно оборвались нити, и теперь они неподвижно застыли за столом, не зная, что же им делать без управления.       Если же дядя был слишком рассержен (степень его рассерженности Гарри научился отгадывать по повороту ключа в дверном замке, когда тот возвращался с работы), то пускал в ход не только слова. Тогда он вытаскивал Гарри из-за стола за шиворот, а затем, осыпая бранью, толчками и шлепками, вел к чулану и запирал его там.       Однажды Гарри подслушал разговор тети и дяди, когда сидел запертый в абсолютной темноте. Тетя предложила кормить Гарри отдельно, чтобы дядя поберег свои нервы и не переживал почем зря из-за дрянного мальчишки, но дядя только фыркнул и заявил, что ужинать надо обязательно вместе, ведь они «черт подери, нормальная семья!».       Когда Гарри подумал, что Снейп может не только накричать, но и ударить его, то похолодел. Страх стал осязаемым, застрявшим в горле комом, который хотелось вытошнить, но он только проваливался все глубже и глубже, пуская корни и злорадно улыбаясь.       Гарри остановился. Подошел к ближайшей стене и прислонился лбом к холодному камню. Снейп этого не сделает. Не сделает. Не сделает. Не сделает.       Гарри сжал и разжал кулаки и оттолкнулся от стены. Даже если сделает, успокоил себя Гарри, он переживет. Снейп почти ничего не значит, а потому… Гарри сглотнул.       Коридоры подземелий встретили его тишиной. Большая часть студентов все еще была на ужине, и Гарри жалел, что не может сейчас быть с ними, быть таким же, как все. Жалел, что этот день нельзя просто закончить единым махом, избежав последствий. Спустя несколько поворотов и коридорных развилок Гарри подошел к кабинету Снейпа и, задержав дыхание, постучал.

***

      Мальчишка выглядел донельзя бледным и взволнованным, хоть и пытался изо всех сил скрыть свою тревогу за маской безразличия. Что ж, если все продолжится в том же духе, разговор будет сложным.       — Садись, — Снейп указал на стул перед своим столом и отложил в сторону все бумаги.       Гарри вел себя скованно, отказывался смотреть в глаза и все старался напустить на себя важный вид, но выглядели эти попытки откровенно дешево. Снейп запер дверь, взмахнув палочкой, а затем отложил ее подальше. Гарри ерзал на стуле, не находя себе места.       — Теперь мы поговорим.       — У меня проблемы? — дерзко поинтересовался мальчишка.       — О, еще какие, — протянул Снейп, усмехаясь, — И я даже не знаю, с чего начать…       Гарри скрестил руки на груди, вжался в стул, словно хотел слиться с ним, а потом и вовсе раствориться в темном лакированном дереве. Снейп смотрел на него изучающе, надеясь угадать нужную тактику, но Гарри — слишком напряженный, слишком…испуганный? — почти не давал ему подсказок. Вздохнув, Снейп решил начать с нейтрального.       — Профессор Спраут уже разговаривала со мной, — на этих словах Гарри фыркнул и чуть отвернул голову, больше обращая внимание на снейпов заваленный стол, чем на его слова, — Также я слышал версию мистера Малфоя. Кстати, не хочешь узнать, как он себя чувствует?       Снейп поймал короткий озлобленный взгляд, брошенный из-под челки, а затем вернулась ледяная стена молчания. Гарри расцепил руки, но только для того, чтобы вцепиться в свой стул и вжаться в него еще сильнее.       — Ушиб ребер, синяки по всей грудной клетке… — спокойно перечислял Снейп, не сводя с мальчишки глаз, — И это только при визуальном осмотре. Сейчас он у мадам Помфри, и неизвестно…       — Я очень рад за него, — сквозь зубы процедил Гарри, по-прежнему глядя в пол, — Надеюсь, он скоро поправится.       — Звучит не слишком искренне.       — Потому что это не так! — Гарри пространно взмахнул руками, и Снейп успел заметить содранные ладошки, — Честно, мне все равно. Почему вообще я должен?..       Гарри замолк и сгорбился, так и не сумев договорить, а потом, сплетя вместе руки, спрятал их между коленей. Некоторое время они просидели в тишине.       — Ты повредил ладони во время драки?       — Что? — Гарри, казалось, не сразу понял, о чем его спрашивают, и даже перевел растерянный взгляд на свои руки, — А… Нет. Нет. Просто на тренировке.       — Надо вылечить. Иди сюда.       Снейп встал из-за стола, подошел к одному из шкафчиков и быстро отыскал там заживляющее зелье. Когда он повернулся, ожидая увидеть Гарри рядом, тот все еще сидел на стуле.       — Что такое?       — Зачем?       Снейп удивился, услышав в голосе мальчишки столько отчаяния.       — Чтобы не болели, — спокойно ответил Снейп и сам направился к Гарри, — Давай сюда руки.       — Не хочу.       Гарри уперся и сунул руки под мышки, нервно обнимая себя и словно надеясь таким образом защититься. Снейп прислонился к краю своего стола, не понимая, чем вызвана такая заминка, и что ему делать с подобным ребячеством.       — Больно ведь, — противопоставил Снейп единственное, что смог придумать.       Он смотрел на сгорбленного мальчишку перед собой и не понимал, что с ним происходит. Снейпу-то казалось, что все стало налаживаться, но, видимо, он в очередной раз что-то упустил. Началось все с заваленных контрольных, теперь вот, драка… Снейп решительно ничего не понимал.       — Почему ты затеял драку? — Снейп поставил склянку с зельем на стол рядом с собой, решив пока отложить вопрос с лечением.       — Захотелось, — отвечая, Гарри не сводил глаз со своих ботинок.       — И теперь желание удовлетворено? Или мне ждать следующих драк?       — Слушайте, зачем я здесь? - мальчишка разозлился, вскочил со стула и обошел его, хватаясь руками на спинку, словно прячась от Снейпа, — Просто назначьте мне наказание и покончим с этим!       Снейп не шелохнулся, только смерил Гарри тяжелым взглядом, от которого тот заметно стушевался.       — Подойди.       Гарри еще крепче сжал спинку стула. Костяшки его пальцев побелели, губы сжались в тонкую линию, а самого мальчишку почти трясло.       — Подойди, Гарри, — спокойно повторил Снейп.       Он даже думать не хотел о том, какие ужасы Гарри успел себе придумать, если подходил с таким отчаянием на лице. Дождавшись, пока мальчишка беспокойно замрет в нескольких шагах от него, Снейп потянулся за зельем и куском марли, которым собирался обрабатывать ссадины.       — Руки.       Потоптавшись, Гарри все-таки исполнил требуемое.       — Ладно, вот.       Гарри протянул одну руку ладошкой вверх, всячески демонстрируя свое нежелание, и Снейп приступил к методичной обработке чужих ран. Пока руки были заняты работой, он быстро прокрутил в голове их диалог, стараясь понять хоть что-то, кроме того, что Гарри боится, злится и не хочет идти на контакт.       Мазь содержала в составе спирт, так что на особенно глубокой ссадине рука Гарри дернулась, но он тут же вернул ее на место.       — Больно? — это был глупый вопрос, но Снейп все равно спросил, на время отстранив кусок марли.       — Сойдет, — Гарри пренебрежительно дернул плечом, будто зелье совсем не жглось, а Снейп сделал вид, что верит и что не заметил этих детских попыток храбриться.       — Почему вы не кричите? — в конце концов спросил Гарри, видимо, не в силах больше выносить тишину.       — Ты именно этого от меня ждал? — спросил Снейп, не отрываясь от своего занятия.       — Обычно все кричат, — мальчишка пожал плечами.       Этот простой ответ дал Снейпу гораздо больше, чем он мог надеяться. Закончив обрабатывать одну руку, он отпустил ее и потребовал вторую. Гарри протестующе засопел, но все же послушался. Когда же с обеими руками было покончено, Снейп убрал зелье на место, закрыл шкаф ключом, а затем коснулся ладонью неприметной двери рядом со шкафом. По дереву поползли кружева магии, вспыхнули бледным огнем и растаяли. Снейп открыл дверь и оглянулся на Гарри.       — Пошли.       — Куда? — казалось, что мальчишка напрягся еще больше.       — В мои апартаменты. Здесь разговор у нас не идет, — видя, что Гарри так и не сдвинулся с места, Снейп повторил, — Пошли.       Гарри неуверенно последовал за Снейпом. Прежде Северус не показывал ему этот тайный проход, поэтому сейчас мальчишка с интересом крутил головой, пока они шли в полной темноте по каменному коридору, но как только они оказались в гостиной, где Гарри бывал уже много раз, тот вернулся к своему прежнему состоянию — зажатому и готовому держать оборону.       — Располагайся, — Снейп небрежно махнул рукой и направился в сторону кухни, — Я заварю чай.       Возиться с чашками оказалось куда приятней, чем Снейп готов был себе признаться, а потому он ненароком затянул этот процесс, делая все вручную. Однако возвращаться в гостиную и, что куда хуже, к разговору все-таки было необходимо, так что Снейп вернулся с горячей чашкой чая в руках и протянул ее мальчишке, занявшему кресло рядом с камином. Сам Снейп расположился на диване.       — Мистер Малфой… — Снейп сделал паузу, подбирая слова, — Сказал что-то неприемлемое?       Гарри повел плечом, словно не зная, как отвечать на этот вопрос, но в конце концов выдавил из себя:       — Нет.       — Напал первым? — предположил Снейп.       — Нет.       — Оскорблял тебя или кого-то еще?       — Нет.       С каждым своим «нет» Гарри становился все тише и мрачнее, а Снейп чувствовал себя загнанным в тупик.       — Тогда почему?       Гарри в очередной раз пожал плечами, и Снейпу захотелось встряхнуть мальчишку, чтобы тот наконец заговорил, сказал хоть что-нибудь, но вместо этого Снейп вновь обратился к словам.       — В таком случае, ты устроил отвратительную драку без всякой причины, а после нагрубил профессору Спраут только потому, что тебе «захотелось»?       — Мне жаль, — совершенно безразличным голосом ответил мальчишка, глядя в пол. К чаю он так и не прикоснулся, только продолжал сжимать чашку побелевшими пальцами.       Снейп устало вздохнул и сжал пальцами переносицу. Разговор совершенно не клеился, Гарри только все больше закрывался, а у Снейпа уже не было сил подбирать слова. Ему просто хотелось поскорее со всем разобраться и приступить к другим делам. Не таким важным и ответственным, как забота о ребенке. Снейп едва сумел подавить в себе малодушное желание отступить.       Тишина, густая и вязкая, становилась невыносимой, и Гарри, видимо, чтобы занять ее и себя хоть чем-нибудь, сделал несколько глотков, но после этого отставил чашку на кофейный столик и больше к ней не прикасался. Снейп подумал о том, что случится, если он сейчас надавит на него? Это поможет или усугубит ситуацию? Он ненавидел сомневаться.       — Профессор Спраут показала мне свои воспоминания, — начал он отстраненно, глядя куда-то в сторону, — О произошедшем. И это все, — Снейп слегка поднял руку, обрисовывая пространство, а затем снова устроил ее на подлокотнике, — Не похоже на «ничего не случилось».       Гарри напрягся. Он изо всех сил старался никак не реагировать, но Снейп знал, куда смотреть: на слегка дрогнувшие пальцы, на тень, пробежавшую по лицу, на легкий наклон головы и поджатые губы.       — На первый взгляд все выглядит, как вспышка агрессии, — Снейп продолжал рассуждать вслух, будто речь шла совсем не о Гарри, — Но я бы сказал, что куда больше это было похоже на отчаяние.       — Я не хочу об этом говорить, — быстро и твердо заявил мальчишка, сцепив руки в замок и уставившись на чашку с недопитым чаем.       Снейп кивнул.       — Уже лучше.       — Я не буду об этом говорить, — Гарри, казалось, его не услышал, — Можете делать, что угодно, но я не буду об этом говорить! Ни за что. Вы не заставите.       Наконец, он посмотрел Снейпу в глаза. Там должен был читаться вызов, упрямство, непоколебимость, но Снейп увидел все то же глубоко засевшее отчаяние. Гарри только что провел границу, за которую не собирался никого пускать, и Северус не планировал ее нарушать. Если мальчишка не хочет об этом говорить, он не будет настаивать.       — Хорошо, — спокойно кивнул Снейп, — Тогда мы не будем.       Своим ответом он, видимо, окончательно дезориентировал Гарри, потому что тот даже выдохнул, поняв, что ни борьбы, ни противостояния не будет.       — Поговорим о другом, — Снейп непреднамеренно сделал паузу, вспоминая их разговор в кабинете, — Когда ты шел сюда… То рассчитывал, что я буду кричать. И это не первый подобный случай.       Гарри, и без того напряженный, сжался еще сильнее и теперь выглядел так, будто его загнали в угол. Он нервно хрустнул суставами и спрятал ладони между коленей.       — Предположу, что именно так себя вели твои родственники, — Снейп знал, что ведет себя безжалостно, но он и без того слишком долго откладывал этот разговор, к которому все равно никогда нельзя быть готовым, сколько ни старайся, — Я хочу знать… — Он неслышно отстучал пальцами какой-то ритм по подлокотнику, — Когда ты шел сюда, ты думал о том, что я могу тебя ударить?       Северус внимательно смотрел на Гарри, чтобы не пропустить его реакцию. Мальчишка, который явно не ожидал подобного вопроса, да еще столь прямо заданного, слегка побледнел и отвел взгляд, а затем нервно сглотнул и вытер ладони о джинсы. Он уже начал было говорить, готовый захлебнуться в словах и оправданиях, но Северус прервал его.       — Можешь не отвечать, — Снейп слегка прикрыл глаза, — Можешь не отвечать.       Где-то глубоко внутри у него заворочалось сожаление вкупе со сгустками вины, но Снейп знал, что не имеет сейчас права на чувства.       — Ни в наказание, ни на эмоциях, — Снейпу было тяжело говорить, — Я не ударю тебя, Гарри.       Гарри отвернулся от него практически полностью, всем корпусом, и смотрел на огонь в камине, на книжные полки, на старые напольные часы, тикающие в тишине непозволительно громко — куда угодно, только не на Снейпа.       — Думаю, одного обещания недостаточно. Если подобное все же случится, — Снейп помедлил, — Я хочу, чтобы ты обратился к профессору Макгонагалл. Сразу же. Это ясно?       Гарри кивнул.       — Вслух, Гарри.       — Я понял, — глухо отозвался тот.       Помедлив, Северус все же задал короткий вопрос:       — Это был дядя?       Гарри судорожно кивнул, так и не повернувшись к Снейпу.       Несколько долгих минут они сидели, не разговаривая, затем Снейп поднялся и ушел на кухню: теперь чай требовался и ему. Он надеялся, что пока возится с заваркой и чашками, они оба придут в себя и смогут спокойно договорить. Тема еще не была закрыта, но Снейп чувствовал, что с мальчишки на сегодня достаточно.       Вернувшись в гостиную, он обнаружил, что Гарри допил свой чай и теперь скрылся в уборной. За шумом воды ничего не было слышно, и Снейп лишь понадеялся, мальчишка в порядке.       Он вернулся на диван и принялся ждать. Эмоции, бурлящие водоворотом где-то глубоко внутри, мешали и отвлекали, так что Северус задвинул их еще глубже, обещая себе разобраться потом. Сейчас для них не время и не место.       Снейп услышал, как щелкнула ручка ванной комнаты, а затем на пороге гостиной появился Гарри. Он был все еще бледным, но внутреннее напряжение, которым он был пропитан чуть ли не насквозь, понемногу слабело. Гарри устроился на диване в футе от Снейпа.       — Последнее, о чем мы поговорим сегодня — о последствиях.       Гарри уныло кивнул. Теперь, когда он сидел ближе, Снейпу было легче считать его эмоциональный фон, так что он мог с уверенностью сказать, что Гарри уже не так сильно нервничал и боялся, как в начале разговора.       — Отстранение от квиддича, — Снейп не стал оттягивать, — На весь следующий семестр.       Гарри был поражен. Возможно, именно с этого следовало начинать их разговор, в таком случае не пришлось бы весь вечер ловить взгляд мальчишки: сейчас он сам уставился на Снейпа широко распахнутыми глазами, явно не веря в происходящее.       — Но, сэр, а как же матчи?.. Целый семестр — это же очень долго!       — Знаю, что долго, — кивнул Снейп, — В этом смысл наказания — оно неприятное. Или ты считаешь, что не заслужил его?       Вопрос заставил Гарри смутиться. Он отвернулся, поник и ссутулил плечи.       — Вместо тренировок будешь ходить в лазарет к мадам Помфри и помогать ей. Два часа в неделю.       — Но… Зачем? — Гарри нахмурился и растерянно посмотрел на Снейпа, — Она, вроде, и без меня хорошо справляется.       Северусу едва удалось сдержать усмешку.       — Это будет полезный опыт, который поможет понять, что ломать — не строить. Конечно, ничего серьезного она тебе не поручит, об этом можешь не переживать.       Гарри только скривил лицо, представляя себе вероятный набор своих будущих обязанностей: что-то вроде уборки помещения, сортировки карточек или зелий, да мало ли еще дел сможет придумать мадам Помфри?       — И безусловно, — Снейп вернулся к прежнему серьезному тону, — Ты извинишься перед профессором Спраут.       — Ладно, — Гарри повел плечами, будто ему враз стало неуютно, — Насчет профессора Спраут… Я не хотел ее обидеть. Правда.       — Хорошо. А что насчет Малфоя?       Гарри длинно выдохнул через нос. Все его раскаяние испарилось без следа, и теперь он словно вновь выпустил колючки, готовясь обороняться.       — Малфой… — Гарри начал на вдохе, так, будто у него была заготовлена целая обличительная речь, — Он просто… Он просто оказался рядом и опять начал…       Снейпу захотелось закатить глаза, настолько он устал разнимать вечно цепляющих друг друга мальчишек, которые вели себя словно малые дети в песочнице. Он прервал поток возмущений, который Гарри не уставал (видимо, никогда) изливать на Снейпа.       — У насилия не может быть оправдания, — эта фраза, сказанная негромким голосом, заставила мальчишку замереть на полуслове, — Нельзя срывать злость на других людях, — Снейп помедлил, не уверенный, стоит ли ему продолжать, но в конце концов сказал, — Нельзя поступать так, как твой дядя.       Внезапно Гарри показался ему слишком уязвимым, слишком маленьким и не готовым к подобным словам, и Снейп тут же пожалел о сказанном. Может быть, нужно было сказать не так или хотя бы не сейчас. Может, ему не стоило говорить подобного вовсе. Мальчишка совсем затих, словно втянул воздух и забыл выдохнуть, только пальцы сжимали джинсы на коленях.       — Но я не… — Гарри путался и спотыкался в словах, — Я никогда не… — он часто задышал, — Я не думал, что я…       Он прижал ладони ко рту, сгорбился и закрыл глаза. Снейп чувствовал себя так, словно нечто важное рушилось прямо у него на глазах, сломанное его же руками. Он мысленно выругался на себя.       Снейп осторожно опустил руку на спину Гарри и почувствовал, что тот мелко дрожит.       — Я не хочу быть как он, — Гарри замотал головой, — Я…       — Сделай два вдоха, а потом выдохни, — Снейп осторожно гладил худую мальчишескую спину, — Слушай меня, Гарри. Два вдоха, затем выдох.       Это был один из самых простых и действенных способов снизить чувство тревоги и паники. Маленькие дети, плачущие навзрыд, поступали так рефлекторно: делали два вдоха подряд, затем выдыхали, и так постепенно успокаивались.       Пока Гарри медленно приходил в себя, Снейп размышлял о том, что лучше бы он никогда не отвечал на директорское письмо и уж тем более — никогда не соглашался на опеку этого ребенка. Он для этого не подходит. Было большой ошибкой доверять ему — ему — заботу о ком бы то ни было. И тем более о Гарри.       Снейпу хотелось, чтобы все было по-другому. Чтобы все сложилось иначе. Хотелось вернуть все назад, не говорить этих ужасных слов и не вести себя так, как он вел, а еще больше хотелось — просто не быть собой: слишком черствым, грубым, н е п о д х о д я щ и м.       Сидя на старом протертом диване, Снейп клял себя последними словами, когда неожиданно понял, что Гарри уже совершенно успокоился и теперь уткнулся ему лбом в плечо. Его словно толкнули в пропасть.