***
— Так, а теперь давайте соберем всё, что мы знаем. Пришла к вам… — указал я на групку прибившихся монстров, — Толпа диких монстров, что является ситуацией обычной. И пока вы весело там с ними спорили, что-то произошло, а по возвращении изрядно поредевшим составом, после схватки со странно усилившимся врагом, вы обнаружили пепелище? — Если преступно сокращать трагедию, то да, — ответила беловолосая Ламия. — А вы, как наблюдатели, вроде как профессионалы, заметили откуда химеры прут? — обратился я к понятно какой группе бременских. Те попереглядывались между собой, командир их позыркал на ламию, тут созданная мной иллюзия Альмы добренько улыбнулась и все перестали бессмысленно вращать глазами. — Дикие, как и положено сброду, лезли отовсюду, хотя и куда организованнее, чем обычно. А вот странного вида чудища шли из тупикового ущелья в северной части хребта, отделяющего полуостров. — Мама моя за такое не платила, — застонала Фиола. — Скажи, что мы не попремся туда? Пожалуйста?.. — Я знаю, кого спросить. Нанаби! — Я знаю, что ответить. Надо было сделать отдельную комнату для совещаний, а не пускать вас, мыслителей, на мостик. — И все же? — С чего бы мне принимать такое решение. — Ну ты же знаешь, о чем я. — Эх… Так, большую часть работ мы уже завершили, пусть это и халтура, но долететь двести километров и не разбиться при посадке мы могли бы… Правда Солнышко наше барахлит. — Солнышко? — я вспомнил туман. — Ну да, оно сегодня не самое дружелюбное, но и? — Да нет же. Ядро мы так зовем. Прямого урона не было, но по цепям управления дало нехороший удар, и мы пока не разобрались, как это починить, там семь томов непроверенной теории лежит. — Неужели такое впервые? — Да нет. Будем пробовать режимы работы, максимум за неделю нужный… — Натыкаем, — лисичка в черных очках что-то там шаманила в отсеке над нами, а голос ее доносился будто издалека. — Это не наша война, — бросил тип из бременских. — Тут монстры с монстрами увлеченно режутся, — Широхобеи, или как-то так зовут её. Интересного вида Ламия альбинос. Так вот, прямо сейчас Широхоби очень старалась не намекнуть на давнюю вражду со много с кем, но раз я это сейчас думаю, то получилось не очень. — Если брать конкретно, то да, в общем-то не очень. А когда мы вытаскивали вас из Золотого Порта, то это было то же самое. А вообще-то это части одной большой войны… — Я сделал скучающее лицо. — Впрочем, убеждать я вас не собираюсь. Посидите, кораблик постарайтесь не посеять — с лисичками подружитесь… — Короче, не отказывайте себе ни в чем. — Свобода это осознанная необходимость. — Интересная мысль, но её я подумаю завтра. — И как, скажи на милость, — начал насмехающимся тоном Зикко, — Вы собираетесь преодолеть сотню километров по грязи? Это Яматай, тут дорог нет, остались только буреломы и скалы. О пешем марше семь километров в час можно и не мечтать. — Как? Полетим и всё. — О нет… — С гамака послышались стенания Шощь, раненой при попадании. — Я вас никуда не потащу. — Тебя никто и не просит! Кстати, почему ты лечишься на мостике? Нанаби поскрипела зубами, безуспешно стирая клыки: — Там потолок отсека пробит, негигиенично. — Ты думаешь, ей грозит заражение? — я поразился её доброте. — Так что ж ты мне не сказала, дура крылатая?! — Всегда хотела лежа командовать парадом. Кстати, где моя миска с виноградом?***
Я как мог откладывал этот разговор. Все же, решение принятое в экстренной ситуации, нельзя было назвать высокоморальным и всячески прекрасным. — Йоко, как тут у вас всё? — Знаешь, а они и так не слишком много знали. — М? — Ну, такое вот стирание затрагивает очень много личного, но сухую теорию обычно бережет. Только вот… — Привет! — Лизель радостно помахала мне рукой. — А ты красивый. И как мне к этому относиться? Мы отошли в сторонку, оставив их изучать окружение. — Итак? — Не знаю. — О чем речь? — О, Эрубети! Ты выглядишь гораздо лучше, — и верно, она почти вернулась к своему нормальному цвету. — Как там Гранберия? — Ей не стоит покидать кровать. — И я так думаю… Так вот, мы все не можем понять, как теперь относиться к тем, кому мы так недружелюбно Взглядом по мозгам прошлись. — Если их личность была уничтожена, то никакой ответственности за прошлые действия они не несут. — Справедливо. Ладно, думаю, использование их в качестве транспорта никого не обидит и добавит девочкам в жизни новых впечатлений. Летать-то они не разучились?***
— Прости, прости, прости… — В очередной раз рассыпалась в извинениях Лизель, чуть не убив меня о ель векового возраста. — Это была бы очень колючая смерть, а так ничего, — мда, как оказалось, мозг… Или просто сознание, если речь идет о не совсем материальных персонах, штука тонкая, а совсем стереть одно, не задев другое, не получается, так что полеты пострадали. Зато у них было очень много энтузиазма, вызванного стремлением заполнить пустоту в душе. Ну я и заполнял. — А окна зачем нужны? — это что, стандартный вопрос для натурализации ангела на поверхности? Забавно. — Чтоб холод и ветер не пропускать, неприятные штуки, — я легонько ткнул ей в нос невидимым хвостом, но она приняла это за порыв ветра. — А что, монстров правда нельзя убивать? — тут я чуть не спрыгнул, подумав, что она лишь притворялась. Впрочем, её глаза лишь моргнули, да и вся она продолжала ожидать ответа. Видимо, убийство монстров вообще не личное дело, а так, сухая профессиональная обязанность. — Убивать вообще никого нельзя. Правда, всё никак не получается, но к этому надо хотя бы стремиться. И вообще, это частный, пусть и один из самых жестоких, случаев насилия, так что лучше спросить, откуда идет насилие. — Ладно. Откуда идет насилие? На этот вопрос можно было ответить по-разному. Например, с точки зрения изначальной греховности и прочих религиозных построений. Можно было перевести «изначальную греховность» в более наукообразную форму, сказать, что такова сущность человека (и не только), так было, есть и будет. Был и еще один вариант. Забавно, но тут обнаружилось странное единство теории разных сторон конфликта. Тут и бременские материалы, и рассказы Йоко о детстве. Надо бы только без мата пересказать.***
— Это большая часть истории человечества. Большая, но не вся, так что начнем с начала, и, как водится, пойдем до конца, — данная лекция Лазаря была, уже позже, признана образцовой, и прямо так разошлась на листовки. — В свое время древние имели настолько мало всего, что все созданное собой они и потребляли. Правда, с созиданием тогда было тоже не очень, по большей части собирательство, но ведь насобирать ягод — вполне себе трудовая деятельность, так что вы меня поняли. Как вы понимаете, в такой обстановке было явно не до того, чтобы увлеченно херачить друг друга, да и не за что. И было у них равенство, прям таки, идиллия, черт тебя дери. А потом, очень постепенно, начал появляться излишек. Правда, было его так мало, что на всех вроде как и незаметно. И тогда умные дяди сказали, чтобы излишек им приносили, и эти самые умные подкрепили своё самыми мощными мышцами и головами с полезным содержимым. Кстати, именно поэтому это были дяди, а не тёти, поскольку накачанных дракониц тогда еще не изобрели. Аудитория засмеялась. Какой-то школяр задал вопрос: — Так это что же, это рабство было? — Ну да. Идея же простейшая, собрать тонну народа и выдать задание, мол копаем отсюда и до обеда. Кстати, траншея будет принадлежать погонщику рабов, точнее, начальнику погонщика рабов. Тогда иначе и нельзя было, ну, не считая пути назад, он всегда открыт.***
— И именно с тех давних пор ведет своё история насилия… — Маленькая серая лисичка лет десяти почти засыпала на парте. Её пнула соседка. — Не спи, дура, у нас тут саму Нанаби пригласили лекцию вести! — О, уважаемая… — Нанаби задумалась, постучав лапами по полу, — Йоко, не так ли? Серая подскочила как ужаленная: — Извиняюсь, извиняюсь!.. — Не спешите так. Вы чего желаете достигнуть? — Я? — она покраснела и огляделась вокруг. Все остальные молчали и сидели, а она лепетала и стояла. В итоге она тихо пропищала, но Нанаби услышала. — Мастером Крови быть хотите? Что ж, похвально, похвально. Правда, вижу вы думаете, что история вам тут совсем ни к чему? Тут можно поспорить, но вы сейчас не просто учитесь, а учитесь учиться. — А? — Способность усваивать любые знания вам пригодится, вот тут я уверенна. Даже если эти заученные страницы не помогут, хотя я сомневаюсь, способность заучивать и осознавать новое точно лишней не будет. Продолжаем. Именно тогда насилие вышло из уровня мелкой случайности на серьезную тропу, которая все расширяется с годами. Рабы поняли, что их обворовывают, и опыт восстаний рабов, как и их подавления, имеется очень широкий, достаточно копнуть метров на десять, — маленькие лисички пооткрывали ротики. — Кхм кхм… Личный опыт. А еще такие вот образования очень часто шли друг на друга войной, и опять по причине сугубо хозяйственной, за новыми рабами, ради получения результатов их труда, и за землей, чтобы было где. — Скучно… — О нет, скучно это не было. Была эпоха…***
— Крови, грязи и плетей. Впрочем, в этом плане мало что изменилось. Но, вот какое дело, так уж вышло, в силу причин, которые потребуют еще больше времени на объяснение, я просто кратко опишу их как «прогресс» и «личная инициатива в хозяйстве», выгоднее стало землепашцев частично освободить, ведь они же сеять не перестанут, а оставшееся забирать. Кучу освобожденного времени от постоянного избивания рабов опять потратили на войны и пиры. Ах да, недавно же балы изобрели… — Лазарь весьма красноречиво посмотрел на дворец, да и весь люд тоже. Место это было не самым богатым в Гранд Ноа, и меж кирпичной кладки особенно хорошо проглядывала невиданная роскошь. — Народ, не мне вам объяснять, как там оно в деревне обстоит, многие из вас сами оттуда. — Знаете, а мне вот иногда так хочется начальника придушить, и, чувствую, причины сугубо и четко экономические, а я не в поле работаю, да и не раб. Мастеровые мы, гранит точим. Это где меня нахлобучили? — Это ты, брат, правильно спросил…***
— Вот уже пару способов перемещения труда в обществе назвали… — Труда? — Все, что тут есть, — обвела руками помещение Нанаби, — Результат чьего-нибудь труда. Конечно, с мастерком кирпич ложить труда меньше, чем без него, но ведь мастерок тоже трудом сделали? Какое бы изделие или услугу не возьми, в ходе распутывания цепочки найдутся чьи-то мозолистые руки, и не раз. — Но ведь теперь в мире много кому платят, а раньше только плетьми били. — Верно, это хорошо и прогрессивно, но явно недостаточно. — Правда? А как оно там, за морем? — мечтательно спросила Йоко.***
— Так даже проще во многом, как не грустно это звучит. Вам вот платят? — Опять задержали… — Ну, хотя бы есть что задерживать, — невесело ухмыльнулся Лазарь. — Вот будь вы рабами, вам бы койку искали, вопросы гигиены обдумывали ваши, а так дали пару монеток, да вышвырнули. Сами рассказывали, как вы там кровать арендуйте, на три смены вскладчину. Кстати, арендатор ваш тоже не бедствует. — Повесить хозяина! — Он-то, конечно, гад, — согласно кивнул террорист-эксперт. — Только вот не самый большой. Да, мы, знаете ли, и самых больших хлопали. У нас период такой был, мы всех хлопали, кто нам не нравился и до кого дотягивались. Только вот, ебстись оно все конем, окажись мы на тыщу лет тому назад и начни хлопать погонщиков рабов, не добились бы так же ни-че-го. Ведь если ваш начальничек начнет вам оставлять больше результатов вашего труда, то более беспринципные и деловые обнаружат, что их соперник потерял денюжки. Хотя… Золото, ассигнации, монеты, слитки, шкурки белок… Херня все это. Главное, что у нас есть, это время. Ваше время бесчестно крадут. Скажите мне, друзья, кто из вас на досуге книжками пробавляется? — некоторые подняли руки. — Молодцы? И сколько, как часто? — Ну вот часок в день остается. — Иногда. — Видишь, как получается? Ты камнетес? — Все мы тут раковины из гранита верстаем. — Вот. И каждому из вас, в текущей ситуации, надо стараться быть камнетесом изо всех сил, иначе вылетите в трубу. Ваш главенствующий спекулянт, кстати, тоже должен стараться спекулировать, ибо его коллеги нихрена не пощадят, и умрет он, как и вы, всю жизнь проведя среди красивейших ванн и унитазов. — Так мы и в курсе. Это что, правильно что ли, хочешь сказать? — Да нет. Путь тут один, пора перестать жить чужим трудом. Вот на монстров посмотрите, не забывая о том, что они представляют нам серьезную опасность, я указываю на то, что некоторые этот период уже прошли. — Да как так-то?! — Их мало, но они просто эффективнее. Впрочем, об этой угрозе речь пойдет совсем в другой раз…***
— И у нас, тут, на острове, были Войны Кланов, в которых ту, устаревшую систему отправили туда, откуда я вам её рассказываю, сиречь на страницы учебников. Заметьте, я не говорю, что все проблемы мира исчерпываются вульгарной экономикой, иначе бы мы тут только хвосты сплетали и радовались непрестанно.***
— Нихера не понимаю. Так с чем бороться? С материей, с духом, объясни-ка! — На вас вся надежда, на мастеровых. Вы одним делом заняты, общаетесь каждый день, цену себе знаете. Вот мы сейчас собрались, много интересного обсудили. Не забывайте, что интересы у вас одинаковые, а когда непонятно, подумайте о том, как это вам поможет. — Ну вот к нам приходил уже один, предлагал Королеву скинуть. — Ну это дельно. А еще? — А еще ввести чего-то там. — Это все херня, главное вот что: он вашего начальника убрать предлагал или ограничить как-то? — Ну, он вот ругал его конечно, да… — Так я не об этом. Я же говорил, что даже если хозяина этого убрать, другой будет. Он предлагал хоязев убрать вообще, как явление? — Нет. — Ну и пусть идет дальше. — Но ведь с Королевой дельное предложение было! — Было. А Королева предложит следующее: "Советую всем подданым: дышите, а еще скиньтесь мне по золотому." — Херня же! — крикнул тот же мужик. — Но первое предложение дельное было, — сыронизировал Лазарь. — Мы поняли, — и тут, как по расписанию, на проходную ворвалась, снеся ворота, толпа стражников. Впрочем, это уже совсем другая история…***
— А-а-а… — Зависла Лизель. — Так? И? — Я не знаю, можно ли убить убийство вообще, но методы придуманы до нас. — А почему монстров нельзя? Ну то есть, — быстро поправилась она, — почему никого нельзя? А, тут же главное было, а меня понесло: — Да это просто скучно. Намного веселее взаимодействовать друг с другом иными методами. А вот если бы ты меня вдруг убила, то и не поговорили бы, — а у неё были реальные шансы и в меня попасть, в Сабасе все было на тоненьком. — А с чего бы мне и тебя? — Ну как же? — я опять ткнул её хвостом в нос, но без иллюзии. На этот раз я был куда ближе к смерти от столкновения с поверхностью. Вот что бывает, когда теория расходится с реальностью.***
— Хмм… — Зикко покуривал и наблюдал руины. — Я вот тут подумал… Может, все-таки устроим им похороны? — Удивлена, что один из вас все-таки созрел для такого решения, но ни одного тела они не оставили, — сказала из соседней комнаты стремительно здоровеющая Гранберия. — Не очень-то и хотелось. — Будем знакомы? — Будем знакомы.***
— Вы довольны? — сказала Шощь, опустившись на землю с тяжелым грузом. — Это ты должна быть довольна, никого из нас не тащила же. — А ящик ломов вам зачем? И вообще, я раненная. — Тебе просто Нанаби хвостом в глаз при падении попала. — Я шерсть второй день выковыриваю! — Она, что, линяет? — включилась Йоко. — А Кицуне вообще могут линять? — задалась вопросом Шощь. — Да нет же… — Загадка… — Кхм, ладно, собрались. Сцилла, да-да, та, которую мы взяли… Я уже не помню, на каком этапе. Короче, в данной ситуации именно она обвела цельнометаллическую дверь вязью рун и сделала так, чтобы они проплавили в ней круг. Мне осталось лишь подойти и пнуть её вовнутрь. Когда я зашел в темнейшее помещение и напряг глаза, то увидел по обе стороны от себя стройные (насколько это возможно) ряды очень разных химер. — Бля… Я замер, готовый убегать через люк в любой момент, ибо это перебор. Химеры не шевелились. — Ладно, будем считать, что я всех победил, — то ли это было уже слишком громко, то ли задело их гордость, но спящие химеры в едином порыве открыли глаза, еще пару секунд распознавали меня, и поперли всей толпой. Здесь были химеры, предназначенные для ближнего боя, как я понимаю. Мешанина когтей, зубов и рогов, прикрытая разномастной органической броней. План у нас был. Мы побежали. Химеры побежали за нами. Тут, сверху ущелья начали падать заранее вырезанные из скалы участки. В итоге больше половины химер убили, и вход не закрыло. Оставшихся однотипных созданий мы уныло резали, больше беспокоясь о том, как бы кого по глупости не потерять. — Ну, вперед за сокровищами? Следующую дверь вскрыли быстро. За ней было помещение без следов других дверей или иных проходов. — И всё? — обиделась Шощь. — Эх, Проми, я ожидала от тебя большего. — В центр смотрите, — сказала Йоко. По центру стояла странная установка, отдаленно напоминающая двигатель любимого детища Нанаби. Правда, очень отдаленно. Непроглядное нечто, что не было Тьмой, существовало в центре. От этой штуки веяло ощущением нехорошим таким, но не более того. В принципе, так же можно было сказать о любом слишком серьезном скоплении энергии. Конкретно эта штука сдерживалась золотыми лучами с шести сторон, которые заключали это в сферу. Условные Север, Юг, Запад, Восток и вверх с низом. Шесть направлений, короче. — Нет, она совсем не дура, — сказала Фиола. — Если бы тут было что-то серьезное, она бы не оставила столь легкую охрану. Это так, перевалочный пункт, да склад. — А вот это что? — спросили все. — А я откуда знаю? Впрочем, все мы прекрасно выучили, что такие мощные штуки всегда взрываются, если их слишком настойчиво толкать. — Какое-то бестолковое приключение. — Они прилетели! — крикнул дежурный с улицы. — Быстро она… — Я задумался. Забавно, одна из химер даже не «проснулась». — А давайте её тоже на борт затащим? Науку двинем, как водится. Слабые места определим, все такое. — Нанаби нас за борт выкинет. — Ну колечки она пока не бросила же? — А за что она хочет вас бросить? — сюда уже и Лизель зашла. Мы старались держать их подальше от боя. — Лишнюю массу не любит. — Но она же весит двести килограмм… — Только ты ей об этом не говори. — Слушайте, раз ломики есть… Давайте тут железо сковыряем, полезно же. — Она нас точно убьет… — Шощь, я просто пытаюсь доказать, что не зря ты их тащила. Надеюсь, они там не поубивали друг друга. — На корабле? — совершила контекстное связывание Шощь. — В Деревне суккубов? — поглядела чуть дальше Фиола. — В мире, — отлично поняла меня Йоко. А еще это был прекрасный способ обняться, перед неминуемой смертью от падения с высоты.