***
— Парад?! — Сказать, что я удивлен, было весьма мало. — Парад. Надо показать, фу-фу-фу, товар лицом. — Тамамо была в своем обычном темпе — Я же говорила вчера, где-то на четвертом часу собрания. — А я помню только два. — Впрочем, чего ты переживаешь? У тебя вообще задача другая. — У меня в руках оказалась, внезапно, будто волосы в носу весьма мелкая, особенно по Её то меркам, стопка бумаг — Пробегись по предприятиям, погляди, все ли соответствует. Даже не точно, все равно сейчас не сможешь, но примерно. Пока! Шумный лагерь опустел за считанные минуты. Лишь искусственное озеро тихо деформировало под себя ландшафт. Надо собраться, что ли. Я напрягся, когда сломанная палатка пошевелилась. — Гребанное показушничество. Всегда такое ненавидела. — Стандартнейший меч вспорол ткань, явив за собой Фиолу. — Ну и куда они ушли? — Туда.***
Передо мной была массивная дверь угловатого здания с подписью ОНМТ. На проходной меня сразу же остановила самая суровая лиса, которую я только видел. Потому что если кицуне не милая, то в своей категории считай суровая. Рельефная мускулатура, высокий рост и взгляд ростовщика. — По какому? — Вопрос был однозначен и иных трактовок не допускал. Я положил самый первый документ на стол, заодно сам его разглядел. На бумажке было нарисована толпа лисичек с молотками, а поодаль куча ящиков и яркая зеленая галочка. Подпись гласила: «Начинай с малого!» — Учительница года, блять. -… -… — Ну проходи, чего встал? Бумажку я решил не забирать.***
Это инспекция, да? Я вспомнил лицо охранницы и скопировал его со всей неумолимой страстью к творчеству. Рабочие с ящиками, пилами, бревнами и слитками огибали меня вполне успешно, хотя об образовании круга отчуждения речи не шло. Ай! — Ай! Дойти до… Ну, куда бы я не шел, не удалось, поскольку на меня налетела сложная машинерия вместе с еще чуть более молодой копией Йоко. Некоторое количество масло запачкало бумаги, но эти наставления вряд ли были исписаны убористым подчерком. — Ой, простите, простите… — Возмутительница спокойствия подняла нечто и, почти сверкая красным, скрылась за углом. — Чем бы они тут не занимались, работа вроде идет. Если и играют, то очень натуральн… Додумать мысль мне не дало одно неприятное ощущение, которое я хотел пережить. Ускорившись, я добрался до склада. Меня буквально разрывало от необходимости двигаться. Ящики цветами и маркировками были соотнесены с рисунком и я был свободен в выборе скорости вылета через форточку. Совсем быстро это сделать не удалось, но рекорд, кому бы он там не принадлежал, я побил, и по скорости, и по размеру отверстия. — Вода! — Радости моей не было предела. Дело в том, что сегодня я предпочел ходить в истинной форме, ограничиваясь иллюзией. А потом я подумал о том, что на меня потратили масло. А потом о том, что его много на хвостах. И тут понеслось… Ужасное желание чесаться и мыться, мыться, мыться, пока не смою с себя всю эту гадость. Но, к моему великому сожалению, вода не побеждала неведомую жидкость, которая, может, и маслом-то не была. Да, пока я в воде, ничего не чешется, но стоит выйти, как все станет только хуже! Плащи, шарфы и пояса. Наш стиль был хорош. Серый и красный. Отсюда было видно, как по набережной маршировали стройные ряды. Публика хлопала и кричала нечто положительное. Думаю, Гранберии хватило пятнадцати минут чтобы подготовить какой-то там парад, а мои физические страдания от сомнительной инспекция на время перекрылись гордостью за разработку отличного фасона. Все-таки есть у меня организаторский талант. Холод уже пробирал, а в воде пушистости мало помогали, как ими не укрыться. Пришлось делать шаги наружу, ожидая расплаты. Холодный воздух сдувал влагу. Я стоял на берегу, ожидая неминуемую расплату. … … … Ничего не происходило. С чистым сердцем на шерсть можно было забить. Только я сделал шаг… — Стой где стоишь! — С балкона кричала женщина, чья форма ушек намекала на возраст около семидесяти — Я уже полчаса смотрю! — О Небо! — Я взмолился в прощении к своим врагам — Можно ли перестать делать этот день плохим? Странным? Небеса молчали. По моему опыту они всегда молчали, и не отзывались на молитвы. Впрочем, форма одного облака чуть напоминала фразу «Никто не любит инспекторов». Но только чуть.***
День и правда стал более нормальным. Я вновь проник на предприятие, успешно определив начальницу. А дело было простым. — О! Ма… Ма… — Смутно знакомая лиса в строгом наряде. — Максимильян, если полно. А вы А… Ам… — Амелия. — Ого. — Ага. — И… Где мы встречались? — Я мать твоей жены. — Шестихвостая лиса чуть опустила уши. — Неловко вышло… — М-даа… — Пройдем в мой кабинет.***
— Так… Как тут у вас дела на производстве? — Несмотря на внешнюю простоту здания, изнутри оно было украшено весьма уютно, пусть не руками строителей, но обитателей. — План мы почти выполнили, так что самое нервное уже прошло. — А что же у вас так охранница халтурит? — А что она? — С искренним интересом спросила Амелия — В чем дело? Рука с чайником чуть дрогнула. — Ну, меня пропустила. — А почему нет? — А может, я украсть что желаю? — И куда ты понесешь это реализовывать? Да и проверять надо на выходе. — Действительно… А зачем она там тогда? — Время прихода и ухода записывать, в основном. Ты не работаешь, так что тебя в списках и нет. Кстати, как там моя дочь? — Смена вопроса была настолько неприкрытой, что это можно было считать неплохим прикрытием. — На параде сейчас, если он еще не кончился. — Доченька записалась в войско? Я не ожидала, но… — Начальница, там опять ленту убили! — Поговорим потом. — Амелия схватила кепку с вырезами под уши и скрылась в шуме работы, оставив меня одного. — Я так и не понял, чем они тут занимаются, но дело сделано. Пойти что ли по кабакам?***
— Ты виделся с моей мамой на Немытии? — После парада и очередных речей я вычленил Йоко в толпе. Различные обладатели формы довольно быстро затерялись среди всех. — Где? — Ох. ОНМТ. Его вначале звали Ны-Мы-Ты и мерзко хихикали, а потом стало скучно и теперь так. У меня там еще сестра подрабатывает. — Так вот кто заставил меня пережить такие страдания. С другой стороны, манера извинятся у них похожая и весьма мылая. Тьфу, милая, хотя помыться бы не мешало. — А ты? — Красивые иллюзии, сделанные настоящими профессионалами, создавали атмосферу праздника. — Я? Поняла, о чем ты. Нет, я слишком хорошо училась для этого. Не то, чтобы к Немытию у меня были какие-то претензии, полезное дело делают. — Неплохо живете. — В шутку мы зовем это просвещенным монстризмом — Йоко обнажила клычки — Хороший день да? — Да… — Не прилагая интеллекта, ответил я. — Знаешь, это не было похоже на да. Все хорошо? — Были проблемы, но я все решил. — Молодец — От неё я вполне мог насладиться и поглаживанием по головке, тем более что уши были весьма чувствительны. — А думаешь о чем? — Не знаю как-то… Тут вообще мужчин мало, но в реальном деле — Чем бы они там не занимались — Участвовало совсем мало. — Ой, я помню, как папа… Генрих, если ты забыл, а вижу ты забыл. Вкратце, он в одно время хотел попасть, но не смог. — В чем дело? — Мы никого не принижаем, но объективно, его рука слабее и менее точна, да и силы не те, даже если про возраст забыть. Я не говорю что люди ничего не могут, тем более будь он чертежником, там да. Находятся варианты поэффективнее. — Какие? — Ну, он вырастил замечательную меня! — С этими словами Йоко начала убегать в темноту, хихикая и виляя бедрами, а я её догонять. — Сам себя не похвалишь, никто не похвалит? — У этой улочки было весьма красивое оформление лозами, пока еще сохранившими цвет пред скорым ликом зимы. — Почему? — Она приблизила меня к себе — Предпочитаю собирать похвалу отовсюду и побольше — Нам не требовалось целоваться, чтобы выразить друг другу признательность — И вообще, сестра моя скоро доучится на чертежницу. И… — Я сбросил иллюзию, чтобы поточнее видеть, как её обхватить — Мать моя лиса, отец мой зеркальный отражатель, как ты с этим ходишь?! Обвинение было такой силы, будто заляпанные хвосты и загрязнение белого меха были сравни ужасному убийству минимум двух маленьких девочек. Она даже выслушивать ничего не стала, а сразу взяла всю охапку и потянула меня за нее внутрь здания, которое, как я вспомнил, было её домом. — Привет, мам. — Бесстрастным тоном сказала Йоко и стремительно утащила меня за следующую дверь, которая-то и была ванной. — Амелия, милая, ты тоже это видела? — Черт, он показался мне хорошим мальчиком. Я думала о возможностях таких… Милый, не смотри на меня так, только как о странном извращении. Я твоя жена, а не пытательница! Как ты вообще обо мне подумал?.. — Милая, успокойся, наша дочь умница и большая мастерица по иллюзиям. — Нет, я не буду сидеть! — Генрих лишь посмотрел на свою жену, которая была полна действия — Сейчас я к ним зайду и все популярно объясню. — Так, вот тебе мыло, три до чувства, будто весь хвост сильно покалывает, но еще приятно. Обещаю, тебе понравится, а мне срочно нужно… — Милая, выходи, или я выломаю дверь! — Послышался знакомый усиленный голос. — Мама, нет! — Мама, да! За что ты так со мной? — Забавная у них семейка, в чем дело то?***
— Дочь, я все понимаю, обиделась, муж ведет себя как баран, но это не повод применять насилие… Ну в смысле такое, — Она неловко прокашлялась — Да и вообще, разве целых восемь может влезть без… Ран, я не знаю? — Боже… — У Йоко были тяжкие мысли по поводу разъяснения всей этой ситуации. «Тамамо говорила, что и у монстров есть своё божество. Если ты вдруг смотришь, отвернись, пожалуйста» После довольно коротких объяснений уже две лисы сидели и пытались притвориться, будто вся эта ситуация совсем не неловкая, отчего она становилась еще и еще. Опытная женщина и управленец попробовала разрядить обстановку. — А как твоя ранка? — Спросила она, глядя куда-то в сторону. Ранка была получена еще до отъезда, была мелкой, убедиться что все хорошо она могла, когда Йоко приезжала в первый раз, но на тот момент любая речь ей казалась лучше молчания. Очень быстро все поняли, что это не так. — Хорошо, мам. — Йоко же гипнотизировала дно стакана, в котором бывалые алкоголики могли бы расписать все судьбы мира. — А как успехи с… Ну… — Амелия качнула бюстом, который мог бы с достоинством проиграть аналогичному у Альмы Эльмы. — Боже… — От давления своих рук на голову у Йоко потемнело в глазах — Ты даже не стараешься…***
Умывание оказалось неожиданно приятным и зря я раньше так быстро это делал, но пора было выходить. С иллюзией, конечно. — Слушай… Э, зять? — Тесть. Тесть, да. — Почему сверху буквально пахнет неловкостью? Он покивал головой, будто стряхивая дурман — Ох не знаю, любят женщины себе разного напридумывывать. — Да. Так выпьем же за это! — Мы чокнулись стаканами. После парада наш фирменный орденский напиток быстро разошелся в поселении, пусть гражданские и не могли понять всю прелесть, обычно плюясь, но коктейль из подорожника, это куда больше, чем просто напиток. Черт, нужно не забыть сказать Тамамо, что все хорошо. Но только после того, как я помоюсь. И еще раз. О-о да.