***
Сидеть с Йоко было приятно, но пора бы уже искать маленькое приключение на голову. Когда проходишь мимо мостика, а корабль не столь большой, все время здесь оказываешься. Ну так вот, а в командном центре опять виднеются важные лица. Собрание? Да без меня?! — Ну, что за очередное заседание? — Заседание? Мы все обсудили. — Да и молчаливой части: драконицы и слизи — тут не было. — От чего ж вы тут обитаете? — Данный вопрос я задал синхронно с Нанаби, причем та давала неприкрытый намек. — А тут хорошо, и вид прекрасный. — Сейчас ночь и ничего не видно, летим по приборам. — Капитан не сдавала позицию до последнего. Дальше только оскорбления, и попытка выгнать их чем-нибудь вроде открытия форточки. — И я говорю, прекрасно. У меня есть мнение… — Во время ночных смен, а сейчас из безымянных для меня лиц тут была только кошка штурман, цепями прикованная к посту… Надеюсь, это у неё страховка, а не рабство. Так вот, во время наличия малого числа всех Тамамо особенно любила задвигать нечто необъятное в своём познании. Голова просто отказывалась обрабатывать этот шум. — Да! — Михаэлла вызвала некоторое внимание. — Извиняюсь… Нет. Отзываю извинение. Даже мне тяжело сформулировать, но тебя слишком много. — Отвлекись, что ли, старая вражина. Можешь свои фигурки продолжить раскрашивать. — Статуэтки — серьезное дело. Я не собираюсь пародировать животное, начав вылизывать крыло. — Удар без приложения силы обладал колоссальной мощью, играющую с хвостом вынесло со стула. — Ах, так? Да где ты видела, чтобы Я маниакально оберегала свои хвосты? — всеобщий взгляд был ей ответом. Даже нечаянно залетевший на наш эшелон чирик-чирик сделал особо вопросительный "чирик". Стрелки приборов начали вести себя так, будто все пытаются нахмурить ей брови. — Ну ладно, так бы Я и делала, и еще больше обнаружь линьку. Может, сама подумаешь о животной мудрости? Стареешь? — А претензия была обоснованной, ведь все больше ярких перьев оказывалось на поверхностях. Такое вообще бывает? Ангельская линька? Сразу после небесной чахотки и священного насморка, полагаю. — Не знаю… — Серафим явно была в прострации, да и вообще её крылья поредели… Из-за её спины крикнула Альма: — Знаешь, а эти забавно светятся… Говорят, они так могут годами, да? — продолжила она, выдергивая очередное перо. — И вообще, я считаю, — когда их глаза столкнулись, Альма переключилась с просто веселого на нервный щебет, — Это очень мило и вообще, — а все же есть и в некогда святейшем войне животная сторона, ибо я раньше никогда не смел зреть… Короче, теряющая слова Коза Козатая — не в её духе. Дружба дружбой, кстати да, надо по-дружески помочь Эрубети. Просто небольшое отступление. — Может, тебе чай помешать? — Вспомнившая про вежливость суккуба опустила ложку в могучую кружку, но не смогла провернуть её хоть как-то. Более того, вытягивалась она тоже с трудом. Уперевшись руками в стол, что из-за спины Падшей было сделать весьма трудно, ей удалось вырвать самый конец столового прибора, расплавленный металл добавил кислый запах в воздух. Аура смерти и разложения.***
— Я ведь не сделала чего-то действительно ужасного? — На «крыше» передового транспортного средства было не очень подходящее место для разговоров, особенно когда нос протыкал облака, но у старейшего Ангела и величайшего из живых магов воздуха вряд ли были бы с этим проблемы. — Ну, то есть я случайно не отвернула тебя от сотрудничества именно этим своим злостным ходом, и теперь ты опять вернешься за старое? — Нет. Я видела многих подобных тебе, и пусть по силе ты до них не доросла, твоя наглость могла вызвать у некоторых уважение... Перед твоей неизбежной гибелью. — О-о-о! А Шоуко Гитаристка среди них? — Нет. — Тогда зачем ты меня сюда вытащила? Тут сыро. Бр-р. — Альма начала трясти головой. — Ненавижу облака. Верни меня в тепло. Пожалуйста? — Я многое в себе изменила, но ты — буквально олицетворение всего того особенно нового зла, что привнесли монстры в наш мир. — Монстры. Величайший полководец Света, в первые годы той войны именно она их квалифицировала, навеки вписала их гипертрофированные пороки. — Мне не нравится все это. У тебя тон скучной наставницы из храма, но только еще твой меч, наверняка засветившийся, хи-хи… Извини, не могу без того, чтобы каламбурить. Так что, будешь гонять меня по этой площади, как ты наставляешь милую Гранби? — Гранберия — невинная девочка. Раньше я бы такого не сказала, но считаю это правильным, а вот то, что приходится терпеть тебя — изменение, которое мне не нравится. И да, я буду тебя учить, но не искусству меча. — Эй, старая, ты чего уселась? Михаэлла обнаружилась в классической позе для медитации, аура безмятежности заменила желание убивать, и даже запах «чая» не так яро уничтожал носоглотку, проигрывая беспощадному ветру: — Буду стучать в небеса и слушать отзвуки. «С подружками талдычит», — безошибочно определила молодая (Да? Нет? По сравнению?) монстрица. — Я пошла? — Садись. — Да не хочу я с твоими закадычными общаться! — Не верю, что мне удастся научить тебя эмпатии, но без терпения ты до своего суда не доживешь. — Я знаю, что такое эмпатия, у меня к ней врожденные способности и красивые зрачки! А что ты знаешь об эмпатии? Михаэлла открыла глаза и легонько позволила себе улыбнуться: — Я семьдесят лет проработала в сфере обслуживания. — Оу, — сказала монстрица, принимая позу, — Целая жизнь боли и страданий, конечно, аргумент.***
— Эрубети? — Большую часть её книжной полки уже кто-то растащил, чего уж говорить о книгах, находящихся тут. Впрочем, гвозди от разрушенной мебели вряд ли могли ей навредить. Даже интересно, кто так стремился к искусству, что рискнул пробраться в её комнату? — Слушаю. — Как насчет поговорить наедине? — Мы и так наедине. — С поддержкой Ундины то есть. — Определение "наедине" изменилось за последние несколько дней? — Ох, просто стой смирно. — Моё прикосновение к её щеке вновь позволило призвать силу Духа особым образом, который я бы описал как "Продвинутая иллюзия, пересекающаяся с моим предсмертным опытом." Уже через минуту некоторых извращений с теорией разума мы были в окружении того же ландшафта: одинокая скала посреди пляшущего моря голосов. Говорят, над одном из таких и оставили последние сбежавшие вместе с ним сторонники Тео Балда своего правителя. Благо, сегодня погода тут была поспокойнее. Да и вообще он не настоящий. До сих пор в этом не разобрался, но у меня в голове явно было разнообразнее. Возможно, местная вода просто затопила всё самое интересное? — Эрубети. — Ундина. — Казалось, приветствия им было вполне достаточно. Более того, его отработанная манера говорила, что это практически ритуал. Не знаю, сказали они друг другу все жестами, самим фактом общения, или тут была особая линия передачи, основанная на магии внутри этой иллюзии, но на этом их общение было завершено. Может быть. А может и нет. Пауза затянулась, но, похоже, о неловкости я слышал тут один. Возможно, Ундина тоже слышала, но решила не примерять на себя. — Помнишь ли ты, почему решила стать такой? — Нет. — Сколько тебе лет? — Не могу точно сказать, письменные источники свидетельствуют, что не позже 913 года. — Довольно странный комментарий о собственном дне рождения. — Наверное, к тебе, как к тем… Кхм, стертым ангелам, можно подойти с меркой стертой личности? — То есть? — Ну, раз ты не обладаешь воспоминаниями той Эрубети, а смысл наказаний состоит в осуждении действий личности на наглядном примере ее опыта, то никакие прегрешения, как впрочем и достижения, с тех пор не имеют отношения к тебе. Мы тут целый кодекс написали насчет этого, в честь монстрофикации и всего такого. — К превращению в монстра это относится в меньшей степени. — Мы на этот счет еще думаем. Ответь на тот самый философский вопрос. Разумеется, она не ответила, но я почти проследил вопросительную мимику, пусть через отражение этого бушующего океана в ее глазах ничего прочесть было и нельзя. — Я имею ввиду два, простой и сложный: кто ты и чего ты хочешь. — Я — Эрубети. Отвечай сам. — Контратака была нетипична, но это же хороший симптом? Много что, но тут мне поможет шляпа Альмы — Желаю хорошего хорошему и плохого плохому. — Ты тоже не ответил на один вопрос. — Тут, — я замялся, — есть кое-какие проблемы. — Мы решим это коллективно. — М? — Я поставлю этот вопрос на обсуждение. — Общение с закоренелыми бюрократами плохо влияет на невинную девочку. Из "минимальной" её манера речи превращается в идеал приказчика. Нужно срочно сводить её (и себя заодно) в театр. — А я поставлю твой. — Правильно. Мне нужно призвание. — С таким количеством душ, может, из тебя получится хорошая актриса? — Не дай богиня этому свершиться, театру хватило убийцы дворецких! Волна народного недовольства буквально смыла меня, только успокоившиеся местные жители ужаснулись мыслью делиться своими образами сквозь жидкое синее зеркало. Последним я видел картину прекрасного шторма и удивительной девы, пусть и несколько подтекшей. Бывает, жалею, что не художник.***
— О, я столько всего о себе узнала! — Восторженная Альма подкараулила меня на выходе от Эрубети. Времени там прошло очень сильно больше, чем здесь. Возможно, это побочная месть театрала. А возможно, мне показалось. — Ты даже после наказания восторженная. Почему из всех живых именно тебе достался такой оптимизм? — Не знаю, но это хорошо. Я сейчас поняла, как мои знания пусты и безжизненны! Я еще недавно хотела узнать про соблазнение, а потом как вспомнила… — Альма взяла меня за воротник плаща и утащила на гребаную крышу, волоча по полу. — Зачем тебе узнавать, у тебя же образование, и-ай, — угол, черт, — Инстинкты? — Теория все-таки важна, — Альма вопросительно заслюнявила палец. — Так и не поняла почему, но вот забыла я многое. А мне вас, голубков, которые лисички, учить. Дай-ка вспомнить… — Не глядя, она расширила вокруг нас сферу защиты от ветра, и при этом вокруг явно стало чуть розовее? Розоватее? — Эй, ты меня пугаешь. — Снимая плащ, странная девушка бормотала нечто невнятное. Я кинулся пробить сферу, но был остановлен серьезной хваткой. — Не мешай, я почти вспомнила! Кстати, тебе не хватает опыта. Не надейся на нечестную помощь в упражнении, тут все… Наконец-то, вспомнила! Кхм. — Суккуба окончательна вошла в образ, собственно, суккубы, отбросив все лишнее и вспомнив классику. — Нет для настоящих монстров ничего очаровательней похоти. — Легкие касания ее пальцев по животу буквально лишали мышцы силы, а разум крепости. — Она ведь двойственна и ветрена, подобно фее. Стремительно, но изящно и в прямом соприкосновении, будто обволакивая, профессиональная убийца мужчин переместилась мне за спину, давя и даруя легендарной грудью тепло. — В ней и желание двигаться и созидать обстановку, — по мановению ее руки купол ослаб, и меня чуть отрезвило ветром. — Как я, и замереть в наслаждении. — Нечто, будто рот, облизало мою ладонь, но мягкая рука мешала повернуть мне голову. Томный, подобный стекающему красному воску, голос продолжал: — И во всем этом есть великая сила. Как может быть плохо разжечь страсть, посеять бурю, смыть запреты, утвердить волю? Все стихии равно служат нам в этом деле, иные обольстители красивы во тьме, но самые эффектные, — подчеркнуто это слово было звездочками в моих глазах от невинного обхвата её ногой моей, — Происходят на свету. Сосредоточиться было чертовски сложно, но урок был уроком, и она не перегибала палку, буквально ни разу её не коснувшись. Даже так почти гипнотическое воздействие мешало разобрать часть слов. — Оставлять разум и балансировать на лезвии ножа, не впадая в полное подчинение страстям — вот в чем сладость. Толку от приключений, если ты не можешь их запомнить? Реально то, что осознаешь, и фантазия, — Альма двояко истолковала это слово, создав между губ поток нежнейшего воздуха, направленного прямо в скопление хвостов. Этот удар по опорно двигательному аппарату почти уронил меня на колени, но меня подхватили, как балерину. — И никакого стыда, к чему нам стесняться того, что мы есть? Меня наполняет кипящая гордость, а по твоим венам бежит жидкий восторг. Не воспари! Это, будто выдранное из первейших проповедей о гордыне, напоминание пришло вместе с ветром в лицо: — Разве так не лучше? Когда твой разум тут? Попробуй выразить себя делом! Спорить с этим было тяжело. Это действительно сила такого монстра, с которым сопротивление было бы даже не бессмысленным, а скучным. Моя инициатива была еще более классической — ладонь обхватила предмет её гордости, даже два, а сквозь руки резонансом я почувствовал одновременные потоки энергии в обе стороны. Некстати подумалось, что без противовеса в виде задницы, бедную любительницу красоты регулярно переворачивало бы. — О да, новичок. Многие монстры гнушаются касаться друг друга, хотя в борьбе настоящих хищников все может быть куда интересней, чем по поводу многих жертв в этом мире. Чувствуешь ли ты, как энергия стекается, — тяжелое дыхание было не у меня одного, а увлажнение в пределах купола наверняка уже создало бы лужу. Её тело было памятником само по себе, а в движении это великая скульптура. — Прямо в тебя? Творчески! — Творчество… > Хвост? Полоска белого пуха, обхватившего голову, дала ей самую лучшую пародию на удовлетворенную кошку, она даже потянулась, будто мурлыча, — Достойный хвост, лисичка. И в твоем чреве… Ой. Ой? — Обнаружив себя в фантастической позиции, мы упали на разные стороны обшивки дирижабля, я бы укатился в океан, если бы за руку меня не вытянула та еще учительница. — Илиас, Илиас, Илиас! — Чего? — Оскорбляю я её! И себя. Давно так грязно не ругалась. Забыла я, что дальше, запуталась совсем из-за этих половых приколов и окончаний. Еще и Йоко похожее говорила, расслабилась. — Так ты и так Йоко обучала?! — Я всё еще не определился со своим мнением по поводу всей херни. Она потерла ушибленную голову, особенно шкребя рог, хотя не думаю, что он может болеть: — Ну не прямо так, конечно. Вы же разные, пусть и похожие слишком. Индивидуальный подход в обучении! Я еще про Магию Крови, про походку, про бедра там. Эхх, всё забыла. А это был ритуал посвящения, мой родненький. М, приятно вспомнить. Беззаботная юность, — чистая и светлая улыбка идет всем. Без исключений. Без исключений ведь, да? Я опять пошатнулся, но на этот раз удержался сам. — Извини, мой опыт как учительницы наполовинку. Но я все равно довольна, ты не представляешь. — Ты поступила против моей воли и вообще… — А, зато сколько теперь появилось всего интересного в твоей унылой голове! Прям сердце радуется от достижений! Хотя на заметку — без прямой стимуляции вот такое очень быстро распадается от пары неудобных случайностей. Я показала высшие методики с некоторым поддаванием… Поддавством, короче, вышло немного боком. Ты так не рискуй, ага? — Ага? — … Меня ошеломила страшнейшая догадка: — Ты правда хочешь мне помочь? — А ты мне не веришь? — Зачем бы тебе? — Ну, не из любви ко всему живому. — Потому что у нас сколько-нибудь доверительные отношения? Хотя нет, ты могла ещё к кому приставать. Ответ был прост: — Меня интересует твое тело. — Так я и сел на край, да и рядом тут же присуседились, свесив ножки вниз. — Ну конечно, тебя вообще интересует три четверти тел мира. — Да нет же, я в плане… Мы на пороге сексуальной революции! — … — Чего молчишь? Ура! — Она даже сделала иллюзорные фейерверки. На достойном уровне. — Сексуальной что? — Революция… Блин… А, нет, нельзя говорить блин, его Алиса зарезервировала. Короче, у Бременских спроси. — Нет у них такого. — Серьезно? Ладно, революция — это из теории эволюции. Есть как раз она, медленная, унылая и не дающая особо нового… Ну, чисто Михаэлла фигурки перекрашивает, они только толще становятся тысячелетиями, а есть такая фун-да-ме-нта… Или как там по слогам? Короче, коренной переход, прям ух и в сторону, да не как вчера, а будто специально наоборот и с хвостиком на лбу. — А знаешь, ты вот так сказала, что я действительно вдохновился. У нас тут столько всего изменилось, куча мест куда впихнуть это слово. Дай-ка попробовать. Звучит Р-р-революционно! Ух. — Да! Впихивать и выпихивать! — Хорошо, что я учусь у тебя только хорошим каламбурам. Но больше так не делай. — Обязательно. Кстати, о чем ты? — Надо что-то делать со своей жизнью. — А! — Что такое? — Тут было так приятно вместе свесив ножки вниз смотреть на звезды и ловить рукой облака… Люблю влагу. — Терпение! Михаэла наверняка имела ввиду, что мол иногда, если чуть-чуть потерпеть, в итоге вернется это с приятным дополнением и сладчайшим стоном! — Я её не очень хорошо знаю, но нет. Не трогай самого нормального из способных перекраивать ландшафт. — Тебе все же нужно подучиться. Но это обычно долго и скучно. Я бы просто еще духа бы ткнула. «Как я благодарна Илиас, что она избавила меня от необходимости делить с ней одно тело.» «Тебя так трогает ее стиль жизни?» «Она просто похожа на одну мою знакомую. Ветер в голове. На таких невозможно долго злиться после массовых убийств или даже уничтожения всего запаса арок!»