***
Попытка переубедить Пресвятейший Собор виделась Жрице делом трудным, но не невозможным. Знакомые своды культового здания давлели над ней. Правильно ли я поступила? Такие мысли занимали её голову. Собор Сан-Илии был одним из двух важнейших зданий Церкви в мире, пожалуй даже первым. Главный Храм, что на юге, был местом легендарным и важным, там посвящали Героев, обучали многих будущих служителей, но из-за своей удаленности он был скорее духовным центром. Все остальные центры были здесь, в самом центре Сан-Илии. Говорили, что тысячу лет назад тут была огромная белая, мраморная гора, которую Илиас своей волей очертила в правильную форму и придала основные своды. И верно, другого такого же высокого и крупного здания не сыскать на всем белом свете. А теперь ей нужно прийти в свой старый дом и убедить всех, что Богиня сама поступилась своими принципами. — Стой, кто идет? — Два весьма недурных стражника преградили ей вход. Остановить они её, конечно, не могли, но она не собиралась устраивать конфликт, а лишь протянула руку, вокруг которой начал вырисовываться сложный круг. Отражение нимба ангела, с которым она связана, на её ладони. Алебарды были подняты, проход был свободен. Храмовые слуги тихо и быстро метались по этим побочным коридорам, делая последние приготовления для праздника, церемонии и траура одновременно. Изабелла не просто так выбрала этот маршрут. Именно здесь были те самые комнаты, которые она запомнила на всю жизнь. Если Героев посвящали в начале лета в Главном Храме, то Жрицы принимали связь с Ангелами именно здесь, в начале зимы, а точнее — в самый темный её день. Несмотря на это, главным приоритетом Героев было «разить Тьму», а Жриц — «сеять Свет». Впрочем, когда Изабелла обратила на это внимание воспитательницы… Да, да, здесь, в этой самой зале, то её отучили задавать неуместные вопросы. Под руку попался клубок шерсти из кармана. — Проклятущая лисица… — Проборматала Жрица, до конца неуверенная, чем именно Йоко насолила ей больше — своим существованием, или своим влиянием на единственного нормального человека на Ночном Клинке. — Что вы говорите? Какая лисица? — Спросила её девочка, почти точно обучающаяся здесь же. Изабелла задумалась, что бы она сказала себе в молодости, что-нибудь важное. Хотелось сделать доброе дело, ибо на душе было погано. На ум приходило всякое, вроде: «Будь сильной», «Будь прилежной», «Будь упорной»… Но ничего такого, что бы ей не сказали по ходу обучения. Конечно, новый жизненный опыт добавил ей и новых идей, но она пока не определилась с отношением к нему. — Спеши на обед, послушница. Сегодня большинство поваров будут заняты. На сердце стало чуть светлее, но неопределенность никуда не делась. Клубочек выпал и оказался в какой-то щели. В Главную Залу она зашла через боковой проход. Пышная церемония открытия, связанная с приветствием восходящего солнца, уже закончилась. Закрылись массивные двери. Никто не должен был покинуть это место до окончательного решения. Начал речь уже престарелый Король-Патриарх. Акустика была хороша, но, пострадавший ментально от некогда побывавшей тут и набедокурившей Алисы, старец не был образцом громогластности. Далее речь, по указывающему шепотку одной фигуры, принял главный служитель именно этого собора на правах хозяина места. Изабелла была напряжена и чуть зла. Соборы никогда не были образцами свободомыслия, но на них подразумевался приход к консенсусу, а не исполнение мутной программы. «Церковь — одно целое, и должна быть способна поддерживать себя самостоятельно». -… И вот, в свете нападения чудовищ на Жемчужный Град Пустыни, Сабассу, мы не можем больше терпеть такие бесчинства! — Тут оратор сделал паузу для драматического эффекта. Времени было достаточно, чтобы могла высказаться… — Я Главная Жрица Сабассы, Изабелла, посвященная Третьим Кругом, и мне есть, что сказать. Видимо, его не предупредили, что кто-то будет против, отчего он и не возразил. По залу пошли шепотки — ведь ситуация с Сабассой была очень темной, беженцев оттуда не любили больше всех прочих — ибо они несли богопротивные речи. — Я могу поклясться перед Её Ликом, — Изабелла собралась. Никогда доселе ей не доводилось говорить такие речи перед такой аудиторией, но вера поддерживала её. — Главную роль… — Постойте, главной Жрицой явно были не вы. Ты одарённое дитя, и Богиня наделила тебя трудолюбием и силой, превосходящими большинство сестер, но тебе еще многого не хватает. — Внезапно обрел четкость мысли Король-Патриарх. — Главная, потому что единственная. — Аргумент был почти непробиваемым, о прочих выживших из Сабасской иерархии ничего не было слышно. — Главную роль в уничтожении Сабассы сыграли Ангелы! В зале поднялся шум, но Патриарх остановил его своим скипетром: — Не стоит гневаться, братья мои. Сия Жрица подняла действительно скрытую истину. Слишком много Падших Ангелов ныне бродит по свету, позоря нас самим своим существованием! Может быть и так, что они истерзали этот славный град! — Я говорю, это были не Падшие Ангелы. Главой была Херувим Вормиэль, её поддерживали химеры, созданные Промештейн! Действовали они по приказу Эден, ну, а она не могла подчиняться никому, кроме Илиас! — Для сей фразы рыжая попросила консультацию у Михаэллы и напрягла собственные воспоминания о тех событиях. Сначала, столь подробные знания о Иерархии Там, наверху, поразили старших, кто тоже о ней знал. А потом они довели логическую цепочку до конца. — Ты… — Рука Патриарха дрожала. — Наводишь напраслину на саму Создательницу? — В данном случае она права. — С неслышным громом в зале появилась Эден, даже одетая, что для неё нетипично. — Сабасса была действительно уничтожена по высшему повелению Илиас. Люди, спросите себя, как так получилось, что там ныне правит Сара, Королева и Суккуба? Вы не знаете? — На лице Эден было видимое презрение, но определить, что именно вызывало это чувство, было тяжело. — Эта Жрица виновна лишь в том, что ставит этот поступок Богине в вину, когда это её величайшая милость еретикам. Зал затих. Шептатель сориентировался быстрее всех, и уже скоро настоятель крикнул: — Стража! Схватить её! Изабелла знала, что такой исход возможен и не боялась этого. — Все мы готовы пожертвовать жизнью за веру. — Произнесла она ритуальную фразу, опуская руки. Но задержала её не стража. — Как твой рот смеет произносить святые речи, еретичка? — Сказала ей коллега помоложе, с ненавистью в глазах. С другой стороны её держал молчаливый Герой, лицо которого не выражало ничего хорошего. Все взгляды, которые она ловила, были отнюдь не позитивными, а многие просто не желали на неё смотреть. К этому она не была готова.***
— М-м! А это довольно вкусно! — Что там у тебя, Альма? — Застывший виноградный сок на веревочке. И еще орешки! У этого даже названия нет! — Казалось, последний факт радовал суккубу больше всех. И верно, ярмарка в центре была очень удобным местом для покупок, и самым близким к громаде стен в самом-самом центре. Но тут в толпе началось оживление, а на свободном краю площади спешно установили заборы и помост. — Не предвещает ничего хорошего. — Пробормотал я. Йоко была занята грустным разглядыванием Альмы. Переживает за её душу? — Может, цирк? — Я прочитал газеты. И много. Цирк недавно уехал. — А клоуны остались! Клоунов так и не вынесли, зато появилось много священников в белых рясах, вооруженных Героев и Жриц. Изабелла была гвоздем программы, немножко даже и буквально. — Дура. — Сказала Альма. — Определенно. На её примере получится мощный ход. — Нет, я про позу. Кого она так соблазнит? — Эта Жрица предала Высшее Доверие! — Громогласно заявила Эден. Люди испугались. Хоть они и слуги её, но известное дело «Ангелы бродят по земле — жди беды». — Но ответственными за столь серьезные проступки Жриц являются ангелы, поделившиеся с ними силою! Сейчас мы вызовем её, и вынесем приговор! Блять. Пока шла подготовка к сложному ритуалу, речь вел церковный человек, отсюда и не понять, какой: — Очищающие походы под знаменем Владычицы Вселенной и всего сущего грядут! Люди, эта война будет последней! В этот час, этот день, этот год решится — кто победит, какие силы будут властвовать в этом мире! — А вот с этим поспорить было тяжело. Пока мы шептались и экстренно прикидывали план, Эден громко и нараспев произнесла молитву, которая совсем-совсем не заклинание. Толпа трепетала перед бликами света, казалось, будто из Рая к нам протянули радужный мостик, который… Ничего не принес с собой. Унылая белая дырка в пространстве посветила и закрылась. — Жрица, кто посвятил тебя? — Уже не так громогласно сказала Эден. — Аракиель. «Суккуба тебя задери! Она же в печати! А откуда я могла знать? — думала темные, для создания света, мысли Серафим, — Теперь Промештейн меня даже слушать не будет. А я ведь командую Воинством Света, а эта дура и отступница как-то жива и даже успешно мне противиться». Удивляться упоминанию старых знакомых времени не было, уж очень был удачный момент. Альма успела метнуться и кинуть пленницу куда-то в нашем направлении, но Эден отреагировала весьма скоро, молча замедлив её и вступив в бой. А уже завоевав первое преимущество, сказала: — Многие полагают меня глупой, но знала бы ты, сколько тебе подобных я испепелила к вящей славе Её! — А я написала самую полную антологию цитат фонарщиков. Будем знакомы? Паника поднялась нешуточная, но в ней нас было слабо видно. Йоко оградила нас от бушующей толпы невидимыми и прочными хвостами, тяжело упершись в землю, а я пытался растормошить Жрицу. — Надо бежать! -… На её лице можно было прочитать отчаяние, потрясение и много всего грустного. Интересно, может быть, но нам надо спешить! Громкий крик продемонстрировал то, что Альма не смогла изящно увернутся от целой стены из Света и влетела в ряды палаток, удобно замедлевшись. Народа на площади становилось всё меньше, остальные враги должны были скоро собраться. Йоко прорычала, что для неё нехарактерно: — Не так меня воспитывали, но её еще хуже. Подчинись, рыжая! — С этими словами она дала ей пощечину умеренной прочности хвостом. Рычащая, в этот момент она была похожа на более древних монстров, времен еще Той войны. Все еще красавица, но этот образ не идет её хрупкому телосложению. Изабелла растерянно посмотрела на меня. — Сначала побег, терзания потом. Слушайся нас, ясно? Кивок очень меня обрадовал. Фора почти закончилась, а нас уже многие вычислили. Удобный путь виднелся в проломе старой стены, но Альму забывать было нельзя. Тут же за моей спиной обнаружился молчаливый Герой, которого я считал погибшим в той пещере, уже довольно давно. Стена огня в моем исполнении получилась даже слишком хорошо, пожар распространялся очень быстро. Этому конкретному гражданину, впрочем, это не мешало. Ему пришлось крутануть внушительным мечом, чтобы отрезать мне путь вперед. На мои удары, поддержанные огнем, он реагировал весьма слабо, а использовать больше сил мне не позволяли соображения маскировки. При этом мы постоянно шли вперед, сражаясь почти на бегу. Он прыгнул вперед и попытался окончательно разделить нас, но зря встал спиной к Йоко. Пусть и слабейшая из нас, проткнутое легкое ему явно не понравилось. Я пнул его подальше, чтобы он своим телом снес парочку навесных конструкций, а то уж слишком широк был просвет. Вывески и декорации упали на толпу стражников с неприятным хрустом. Серьезно раненная Альма оказалась примерно там, где и должна была. Я четко сказал: — Атакуем! Даже Жрица меня послушалась. Правда, смекалку она не проявила, а просто сделала добротное Копье Света. Стоит ли сомневаться, что без опыта Падших, который она не перенимала, бить подобное подобным было весьма и весьма бесполезно. Вот мы с Йоко обрушили на Серафима аж целую башенку. Убить её это не могло, но дало время Альме отряхнуться и принять товарный вид. Правда, поломанное крыло отряхиванием починить было нельзя. — Знаешь. Кхе, моё искусство всё равно лучше твоего и когда-нибудь тебя доконает. — Предсказания — это ложь. Даже если ты безумна. — Это продвинутая аналитика, — с красным сиянием и характерным хрустом Альма вправила себе крыло и нос. — Я знаю больше умных слов, чем ты. В целом ситуация была весьма херовая. Нас три с половиной, против Серафима прямо сейчас и потенциально всего города. — Плакаты! — Пришла мне в голову безумная мысль. Альма подмигнула мне и крикнула: — Агитатака! — Что? — Эден сдуло ураганным потоком ветра и залепило очень клейкими и добротными плакатами от коллектива РЖ. Она бы могла вернуться, но издали послышался крик: — А! Как их отцепить! — Но?.. — Открылся мой рот. — Они же… — Продолжила мою мысль. — Мои плакатики… — Чуть всплакнула Альма. Или это естественные слезы от избиения? — А, там магическое приклеивание. Весь город уже час пытается их отодрать, но мою иронию им не победить. Милли — молодец, остальным соболезную. — А если серьезно? — Я понадеялся на рациональное в ней. — Если серьезно, то я почти пуста и это хорошо — парадоксальный вывод. — Меня она не найдет, а вы и так хорошо скрываетесь. Ай… — Вывихнутая нога начинала разбухать. — Зато она почувствовала всю мощь переубеждающей силы. Я довольна. — Жестом она подозвала Йоко, чтобы та вправила ей ногу. — Погоди. Крыло и нос ты вправила раньше ноги? — Ты бы поступила иначе, лисичечка? Чему я тебя учу?***
Как оказалось, найти нас было сложно из-за весомых обстоятельств. В городе начался погром. Кого именно грабили, я не понял, но, похоже, беженцы из Сабассы точно были в этом списке. Не знаю, как с религиозной стороны, а дорогого городского пространства они точно занимали много места. — Наверное, есть и хорошее? — Задумался я. — Они планировали церемонию без сучка без задоринки, а получилось, будто Небо с ними не совсем согласно. Ну, Аракиель было бы очень тяжело вызвать. Получается, и ты не совсем виновна? — Апатичная жрица пялилась в одну точку ветхой хибары, прошлых жильцов которой не пощадила давка или что-то подобное. Самым главным достоинством сего здания было то, что оно незаметное и за городской стеной, которая теперь светится подозрительными символами. Йоко покачала головой, держа наисвежайший выпуск газеты: — Под этим предлогом сместили текущего Короля-Патриарха. Ты хоть на секунду веришь, что новый лучше? Голос со стороны койки проскрипел: — Кхе, кхе. — У тебя и легкие задеты? — Нет, просто золу выкашливаю, меня в ней поваляли неприятно. Даже ничего и не хочется. — Правда что ли? — Да нет конечно, еще бы мне — и ничего не хотелось. Я рыжую пародирую, уж очень она в душу мне запала. Вышеобозначенная посмотрела на Альму и выдавила: — У тебя есть душа? — Это даже не звучало агрессивно, презрительно или что-то такое. Это было… Ну, как Эрубети. Лишено любого эмоционального окраса. — А я спрашивал Михаэллу про душу. — Все невольно заинтересовались. — И что она сказала, милый? — На Илиас сослалась. — Ну не томи! Мне интересно, работают ли проклятья и еще столько всего! — Кое-чей нрав не могло остановить ранение, и я не был уверен, могла ли смерть стереть эту ухмылку с её лица. — Илиас оценивает шансы на существование души как два из трех. — Два из трех что??? — Были очень вопросительными Альма с Йоко. — Она не уточнила. — То есть половина, что два из трёх, то и два из трёх наоборот. Это разве не тоже самое? — Для сей сложнейшей задачи понадобилось использование когтистых пальцев аж двух монстродевушек. — Нет, определенно нет. — Что сказать, математика душ — штука неизученная. Огонь потрескивал, угрожая вырваться за пределы ограды и пожрать побитую жизнью хибарку. — Эй, крылатая. — Чего тебе, обделенный сим даром? — А что такое «агит»? — Это от слова агитация. — Я слышал это от Тамамо, от Лазаря, да даже от Йоко. — Голова почесалась сама. — Ну, агитация, — кряхтя, она перевернулась на другой бок, чудом, или особым чутьем, не потревожив раны, — Агитация нужна для революции. Жаль, не моё слово. — То есть? — Да. Я придумала революцию. — Ты же сама говорила, что это из теории. — Да? Ну тогда моей теории. Моей теории революции и эволюции. — Есть и другая? — Ну, что ты докапываешься? Иди, лучше, с женой помилуйся. А вообще, моя теория проста. Каждому, что хочет. — То есть? — Ну смотри, — сказала она и уснула, дав мощный аргумент для подтверждения своей идеи. — А? Я не поняла, — высказалась рыжая, тщетно пытаясь понять её логику. — Зато я понял. И мертвого разговорить может. А теперь о тебе…